Планета быстро увеличивалась, приближаясь и смещаясь чуть влево. Экипаж напряженно работал, внося поправки в работу навигационной системы. То и дело раздавались отрывистые реплики и доклады. На множестве экранов отображались параметры работы систем корабля и полетные данные.
Сельвина ничего этого не замечала и, словно зачарованная, с замиранием сердца и неясными чувствами разглядывала планету на обзорном экране навигационной рубки – эту прекрасную колыбель, на которой много тысячелетий назад зародилось человечество, откуда началась его экспансия, и которую человечество умудрилось в конце концов превратить в мертвый мир. Сельвине казалось, будто она вернулась на родную Вестрию, настолько Земля была с ней схожа, словно сестра-близнец. Казалось, еще немного, и принцесса будет дома.
Самообман… Это не Вестрия, а совершенно чужая планета. И к тому же совершенно мертвая…
Планета разрасталась, занимая все большую площадь обзорного экрана. Вокруг нее вращался космический мусор, опоясывающий планету четким кольцом: покинутые примитивные орбитальные станции, давно неработающие спутники связи и наблюдения, непонятные инженерные сооружения в виде многокилометровых колец, огромные изуродованные, побитые метеоритами прямоугольные полотнища – все в жутком состоянии.
Однако не они притягивали взгляд принцессы.
Сквозь редкий слой облаков уже можно было разглядеть очертания материков. Они были большие, бесформенные и совершенно непохожие на три аккуратных материка Вестрии. На темной стороне планеты нигде не было видно освещения – словно черный провал на теле планеты. Лишь светится тонкий ободок атмосферы.
«Селеста», сбрасывая скорость, огибала Землю. Из-за планеты показался единственный ее спутник, похожий на лицо в оспинах. Спутник был огромен. Таких естественных спутников у населенных планет Сельвине видеть еще не доводилось.
– Как вам Земля? – раздался голос за спиной принцессы.
Она обернулась.
Рядом стоял Жакэ. Он тоже разглядывал Землю на обзорном экране.
– Поразительно! Она очень похожа на Вестрию.
– Земля действительно очень схожа по своим характеристикам с вашей родной планетой, принцесса. Тот же состав воздуха, почти тот же наклон оси и те же двадцать четыре стандартных часа в сутках. И год на Вестрии длится почти столько же, сколько на Земле. Диаметр, правда, у Вестрии чуть меньше и сила тяжести. Но спутник… Он вообще, если честно, уникален в своем роде.
– Да, я таких еще не видела.
– И я, честно признаться, тоже. Я имею в виду у планет такого размера. Для планет-гигантов подобные спутники – обычное явление.
Сельвина оторвала взгляд от экрана.
– Мы будем садиться?
– В этом нет необходимости. На современной Земле нет ничего, что могло бы нас заинтересовать. Прошу вас, Ваше Высочество, – Жакэ указал рукой на дверь. – Здесь больше не будет ничего интересного.
Дверь распахнулась, и Сельвина с Жакэ вышли в коридор. Ребристый пластик пола упруго пружинил под ногами, скрадывая звуки шагов.
– Долго мы здесь пробудем, капитан?
– Я думаю, что-то около суток.
– Почему так долго?
– Мы должны уточнить данные о движении звездной системы, чтобы исключить ошибки позиционирования при выходе в прошлом, – любезно пояснил Жакэ.
– Я, если честно, не совсем понимаю, о чем идет речь.
– Речь идет о том, что позиция галактик, звезд и планет постоянно меняется. Все они движутся с определенной скоростью в пространстве и по определенным траекториям. Отправляясь в прошлое, мы остаемся на месте, в то время как весь окружающий мир находится в движении.
– Я, кажется, поняла. Вы хотите сказать, что вам нужно точно знать, где находилась Земля в прошлом.
– Совершенно верно, Ваше Высочество. При небольших хроносдвигах, какие мы выполняем постоянно после прыжков, разница в плюс-минус полмиллиона километров несущественна. Но при сдвиге в тридцать тысяч лет, который запросил советник, ошибка может вылиться в десятки, сотни миллионов, а то и миллиардов километров. И хорошо, если мы ошибемся в плюс, а иначе выход может закончиться внутри звезды или какой-нибудь планеты.
– Вы пугаете меня, господин Жакэ. – Сельвина поежилась.
– Все не так страшно, Ваше Высочество. Просто необходимо уточнить траектории и скорости окружающих нас тел, сверить их со статистикой за несколько достаточно больших промежутков времени и внести необходимые поправки.
– Вы меня немного успокоили. – Девушка благодарно коснулась пальцами предплечья Жакэ.
– Не забивайте себе голову ненужными проблемами, Ваше Высочество. Навигация – это наша работа, а экипаж, смею вас заверить, у нас отменный.
– Я рада, – улыбнулась Сельвина. – Обязательно передайте экипажу мою личную благодарность.
– Непременно, Ваше Высочество.
Они приблизились к стеклянным дверям кают-компании, в которой Кранц что-то усердно втолковывал нанятым агентам, и остановились у входа.
Кранц неистовствовал, бегая туда-сюда и размахивая руками. Агенты с непроницаемыми лицами стояли перед ним навытяжку, глядя поверх его головы. На агентах были надеты необычные костюмы: черные, чуть свободные брюки с наведенными стрелками, черные же пиджаки, облегающие фигуры, с круглыми застежками, воткнутыми в прорези. Под пиджаками виднелись белые сорочки с тугими воротничками. Под воротничками шеи агентов сдавливали необычные ошейники с длинными расширяющимися «хвостами» из черной материи. На ногах – туфли грубой работы на плотной подошве с выделенным каблуком.
– Забавно выглядят. Во что они одеты? – развеселилась принцесса.
– Кранц считает, что мужчины в то время одевались именно так.
– Но как можно двигаться в подобной одежде? Посмотрите. При движении она должна натягиваться и сковывать движения. И ткань, на мой взгляд, слишком груба. А обувь? Взгляните на обувь. Она почти не гнется и стискивает ногу. И это носили наши предки?
– Вынужден согласиться с вашей оценкой, принцесса, – кивнул Жакэ. – Судя по костюмам, наши далекие предки страдали странной разновидностью мазохизма, особенно учитывая удавки на шее.
– Да-да, я тоже обратила на них внимание. Теперь я, кажется, понимаю, откуда к нам пришли ужасно неудобные платья, в которых не только двигаться, но и дышать толком невозможно! – поддержала капитана Сельвина. – Все-таки, человеческая психика слишком инертна. Войдем?
– Я думаю, не стоит мешать советнику. У него явно что-то не ладится с агентами. Давайте я лучше провожу вас в каюту.
– Хорошо, – согласилась Сельвина, нехотя отходя от дверей кают-компании. Ей было очень интересно послушать, чем так недоволен разбушевавшийся Кранц.
– Вы еще не передумали насчет своей идеи?
– Нет, капитан, я должна все довести до конца.
– Не нравится мне план Кранца, и сам он не нравится. И его люди тоже, – сдержанно проворчал Жакэ.
– Вы неизлечимый пессимист, капитан.
– Я реалист. А реалист, когда ему недостаточно данных для окончательных выводов, неизбежно становится похожим на зануду-пессимиста. Не обращайте на меня внимания, Ваше Высочество.
– Но я не могу игнорировать ваши опасения, поскольку считаю вас своим другом. – Сельвина остановилась у дверей своей каюты и повернулась к Жакэ.
– Польщен. Но, возможно, сомнения – лишь порождение моей неспособности переваривать советника Кранца.
– У вас же должна быть возможность проследить за его деятельностью на корабле?
– Это неэтично, принцесса, хотя возможности, разумеется, существуют.
– Не хотите же вы сказать, что ни разу не следили за ним. При вашем-то отношении к нему!
– Персона советника неприкосновенна, – отмел подозрения принцессы Жакэ. – Наблюдение может быть санкционировано исключительно Советом Вестрии и никем иным.
– А если я лично попрошу вас?
– Извините, но не имею права! – жестко отрезал Жакэ. – Прошу прощения, Ваше Высочество, но я вынужден покинуть вас. Меня ждет работа.
– Хорошо, идите, капитан.
– Я пришлю ваш ужин сюда, поскольку кают-компанию оккупировал Кранцем.
– Спасибо.
Сельвина тронула сенсор на стене, и дверь каюты открылась. Жакэ подождал, пока дверь за принцессой закроется и направился дальше по коридору, в помещение Службы безопасности «Селесты». Она располагалась на втором уровне кормового отдела корабля, рядом с инженерным отсеком.
Когда капитан появился на пороге Службы безопасности, ему навстречу поднялся дежурный – молодой парень с узким, треугольным лицом, впалыми щеками и глубоко посаженными, чуть раскосыми серыми глазами. Парня звали Кир Дортс.
– Продолжайте работать, – остановил его Жакэ.
Дортс кивнул и опустился обратно в кресло перед консолью с огромным видеообъемом. Центральное место видеообъема занимало изображение кают-компании.
– Что у нас плохого? – спросил Жакэ, приближаясь к безопаснику.
– Ничего. Все спокойно, – отозвался тот, не оборачиваясь.
– Что по нашему подопечному?
– Если не считать излишней нервозности объекта, то пока ничего заслуживающего внимания.
Жакэ помолчал, наблюдая за Кранцем, что-то внушающим своим временным подчиненным. Звука не было, одна картинка. Звук транслировался в гарнитуру безопасника.
– О чем он говорит с ними?
– Бесконечные наставления. Кранц крайне недоволен слабой подготовкой агентов и ограниченной возможностью поглощать информацию. Правда, я не знаю, какой человек в состоянии впитать в себя за столь короткий срок подобную уйму знаний, какую пытается впихнуть в их головы Кранц. Мне кажется, было бы гораздо проще прибегнуть к прямой нейрозаписи. Но Кранц почему-то настаивает именно на пустой долбежке.
– Надо будет поинтересоваться у него относительно этого.
– На мой взгляд, бурная деятельность советника скорее рассчитана на эффект у возможного наблюдателя. Кранц сильно переигрывает. По крайней мере у меня складывается именно такое впечатление.
– Интересная мысль, – задумчиво хмыкнул Жакэ, массируя пальцами подбородок. – Но какой в этом смысл? Чего он добивается?
– Могу предположить, что Кранц пытается, во-первых, показать окружающим личную заинтересованность в деле. А во-вторых, большая часть информации, усвоенная агентами столь примитивным способом, неизбежно вылетит у тех из голов по прошествии небольшого промежутка времени, и агенты окажутся неподготовленными должным образом для выполнения возложенных на них обязанностей.
– Вполне логичное предположение. Возможно, именно этого советник и добивается. Не в его интересах тщательно провести поиск в прошлом. А если операция окажется провальной, то его вины здесь нет – он всемерно содействовал. – Жакэ дружелюбно похлопал дежурного по плечу. – У вас отлично варит голова, Кир.
– Не стоит, сэр. Это моя работа, – спокойно ответил Дортс.
– Ну-ну, не скромничайте. У вас есть все записи «вводного курса» Кранца?
– Разумеется, сир, – дернул плечами Дортс.
– В таком случае давайте сделаем вот что: агенты, перед высадкой на планету, должны будут пройти обязательное медицинское освидетельствование, во время которого мы незаметно произведем нейрозапись «курса» Кранца. Вы можете самостоятельно подготовить чистый, так сказать, вариант? Или вам нужен помощник?
– Нарезка займет не слишком много времени. Уверен, что справлюсь сам.
– Вот и отлично! Доложите, когда запись будет готова, а я пока предупрежу медотсек.
4
Прыжок в прошлое, которого с волнением ожидала Сельвина, находясь в рубке «Селесты», не запомнился ничем примечательным. Вернее, не запомнился вообще ничем.
«Селеста», окутавшись коконом защитного поля, на счет «ноль» включила хроноинвертор, и яхта в мгновение ока переместилась на тридцать тысяч лет назад, почти в начало эры технического прогресса. Сам прыжок Сельвина, как, впрочем, и другие члены экипажа, не почувствовала. Изменился лишь окружающий «Селесту» космос.
Земля, находившаяся до того в каких-нибудь полумиллионе километров от судна, в одно мгновение отпрыгнула назад и вбок, превратившись в крупную звездочку. Нисколько не изменившееся Солнце сместилось вправо. Звезды такими же острыми неподвижными иглами продолжали ровно светить.
– Мы на месте, Ваше Высочество, – доложил принцессе Жакэ, сидевший в кресле координатора. – Самый конец двадцатого столетия по летоисчислению планеты.
– Спасибо, капитан. – Сельвина, стоявшая за креслом капитана, с замиранием сердца всматривалась в далекую звездочку впереди корабля. От этой звездочки сейчас зависело очень многое. Вероятно даже, вся ее дальнейшая судьба. – Что вы намерены предпринять дальше?
– Сначала проведем сканирование данной системы для оценки ситуации. После подойдем как можно ближе к Земле и закрепимся где-нибудь на время проведения операции. Для временной базы оптимальным выбран вариант с Луной, хотя в любом случае понадобится ее экранирование.
– К чему такие предосторожности?
– Технический прогресс на Земле уже достиг того уровня, когда цивилизация начинает осваивать околопланетное пространство, активно следит за ним и производит астрономические изыскания с помощью серьезного оборудования. Мне не хотелось бы, чтобы наше судно стало объектом их любопытства и, тем более, пристального внимания.
– Вы правы, этого никак нельзя допустить. Значит, опять задержка? – немного расстроилась Сельвина.
– В таком деле нельзя торопиться, Ваше Высочество. Но специально никто затягивать экспедицию не собирается. Согласно расчетам, у нас есть всего полтора месяца на все про все.
– Почему? Неужели мы не можем оставаться здесь столько, сколько пожелаем? – удивилась Сельвина.
– Увы, это невозможно. В любом объекте, совершившем погружение в прошлое, накапливается, грубо говоря, потенциал, энергия, которая в конце концов вытолкнет объект обратно на поверхность, проводя аналогию с погружением в воду.
– Я не знала этого, – рассеянно похлопала ресницами Сельвина.
– И не удивительно, Ваше Высочество, – ответил Жакэ, внимательно следя на своем секторе экрана за первыми данными сканирования. – Сейчас существует столько информации, знаний, которые не в состоянии поглотить ни один человек за всю свою жизнь. Все мы неминуемо узкие специалисты. Но даже и в этом случае мы постоянно пользуемся справочными данными.
– Кстати, давно хотела спросить вас: зачем вообще на кораблях устанавливаются… хроноинверсоры?
– Хроноинверторы, – поправил Жакэ. – Полезное дополнение, позволяющее сэкономить время перелета. Прыжок через пространство занимает от нескольких суток до месяцев, хотя вам они кажутся одним мгновением.
– Вы серьезно?
– Абсолютно. Благодаря хроноинверторам мы компенсируем потерянное время после прыжка. Таким образом, разница между началом и концом прыжка по времени составляет не более пары часов.
– Но, судя из вашего объяснение, нас должно было бы вытолкнуть обратно на поверхность времени?
– У вас хорошо с логикой и вы все быстро схватываете, Ваше Высочество! – похвалил Сельвину Жакэ. – Дело в том, что потенциал, приобретаемый нашим судном и нами при скачках во времени на такие небольшие интервалы, легко компенсируется специальным оборудованием. Нам, образно выражаясь, подвешивается вечный балласт. То есть выравниваются наши потенциалы. Энергозатраты при этом невелики. Однако, погружение в прошлое на тысячи и десятки тысяч лет требует неимоверных затрат энергии для выравнивания потенциалов наших и вселенной прошлого. У нас нет таких запасов энергии, а выработать ее в подобных количествах возможно только с помощью вакуум-преобразователей, которые категорически не рекомендуется использовать внутри звездных систем.