Как бы то ни было, в Нижней Канаде выступления франкофонов вылились в настоящее восстание. Одним из его руководителей стал лидер националистического движения Луи-Жозеф Папино (Louis-Joseph Papineau), чьим именем сейчас названа одна из улиц во французской части Монреаля. Восстание, получившее название «восстание Патриотов», было подавлено властями, на чьей стороне, разумеется, выступили регулярные войска, подчиняющиеся Британской короне.
Однако восстание 1837 года стало лишь прелюдией к дальнейшим событиям, в результате которых Монреаль потерял свой столичный статус. Весной 1849 года, то есть почти двенадцать лет спустя, правящее либеральное правительство внесло в Парламент законопроект, согласно которому должны были быть выплачены убытки, понесенные некоторыми жителями франко-канадской части провинции во время восстания Патриотов (общая сумма достигала ста тысяч фунтов). Возмущение этим законом, подписанным генерал-губернатором, захлестнуло Монреаль, большинство населения которого составляли консерваторы-лоялисты, то есть приверженцы английского правления. Как сформулировали свою мысль представители консерваторов, этот билль является «революционной мерой, беспрецедентной в истории цивилизованных наций, по которой победившие защитники трона должны будут платить проигравшим восставшим».
Тем не менее, закон был принят депутатами, что дало толчок восстанию взбунтовавшихся горожан, которые приступом взяли здание Парламента, круша все на своем пути. Число бунтовщиков достигало полутора тысяч человек, а в их первых рядах находился известный горожанин Альфред Перри, занимавший в то время должность начальника пожарной службы города. Как бы в насмешку во время штурма начался пожар, и деревянное здание Парламента выгорело дотла. Следует отметить, что подчиненные главного пожарного Монреаля отказались идти за своим боссом и пытались бороться с огнем, хоть и безуспешно: пожарные шланги были перерезаны, а подходы к зданию перегорожены баррикадами.
Спустя четыре месяца, когда волнения поутихли, арестовали подозреваемых в поджоге Парламента, и горожане вновь вышли на улицы. Арестантов отпустили на поруки, но толпу уже было не остановить – она направилась к дому генерального прокурора Луи-Ипполита Лафонтена (Louis-Hippolyte LaFontaine), который представлял злополучный закон для обсуждения в Парламенте. Произошел самый настоящий штурм здания, и лишь успевшие придти на помощь военные спасли прокурора от возможной гибели. В городе снова начались погромы и поджоги зданий. Потребовалось немало времени и усилий, чтобы страсти улеглись.
Узнав о новых волнениях в Монреале, королева Виктория лишила мятежный Монреаль статуса канадской столицы. Было принято решение попеременно назначать столицей то английский Торонто, то французский Квебек. Однако спустя еще восемь лет власть приняла окончательное решение и столицей Канады стала Оттава. А Монреаль и поныне является крупнейшим городом франкоязычной провинции Квебек.
Между прочим, Монреаль (Большой Монреаль) – не совсем город в нашем, российском, понимании, а набор нескольких городов. Самый большой из них тоже называется Монреаль (Montreal). Кроме него имеются Вестмаунт (Westmount), Отремон (Outremont), Анжу (Anjou), Мон Роял (Mont Royal), Монреаль-Норд (Montreal-Nord), Сен-Лоран (St-Laurent), Вердан (Verdun), Ласаль (Lasalle) и другие. Всего около трех десятков. Как уже упоминалось, все они расположены на большом острове посреди реки Сен-Лоран (St-Laurent) и фактически составляют один большой мегаполис («Сен-Лоран» – если произносить по-английски или по-французски, в переводе на русский это «Святой Лаврентий». Далее в книге я в основном использую краткую версию, но иногда для большей красочности упоминаю и полное русское название). В России это были бы районы одного большого города, но здесь еще пару десятков лет назад они были независимыми городами и объединялись в Большой Монреаль лишь неформально. У каждого был свой муниципалитет, свои законы. Городская улица могла пересекать границу двух городов и в каждом из них иметь свое название. Причем в некоторых случаях улицы выходили из одного города, проходили по другому и опять возвращались в первый. В результате два ее отрезка носили одно имя, а вырезанная середина – другое. Или, наоборот, в разных городах на острове имелись свои улицы с одним и тем же названием. Собственно, как и в России, где почти в каждом городе непременно имелась какя-нибудь улица Строителей, аллея Революционная, проспект Героев, а кое-где до сих пор еще улицы Маркса или Ленина. Поэтому неудивительно, что в Большом Монреале вы и сейчас можете найти, к примеру, целых четыре Лесных улицы (Forest), семь улиц Кардинал (Cardinal), шесть – Девон (Devon), четыре – Сан-Антуана (St-Antoine) и так далее. Я уже не говорю о десяти Первых и Шестых авеню и бессчетном количестве Десятых, Двадцатых и Шестьдесят пятых улиц!
Но главная проблема была в том, что обеспеченные люди, проживавшие в богатых и престижных районах, платили налоги исключительно своему городу. Города же со скудным бюджетом и менее состоятельными гражданами продолжали беднеть. Чтобы разорвать этот замкнутый круг, на рубеже ХХ и ХХI веков все города, находящиеся на острове, были формально объединены в Большой Монреаль с одним общим муниципалитетом. Так, как это было сделано в Торонто за несколько лет до того. Впрочем, местные органы власти сохранились и на прежнем уровне, только города теперь стали называться округами (borough). Должен сказать, что далеко не всем пришлось это по душе. Большому количеству жителей куда милее и ближе привычные городки, где так легко ощущать себя своим в родной деревне! И вот весной 2003 года прошли очередные выборы в Квебеке. К вожделенной и желанной власти припали новые жаждущие с новыми лозунгами и обещаниями, и кругом во весь голос заговорили об обратном разделении Большого Монреаля на старые добрые города. В общем, назад в будущее… Хотя, надо признать, были и здравомыслящие люди, утверждавшие, в частности, что только за два года, прошедшие после объединения, на одних налогах в казну Большой Монреаль сэкономил 250 миллионов долларов по сравнению с тем, что заплатили бы города порознь.
Тем не менее, многие муниципалитеты все же вернули милый своему сердцу статус независимых городов. На сегодняшний день Большой Монреаль включает в себя 16 объединенных округов (на которые были поделены 13 из 28 муниципалитетов после слияния) и 16 муниципалитетов, вернувших себе независимый статус в 2006 году. Но в целом жители привычно считают островной мегаполис единым городом, и все островитяне носят гордое имя монреальцев! Кстати, даже вновь ставшие независимыми муниципалитеты все же были лишены части своей власти. К примеру, полиция, пожарная служба и дорожные работы остались в ведении Большого Монреаля. Между прочим, Монреаль – самый большой двуязычный город на Североамериканском континенте и второй по величине в мире франкоговорящий город (после Парижа, разумеется).
Само собой в Монреале есть свой аэропорт. До недавнего времени он назывался Дорваль (Dorval), теперь это аэропорт имени Трюдо, и находится он прямо на острове, на территории города-округа Дорваль. Естественно, поскольку размещался аэропорт почти посреди города, и ему там стало тесно, назрела необходимость постройки нового большого аэропорта. Да и монреальцы постоянно жаловались на шум от пролетавших над крышами домов реактивных самолетов. И вот в семидесятых годах под лозунгами увеличения пропускной способности, наращивания пассажиропотока и улучшения качества обслуживания развернулось строительство нового большого аэропорта в нескольких десятках километров от Монреаля, между этим крупнейшим городом Квебека и Оттавой, столицей Канады. Новый аэропорт смог бы обслуживать сразу два города!
Под проект национализировали большое количество плодородных земель. Для связи с аэровокзалом запланировали проложить линию скоростной железной дороги. Все с нетерпением ждали окончания строительства.
И вот аэропорт готов! Большой, светлый, удобный, современный. И, естественно, дорогой. Ну, это понятно – подобное строительство дешевым быть не может! Но, как говорится, овчинка стоит выделки. И название свое имеется – Мирабель. Казалось бы, цель достигнута!
Но что это? Огромный, шикарный аэропорт, не успев развернуться, вновь сворачивает свою деятельность! Скоростная железная дорога так и не построена. Сам Мирабель с его гигантскими залами прилета-вылета обслуживает преимущественно грузовые рейсы и некоторое количество чартеров, а все международные регулярные полеты вновь возвращаются в Дорваль! Где им все так же тесно, где продолжается толкучка в залах, и где один за другим снижающиеся и взлетающие самолеты, проносясь над головами, заставляют вздрагивать жителей близлежащих районов.
«В чем причина?» – спросит читатель. Кто знает? У кого бы я ни спрашивал, никто не смог сказать ничего внятного на эту тему. То ли не хватило денег на полный ввод в строй всех служб, то ли слишком дорогой оказалась эксплуатация, то ли чиновники не могут разрешить практические вопросы его использования. Причин может быть много. А, кроме того, сама идея строительства нового аэропорта вне Монреаля уже не кажется столь однозначной, если вспомнить, в какое время она возникла. Ведь только-только отбушевали страсти квебекской «октябрьской революции» (об этих событиях рассказ впереди), сама провинция балансировала на грани полного отделения от Канады, а поэтому немудрено, что федеральное правительство решило несколько подстраховаться на случай непредвиденных обстоятельств. Кто его знает, как там в дальнейшем сложится с Квебеком и Монреалем, а заодно и с монреальским аэропортом, так что, как говорится, запасной аэродром не помешает!
Да в общем-то все это не так и важно! Важно то, что трудности, возникшие по окончании строительства, явились полной неожиданностью для канадского бюрократа. Ну, никак нельзя было просчитать заранее проблемы и препятствия в реализации проекта! А может быть, просто положились на авось. На столь знакомый русский, а теперь уже и канадский, «авось»!
В такие моменты более всего чувствуешь себя как дома!
Тем временем суперсовременный аэропорт, ежегодно приносивший 20-миллионные убытки, в течение более чем десятка лет постепенно двигался к окончательному закрытию, а власть все чаще стала задумываться о том, чтобы продать его для переоборудования в гигантский центр отдыха и развлечений. По крайней мере, таким представляется один из возможных проектов. Тем не менее обошлось только сносом здания аэропорта, произошедшего года три назад, а площадку оккупировали фирмы авиапрома, занятые разработкой и строительством авиационной продукции, такие как Бомбардье, а в последние годы и иностранные компании, в частности Эрбас, организовавший в Мирабели сборку лайнеров А220.
Канадские ВВС на авиашоу
Но достаточно о грустном!
Как и в любом городе, в Монреале немало любопытного.
Гора Монт Pоял – самая высокая здешняя достопримечательность. Не мудрено, что по ее имени назвали город. На самом деле, это не гора. Скорее, холм, хоть и высокий. Располагающийся на горе парк был спроектирован известным архитектором и ландшафтным дизайнером Фредериком Олмстедом (Frederick Law Olmsted), среди работ которого также Центральный парк в Нью-Йорке. Туристы стремятся на Мон Роял, чтобы полюбоваться прекрасной панорамой центральной части города. Местные жители тоже приходят отдохнуть, посидеть на травке, покормить белок чипсами, съесть гамбургер, выпить бутылочку пива – не очень афишируя сей акт, но и не отказывая себе в этом невинном удовольствии. Одной стороной гора смотрит на городской центр, который, кстати, расположен на территории бывшего города, а теперь округа, Монреаль. С другой стороны можно спуститься в противоположный район, где находится еще одна достопримечательность – самый большой в Канаде римско-католический собор Святого Иосифа (Saint Joseph’s Oratory). Недавно исполнилось сто лет со дня начала его строительства, а официальное открытие базилики состоялось в 1956 году.
Собор разместился на склоне горы и смотрится просто великолепно, возвышаясь над северной частью острова. Рядом стоит маленькая часовня имени того же святого. Именно она в свое время положила начало возведению комплекса, который теперь стал самым крупным не только в Монреале, но и во всей Северной Америке! Более того, этот же собор в наши дни является самым большим святилищем в мире, посвященным земному отцу Иисуса, Святому Иосифу-плотнику. Каждый год собор посещают около двух миллионов туристов.
Собор Святого Иосифа
Основан собор был братом Андре. По преданию, когда ему было около тридцати лет, у него открылся дар исцеления, и к нему потянулись сотни людей. В маленькой часовне, где он жил, возле иконостаса по обеим стенам висят мраморные таблички с благодарностями от прихожан, а под ними – две вязанки костылей, оставленные здесь излечившимися верующими. Костыли все деревянные, почерневшие – им лет по сто, не меньше. Умер брат Андре в 1937 году в возрасте 91 года. Его почитали за святого, а о том, каким уважением он пользовался среди прихожан, говорит тот факт, что на его похороны пришли более миллиона человек! В 2010 году он был канонизирован Папой Бенедиктом XVI.
Другая известная церковь Монреаля – это Собор Богоматери (Basilique de Notre-Dame), расположенный в районе старого порта. Кафедральный собор в новоготическом стиле вмещает около семи тысяч верующих и является точной копией Собора Парижской Богоматери. Построенный в период с 1784 по 1829 год, собор заменил собой старую церковь, стоявшую почти на этом же месте (а одно время две церкви Нотр-Дам соседствовали рядом). Здание собора было спроектировано архитектором Джеймсом О’Доннеллом (James O’Donnell), ирландцем по происхождению. Хотя по вероисповеданию архитектор был протестантом, проект сооружения базилики настолько захватил и увлек его, что он даже перешел в католичество, а после смерти был погребен в усыпальнице собора. Позже, в 1842 году, к собору добавились две башни высотой 75 метров. В западной башне находится одиннадцатитонный колокол, звук которого в хорошую погоду разносится на 25 километров. В соборе также имеется орган, который когда-то считался самым мощным в Северной Америке. В нем 5772 трубки. К собору примыкает другое архитектурное сооружение – Семинария Святой Сульписии (Seminaire de St-Sulpice), заложенное еще в 1685 году.
Еще одна достопримечательность Старого Монреаля – церковь Богоматери-Покровительницы (Notre-Dame-de-Bonsecours), построенная в 1772 году возле старого порта. В те времена порт еще не был таким старым, а сама церковь служила приходом для всех монреальских и прибывших издалека моряков. Эту церковь воздвигли на месте первой церкви Монреаля, открытой в 1657 году. На крыше ее установлена статуя Девы Марии. Причем по легенде первоначально статуя была поставлена лицом к горе. Но как-то раз во время сильнейшей бури родственники моряков, которые рыбачили в это время на озере Сен-Пьер (Saint-Pierre), расположенном по реке Святого Лаврентия к северо-востоку от Монреаля, собрались в церкви молиться за их благополучное возвращение. На следующее утро все лодки вернулись целыми и невредимыми, а горожане обнаружили, что в течение ночи статуя повернулась лицом к гавани. С тех пор церковь и стала известна как Церковь моряков.