Г АРРИ. Хорошим доктором ни одного не назовешь. А ты им станешь.
ДЖОНАС. Мой отец хотел совсем другого.
ГАРРИ. Твоего отца больше нет, Джонас. И теперь главное – чего хочешь ты.
ДЖОНАС. А кто позаботится о Вонни и Нэнси, если я уеду учиться?
ГАРРИ. О них позабочусь я. Ты должен уехать из этого города, пока есть шанс. Не хочешь же ты до конца своих дней оставаться в этом магазине.
ДЖОНАС. А где тогда мне оставаться до конца моих дней, Гарри?
(ГАРРИ смотрит на него. МЭТТ выходит в свет).
ГАРРИ. На улице чертовски холодно, Мэттью.
МЭТТ. Еще и скользко. Я был на мосту, искал следы, но наш гений Пузан там все затоптал. Впрочем, под снегом уже ничего не видно.
ДЖОНАС. Как там Вонни?
МЭТТ. Джонас, мне нужна твоя помощь. Шериф думает, что Вонни убила вашего отца.
ДЖОНАС. Шериф – мерзкий, продажный дебил.
МЭТТ. Но он так думает, и мы должны заставить его передумать, причем быстро, или с Вонни случится беда.
ДЖОНАС. Вонни ничего такого не делала.
МЭТТ. Ты уверен?
ДЖОНАС. А вы?
МЭТТ. Не знаю, что и думать, Джонас, но она точно никак не помогает себе. Не удалось мне добиться от нее чего-то вразумительного.
ДЖОНАС. С этим и у меня не получается, но я знаю, что она никого не убивала.
ГАРРИ. Надеюсь, ты прав, но твоей уверенности у меня нет.
ДЖОНАС. Она этого не делала.
МЭТТ. Гарри, не будешь возражать, если я поговорю с Джонасом наедине?
ГАРРИ. Я обещал моей жене, что пригляжу за детьми ее сестры. И я это сделаю.
ДЖОНАС. Все нормально, Мэтт. Пусть остается.
МЭТТ. Ты был в доме, когда это произошло?
ДЖОНАС. Нет.
МЭТТ. А где ты был?
ДЖОНАС. Где-то еще.
МЭТТ. Тебя не затруднит сказать, где именно?
ДЖОНАС. Это неважно. Там меня не было.
МЭТТ. Да что с вами такое? Почему я ни от кого не могу добиться прямого ответа? Что произошло этим вечером в вашем доме?
ДЖОНАС. Моя сестра Вонни никому не причинила бы вреда.
МЭТТ. Так помоги мне убедить в этом шерифа.
ДЖОНАС. Я ему сказал. Но он туп, как дерево.
МЭТТ. Он думает, ты лжешь, чтобы выгородить сестру.
ДЖОНАС. Ему придется ее отпустить. Он ничего не сможет доказать.
МЭТТ. Джонас, он нашел ее на мосту, залитую кровью вашего отца.
ДЖОНАС. Она его не убивала.
МЭТТ. Тогда кто его убил?
ГАРРИ. Ну что ты так на него наезжаешь? Господи! Он только что потерял отца.
МЭТТ. И я не хочу, чтобы он потерял еще и сестру.
ГАРРИ. Эта бедная девочка потерялась давным-давно. Если мы и может кого-то спасти, так это его.
МЭТТ. Если убила не Вонни, тогда что произошло?
ДЖОНАС. Откуда мне знать? Меня там не было.
МЭТТ. И кто тебе поверит, если ты не говоришь, где ты был?
ГАРРИ. Я знаю, где он был.
ДЖОНАС. Гарри…
ГАРРИ. Он был с этой Фрост.
ДЖОНАС. Это никого не касается.
МЭТТ. Этим вечером ты был с Марджери Фрост?
ДЖОНАС. Не надо ее в это впутывать, хорошо?
ГАРРИ. Она уже не один месяц спускается из своей комнаты по решетке для роз и проводит вечера и ночи с Джонасом.
ДЖОНАС. Откуда ты знаешь, что она делает?
ГАРРИ. Это мой город. Я знаю, что в нем происходит. Не слепой.
ДЖОНАС. Я не хочу, чтобы Марджери впутывали в это дело. Она никак с этим не связана.
МЭТТ. Ты знаешь, кто отец ребенка Вонни?
ДЖОНАС. Ребенка Вонни?
МЭТТ. Док Брен говорит, что она беременна, а она отказывается сказать, кто отец.
ДЖОНАС. Господи Иисусе!
ГАРРИ. Нет, я думаю, Иисуса мы можем вычеркнуть, но ты мог бы спросить насчет этого у своего сына.
МЭТТ. Мой сын в Лондоне. Он не убивал Артура. Но отец ребенка мог и убить. Может, Артур узнал, что Вонни беременна, обвинил парня и нашел свою смерть. Артур известен не мягкостью, а вспыльчивостью. Я легко представляю себе, как он выходит из себя, хватается за ружье, и оно стреляет. А может, кто-то сказал Милларду Фросту, что его дочь каждый вечер спускается по решетке для роз, чтобы встречаться с Джонасом, вот он и решил разобраться с ним, но попал на Артура.
ДЖОНАС. Мой отец мертв, а я по-прежнему в западне. Я хотел только одного – уехать в медицинскую школу. А теперь он мертв, и никуда мне отсюда не уехать.
ГАРРИ. Ты не в западне. Тебе нужно выйти из этой истории с минимальными потерями и уехать. Твоя сестра наполовину чокнутая. Все это знают. Может, нам удастся представить ее психически ненормальной?
ДЖОНАС. Психически она нормальная. Умнее нас троих вместе взятых. И она не убийца.
МЭТТ. Если не она, и не отец ее ребенка, то кто? У кого был мотив?
5
(АРТУР появляется из глубины магазина, в разгаре ссоры из прошлого).
АРТУР. И чего ты там крутишь с этой Фрост?
ДЖОНАС. Я не понимаю, о чем ты.
АРТУР. Тебе лучше держаться подальше от этой девицы.
ДЖОНАС. Да что ты об этом знаешь?
АРТУР. Я знаю побольше многих. Я, возможно, один из самых знающих по части того, что происходит, если ты на всю жизнь связываешься с женщиной, у которой мозги – та же яичница-болтушка. Неужели ты не насмотрелся на свою мать, чтобы не знать, что с этой девицей ты будешь несчастен до конца своих дней?
ДЖОНАС. Тогда мне следует уехать из города и поступить в колледж.
АРТУР. Чтобы хозяйничать в этом магазине, не обязательно тебе учиться в колледже.
ДЖОНАС. Не хочу я хозяйничать в магазине. Я хочу стать врачом.
АРТУР. У нас есть врач, каким бы он ни был. Люди болеют и умирают независимо от того, что делает любой чертов врач, практикующий в маленьком городе. Ты нужен мне здесь. Вонни работать не желает, а Нэнси рехнувшаяся.
ДЖОНАС. Нэнси совершенно нормальная. Тебе просто нужно перестать доставать ее.
АРТУР. Я ее не достаю. Мне не нравится, что она постоянно суетится, пристает ко мне с пустяками. Зачем ей это нужно? От всей этой суеты у меня мурашки по коже бегут.
ДЖОНАС. Она хочет, чтобы ты ее любил.
АРТУР. Она пытается свести меня с ума, как это делала твоя мать.
ДЖОНАС. Не говори о моей матери.
АРТУР. О твоей матери я могу говорить все, что захочу. Я прожил с ней восемнадцать чертовых лет, хотя растянулись они на пару сотен. Я думаю, за это мне полагается награда.
ДЖОНАС. Перестань о ней говорить!
АРТУР. Или что? Что ты собираешься мне сделать, если я не перестану говорить о твоей придурошной матери? Ты думаешь, я хочу говорить о ней? Я бы с удовольствием закрыл эту тему, да только не мог выбросить из головы эту чертову женщину. Теперь она говорит со мной даже чаще, чем когда жила здесь. Ради Бога, Джонас, что бы ты обо мне ни думал, прислушайся к тому, что я тебе сейчас скажу: никогда не позволяй женщине, любой женщине, забираться в свою голову. Как только это происходит, выкурить ее оттуда уже не удастся, и после этого проку от тебя никакого. Или ты не знаешь, что они ненавидят нас?
ДЖОНАС. Нет у них к нам ненависти.
АРТУР. Они ненавидят нас всех. Хотят заставить страдать, чтобы потом убить, и все до одной они совершенно выжили из ума. Стоит им заполучить тебя, как ты у них уже виноват во всем и они на минуту не оставляют тебя в покое. Нет у тебя возможности есть, спать, думать. Они тарахтят, тарахтят, тарахтят, и деться от них некуда. Поначалу они притягивают тебя, потому что так хорошо пахнут и так хороши на ощупь. Тебе хочется оказаться поближе к ним, обнимать, заботиться. Но стоит им заполучить тебя, как дверь в камеру пыток захлопывается, и тебе оттуда не выбраться. Не уходи от меня, Джонас. Я пытаюсь спасти твою жизнь.
6
(ЕВАНГЕЛИНА выходит в свет, давний спор с АРТУРОМ в разгаре, тогда как ДЖОНАС растворяется в тенях).
ЕВАНГЕЛИНА. Не пытайся изображать бедного, забитого мужа. Ты женился на мне только для того, чтобы заполучить магазин моего отца.
АРТУР. Конечно, я женился на тебе ради магазина. Не было другой причины, по которой мужчина в здравом уме мог на тебе жениться. Ты была беременной и безумной.
ЕВАНГЕЛИНА. И тебе даже не стыдно говорить это мне в глаза.
АРТУР. А чего мне стыдиться? Я хотел провести остаток дней в этом раю чугунных сковород и соленых огурчиков. Ты с каждым днем выглядела все более беременной, твой отец был в отчаянии, вот мы и заключили сделку. Такое случилось не первый раз в истории человечества. Даже не в первый раз на этой улице. Как, по-твоему, Гас Баллантайн получил работу в банке? Женился на беременной дочери Блейна Плюма. И ведь сработало. Ты получила мужа, я – магазин. У Нэнси появился отец.
ЕВАНГЕЛИНА. Не появился у нее отец. Ты – не ее отец.
АРТУР. Не могу сказать, что сожалею об этом. Нэнси – тупица.
ЕВАНГЕЛИНА. Она не тупица.
АРТУР. Славное у нас потомство, Евангелина. Твоя прижитая неизвестно от кого дочь, которая тупа, как фонарный столб, и постоянно пристает ко мне с какой-нибудь ерундой, Вонни, думающая, что может предсказывать будущее, разбрасывая по столу камни и таращась на них. Более-менее нормальный только мальчик, но у него одно желание – ездить по городу в двуколке с пьяным городским доктором. И все трое ненавидят меня.
ЕВАНГЕЛИНА. У детей ненависти к тебе нет.
ВОННИ (выходит в свет, несет коробку). Да, мы его ненавидим. Его все ненавидят.
АРТУР. Только не ваша мать. Ваша мать любит меня. Без меня она не выживет.
ЕВАНГЕЛИНА. Будь у меня такой шанс, я бы попробовала.
ВОННИ (ставит коробку на прилавок). Вот твоя коробка с веничками для сбивания яиц. Ее только что привезли.
АРТУР. Не заказывал я никаких веничков.
ЕВАНГЕЛИНА. Я заказывала.
АРТУР. Да зачем нам целая коробка веничков для сбивания яиц? Мы за двенадцать лет не продали ни одного веничка для сбивания яиц. Они есть в каждом доме и никогда не ломаются.
ЕВАНГЕЛИНА. Мой отец всегда держал в подсобке небольшой запас веничков для сбивания яиц.
АРТУР. Поэтому у меня и выпадают волосы.
ЕВАНГЕЛИНА. Волосы у тебя выпадали всегда.
АРТУР. Вонни, тебе бы посмотреть, как твоя мать хотела меня, когда мы только поженились. Никак не могла насытиться.
ЕВАНГЕЛИНА. Это ложь, и ты это знаешь.
АРТУР. Мне приходилось привязывать ее к кроватной стойке, чтобы она не могла до меня добраться.
ВОННИ. Я очень признательна тебе, папа, за то, что ты поделился со мной столь важной информацией. Теперь я могу пойти в подсобку и пробить отверткой барабанные перепонки. (Уходит в подсобку, берет книгу, читает).
ЕВАНГЕЛИНА. Пожалуйста, не говори подобным образом в присутствии твоих детей.
АРТУР. Если честно, нет у меня уверенности, что кто-то из них – мой ребенок. Я думаю, они – дьявольское отродье.
ЕВАНГЕЛИНА. Они все хотят тебя любить, ты просто должен им это позволить.
АРТУР. Да кто их останавливает?
ЕВАНГЕЛИНА. Ты их останавливаешь.
АРТУР. Я не останавливаю.
ЕВАНГЕЛИНА. Ты постоянно их отталкиваешь.
АРТУР. Недостаточно далеко.
ЕВАНГЕЛИНА. Ты всегда это делал. Артур, почему ты так себя ведешь?
АРТУР. Я никого никуда не отталкиваю.
ЕВАНГЕЛИНА. Ты и меня отталкиваешь.
АРТУР. Я тебя отталкиваю?
Сноски
1
Мэттью Армитейдж/Mattew Armitage – одна из ключевых фигур саги «Пендрагон-Армитейдж». Главный персонаж пьесы «Тристан», переведенной на русский язык.
2
Джонас Вольф/Jonas Volf – станет доктором Вольфом и будет упоминаться во многих и многих пьесах саги «Пендрагон- Армитейдж».
3
Гарри Макбет/Harry Mcbeth – появляется или упоминается во многих пьесах саги «Армитейдж/Пендрагон». Дед Глинис Макбет Куиллер, второй главной героини пьесы «Маддалена», переведенной на русский язык.
4
Лупи Рай/Loopy Rye – второстепенный персонаж, играющий существенную роль в саге «Пендрагон-Армитейдж». Дурачком считается потому, что не желает жить, как все: ни семьи, ни дома, ни работы. Такой бунтарь 19 века.
5
Пузан Реддинг/Porky Redding (настоящее имя Вильям-старший) – отец другого шерифа, упоминаемого, в частности, в пьесе «Маддалена» (переведена на русский язык) – Толстяка Реддинга/Fat Redding (настоящее имя Вильям-младший). – Из энциклопедии округа Пендрагон.
6
Джон Роуз/John Rose – одна из ключевых фигур саги «Пендрагон-Армитейдж». Персонаж, чаще всего, главный, многих и многих пьес. Наряду с Беном Палестриной и Джоном Рисом Пендрагоном несет в себе автобиографические черты.
7
Чтобы прояснить этот момент целесообразно пустить прологом короткую пьесу «Верона», на двоих, переведенную на русский язык.
8
Дэвид Армитейдж/David Armitage – сын Мэтта, персонаж многих пьес саги «Пендрагон-Армитейдж», главный герой пьесы «Анита Мунди».
9
Вонни права. Отец Мэтта, Джейкоб Армитейдж/Jacob Armitage – главный герой короткой пьесы «Нарисуй лицо – получи свинью», переведенной на русский язык.
10
Эти дни достаточно подробно описаны в пьесе Дона Нигро «Король-рыбак».