Искусственные, высокоинтеллектуальные устройства вживлялись в организм и постепенно подменяли функции стареющего мозга. Источники питания для них были практически вечными, черпая энергию от света, а основа, из которой изготавливались основные узлы, имела биологическое происхождение и содержалась за счёт естественной биохимии организма.
Это был прорыв. По сути, появилось первое поколение биокибернетических людей. Оставалось решить проблему со старением тканей. Кибергенная инженерия быстро справилась с задачей. Модифицированные, трансгенные стволовые клетки использовались уже давно. Однако встроенный природой естественный хронометр всё-таки упорно отсчитывал положенный срок и клетки переставали делиться, а, следовательно, организм старел…
Отдельные органы, системы (эндокринная, пищеварительная, кроветворная) и костно-суставной аппарат успешно заменялись на искусственные. Но вот с мозгом было сложнее. Очередную победу человечество отпраздновало, когда функции спинного мозга взяло на себя так называемое электронное хордовое образование, подключаемое к головному мозгу и даже не требующее удаления естественного спинного мозга. Выглядело оно как тонкий нитевидный, но невероятно прочный жгут, вживляемый вдоль позвоночного столба.
А ещё через некоторое время были разработаны искусственные узлы, заменяющие большинство важнейших участков головного мозга, включая кору больших полушарий.
Таких людей назвали Операторами (Homo sapiens Operator). В большинстве своём ими становились добровольцы, бравшие на себя обязательства решать задачи, непосильные людям-фробам.
Они управляли сложнейшими технологическими процессами, то есть были запрограммированы и специально обучены для выполнения узко специфических задач. Зачастую они пожизненно оказывались привязаны к тому или иному высокотехнологическому узлу или системе и фактически становились их заложниками, а порой и неотъемлемой составной частью.
Конфликтов между людьми и Операторами не было и не могло быть. Человечество к тому времени было крайне дисциплинированным обществом, жёстко прагматичным, но при этом имеющим свои непоколебимые нравственные устои, передающиеся вместе с генетической программой уже в момент зачатия.
Глава 5
Криптер приглашающим жестом поманил Косу за собой, повернулся и двинулся вглубь коридора. Шли молча. Несмотря на очевидное дружелюбие оранжа, тревога не покидала человека с Костяного острова. Он всё озирался по сторонам и оглядывался назад. Несколько раз были резкие повороты, коридор петлял.
Криптер ни с того ни с сего остановился, оглянулся на робко плетущегося сзади гостя и сказал:
– Мы пришли. Только ничему не удивляйся. Тебе предстоит узнать много нового… Не смотри по сторонам, здесь только на первый взгляд нет входов, или лазов, по-вашему. Мы уже прошли множество дверей, которых ты даже не заметил.
Коса наблюдал за вытянутой рукой Криптера, указывающей на гладкую левую стенку коридора. Хозяин приблизился к ней и лёгким хлопком шлёпнул по стене. Зазиял такой же прямоугольный проём, как и тот, через который Коса пробрался в Тубу. Было непонятно, как он образовался.
– Идём, не бойся, – позвал Криптер и вошёл в проём. Внутри горел довольно яркий свет, и Коса осторожно перешагнул невидимый порог. Чуть пройдя внутрь, он почувствовал слабое дуновение ветра за спиной и резко оглянулся – проёма не было, вместо него образовалась ровная стена.
– Дверь сама закрывается, когда человек проходит внутрь. А чтобы её вновь открыть, нужно легонько шлёпнуть по стене ладошкой. Попробуй.
Коса всегда считал себя смелым и решительным. Тем более оранж так испытующе наблюдал за ним.
Нисколько не дрогнув, гость сначала коснулся ладонью стены: она была шероховатая и неподвижная, твёрдая и чуть тёплая. Потом отнял руку и быстро приставил её вновь к тому же месту. Получился хлопок, и стена будто растворилась, обнаружив дверь, а за ней все тот же, уже знакомый коридор. Теперь Коса уяснил, что означает это слово – «дверь». Ему даже показалось, что он когда-то слышал его и знал значение.
Повернувшись к Криптеру и увидев его удовлетворённое лицо, Коса не сдержал улыбки, понимая, что прошёл первое испытание успешно.
Оба человека сделали ещё несколько шагов и оказались в большой пещере непривычной формы, где могло уместиться двадцать, а то и тридцать человек. В стенах его, вертикальных, как стены Туб, висели различные предметы, о назначении которых невозможно было догадаться, но какие-то ассоциации они всё же вызывали. По краям, примыкая к стенам, на некотором расстоянии от пола тянулись толстые трубы жёлтого цвета (слово «труба» словно само всплыло из подсознания)…
– Это мой рабочий кабинет. Сейчас сюда придут мои друзья, я тебя с ними познакомлю.
Криптер подошёл к одному из таинственных предметов, висевшему на стене и похожему на ладонь человека, снял его, поднёс к губам и после щелчка, раздавшегося прямо из «ладони», сказал в него:
– Ронда, возьми всех, кто на месте, и идёмте знакомиться с долгожданным гостем.
Повесив «ладонь» на место, Криптер пояснил, что это «коммутаторная» или «телефонная связь», что таким образом его люди общаются друг с другом, если находятся вне видимости. А ещё у них есть «панорамы» и «видеофоны», с помощью которых можно не только разговаривать, но и смотреть на собеседника, находить его в пространстве, невзирая на расстояния, и слышать далёкие звуки. Но, к сожалению, они работают только внутри Тубы.
Откуда-то со стороны коридора, наверное, через ту же дверь, в рабочий кабинет вошли шестеро несколько запыхавшихся от быстрой ходьбы или даже бега оранжей. Впрочем, Коса уловил смысл слов Криптера в самом начале их встречи, из которых следовало, что так зовут их только люди с костяных островов. Тогда кто они в действительности и как называют сами себя?
– Я Ронда, – протянула вперёд две руки красивая девушка с голубыми глазами, длинными пушистыми ресницами, светлыми, почти белыми, коротко обрезанными волосами. Изящная шея, округлые плечи, аккуратная, не очень большая грудь, тонкая талия, крутые бёдра и длинные ноги в красивых плетёных украшениях на стопах (или это тоже предметы для того, чтобы не ранить ноги?). Девушка была настолько красива в понимании Косы, что дыхание его спёрло и сладко засосало внизу живота. Лёгкая полупрозрачная сетчатая материя, такая же, как у Криптера, только голубого цвета, почти не скрывала тела, а напротив, украшала его и делала очень соблазнительным…
– Я Ронда, – повторила девушка, не опуская рук, и сделала шаг навстречу Косе. Тот не знал, как отвечать, что делать с её руками, так настойчиво тянущимися к нему. Может, он поступал глупо, но жест девушки решил повторить сам, и его пальцы коснулись её рук. Ронда широко улыбнулась, обнажая красивые ровные белые зубы, взяла ладони Косы в свои ладони и притянула его к себе так близко, что стало слышно её ароматное дыхание. Влажные большие глаза лучились каким-то детским ликованием и озорством.
У Косы ноги стали ватными, во рту пересохло, пытаться что-то сказать, хотя бы выдавить собственное имя, было для него сейчас неразрешимой задачей. Он чувствовал себя беспомощным. Такого конфуза Коса не испытывал ни разу в жизни. Ему всегда казалось, что женщины оранжей некрасивы, толсты и больны какими-то немыслимыми болезнями. Что всё их племя состоит из немощных, зажиревших от обилия вкусной и неядовитой пищи, безделья и вечного сидения в своих пещерах. Что мужчины, не знающие подводной охоты на киссов и протомедов, никогда не роющие новых пещер пластинами титаррита, врезающихся в ладони, не бегающие по острым, колющим ноги островам, не взбирающиеся, рискуя жизнью, на Тубы, не плавающие на коробках пласта по океану, не уворачивающиеся от первых раскалённых капель огненных дождей – уродливые, дряхлые и грязные от отсутствия воды. Что все оранжи только и живут ожиданием, когда их вымирающее племя спасёт отважный мужчина с острова, оплодотворив детородных женщин, или поможет им перебраться на остров…
Ронда обняла Косу и коснулась своими губами его щеки. Она поцеловала его! Не сказать, что женщины его родного острова так уж целомудренны, но поцеловать незнакомого, чужого мужчину означает только одно: «я одинока, я хочу быть твоей». Коса поймал себя на том, что изо всех сил будет надеяться – законы морали оранжей такие же, как и у них.
И тут Косу будто подменили. Он ответил девушке нежным объятием, опустив руки поближе к талии, почувствовав под тонкой материей упругость тела, поцеловал её тоже в щеку и на ухо полушёпотом сказал:
– А меня зовут Коса, или Коссантин. Мне очень приятно познакомиться с тобой. Я хочу, чтобы знакомство наше было долгим.
Он хотел сказать ещё много чего приятного, но, опасаясь показаться грубым и излишне назойливым, внезапно замолчал. Отстранившись и улыбнувшись Ронде как можно ласковее, он резко повернулся к остальным вошедшим и, радостно протягивая каждому обе руки, по очереди обнял всех. Это были только мужчины, потому от поцелуев он подсознательно отказался и представился: «Коса, человек с Костяного острова». Несколько опешившие оранжи, видимо между мужчинами практиковались иные ритуалы приветствия, тем не менее поочерёдно представились: Персий, Лигтер, Кронций, Бритис и Магнус. Все они были одеты почти так же, как Криптер – мелкосетчатая накидка, покрывающая тело, и странные предметы на ногах, причём все разные. Видимо, обратив внимание на то, с каким любопытством Коса разглядывает ноги присутствующих, Криптер пояснил:
– Это обувь. У Ронды обувь называется сандалии, а у нас, мужчин – тапки. Обувь защищает ноги от грязи, пыли, острых предметов, горячих полов. В некоторых помещениях и переходах бывают настолько горячие полы, что босиком не выдержишь температуры, можно получить ожог.
Коса задрал левую ногу, легко вывернул стопу без помощи рук и продемонстрировал всем огромный выпуклый рубец, покрытый мозолью.
– Это я в юности наступил на шипящую каплю огненного дождя. Она закатилась прямо в лаз пещеры, а я хотел её вытолкнуть ногой прочь… Если бы мы имели обувь, такого бы не произошло.
– Правильно, Коса. У нас есть специальная термостойкая обувь и даже одежда, в которых не страшен никакой огненный дождь. Правда, мы называем это явление природы лудильным конденсатом… – начал пояснение Магнус, но его оборвала Ронда:
– Про конденсат и прочие атмосферные явления, связанные с деятельностью Хозяев, мы ещё расскажем. Тебе надо поесть, Коса, отдохнуть, и, возможно, ты хочешь помыться, – скорее утвердительно постановила красавица Ронда, чем задала вопрос, и продолжила:
– Сейчас я провожу тебя в санационный узел, а потом в столовую.
Мужчины стояли полукругом, только Криптер всё это время сидел на жёлтой трубе, будто и предназначавшейся для сидения: она мягко промялась под человеком удобной ложбинкой. Вид у него был несколько усталым. Он поймал на себе взгляд Косы, улыбнулся, помахал рукой и сказал:
– Не обращай внимания, друг, я просто всю ночь не спал, дежурил за панорамой, пытаясь наблюдать за тобой. Ночью панорамы почти не работают. Ступай с Рондой. Только не обижай девочку. Она очень славная и… ждала тебя. Ступай.
Глава 6
…Коса мылся под тонкими струями тёплой чистой и пресной(!) воды, льющейся из полусферы, выступающей из стены под потолком небольшого помещеньица с белыми стенами и торчащей из самого угла короткой ручкой «ползунка», так назвала этот предмет Ронда. Движением вверх или вниз открывался и регулировался поток воды, а поворотом влево или вправо достигалась необходимая температура душа. Это слово Коса тоже сегодня услышал впервые. Лёгким пружинящим нажатием рукоятки ползунка, который при этом издавал характерный скрипучий звук, в воду добавлялось «мыло», вещество, способствующее удалению грязи и пота. Мыло пахло очень приятно, и его хотелось глотать вместе с водой, но Ронда строго запретила это делать.
Коса пил воду и не мог напиться. Он с сожалением наблюдал, как вода исчезала в отверстии пола. Заворачивалась в весёлую воронку и исчезала. «Наверное, в океан», – подумал Коса.
Пока он мылся и наслаждался обилием пресной воды, в голову лезли грустные мысли о Дари. Как она, наверное, волнуется, ожидая его возвращения. А ещё эта вода… Они добывали её из конденсата в специальных отсеках пещер с помощью хитроумных конструкций из тонких трубчатых косточек и воронкообразных черепков, подвешенных к потолку: там накапливалась живительная влага.
А ещё в качестве питьевой и, одновременно, очень питательной жидкости использовали вакуольный нектар. Коса не знал, откуда этот термин. В самой глубокой точке каждой пещеры предки годами буравили костяными трубками отверстия, скважины и достигали какого-то мягкого слоя наподобие кожи. После его прокола откуда-то из глубин острова пульсирующими толчками поднималась светло-жёлтая жидкость и скапливалась в углублении воронкообразного колодчика. Отсюда и забирали её женщины для того, чтобы поить всё семейство. Жидкость была сладковато-солоноватой, немного тёплой и очень приятной на вкус. Ею можно было не только утолить жажду, но даже и насытиться. Правда не всегда нектар поступал в достатке, чтобы накормить и напоить всех. Поэтому он считался чуть ли не священным. Вакуольную камеру, тот отсек пещеры, где был обустроен источник нектара, содержали в идеальной чистоте. Допускался в неё только один человек из семьи, как правило, это была молодая женщина или девочка. Дело в том, что иногда вакуольного нектара выплёскивалось из скважины так много, что заливалось дно камеры. Тогда приходилось всё тщательно замывать, используя океаническую воду и сухие мочалки из прибрежных нитевидных водорослей. Хранить нектар не удавалось, он попросту протухал, становился отвратительным на вкус и ядовитым…
Когда Коса помылся, он вышел из душевой кабины, как назвала этот отсек помещения Ронда, в просторную белую комнату, взял с жёлтой трубы, тянущейся и здесь вдоль стен, тёмно-серую сетчатую одежду. Как много новых слов приходилось запоминать, но почему-то Косе это давалось легко. Он повертел чистую одежду в руках, понюхал её. Пахла она приятно, хотя запах был незнаком. Потом посмотрел на свою грязную волосяную набедренную повязку, лежащую на полу, и откинул в дальний угол ногой. Сначала он хотел её постирать, но, подумав, решил отложить это привычное для него занятие на потом. Выбросить повязку он не решился бы. Тут были волосы его умершей матери, сестры и даже Дари.
Долго примеривая на себя новую одежду и не испытывая никакого комфорта, свернул её полужгутом и повязал на бёдра, как привык.
В «столовой» ждала не только Ронда, но и знакомые уже друзья. А кроме них здесь присутствовало ещё около 10 человек, не похожих друг на друга, и молодых, и стареющих. Были среди них две женщины среднего возраста и одна старуха с седыми, короткими волосами и очень подвижным морщинистым, но добрым лицом. Глаза её были живыми, блестящими и лучистыми, а своей манерой разговаривать, жестикулировать и вообще двигаться пожилая женщина располагала к себе. Две другие не были так красивы, как Ронда, но тоже довольно привлекательны. Все сидящие за большим столом дружно улыбались Косе, и никто, казалось, не обращал внимания на его решение использовать одежду в качестве набедренной повязки. Они наперебой стали представляться. Вряд ли Коса успел бы всех запомнить в этом гомоне, но помогла Ронда:
– У нашего гостя будет ещё время узнать каждого поближе и познакомиться с ним. Так что, Коса, садись рядом со мной, вот тут.
Она указала на свободное место возле себя. Длинный прямоугольный стол, сделанный из неизвестного материала, опирался на одну толстую ножку под самым центром стола. А по окружности стол опоясывало кольцо все из той же жёлтой трубы, но большего диаметра. Едва ли её можно было обхватить двумя руками. Все сидели на этой трубе. Коса устроился на приготовленном для него месте и удивился, как удобно просел под ним упругий пористый материал трубы. Соседство Ронды вновь всколыхнуло в диком человеке приятное чувство и заставило трепетать сердце. Он так и подумал о себе – дикий человек. Никогда раньше он не использовал, а возможно, и не знал этого слова «дикий». Может, случайно услышал здесь? Но когда? И вообще, ему начало казаться, что он знает больше, чем представлял себе, живя на острове. Промелькнула мысль, что вся его жизнь «внизу» приснилась, а сейчас он просыпается. Только беспокойные мысли о Дари не отпускали ни на миг.