Вы наверное знаете, что трясина это, как правило, просто сильно утрамбованный перегной водорослей и прочей растительности, ввиду значительной плотности, проще говоря, неньютоновская жидкость, чем большую силу прилагаешь, тем сильнее опускаешься на дно. Самое коварное свойство в том, что даже переставая двигаться, ты не перестаешь погружаться, ведь какое-то движение все равно происходит.
Скорее всего я бы просто умер, и мой труп никто бы не нашел, ведь даже мертвые тела не всплывают с трясин, но тут случился ряд обстоятельств, который до сих пор кажется мне уникальным – сквозь деревья я увидел огромную группу людей с фонарями, движущуюся в разных направлениях. Это оказалась моя бабушка с сельчанами. С их помощью, хоть и изрядно помучившись, я смог выбраться наружу. Бабушка мне ни слова плохого не сказала, даже не отругала за самоуправство, только окрестила после рассказанной мною истории. Через пару дней после этого я как-то забылся и перестал выходить на улицу, даже в сопровождении бабули. Ел, читал какую-то дешевую литературу: Донцову вперемешку с прочими юродивыми акулами пера. И вроде все начало органично кануть в Лету, пока не произошла та история, из-за которой я посмел потревожить Ваше расписание, Альберт Анатольевич.
В один день все начало проявлять до уродливости сюрреалистические черты, бабуля, словно готовясь к уходу, бережно собрала все свои вещи и весь день сознательно не шла на какой-бы то ни было контакт. В каждом дворе был разведен костер, который поддерживали до вечера. Они, как я узнал позже, уничтожали сведения о себе: все паспорта, свидетельства и документы были сожжены пламенем без возможности восстановления.
Признав и понимая, что происходит что-то прямо или косвенно связанное с прошлыми событиями, я тоже подготовил все необходимое втайне от бабушки. Тогда я решил, что не дам страху одолеть себя до той степени, что присутствовал в трясине, пускай и ценой собственной жизни. Время подходило к ночи, когда бабушка ворвалась в мою комнату с ружьем, вручила его мне и потребовала оставаться дома, без лишних слов забрав вещи и выдвинувшись в дорогу. Я не пытался ее задержать или говорить на эту тему дольше нескольких кратких фраз, брошенных невзначай, я просто ждал. Увидев, что они, подобно племенному сбору, ушли на достаточное расстояние, я пошел преследовать их, соблюдая дистанцию. В ту ночь была чертовски неясная погода и сильнейший туман, разглядеть что-то кроме огоньков вдали было невозможно. Они двигались к реке и, клянусь, каждый отличался уродливой внешней походкой, присущей только тварям из соседнего села. Тогда я еще не видел этой связи и цепочки рассуждений. Как оказалось они шли к озеру. Они погрузили все вещи в ладьи, по виду напоминавшие те, на которых князь Олег атаковал Византию. Я был слишком далеко и даже если бы захотел, не смог бы добежать до них. Как я узнал позже, они взяли все золото и серебро из своих домов, остальное было не тронуто. Так я потерял свою бабушку. Эта история до этого момента была известна в максимально узких кругах. Я не смог заявить об этом ни в один уполномоченный орган, трусливая полиция приняла бы это как плевок в лицо, а прочие восприняли бы лишь с саркастической улыбкой на лице, если и вовсе не агрессивно-надменным требованием покинуть кабинет. Вы первый, последний и одновременно единственный, к кому я могу обратиться. Я знаю, что Вам плевать на деньги, учитывая Ваше нынешнее финансовое состояние, но если Вы разгадаете суть этого культа и сможете активизировать необходимые действия по нейтрализации – Вы можете просить все, что захотите с моей стороны». По глупости собственного иллюзорного ощущения присутствия разума я доверился этому человеку и, надеясь на награды и регалии в будущем, а также почитание среди мирового сообщества, я решился на помощь этому несчастному студенту.
Сначала я объявил о том, что болею самой заразной модификацией гриппа, представив поддельную справку с помощью знакомого из местной частной клиники. После – сильно изменил свою внешность, сбрив всю пышную шевелюру на голове, вместе с так любимой мною бородой. Я был готов. К 5 часам утра 13 ноября я вышел из дома и списался через секретный мессенджер с тем студентом. Встретившись у видимого окончания Невы, мы заказали такси, которое должно было привести нас в аэропорт. Фальшивые паспортные данные были уже оформлены моим учеником, билеты куплены, потому оставалось только ждать взлета. После успешного приземления он созвонился со своими знакомыми, которые предоставили ему автомобиль. На нем мы более двух дней добирались до «Дружбы», соседствующей с теми вурдалаками. Петляли мы достаточно долгое время, все время дороги нас сопровождало отсутствие асфальта или даже твердого грунта. Люди, встреченные по пути, излучали яркую злость и презрение, словно уже по внешнему виду определяя наши мотивы, которые они, по тем или иным причинам, вероятно не одобряли.
По рассказам закадычного студента, село Валадай недавно было населено аграрными работниками и прочими промышленниками. Говорят, что с того периода земля перестала давать урожай и по всей своей большой площади была нагой, словно то было следствием пришествия монголо-татарского ига, со злости осыпавшего все по периметру солью высотой в 10 сантиметров.
Ныне в селе и их не осталось, кто куда разъехался. Что ни пытались сделать – не помогало. Там был хим. отдел, филиал «Международной аграрной», как мы ее называем, он поставляет товар почти во все страны Евросоюза, государство поддерживает его постоянно субсидиями и подачками. Даже они не выдержали и свернули работы через несколько месяцев пребывания.
Когда мы доехали до границы села, где на изрядно пострадавшей от коррозии железной табличке длиной в пару метров было обозначено наименование округа и предупреждение о болотистой местности, мой попутчик благополучно распрощался со мной и оставил меня без единого спутника на пути тернистой дороги к познанию самой загадочной легенды этого мира. Сейчас я понимаю, что должен был оставить хоть какой-нибудь знак тем, кто, возможно, сейчас ищет меня, но тогда мною двигал только энтузиазм и непреодолимое желание разгадать, во что бы то ни стало, древний культ. О мерах безопасности не было и речи.
Это было моей основной ошибкой. Второстепенной была та, благодаря которой я и оказался в заточении: мое упрямое и не до конца обдуманное желание устроить расспрос коренного населения всего округа. Оно откликнулось на него настолько рьяно и активно, что теперь ответом на все мои вопросы скорее всего станет прямой ритуал жертвоприношения. Меня….
II
Это казалось невыносимым. Несмотря на мою стойкую веру в стоицизм я не могу сосредоточиться на чем-то и перестать плакать. Я обречен, но не могу даже признать этот факт. Сердце отчаянно бьется, а мозг пытается найти выход из состояния. Единственный объект ненависти, который я желал бы подвергнуть эскападе злости и тот мертв. Моего студента подобрали при попытке меня найти. Он в очередной раз решил не ставить на холодные сердца полиции, и за это поплатился собственным. Это было мучительно больно видеть. Меня привязали к дереву. Его – к 4 березам, которые были сильно прижаты к земле. После они отпустили их, эластичные свойства этого прекрасного растения продемонстрировали топорность и непрактичность человеческого тела. К сожалению, я мог лишь упрямо наблюдать за тем, как решилась судьба того, кто уповал на мой опыт. Кто верил в то, что я смогу разгадать неразгаданное. Битва оказалась проигранной, как и, скорее всего, война, если я останусь здесь: в душном помещении, которое то и дело испытывает мою волю и желание жить.
Мои возможности сведены к минимуму. Осталось единственное, что хоть немного зажигает меня на долгом и мучительном пути в могилу: дневник с несколькими гелевыми ручками. Он довольно большой в разверстке, но в складном состоянии умещается под рубашкой таким образом, что даже не выпирает. Они еще не трогали мои вещи, и скорее всего не найдут его. Я вычислил время, когда они уходят ко сну, что-то около 2 часов ночи, если судить по заходу солнца и весьма приблизительным вычислениям, которые я проделал. Из ненависти ко мне они не выключают эти чертовы лампы ни на минуту – это и стало моим основным преимуществом. После того, как они засыпают, я костлявыми руками раскладываю все на полу и стараюсь писать хотя бы по нескольку строчек в час. Времени до утра достаточно, учитывая полное отсутствие ночного сна – я успеваю дописать все свои мысли в коротеньком варианте. Утром повторяется злободневный цикл: старая дрянь подносит пойло, которое едва ли годится даже для питания свиньям, я отказываюсь, и она его уносит. Только крепкая вера в лучшее и возможность излагать свои мысли дают мне силы не сойти с ума.
Признаюсь: за этот период я полностью изучил архитектуру комнаты. В ее брезгливости постепенно начинает отражаться какая-то пугающая картина. Отсутствие окон и полная звукоизоляция сводит с ума, но вместе с этим помогает успокоиться. По моим ощущениям в этом здании не менее двух комнат, схожих с этой: последние несколько дней судя по звукам в них затаскивали людей, которые активно сопротивлялись и пытались что-то выкрикнуть. Их успокоили, я даже догадываюсь как…
Накануне моей поимки, мои расспросы достигли определенного успеха: в «Дружбе» мне рассказали о Дмитрии, которого все считали психически больным пьяницей. По словам жителей, после вхождения в определенные «кондиции» он мог бы рассказать мне все необходимое. В моих исследованиях я не раз приходил к подобным методам работы: алкаши, как правило, распространяют самостоятельно многие мифы и, исходя из личного опыта, знают часто больше остальных, как бы это странно не звучало. Предположу, что их быстрая социальная приспособленность является банальной мимикрией и адаптацией. Не имея денег в кармане, но при этом имея страстное желание выпить, необходимо иметь харизму, которая позволит привлечь собутыльников, не обделенных деньгами.
Продолжу о Дмитрии: после продолжительных расспросов людей о проживании чудо-мужика я направился на поляну близ реки, где этот мифотворец и жил. Его друзья к тому времени, скорее всего, отсыпались, готовясь к следующему распитию: вывод этот я сделал на основе того, что не обнаружил никого постороннего в радиусе места дислокации. Его глаза были трезвы, хотя по лицу и походке был ясен градус напитка, выпитого им ранее. Под деревом стоял длинный стол и стулья самодельного характера, рядом лежал пакет в котором были пустые бутылки водки. Дополнительных деталей обстановки не буду характеризовать за ненадобностью.
Помнится, что я начал без прелюдий, сразу же предложив познакомиться за бутылкой самогона, который за несколько сотен рублей мне продала одна из женщин в придорожных поселках. Я предусмотрел заранее необходимость выпивки, хотя, как подсказывает нынешнее положение, лучше бы не делал этого.
Я старался не пить вообще и во время его тостов попросту выливал содержимое своего стакана, заменяя его водой. Он же добросовестно раз за разом пил до края налитый напиток. Я подвел Дмитрия к тому, что я здесь за тем, чтобы узнать о происхождении вурдалаков, их истории и правдивости всего этого. Тогда он начал свой длинный монолог, который, признаюсь, было интересно слушать, учитывая постоянное нагнетание обстановки. Именно в тот момент я и узнал название поселения этих нелюдей. «in terris inferos». Переводится с латыни, как «Ад на земле»…
Не буду затягивать и делать слишком долгие отступления, мой дневник безусловно большой, но и он не безграничный, учитывая то, что предстоит пережить. Перейду к краткому пересказу того, что мне рассказал Дмитрий: «Я родился в Ленинграде, но в период 60-ых моя семья приняла решение переехать сюда, к моей бабушке. Мне тогда было 3 года, очень понравилось, что дом был просторный и не было никаких стеснений. Город к чему-то обязывал и мне не нравилось постоянное движение – тут же был рай. После 6 лет меня начали отпускать самостоятельно, и я с несколькими друзьями гулял с ночи до утра. Никто не боялся и даже не думал о чем-то плохом, не то, что сейчас. В селе «Валадай», которое находилось в обходе болота, было больше мальчиков, и мы часто ходили к ним играть футбол. Тогда и начались первые странности: несколько раз по пути мы видели тех, кто идет напрямик через болото. Это были невероятно злые люди с кроваво-красными глазами и сгорбленными спинами, возможно, я преувеличиваю, учитывая мой шок, но основные свойства их тел были именно таковы. Они двигались очень быстро, несмотря на то, что большинство из них было пожилого возраста. Тогда мы не обращали на это должного внимания, но все равно удивлялись и пугались необычности происходящего на наших глазах. Это было довольно редко, но сильно врезалось в память.
Когда мы уходили домой, также обходя болото, мы часто видели смог черного дыма, источник которого был расположен на территории, огороженной болотом. Он был скрыт густым слоем леса, и что было за ним, не представлялось возможным увидеть. В один из таких дней мой приятель на спор пообещал перейти болото и узнать, что находится за всеми преградами. Мы согласились ожидать его у края и в случае чего помочь. Он действительно смог это сделать из-за хорошей ловкости и сноровки. Однако больше мы его не видели, лишь потом мы узнали, что с ним случилось на самом деле. Это было первое исчезновение.
Когда я рассказал об этом своей бабушке, она перекрестилась. Полицию вызвали, хотя даже тогда не верили в то, что она сможет что-то сделать. Ввиду отсутствия состава преступления и собственного нежелания, совмещенного со страхом, закрыли дело и объявили моего приятеля пропавшим без вести. Искали пассивно 5—6 лет по окрестностям, но безрезультатно, потом и вовсе перестали, полностью забыв об этом. Срок давности прошел. А мы понимали, что вся вина лежит на нас. Я особенно понял это, спустя много лет, когда узнал истинные детали произошедшего.
После его исчезновения мы перестали ходить в соседнее село и, как правило, сидели у кого-то дома, и то очень редко. Я в детстве был ребенком не самым послушным, поэтому у меня появился некоторый план. Я собрал всех друзей и мы решили пойти туда вместе и понять суть исчезновения. Некоторые отказались, но в целом большинство было «за». Нам тогда было по 15—16 лет, в селах отношение к детям намного более свободное, отпросились на пару дней у родителей под предлогом похода и «всего делов». Собрались отлично. Каждый с собой брал что-то: еда, провизия, фонари, спальные мешки и, самое главное – ружья (преимущественно обрезы). Когда дошли до болота – увидели, что со всех сторон перекрыты те единственные клочки земли, по которым можно было переходить. Но мы тогда юные были и не самые пугливые, решили вброд пойти, хотя знали о существовании трясин. Пару раз нарвались на что-то подобное, но в целом это вреда не нанесло, спокойно помогали друг другу и держали расстояние между собой в пару метров. Когда мы пересекли уже половину пути, увидели смог черного концентрированного дыма. Черт, вначале он был где-то вдали, но потом его стало сносить ветром в нашу сторону. Вначале мы кое-как продвигались, но потом поняли, что попросту задохнемся, если будем идти дальше. Решили вернуться назад к берегу. Когда были там, уже смеркалось и было под 8—9 вечера. Решили переночевать, и на следующий день вновь выдвинуться. Это оказалось роковой ошибкой. На следующий день, проснувшись, я недосчитался двух друзей. Их вещи были не тронуты, и все было идеально застелено, будто под утро они сами без какого-либо внешнего давления убрали за собой и пошли по своим делам. Ни через неделю, ни через две, как ты понимаешь, они не объявились. Полицию тревожить не стали – народ уже видел работу правоохранителей, решили своими силами организовать поиск, хотя без какой-либо надежды.