Алексей Васильевич Шишов
Николай I
© Шишов А.В., 2019
© ООО «Издательство «Вече», 2020
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020
Основные Государственные Законы Российской Империи
1
Императору Всероссийскому принадлежит Верховная самодержавная власть. Повиноваться власти Его, не только за страх, но и за совесть, Сам Бог повелевает.
Особа Государя Императора священна и неприкосновенна.
Императорский Всероссийский Престол есть наследственный в ныне благополучно царствующем Императорском Доме.
С Императорским Всероссийским Престолом нераздельны суть Престолы: Царства Польского и Великого Княжества Финляндского.
Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме Православной.
Избранные статьи
Свода Основных Государственных Законов
Российской Империи.
1906 годСлово от автора
В середине XIX столетия в Российской империи почти 28 лет царствовал действительно великий государь – Николай I, наследовавший корону Романовых от младшего брата, не менее значимого для отечественной истории монарха Александра I. Он по-своему оценивал свою державную миссию, стремясь сохранить и приумножить величие Отечества. Шел к намеченной цели действительно трудным путем самодержца, добиваясь успехов и терпя поражения, взойдя на престол и уйдя из жизни под пушечные залпы.
Николай I стал государем в критические для империи Романовых дни. Ее основы были готовы поколебать с оружием в руках дворяне-заговорщики, члены тайных обществ декабристов. События 1825 года привели к пролитию крови на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. Впервые в истории самодержавной России против ее устоев выступили дворяне – сословная опора монархического строя. Это побудило новоявленного императора приступить к созданию государства с чиновничьим управлением, пришедшем на смену дворянскому.
Единых суждений о его личности и правлении нет и не может быть. «Время Николая I – эпоха крайнего самоутверждения русской самодержавной власти… в самых крайних проявлениях его фактического царствования и принципиальной идеологии», – писал историк А.Е. Пресняков. Эмигрант А.И. Герцен называл Николая I «жандармом Европы», мыслитель Н.А. Добролюбов – «удавом, 30 лет душившим Россию».
Фрейлина А.Ф. Тютчева, современница императора, именовала его «Дон Кихотом самодержавия». Философ А.И. Ильин писал о Николае I как о «рыцаре монархической идеи, сумевшем удержать Российскую империю на путях ее самобытного развития». Столь же высокую оценку давал личности царя просветитель К.Н. Леонтьев: Николай I «был призван задержать на время всеобщее разложение, имя которому революция».
Сам же всероссийский император Николай Павлович из Романовых говорил о задачах своего долгого царствования следующее: «Революция стоит на пороге России, но, клянусь, она не проникнет в нее, пока во мне сохранится дыхание жизни, пока я буду императором».
Царственное слово он действительно сдержал. После восстания декабристов государство больше не испытывало внутренних потрясений, поскольку любое инакомыслие жестоко каралось. Более того, николаевская Россия стала настоящим «жандармом Европы», силой оружия подавив революции в Польше и Венгрии. Однако политическая реакция во внутренней жизни державы удивительно сочеталась с золотым веком отечественной культуры.
Самодержец Николай I так и не смог найти возможности отмены крепостного права, самой большой беды отечественного бытия. Но в годы его правления русская промышленность успешно развивалась, правда, слабела общепризнанная в Европе военная мощь Российского государства, сокрушившего в начале ХIХ века державу императора французов Наполеона I Бонапарта.
На николаевское царствование пришлось немало войн, в которых русское оружие не знало поражений, – войны с Турцией и Персией, Польский и Венгерский походы, Кавказская война. Иначе говоря, при Николае I Россия не знала ни одного мирного года. Но когда ей пришлось столкнуться с коалицией европейских держав в ходе Восточной (или Крымской) войны 1853–1856 годов, то ее ожидало обидное поражение, понесенное не на поле брани, а на дипломатическом поприще.
Большая европейская война показала социально-экономическую отсталость России в столкновении с передовыми государствами в их развитии в лице Великобритании и Франции, к тому же имевшими союзников. Русская армия и флот продемонстрировали техническое бессилие перед союзными армиями, которое уже не компенсировалось патриотизмом и мужеством русского воинства.
Империя эпохи царствования Николая I – интереснейшие страницы отечественного исторического летописания. Они насыщены многими действительными событиями, победами и поражениями, человеческими свершениями, именами выдающихся личностей. И на всех этих страницах доминирует одна фигура – Государь. Он же Самодержец и Человек. Как тут не вспомнить старую поговорку: «Царь – всему голова». К вышесказанному хочется добавить простую истину: изучение Николаевской эпохи давно уже стало частью интеллектуального развития гражданина Российского государства.
Образ императора Николая I разнолик. Его можно описывать как всевластного самодержца или монарха с трагической судьбой, как «жандарма Европы» или создателя новой модели чиновничьего управления державой. И во всем этом царствующий Романов для отечественной истории спорен. Автору же хотелось показать образ Николая I из династии Романовых как действительно великого государственника, за время царствования которого Россия не знала ни одного года без войны.
А.В. Шишов, военный историк и писательГлава 1. Младший Павлович (или Романов 3-й), которому никак не светила корона Российской державы
Родители и их заботы о сыне. Юность. Жестокое воспитание. Становление характера будущего самодержца. Неистребимая любовь к армии. Судьба великого князя. Братья Павловичи
Николай I Павлович, первый в русском царском доме Романовых (и в великокняжеских семьях начиная со святого Владимира), нареченный таким именем, родился без четверти четыре утра 25 июня 1796 года. (Здесь и дальше все даты даются по старому стилю. – А.Ш.) Он появился на свет в Царском Селе, в загородном императорском дворце. Екатерина Великая, счастливая бабушка (это был уже девятый продолжатель рода Романовых), благословила его со словами: «Экий богатырь». Стоящий рядом православный священник благословил появление на свет нового Романова, судьба которого тогда всем виделась весьма туманной: третий сын наследника престола шансов на императорскую корону, в чем мало кто сомневался, не имел никаких.
Появление на свет нового великого князя Романова жителям Царского Села и местному гарнизону стало известно по пушечной пальбе и колокольному звону. В Санкт-Петербург был тут же отправлен вестник, которого там уже ждали.
В полдень в царскосельской придворной церкви состоялось торжественное молебствие. Присутствовали императрица и весь двор. После молебствия вельможи и сановники рангом ниже, допущенные «к руке» Екатерины Великой, принесли ей поздравления, которые она принимала весьма благосклонно: внуков она любила. На этом в тот день торжества во дворце не закончились: был дан званый обед «на 64 куверта».
О рождении очередного внука императрица Екатерина II не промедлила отписать по-французски своему постоянному корреспонденту и доверенному лицу барону Гримму. В письме от того же дня 25 июня сообщалось следующее:
«…Сегодня в три часа утра мамаша родила большущего мальчика, которого назвали Николаем. Голос у него бас, а кричит н удивительно; длиною он аршин без двух вершков, а руки немного меньше моих. В жизнь мою в первый раз вижу такого рыцаря. Если он будет продолжать, как начал, то братья окажутся карликами перед этим колоссом. Мне кажется, что у него судьба повелителя, хотя у него два старших брата».
Здесь уместно заметить, что аршин составлял 0,711 метра, а вершок – 0,0444 метра. Появившийся на свет младенец был действительно большим и ростом, и весом, что давало оправдавшиеся надежды на его физическую крепость, что так и было. Прозорливая императрица Екатерина Великая угадала: Николай действительно перерос своих братьев.
Уже после таких частных изъявлений радости о рождении еще одного внука матушка государыня оповестила о том Российскую империю в высочайшем манифесте, «печатанном в Петербурге при Сенате» 9 июля:
«Божиею Милостию
Мы, Екатерина Вторая,
Императрица и Самодержица Всероссийская,
и прочая, и прочая, и прочая
Объявляем все верным нашим подданным:
В 25-й день июня Наша любезная невестка Великая Княгиня разрешилась от бремени рождением Нам внука, а Их Императорским Высочествам сына, нареченного Николаем.
Таковое Императорского Дома Нашего приращение приемлем мы вящим залогом благодати Всевышнего, на Нас и Нашу Империю обильно изливаемой, и потому, возвещая о сем Нашим верным подданным, пребываем удостоверены, что все они соединят с Нами усердные к Богу молитвы о благополучном возрасте новорожденного и преуспевании во всем, что к расширению славы Дома Нашего и пользы отечества служить может. Повелеваем в прочем во всех делах, где приличествует, писать и именовать сего любезного Нам внука Его Императорским Высочеством Великим Князем.
Дан в Царском Селе, июля 6-го в лето от Рождества Христова 1796-е, Царствований же Наших Всероссийского в тридесять пятое и Таврического в третие на десять.
На подлинном подписано собственною Ее Императорского Величества рукою тако: «Екатерина».Крещение малыша состоялось 6 июля в присутствии всего семейства Романовых. Восприемниками его из купели стали старшие брат и сестра – Александр (будущий император Александр I) и великая княжна Александра Павловна.
Современники обратили внимание на данное младенцу имя, строя самые противоречивые предположения на сей счет. Но в православии был особо почитаемый на Руси святой Николай-угодник: так что родители при выборе имени сыну, думается, особо не мудрствовали. Не обошлось здесь, конечно, и без участия царствующей бабушки.
После окончания литургии на новорожденного, вернее – на его пеленки, торжественно возложили знаки высшей орденской награды Российской империи – крест, звезду и ленту Святого апостола Андрея Первозванного. Этим орденом при рождении награждались все великие князья Романовы: то была их династическая привилегия.
Обряд крещения маленького Павловича дал повод устроить во дворце еще один парадный обед, но уже «на 174 особы». Вечером состоялся придворный бал, продолжавшийся до десяти часов вечера. Он как бы подвел черту царскосельским торжествам в семье Екатерины II по случаю появления на свет еще одного ее внука. Восторженных поздравлений она получила намного больше, чем родительская чета. Удивительного в том тогда не виделось.
Императрица, будучи в любимом ею Царскосельском дворце, навещала мать и младенца каждодневно, интересуясь всякими мелочами и во всем требовательно опекая внука. Она не перестает им восхищаться, сообщая через две недели после его появления на свет еще в одном письме «в Европу» следующее:
«Николай вот уже три дня как ест кашу и хочет есть постоянно; мне кажется, что никогда еще ребенок восьми дней от роду не ел подобной пищи; это нечто небывалое… если так будет продолжаться, я думаю, что в шесть недель его отнимут от груди. Он смотрит на всех и поворачивает голову, совсем как я».
Прибавление в семье великого князя Павла Петровича, наследника всероссийского престола, и его второй супруги Марии Федоровны (принцессы Вюртембергской Софии-Доротеи-Августы-Луизы) отмечалось в екатерининской державе с торжеством размашисто. Был и колокольный звон в столичных храмах и монастырях, затем по всей Российской державе. Были пушечные залпы со стен бастионов Петропавловской крепости, депутации в Зимний дворец дипломатов, аккредитованных в Санкт-Петербурге, прощение каких-то торговцев запрещенными книгами и оды придворных стихотворцев.
Среди них, разумеется, отличился корифей поэтического дела царедворец Гавриил Державин. Среди его стихотворных строк, посвященных появлению на свет будущего императора Николая I, были, между прочим, и такие:
Придворный стихотворец по внушению написал нечто пророческое. Через полгода ушла из жизни Екатерина Великая, которая любила всех своих внуков по-матерински нежно, пеклась о них в большом и малом…
Сам император Николай I в собственноручных «Воспоминаниях о младенческих годах» о своем появлении на свет записал следующее:
«Говорят, мое рождение доставило большое удовольствие, так как оно явилось после рождения шести сестер подряд и в то время, когда родители мои перенесли чувствительный удар вследствие несостоявшегося бракосочетания старшей из моих сестер – Александры с королем Шведским Густавом-Адольфом…
Причиной несостоявшегося брака было, говорят, упрямство короля, который ни за что не хотел согласиться на то, чтобы сестра моя имела при себе православную часовню… Это было очень жестоким ударом для самолюбия Императрицы (Екатерины II).
Сестра моя была уже причесана, все подруги ее в сборе – ожидали лишь жениха, когда пришлось все это остановить и распоряжения отменить. Все, которые были этому свидетелями, говорят, что это событие чуть не стоило жизни Императрице, с которой приключилось потрясение, или апоплексический удар, от которого она уже более не могла оправиться».
У историков есть мнение, что самоуверенный шведский король, не пожелавший иметь рядом с собой супругу православного вероисповедания, «расписался» под своим будущим. Свергнутого монарха, как пишет Николай I, «впоследствии так жестоко преследовала судьба, лишив его даже престола и наследия его предков; она обрекла его на прозябание без пристанища, скитание из города в город, нигде не позволяя остановиться надолго, и разлучила с женой и детьми».
Сразу после крещения третьего сына, прошедшего в Придворной церкви Царского Села, великий князь Павел Петрович с легким сердцем оставил покои нелюбимой матери и уехал в «свой» Павловск, чтобы там вновь окунуться в стихию воинских экзерциций, парадов, разводов караулов и строевых смотров местного гарнизона. Жена же его 37-летняя Мария Федоровна осталась в Царском Селе: ребенком занимались свекровь и тщательно отобранные лично императрицей няни.
Екатерина Великая питала открытое отвращение и нелюбовь к своему сыну Павлу Петровичу, видя в нем много черт, унаследованных от своего отца Петра III, свергнутого венценосной супругой с законного престола и закончившего свою жизнь подвыпившим за карточным столом на мызе Ропша. Государыня, относясь так к наследному великому князю, обожала лишь внуков: появление каждого из них на свет вызывало у бабушки обильные слезы умиления.
Восхищаясь еще одним внуком, Екатерина II прекрасно понимала, что у него нет ни малейшего шанса взойти однажды на всероссийский престол в императорской короне, специально сотворенной талантливыми придворными ювелирами по его голове. Он не мог быть в этом соперником старшим братьям – ни 19-летнему Александру, ни 17-летнему Константину, которые, по воле бабушки, уже завершали полный курс обучения цесаревичей в ранге великих князей Павловичей. Право наследования трона было за ними, если в ход жизни, разумеется, не вмешается «его величество случай». Тогда никто не мог предвидеть декабрь 1825 года, когда на Сенатской площади произошли знаковые для истории империи династии Романовых кровавые события.