Схиархимандрит Симеон. Сочи, пос. Верхний Юрт. 2000-е
– Я за тобой, – сказал он ей.
С той поры она с ним не расставалась. Приняла постриг в рясофор с именем Мелания. Но батюшка звал ее все время Макриной. Так что при постриге в мантию проблемы с выбором имени не было.
У остальных матушек, проживших в общине отца Симеона более полувека, путь к монашеству был похожим. Все они по скромности говорят, что им и вспоминать нечего. Были в послушании у батюшки: куда он – туда и они. Молились, как могли, старались спасти свои души. Стали друг для друга сестрами. Не по принятому в православной среде названию, а по сути. Их сроднили совместно пережитые опасности и беды.
Отец Симеон стал для них «кормчим ковчега спасения». Но у этого ковчега поначалу не было даже днища: сестры спали на земле, подложив под голову камень. За бортом их ковчега неистово бушевали бури. Власти не раз собирались изгнать пришельцев. Но по милости Божией так и не изгнали. Пережили они и клевету, и угрозы. Терпели и от врагов, и от своих лжебратьев. Все претерпели. И община, вопреки угрозам, не развалилась. «Доброжелатели» говорили: «Вот умрет старец, перемрут старушки – и все кончится». Ан нет! В общине появились молодые сестры.
Удивительна история инокини Агнии. На сельском приходе, где служил ее отец, жил девяностолетний юродивый старец. К нему обращались с разными вопросами. Но он никогда не отвечал на них прямо: говорил притчами, зачастую совершенно непонятными. Десятилетней Агнии он сказал, что она умрет в двенадцать лет. А потом добавил, что жить будет у чужих людей и неродной дедушка будет ей дороже родного. Девочка испугалась скорой смерти и стала к ней готовиться: читала Псалтирь. Каждый день по три кафизмы. Накануне двенадцатилетия она поехала со своим отцом к его духовнику – отцу Симеону. Ей очень понравилось у батюшки, но нужно было возвращаться домой. Ее отец спросил отца Симеона, нельзя ли оставить дочку на некоторое время.
– Оставляй навсегда, – сказал отец Симеон.
Так исполнилось предсказание юродивого. Агния умерла для мира и обрела духовного отца, который стал ей дороже родного.
Современный человек плохо представляет себе суть монашества. Когда он видит пожилых людей в черных монашеских одеждах, то думает: «Ну что ж, видно, пожили бурно и весело, а теперь замаливают грехи». Это ему понятно. Но молоденькая девушка, ушедшая из мира, – это вне всякого понимания. А ведь к отцу Симеону все приходили молодыми. Он, как опытный ловец, выхватывал их из кипящего страстями моря житейского и навсегда оставлял на спасительном островке. Эти молодые девицы жили при нем, старея плотью, но не духом. А духа они были одного: и пожилые монахини, и молодые сестры. Всех их роднит, помимо веры в Бога и преданной любви к отцу Симеону, редкое по нынешним временам качество – детскость. Великое дело – сохранить детскость до седых волос. «Будьте, как дети. Ибо их есть Царствие Небесное», – сказал Господь. Матушкам это удалось.
Чудо – дело тихое
Всем помогал отец Симеон, и все получали от него утешение. Но напиши об этом – многие вздохнут: «Ну какие тут чудеса?! Совпадения. Просто врачи вылечили. Мужик сам одумался и вернулся. В жизни и не такое бывает. При чем тут чудеса?..»
А разве не чудо то, что на сороковой день помянуть отца Симеона пришли тысячи людей?! И это в будний день! Не знаменитого народного артиста, не эстрадного певца, чей голос с утра до ночи будоражит эфир, а больного старца, много лет прикованного к постели, старавшегося жить тихо и незаметно. Прилетел из Запорожья архиепископ Лука – бывший наместник Глинской пустыни. Прилетел и нынешний ее наместник, архимандрит Антоний. Если бы не Архиерейский собор в Москве, то был бы на сороковинах и правящий архиерей, и еще не один владыка. Литургию отслужили в Михайло-Архангельском соборе и в храме Георгия Победоносца, за алтарем которого похоронен батюшка. А после панихиды на могилке весь день служили литии священники из дальних весей, которые не смогли быть на литургии. Как и после похорон, матушки пустыньки отца Симеона вместе с его духовными чадами устроили трапезу. И снова были утешены сотни людей, пришедших помянуть любимого старца.
Толгский монастырь, в гостях у владыки Михея
А разве не чудо, что с ним единой семьей более полувека жили монахини?! Они приехали из разных уголков России молодыми девушками. Убедившись в том, что встретили настоящего пастыря и мудрого духовника, остались с ним на всю жизнь. И это сейчас, когда не могут ужиться родственники, когда дети при первой возможности уходят от родителей, когда разваливается половина семей, когда люди, клявшиеся перед алтарем в вечной любви, через полгода начинают ненавидеть своих избранников!
В нынешнем обезбоженном, холодном и жестоком мире любовь Христова – это больше, чем чудо. Эта любовь не только нарушает естества чин, когда неоперабельные больные вдруг встают и, «взяв постель свою», уходят здоровыми, но главное – она растапливает хлад сердечный у закоренелых грешников, делавших жизнь невыносимой для окружающих и для самих себя.
Я давно собирался написать книгу о людях, с которыми мне привелось общаться. Судьба каждого по-своему интересна и драматична. Но у одних больше радостей (до поры до времени), у других больше печалей. И всегда интересно увидеть в людских судьбах Промысл Божий.
* * *
Галина Владимировна Бахмет – врач. Ей отец Симеон несколько раз позволил себя осмотреть. Делал он это редко. Только в крайнем случае.
Я рассказывал Галине Владимировне историю, услышанную от старосты храма Георгия Победоносца. А ей об этом, в свою очередь, поведала мать исцеленной девушки. У этой девушки обнаружили рак. Назначили операцию. Накануне операции она пришла на могилку батюшки и долго слезно молилась: «Батюшка, помоги! Пожалей меня! Не хочу умирать в семнадцать лет». И когда перед операцией взяли последние анализы, то ни метастаз, ни опухоли не нашли.
– И что вас смущает? – удивилась Галина Владимировна.
– Надо бы проверить. Узнать в онкологическом отделении, действительно ли все так и было. А вдруг врачебная ошибка при постановке диагноза?
– Ну что вы! Я нисколько не сомневаюсь. То, что неестественно в мирском плане, у батюшки было нормой. Я в этом неоднократно убеждалась. В 1997 году ему было очень плохо. Я осмотрела его – и к ужасу поняла, что он может умереть в любой момент. Ему оставалось жить максимум несколько недель. А он еще тринадцать лет прожил! Я только недавно перестала удивляться, когда увидела, как «нарушается естества чин» по молитвам старца. Могу рассказать историю, имеющую прямое отношение к моей семье. Она меня просто потрясла. Моя дочь попала в секту. Никакие собеседования с мудрыми священниками не могли убедить ее в том, что она совершила опасную ошибку. Наконец я уговорила ее поехать к отцу Симеону. Он говорил с ней недолго. Спросил:
– Что это за люди, с которыми тебе так хорошо?
– Это прекрасные, добрые, отзывчивые люди. Они готовы в любой момент прийти на помощь, – горячась, ответила дочь.
– Ну, конечно, они хорошие люди, – вздохнул батюшка. – Но ведь они Божию Матерь не любят и не признают. И батюшка заплакал. Даже не заплакал, а зарыдал. Моя Ирина была потрясена. Не понадобились никакие богословские доводы. Слезы батюшки растопили ее сердце. Ей стало понятным то, чего она до той поры не видела и не понимала.
Меня тоже потрясла эта история. И вот почему. Мы с протоиереем Алексием Касатиковым – духовным сыном отца Симеона, приехавшим из Краснодара послужить в сороковой день, – были приглашены к одной благочестивой прихожанке. Ее сын и невестка оказались у харизматиков. Они тоже симпатичные, улыбчивые, деликатные молодые люди и готовы в любой момент прийти на помощь, не спрашивая, какой деноминации человек. Добрых четыре часа мы отвечали на их вопросы, комментировали цитируемые ими тексты (в основном ветхозаветные), опровергали несправедливые обвинения в адрес Церкви, выслушивали общие для всех протестантов идеи о ненужности Церкви для личного спасения и общения с Богом. Оспорить их было нетрудно, но они нас не слышали, очевидные вещи их не убеждали. Помочь нашим собеседникам увидеть их заблуждения нам так и не удалось. Нас поблагодарили за беседу и обещали подумать. Отец Алексий не поленился – написал и прислал им обстоятельное письмо: все заданные в тот вечер вопросы прокомментировал ссылками на труды отцов Церкви. И что же? До сих пор думают. А отцу Симеону было достаточно трех минут, чтобы показать правоту Православия. Да еще таким удивительным образом.
То, что произошло с дочерью Галины Владимировны, доказывает, что человек многое постигает не столько умом, сколько сердцем. Многие люди получали ответы на неразрешимые вопросы, просто побыв рядом с батюшкой, когда он уже не в силах был говорить. Они заходили в его келью в полном отчаянии, а через некоторое время уходили успокоенные, с пониманием того, как им жить дальше. Все, кто общался с батюшкой, чувствовали его отеческую любовь. Он встречал незнакомых людей так, будто это были самые дорогие и близкие ему люди. Будто он истомился в ожидании их и теперь, когда они (как правило, незваные) появились в его доме, несказанно обрадовался оттого, что может проявить свою любовь. Любовь и простота – главные качества, притягивавшие к нему людей. Конечно же, бескорыстная отеческая любовь ко всем без различия чинов и личных качеств – одно из самых поразительных чудес в нынешнем веке. Как говорится, чудо – это не когда сводят огонь с неба, а когда злодей становится хорошим человеком. Таких примеров исправления закоренелых грешников немало. Самый яркий – это когда в селении Лыхны один из главных клеветников и зачинщиков гонений на батюшку покаялся и стал первым его защитником и помощником во всех делах. Сегодня не осталось ни одного из тех, кто клеветал на батюшку и вредил ему. Они либо раскаялись, либо ушли в мир иной.
Я очень скоро почувствовал, что не стоит удивляться случаям исцеления по молитвам отца Симеона. А вот истории вроде той, что произошла с мужем одной из батюшкиных чад, достойны удивления.
Валентина была альпинисткой. Любила горы, красоту Божиего мира. Она, как все советские люди, имела смутное представление о вере. Но в горах что-то происходило с ее душой. Она приходила в восторг, душа переполнялась благодарностью за красоту и сама начинала славить эту красоту и ее Создателя. Когда она стала понемногу воцерковляться, поняла, что это была самая настоящая молитва. Но когда она читала молитвы по молитвослову, ее редко посещало вдохновение, подобное тому, которое она испытывала в горах. Муж Валентины Андрей относился к ее хождению в церковь как к чудачеству, но не препятствовал ее «новому увлечению». Когда возникла серьезная проблема, требовавшая мудрого совета, Валентина уговорила мужа обратиться к отцу Симеону. Приехали они в неурочный день. Они не знали, что батюшка плохо себя чувствует и никого не принимает. В это время он обедал с матушками, и когда незваные гости появились на пороге, нисколько не удивился: пригласил их к столу и радостно стал расспрашивать о жизни. Мужу Валентины он пододвигал самые вкусные блюда и общался с ним как с дорогим и желанным гостем. В конце обеда отец Симеон дал ему несколько советов. Эти советы помогли разрешить казавшуюся неразрешимой ситуацию.
Это так потрясло Андрея, что он несколько дней ходил, размышляя, чем бы отблагодарить батюшку.
– Поймай ему вот такую рыбу, – пошутила Валентина и показала какую – чуть ли не метровую. Дело в том, что Андрей очень любил рыбачить. Но никогда больше десятка маленьких ставридок и карасиков не приносил. Доставался улов кошке. А тут он на следующее утро отправился рыбачить – и вытащил огромного пеленгаса. Точно такой величины, как заказала жена. Никогда ни до того, ни после подобного с ним не случалось. Валентина в тот же вечер прочитала ему в Евангелии место о чудесной ловле рыб. И когда он в очередной раз отправлялся на море, крестила его и на ухо шептала «пароль»: «Сто пятьдесят и три».
На сороковинах отца Симеона я познакомился с одним молодым человеком и его матерью. Они пригласили меня в гости и обещали рассказать о своем общении с батюшкой. Их рассказ тоже можно было бы оценить как цепь удачных совпадений. Только звенья этой разорванной на множество фрагментов цепи могли связаться воедино лишь по воле свыше.
Их семья переехала в Сочи из другого города. И сразу они столкнулись с клубком серьезных проблем: мать семейства покинул муж, не было жилья, приличной работы, а нужно было как-то прокормить двоих детей. У тех, к тому же, начались проблемы с одноклассниками. Школа попалась им знаменитая: хулиган на хулигане. Где было одинокой матери искать помощи? Ее привели к отцу Симеону. Она стала его духовной дочерью и ни одного серьезного шага не предпринимала без его благословения. И вскоре проблемы отступили, а потом и вовсе рассеялись, «яко не бывшие»: и жилье обрела семья, и на работу хорошую мать устроилась. Сын и дочь закончили школу с золотыми медалями, безо всякого «блата» поступили в институт на бюджетное отделение. Блестяще закончили его, поступили в аспирантуру. Дочь вышла замуж за прекрасного молодого человека, а сын защитил диссертацию и стал самым молодым доцентом за всю историю института.
В паломничестве по монастырям
Они легко и радостно поведали мне свою историю. И столько было в них благодарности и любви к батюшке, что я невольно почувствовал его присутствие в этом замечательном доме. Все здесь дышало молитвой и любовью. Мне даже показалось, что я на «подворье батюшкиной пустыньки».
Это было одно из моих первых знакомств с батюшкиными чадами. А этот рассказ хочу закончить беседой с одним человеком, поведавшим мне о своей встрече с батюшкой. Его привела к отцу Симеону соседка. Он перебрался в Сочи из столицы. Купил дом с садом. Думал на пенсии заняться здоровьем, внуками. Но тут на него навалилась невыносимая тоска. Внуков даже летом к нему не привозили. Дети предпочитали отдых в Турции. Купили дом в Испании и сказали, что в Сочи ни за какие деньги не поедут. Будто бы им плохо от сочинского «хамства». И море здесь грязное, и пробки немыслимые, и дороговизна запредельная. Так что непонятно было моему собеседнику, для чего он оставил столицу: там у него и дети с внуками, и друзья, и сослуживцы… Хоть каждый день ходи в гости. А здесь ему и пообщаться было не с кем.
– А ты кто? – спросил его батюшка.
– Я полковник.
– И что, полком командуешь?
– Да нет. Я в отставке. Пенсионер.
– А чем занимаешься?
– И сказать трудно. Жене помогаю. На рынок съезжу, в саду поработаю…
– Ну, тогда ты не полковник, а для борща половник. А должен быть в саду райском садовник.
– Как это? – опешил полковник.
– А так. Трудись во славу Божию. Ходи в храм почаще. Читай Евангелие. Молись. Жертвуй на храм. Помогай Церкви. Ты грамотный. Иди в алтарники. Да хоть сторожем. И тоску твою как рукой снимет. И будешь уже на земле как в раю.
Полковник последовал батюшкиному совету.
– И действительно, тоски больше нет, – говорил он мне. – Некогда тосковать. Разгоняю ее словом Божиим. До рая еще далеко. Но из ада уже выбрался.
Матушка Ксения
Рассказ игуменьи Ксении – одно из свидетельств чудесной помощи батюшки (я вынужден изменить имя игуменьи и названия монастырей, поскольку героиня наша очень скромна и согласилась рассказать о своем жизненном пути лишь для того, чтобы поведать не о себе, а об отце Симеоне и его молитвенной помощи, которую она обильно получала при его жизни и продолжает получать до сего дня).
– Светское имя у меня Надежда, – рассказывала игуменья. – Жила я на Урале, рядом с Верхотурском. Работала медсестрой в больнице. Однажды подруга моя предложила летом поехать в отпуск в Абхазию. И попала я от Симеона Верхотурского к Симеону Гудаутскому – к батюшке Симеону. Нашли его домик. Он там с сестрами жил. Провели нас сестры в сад. А в саду маленькая келийка. Батюшка нас увидел:
– Вот казанские сироты приехали. Откуда вы?
Я сказала откуда, и что ездили мы по святым местам. Были в Печорах…
А подруга меня перебила:
– Можно я буду жить в Загорске?
Батюшка сразу отреагировал:
– Семинаристов ловить? Не надо. Ты такого поймаешь – хуже мирского.