По моей шее пробежал холодок, словно Станция испустила печальный вздох. Я вспомнил о конце света, нарисованном на стене покинутой детской.
– Что произошло? – спросил я, хотя не был уверен, что хочу знать ответ, особенно если речь шла о том, с чем мне, возможно, придется скоро столкнуться.
Эмми оторвала кусок от хлебной корки и уронила его.
– Когда в Индианаполисе появился император… Этот Новый Геркулес…
Калипсо хотела было задать вопрос, но Эмми подняла руку:
– Нет, дорогая, не проси меня называть его имя. Не здесь. Не сейчас. Я уверена, ты знаешь, что многие боги и монстры слышат, когда их называют по имени. Он хуже большинства из них.
Уголки губ Калипсо сочувственно дрогнули:
– Продолжай, пожалуйста.
– Сначала, – сказала Эмми, – мы не понимали, что происходит. Стали пропадать наши друзья и соседи, – она обвела рукой комнату. – У нас здесь постоянно жили не меньше дюжины человек. А теперь… только мы и остались.
Джозефина откинулась на спинку кресла. В свете лучей, падающих из окна-розетки, ее волосы отливали сталью, как гаечные ключи в карманах ее комбинезона.
– Император искал нас. От знал про Станцию. Он хотел нас уничтожить. Но, как я уже говорила, в это место трудно попасть без приглашения. И его приспешники ждали, когда мы выйдем сами. И забрали наших друзей одного за другим.
– Забрали? – переспросил я. – В смысле живыми?
– О да, – мрачный тон Джозефины словно намекал на то, что такая участь куда хуже смерти. – Император любит пленников. Он забрал наших друзей, наших грифонов.
Из пальцев Лео выскользнула ягода:
– Грифонов?! Ох… Хейзел и Фрэнк рассказывали мне о них. Они сражались с грифонами на Аляске. Говорят, они похожи на бешеных гиен с крыльями.
Джозефина усмехнулась:
– Мелкие, дикие могут быть и такими. Но мы выращиваем лучших… Выращивали. Последняя пара пропала с месяц назад. Элоиза и Абеляр. Мы отпустили их поохотиться – здоровым грифонам охота необходима. Но они так и не вернулись. Для Джорджины это стало последней каплей.
У меня было плохое предчувствие. Мы обсуждали жуткие, смертельно опасные вещи, но было что-то еще. Гнезда грифонов в нишах над нашими головами. Далекое воспоминание о последовательницах моей сестры. То, о чем говорил Нерон в моем видении: Новый Геркулес мечтает уничтожить Дом Сетей – словно это было другое название Станции… Мне казалось, что на обеденный стол легла чья-то тень. Тень кого-то знакомого, от которого, возможно, мне следовало бежать без оглядки.
Калипсо сняла салфетку с руки.
– А ваша дочь? – спросила она. – Что случилось с ней?
Ни Джозефина, ни Эмми не ответили. Агамед понурился, его залитое кровью одеяние окрасилось в разные оттенки соусов начос.
– Все понятно, – сказал я в тишине. – Девочка пошла в пещеру Трофония.
Эмми посмотрела мимо меня. Ее острый, как наконечник стрелы, взгляд был устремлен на Агамеда.
– Джорджина вбила себе в голову, что единственный способ спасти Станцию и найти пленников – посоветоваться с оракулом. Это место всегда манило ее. В отличие от большинства людей, она его не боялась. И как-то ночью она убежала. Агамед ей помог. Мы точно не знаем, как они туда добрались…
Призрак потряс магический шар и бросил его Эмми. Прочитав ответ, она нахмурилась.
– «Так было предначертано», – прочла она вслух. – Не знаю, что ты хочешь сказать, старый мертвый дурак, но она ребенок! Ты знал, что случится с ней без трона!
– Без трона? – удивилась Калипсо.
В моей голове, словно в окошке магического шара, появилось очередное воспоминание.
– О боги! – выдохнул я. – Трон.
Но не успел я сказать и слова, как весь зал содрогнулся. Тарелки и чашки с грохотом посыпались на пол. Агамед исчез во вспышке цвета начос. Витраж из зеленых и коричневых стекол в центре потолка потемнел, словно солнце закрыла туча.
Джозефина вскочила:
– Станция, что творится на крыше?!
По-моему, здание ничего не ответило. Из стены не выскочил кирпич. Двери не принялись хлопать, передавая сообщение азбукой Морзе.
Эмми положила магический шар на стол:
– Оставайтесь здесь. Мы с Джо проверим, что там.
– Но… – нахмурилась Калипсо.
– Это приказ, – отрезала Эмми. – Я больше не хочу терять гостей.
– Это не может быть Ком… – Джозефина осеклась. – Это не может быть он. Может, Элоиза и Абеляр вернулись?
– Может быть, – в голосе Эмми не было уверенности. – Но на всякий случай…
Обе женщины бросились к металлическому шкафу на кухне. Эмми схватила лук и колчан. Джозефина достала допотопный пистолет-пулемет с двумя ручками и круглым барабанным магазином между ними.
Лео едва не подавился тортом:
– Это что, Томми-Ган?![6]
Джозефина нежно погладила свое оружие:
– Это Маленькая Берта. Напоминание о моем неприглядном прошлом. Я уверена, что нам не о чем беспокоиться. Но вы не высовывайтесь.
Успокоив нас таким образом, вооруженные до зубов хозяйки отправились проверять крышу.
8
Ссорятся голубки
Неужто гроза в Элизиуме?
Помою-ка тарелки
Я прекрасно понял, что значит «не высовываться».
А вот Лео с Калипсо решили, что нам нужно помыть посуду после обеда. (См. выше мои комментарии в теме «Быть полезным – глупее не придумаешь».) Я намыливал. Калипсо ополаскивала. Лео сушил. Вот кто точно не перетрудился: он просто брал тарелку и слегка нагревал руки.
– Итак, – начала Калипсо, – о каком троне говорила Эмми?
Я уставился на стопку намыленных форм для выпечки хлеба:
– Трон Памяти. Его изготовила сама богиня Мнемозина.
Лео, ухмыляясь, посмотрел на меня сквозь пар, идущий от салатницы:
– Ты забыл о Троне Памяти? Разве это не смертный грех?
– Смертным грехом, – ответил я, – будет, если я не испепелю тебя в ту самую секунду, когда снова стану богом.
– Валяй, – согласился Лео. – Но кто тогда покажет тебе тайные лады на вальдезинаторе?
От неожиданности я плеснул себе мыльной водой в лицо:
– Какие еще тайные лады?
– Прекратите оба! – потребовала Калипсо. – Аполлон, что такого важного в этом троне?
Я вытер лицо. Разговор о Троне Памяти всколыхнул в моем сознании еще несколько воспоминаний, признаться не самых приятных.
– Перед тем как войти в пещеру Трофония, – сказал я, – проситель должен был испить из двух волшебных источников – Забвения и Памяти.
Лео взял очередную тарелку, над которой тут же поднялись завитки пара:
– А разве эти источники не нейтрализуют друг друга?
Я покачал головой:
– Если после этого останешься жив, твой разум будет готов к встрече с оракулом. Затем ты спускаешься в пещеру и испытываешь… несказанные ужасы.
– Какие, например? – спросила Калипсо.
– Я же говорю – несказанные. Знаю только, что после встречи с Трофонием у тебя в сознании остаются разрозненные строки кошмарных стихов, но, если расставить их по порядку, получится предсказание. Когда выйдешь из пещеры – если, конечно, не умрешь и не сойдешь с ума окончательно, – жрец посадит тебя на Трон Памяти. Строки сами польются у тебя изо рта, жрец их запишет – и вуаля! Вот тебе и пророчество. Если повезет, то рассудок к тебе потом вернется.
– Какой-то мутный оракул. Поющие деревья и то лучше.
Меня едва не передернуло. Лео не был со мной в роще Додоны. И он не представлял себе, как жутко звучали все эти голоса, гомонящие одновременно. Но он был прав. О пещере Трофония недаром помнило так мало людей. Об этом месте не написали бы хвалебную рецензию в ежегоднике «Лучшие оркаулы, которые стоит посетить не откладывая».
Калипсо взяла у меня форму для выпечки и принялась ее ополаскивать. Она работала с большим знанием дела, хотя по ее ухоженным ручкам было не похоже, что она часто моет за собой посуду. Нужно будет спросить, каким увлажняющим кремом она пользуется.
– А что будет, если не успеешь сесть на трон? – спросила она.
– Главное, чтобы не на фаянсовый! – прыснул Лео.
Калипсо свирепо посмотрела на него.
– Прости, – Лео попытался сделать серьезный вид, хотя это ему никогда не удавалось.
– Если проситель не сядет на трон, – сказал я, – строки пророчества невозможно будет извлечь из его разума. И ужасы пещеры останутся с ним навеки.
Калипсо домыла форму:
– Джорджина… бедная девочка. Как думаешь, что с ней случилось?
Мне не хотелось даже думать об этом. От догадок у меня мурашки бежали по спине.
– Наверное, она добралась до пещеры. И выжила после встречи с оракулом. Она вернулась сюда, но… была не в себе. – Я вспомнил хмурых человечков с ножами, нарисованных на стене ее комнаты. – Потом, я думаю, император завладел троном. А без него Джорджина не смогла бы поправиться окончательно. Похоже, она снова пошла в пещеру, чтобы найти трон… и попала в плен.
Лео выругался по-испански.
– Я все думаю о своем младшем братишке Харли, он сейчас в лагере. Если бы его кто-то хоть пальцем тронул… – он покачал головой. – Кто такой этот император и когда мы уже ему накостыляем?!
Наконец с формами для хлеба было покончено. Хоть этот великий квест я сумел завершить. Я взглянул на мыльные пузырьки, которые лопались у меня между пальцев.
– Я догадываюсь, кто этот император, – признался я. – Джозефина хотела сказать его имя. Но Эмми права – лучше не называть его вслух. Новый Геркулес… – я сглотнул слюну. Хлеб и салат, похоже, устроили драку у меня в желудке. – Он был плохим человеком.
На самом деле, если я верно угадал личность нашего врага, то весь квест оборачивался жуткой неловкостью. Я надеялся, что ошибся. В конце концов, я мог бы остаться на Станции и руководить операцией, а Калипсо и Лео пошли бы в бой. Это было бы честно – я все-таки вымыл посуду.
Лео убрал тарелки. Его глаза бегали из стороны в сторону, словно он решал невидимое уравнение.
– Проект, над которым работает Джозефина, – сказал он. – Она собирает какое-то отслеживающее устройство. Я не спрашивал, но… видимо, она хочет отыскать Джорджину.
– Естественно, – в голосе Калипсо зазвучал металл. – Представь себе, каково это – потерять ребенка.
У Лео покраснели уши.
– Ну да. Я тут подумал… Если мы доберемся до Фестуса, я проведу кое-какие расчеты, может, перепрограммирую его архимедову сферу…
Калипсо махнула рукой – в прямом смысле этого слова – и бросила полотенце. Со звонким «шлеп!» оно упало в раковину.
– Лео, все не запрограммируешь!
– Я и не пытаюсь, – недоуменно моргнул он. – Я просто…
– Ты пытаешься все починить, – перебила его Калипсо. – Все проблемы для тебя как поломки в механизме. Джо и Эмми по-настоящему страдают. Эмми сказала, что они даже готовы покинуть Станцию и сдаться императору, если это спасет жизнь их дочери. Им не нужны гаджеты, шутки или ремонт. Попробуй хоть раз послушать людей!
Лео вытянул руки. На этот раз он не знал, чем их занять.
– Послушай, малыш…
– Нечего сюсюкать! – огрызнулась она. – Не смей…
– АПОЛЛОН? – прогремел из главного зала голос Джозефины.
Страха в нем не было, но вот напряжение явно чувствовалось – прямо как в атмосфере на кухне.
Я отошел от счастливой парочки. Ярость Калипсо застала меня врасплох, но по здравом размышлении я мог припомнить, что за нашу дорогу на запад они с Лео ссорились еще полдюжины раз, не меньше. Просто раньше я не обращал на это внимания, потому что… ну, потому что спорили они не обо мне. К тому же их размолвки по сравнению со ссорами божественных пар отдыхают.
Я указал себе за плечо:
– Думаю, я… э-э… – и выскользнул из кухни.
В центре главного зала меня ждали Эмми и Джозефина с оружием в руках. Я не мог понять, что написано на их лицах – то ли нетерпение, то ли волнение, то ли то, что было написано на лице у виночерпия Ганимеда всякий раз, когда он наливал Зевсу новое вино.
– Аполлон, – Эмми указала куда-то наверх, на грифоньи гнезда под потолком. – К тебе пришли.
Стараясь рассмотреть то, на что показывала Эмми, я шагнул на ковер и обернулся. Ох, не надо было мне этого делать. Поставив ногу на ковер, я подумал: «Погодите, а разве он лежал здесь?»
Затем у меня промелькнула мысль: «А почему ковер так похож на плотную сеть?»
А потом: «АЙ!»
Сеть опутала меня и выстрелила вверх. Ко мне вернулась способность летать. На микросекунду мне показалось, что меня возвращают на Олимп и я воспаряю в славе, чтобы занять свой трон по правую руку отца. (Ну, на самом деле я сижу на третьем троне справа от Зевса, но какая разница.)
Но тут за меня взялась сила притяжения. Я спружинил как йо-йо. В одно мгновение я опустился на уровень Лео и Калипсо, которые глазели на меня из кухни, а в следующее – подскочил к самым грифоньим гнездам, где встретился взглядом с прекрасно знакомой мне богиней.
Вы, наверно, подумали: «Это была Артемида. Она подложила ему сеть, просто чтобы подшутить над братом. Ведь любящая сестра ни за что не бросит брата на произвол судьбы. Она наконец пришла, чтобы спасти нашего героя – Аполлона!»
Нет. Это была не Артемида.
На украшенном лепниной выступе, весело болтая ногами, сидела молодая женщина. Я узнал ее затейливо зашнурованные сандалии и платье, сшитое из слоев сетки «лесной» камуфляжной расцветки. Заплетенные в хвост темно-рыжие волосы были такими длинными, что обвивали ее шею как шарф или удавка. Взгляд жестоких темных глаз напомнил мне о пантере, которая наблюдает за добычей в тени ветвей – пантере со странным чувством юмора. Да, богиня. Но не та, которую я ждал.
– Ты! – прорычал я.
Но трудно казаться грозным, когда подпрыгиваешь вверх-вниз.
– Здравствуй, Аполлон, – лукаво улыбнулась Бритомартида, богиня сетей. – Я слышала, ты стал человеком. Ох, повеселимся!
9
Ловушка, а как же!
Чего еще ждать от
Леди Ловушки
Бритомартида спрыгнула с карниза и приземлилась, припав на колено. Юбка раскинулась вокруг нее как озеро из сетки.
(Она обожает эффектно появляться. Явно косит под персонажей аниме.)
Богиня поднялась на ноги и достала охотничий нож.
– Аполлон, если у тебя нет лишних частей тела, лучше замри.
Я не успел возразить, что, когда висишь в качающейся сетке, замереть совершенно невозможно. Она полоснула ножом напротив моего паха. Сеть порвалась, и я вывалился на пол, слава богам, в целости и сохранности.
Падение вышло не особенно изящным. К счастью, Лео и Калипсо бросились мне на помощь. Они подхватили меня под руки и помогли подняться. Как чудесно, что, несмотря на недавнюю ссору, они объединились, чтобы позаботиться о чем-то действительно важном – о моем благополучии.
Лео потянулся к поясу с инструментами – наверное, чтобы достать какое-нибудь оружие. Вместо этого он вытащил коробочку с мятными леденцами. Проку от них сейчас не было никакого.
– Кто это? – спросил он меня.
– Бритомартида, – представил я богиню. – Богиня сетей.
Взгляд Лео выражал недоумение.
– А баскетбольные корзины и Интернет считаются?
– Только охотничьи силки и рыболовные сети, – ответил я. – Это одна из подпевал моей сестрицы.
– Подпевал? – наморщила носик Бритомартида. – Никакая я не подпевала.
За нашими спинами кашлянула Джозефина:
– Э-э, извини, Аполлон. Госпожа настояла на том, чтобы именно так привлечь твое внимание.
Богиня расплылась в улыбке:
– Должна же я была проверить, попадешься ли ты в мою сеть. И ты попался. Как всегда. Гемифея, Джозефина… оставьте нас, пожалуйста.
Наши хозяйки переглянулись, вероятно размышляя, кому из них придется убирать трупы после того, как Бритомартида с нами закончит. Затем они удалились через дверь в дальнем конце зала.
Калипсо смерила богиню сетей оценивающим взглядом:
– Хм, Бритомартида? Никогда о тебе не слышала. Ты, должно быть, из младших богинь.
Бритомартида натянуто улыбнулась в ответ:
– О, зато я о тебе слышала, Калипсо. Изгнана на Огигию после войны с титанами. Ждала, пока к твоим берегам прибьет какого-нибудь парня, который потом разобьет тебе сердце и бросит одну. Наверняка тебе это жутко надоело. – Она повернулась к Лео: – А это и есть твой спаситель, да? Как-то он низковат и растрепан для рыцаря в сияющих доспехах.