Огненные строки Победы. Литературные страницы. Спецвыпуск - Спирина Валентина 2 стр.

У меня до сих пор на глазах наворачиваются слёзы, когда я вспоминаю тот короткий рассказ отца о госпитале и о малярии… Когда он замолкал, на глазах у него появлялись скупые слезинки сожаления, что его тогда не было рядом со своими товарищами на борту катера во время той первой неудачной, провальной атаки…

Чем пахнет война?

Страх войны

Я не знал войны…

Памяти моего отца, Волынцева Леонида Константиновича, прошедшего всю войну, с первого до последнего дня, защищавшего Ленинград и Сталинград, участвовавшего в боях на Невском Пятачке и десанте на Малую Землю, принимавшего участие в боях за освобождение черноморских городов-портов Болгарии и Румынии, а также в боях за освобождение придунайских государств в составе Дунайской Военной флотилии…

Мне было 15 лет, когда я написал это стихотворение. Отец не любил рассказывать нам о войне, и, только слушая разговоры-воспоминания друзей-ветеранов, часто собиравшихся у нас дома, и его собственные, и смотря на его награды, которые он носил только в майские праздничные дни, я немного начинал понимать, что пришлось пережить их поколению…

Поход Фрица

Леонид Волынцев

Во время войны мой отец Леонид Константинович Волынцев иногда успевал писать стихи. Ему было 18 лет, когда в блокадном Ленинграде он написал это стихотворение.

На фото: Мой отец Леонид Константинович Волынцев (1943 год), страницы из военного дневника отца; после его смерти я нашёл у него в различных документах… С войны из его дневников осталась только часть одной общей тетради тетради… Он никогда не говорил, что писал стихи, об этом я узнал потом, из этой тетради и от его младших сестёр…

Начало войны…

Я тогда ещё в школе учился, когда мне отец рассказал о начале войны, какое оно было для него, для них, ещё пацанов, но уже принявших присягу молодых моряков, учащихся в Школе Боцманов на острове Валаам. А принимали туда ребят в возрасте от 14 до 17 лет. В 1940 году был первый набор. С началом войны был первый и последний выпуск молодых юнг и боцманов.

Воскресенье. Начинается новый солнечный безоблачный день. Десятый час утра и сегодня – выходной, занятий нет, и мальчишки из Роты Юнгов* Школы Боцманов весело плескаются на песчаной отмели, дурачась и смеясь.

Вдруг из-за горизонта появляется маленький самолетик, стрекот его двигателя пацаны слышат, а самого еще почти не различают. А он всё приближается к ним, приближается… И вот, наконец, стало видно, что это биплан. Финский. С большими синими крестами.

Лётчик высунулся из кабины и помахал мальчишкам рукой, и затем самолет пошел на второй круг, облетая остров. Ребята, довольные, стали ему тоже отчаянно махать руками и размахивать своими тельняшками. Но, завершив облёт острова, самолет улетел, помахав на прощание крыльями. Накупавшись, мальчишки вернулись в монастырь, где в то время располагалась их Школа, в свои кубрики, чтобы рассказать всем, кого с ними не было, об этом знаменательном событии в их спокойной рутинной жизни, где всё делалось по расписанию. И тут только они узнали, что началась ВОЙНА…

Это было воскресенье. 22 июня 1941 года. Первый день войны, но для этих пацанов он запомнился ни взрывами, ни свистом пуль, а самолетиком, махавшим им крыльями. День без потери друзей…

На следующий день, в понедельник, все уже были переодеты в военную форму и заняты на охране различных объектов острова. Всем были выданы винтовки, часто они вместе со штык-ножом были выше этих мальчишек. Отец вместе с другими ребятами из их взвода был в наряде по охране пристани и близлежащего пляжа с несколькими лодками на приколе у берега.

И снова тот же самолет…

Но теперь мальчишки-юнги уже палили по нему из винтовок. Финн-разведчик погрозил им кулаком и на следующем круге выпустил по одетым в морскую форму мальцам несколько пулеметных очередей…

Так мой отец впервые был ранен. В ногу… Из-за этого ранения он в 1942 году на переформировании в блокадном Ленинграде еле прошел медицинскую комиссию для обучения на боцманов торпедных катеров (о чём всегда мечтал), сказав, что это он поранился ещё до войны, о проволоку…

Это был второй день БОЛЬШОЙ и ДОЛГОЙ ВОЙНЫ…

** Рота Юнгов – так тогда говорили.

М. Зонтикова

Блокадный Ленинград

Курская битва

Не знала я своих дедов

Блокадный Ленинград

Война закончилась в далеком сорок пятом

Июнь 41

Как мало же осталось их.

С праздником, защитники страны

Ирина Пименова

Это лето останется в памяти

Это мама милая моя

Фронтовики почти уж все ушли…

Стон Сталинграда

Про подвиг отцов мы не смеем забыть

Сталинград

Про блокаду мы слышали много

Подвиг мы не забудем!

Освенцим

Неизвестный солдат

Моим родителям посвящаю

Милые защитники Отчизны!

Концлагерь

Дата важная – 75!

Блокада Ленинграда

Евгений Бердников

Высокий градус

Аян Кульджанов

Двадцать первый день

Я никогда не видел своего прадеда – он умер за 46 лет до моего рождения. Этот рассказ написан мной по немногочисленным воспоминаниям моих двоюродных дедов. Кульджанов Ташбек, или Ташпык, всю войну был замначальника ОСОАВИАХИМ г. Алма-аты.

Глава первая. Подготовка

Ташпык встал и осмотрелся. Комната была наполнена светом. Не по летнему холодное солнце все же способно было согреть теплом лучей озябшего человека. Широко распахнутое окно вытягивало последние остатки тепла и сна из комнаты. Так начался новый рабочий день тыловика. Он обещал быть интересным, ведь не успел Ташпык собраться с мыслями, как в его кабинет ворвался мужчина. То был рядовой Андрей Прутяну. Курносый смуглый молдаванин с веснушками. Кучерявые волосы, которые свели с ума не одну доярку родного совхоза.

– Товарищ заместитель начальника! Срочные новости. Экстренная депеша из Москвы. Они, в общем, там такое. Вы только…

– Отставить тараторку. Давай сюда письмо, сейчас прочитаем. Выпей пока стакан воды. Графин на столе. Эх, сержант Прутяну. Так ты и не научился по-человечески в дверь стучать. – Ташпык пробежал глазами по расшифровке – Спасибо, армеец. Ступай. Подготовь мне отчеты о прибывших призывниках.

«Так значит, и сегодня спокойно позавтракать не удастся» – подумал Ташпык, взглянув в распахнутое окно.

Он быстро оделся, заправил кушетку и отправился прямиком на третий этаж, в кабинет начальника. На стене возле комнаты висел плакат, гласивший – «Все для фронта, все для победы над врагом!». За столом сидел сам начальник и еще два офицера. Они бурно обсуждали сложившуюся проблему.

– Здравия желаю, товарищи офицеры!

– Здравствуй, Ташпык. Надеюсь, ты уже прочитал депешу. Обстановка у нас не простая. Немцы громят наши западные города. Центр требует подготовки новой дивизии в полной боевой комплектации. Ее формированием занялся генерал-майор Панфилов по личному приказу товарища Сталина. Наша же задача заключается в полной поддержке формирования. Солдатам нужны оружие, одежда и экипировка. Этим и займется твой отдел главного производственного обеспечения. За работу.

– Так точно.

– Теперь по поводу вас, товарищи офицеры…

Ташпык вышел из кабинета и задумался. Предстояло много работы. Вдруг по всему телу проступил пот. Навалившаяся усталость заставила прислониться к стене. Резкий кашель оборвал быстрый поток мыслей. Бывали моменты в жизни Ташпыка, когда непобедимая болезнь брала верх. Это был один из них. Собрав остаток сил, он отстранился от стены.

– Не сегодня, старуха. У меня важная задача.

Ташпык вернулся мыслями к своей цели. Взглянув на часы, он оценил обстановку. Каждая минута была на счету.

«Первым делом нужно оценить масштабы. Количество призывников, необходимое количество винтовок, обмундирование, и так далее» – подумал про себя Ташпык. И отправился на второй этаж. В такой суматохе прошел остаток утра. Гонки по кабинетам здания ОСОАВИХИМА закончились небольшой передышкой, связанной с обедом. Ташпык предпочел поесть в личном кабинете, забрав положенный паек. Сидя за столом, он быстро перекусил и перешел к заполнению документов, связанных с формированием. В этот момент дверь кабинета опять заскрипела под натиском уже знакомого сержанта Прутяну.

– Разрешите?!

– Прутяну, ты меня устал уже с самого утра. Принес документы?

– Не понял, товарищ Кутжанов… А, документы? Вот. Правда, сказали, что списки еще будут меняться. Как что, я сразу принесу.

– Ступай. Вот еще. Сделай запросы о передислокации заводов в Алматинскую область. И не забудь предупредить курсантов о смещении времени занятий. Сегодня они переносятся на час вперед. Свободен.

Сержант вышел из кабинета. Ташпык остался в одиночестве, он продолжил заполнять документацию и взглянул на принесенные отчеты.