Я присела на каменную скамейку рядом с Даком, собираясь смотреть первое выступление. Его брат Кор выступал против Рока, летавшего на драконе грозового бича. Рок происходил из семьи рабов, живших в горной деревне, как и я. У Рока были колючие белокурые волосы, светлая кожа и массивное тело, благодаря которому он и заслужил свое прозвище несколько лет назад[3]. Когда диктор объявил его настоящее имя, наездники, столпившиеся в Орлином Гнезде, казалось, были удивлены.
– Удачи, Ричард! – закричали они.
Рок добродушно принял насмешку, напоследок дружески похлопав по плечам Лотуса и Дария, а затем вместе с Кором направился по каменному склону ко входу в пещеру.
Впервые после нашего разговора спокойная убежденность Ли, произнесшего то, что я уже знала, и поначалу вселившая в меня уверенность, развеялась. Ли был прав, я попаду в историю, если смогу пробиться сегодня в Четвертый Орден. Но это касалось и Рока. А кому не нравился Рок? Надежный, стойкий, уверенный. Простолюдин, который нравился даже детям патрициев…
В моей сегодняшней записке из министерства все было сказано верно. Мне не нравились публичные выступления. И я не любила привлекать внимание к своей персоне. Мне нравилось побеждать, и у меня это получалось, но сейчас дело было не просто в победе на соревновании. Попав в Четвертый Орден, я окажусь на всеобщем обозрении. А мне ужасно этого не хотелось. С этим я не справлюсь. Так?
Но…
Сидевший рядом со мной Дак барабанил ногой по скамейке, волнуясь за брата. Кор и Рок, приблизившись ко входу в пещеру, подули в свистки, прикрепленные к браслетам на запястьях, огласив пещеру звуками, недоступными человеческому уху, однако привычными для их драконов. Поговаривали, что в былые времена наездники умели призывать своих драконов силой мысли, но в течение нескольких веков это искусство было утрачено.
Драконы выползли из пещеры, Кор и Рок запрыгнули к ним на спину и взмыли вверх. Они зависли над ареной в десяти метрах друг от друга, оказавшись на одном уровне со стеной внешних покоев Дворца, но стены вздымались выше, а карстовая колонна, поддерживавшая Крепость, нависала над ними. Прозвучал колокол, Кор рванулся вперед, Рок резко увернулся, и меня вдруг озарило.
У Рока не хватит мастерства победить Кора.
Вряд ли зрители могли это понять, но для меня все было очевидно. Рок на Басте двигался слишком медленно, а Кор на Мауране не выпускал его из виду. И хотя Кор часто промахивался, опьяненный битвой, Рок не успевал увернуться. На турнире использовались залпы безогневого драконьего пламени – дымового вещества под названием пепел, который обладал достаточным жаром и при соприкосновении с доспехами участников оставлял на них темные подпалины. Попадание в туловище считалось смертельным, в руки и ноги – штрафным, а три штрафных попадания также считались смертельными.
– Давай, Кор!
Дак вскочил со скамейки, склонившись над перилами заграждения вокруг Орлиного Гнезда, и, щурясь от яркого солнца, вглядывался вперед. Когда Рок нанес первый штрафной удар, – удачный выстрел, опаливший руку Кора, – Дак шумно втянул воздух, словно ощутив боль от ожога.
– Пламя драконов грозового бича. Говорят, ничто не обжигает столь сильно, – заметил Пауэр, присаживаясь на скамейку рядом с Даком. На земле он вел себя так же, как в воздухе, гибкий и хищный, как крадущийся дикий кот. Он зажал шлем под мышкой, солнце золотило его бронзовую кожу и ровную кромку волос. Дак заметно напрягся, но не обернулся к нему.
– Хочешь что-нибудь сказать, Энни? – добавил Пауэр.
Чтобы поиздеваться надо мной, Пауэр всегда спрашивал моего мнения о пламени драконов грозового бича. В такие моменты ему нравилось разглядывать мое окаменевшее лицо. Спустя столько лет это стало почти традицией.
Дак стиснул кулаки. В детстве намеки Пауэра на то, что произошло с моей семьей, доводили Дака до ярости, и он бросался в драку. Но он всегда проигрывал. У Пауэра были железные мускулы, и дрался он скорее как уличный оборванец, а не сын патриция.
– Что тебе надо? – прорычал Дак.
Пауэр еще ближе наклонился к Даку. Его голос прозвучал тихо и ласково.
– Долгой медленной прожарки.
Дак сжался, и я ободряюще коснулась его руки.
– Оставь нас в покое, – сказала я Пауэру.
Мы не повышали голоса, но наш разговор привлек внимание наездников на соседних скамейках. Ближе всех к нам оказались Ли и Крисса. Заметив мой успокаивающий взгляд, Ли остался на месте, но по-прежнему не сводил с нас глаз. Он словно выжидал, готовясь в любой момент прийти на помощь.
Теперь Пауэр полностью переключил внимание с Дака на меня, словно дракон, почуявший новый запах. Его темно-карие глаза вперились в меня, и он улыбнулся ослепительной белозубой улыбкой. Он слегка склонил передо мной голову, насмешливо выражая свое почтение в стиле старого режима, словно я принадлежала к драконорожденным.
Я ощутила, как краснею. Когда Пауэр крадучись ушел прочь, Дак стряхнул мою руку. И хотя он снова уставился на арену, наблюдая за поединком брата, его дыхание стало спокойным.
– Слушай, Энни.
– Да?
– Не хочешь в перерыве познакомиться с моей семьей?
– Я думала, мы должны дождаться конца…
– Думаю, мне лучше увидеться с ними раньше.
Я подумала о глазах Пауэра, горящих от ярости, и почувствовала свою беспомощность от того, что должна молча смотреть на страдания Дака. Пауэр на Итере уничтожил всех своих прежних соперников.
– Хорошо.
Дак оторвался от арены и хитро взглянул на меня. Ветер трепал его вьющиеся волосы, и он вдруг робко, но одновременно упрямо расправил плечи, словно его шутка могла сойти за акт неповиновения. Когда мы познакомились с ним, он взял меня за руку и отвел на крышу Обители, просто чтобы полюбоваться звездами. Тогда я этого не понимала. Просто смотреть на звезды? Мы можем глядеть на них, когда захотим. «Но только не так, – объяснил Дак. – Вот увидишь. Они прекрасны».
И я не ожидала, что они действительно окажутся столь прекрасными, такими близкими и яркими с высоты зубчатой крыши. Казалось, они совсем близко, и я могу их коснуться. Нас тогда поймали, но это того стоило. Горан впервые отправил меня под арест, после которого я перестала улыбаться.
Толпа рассыпалась. Кор спикировал вниз, бросился к Року и нанес ему третий штрафной удар. Дак издал победный вопль, вскинув кулак в воздух.
Кор сюр Маурана нанес смертельный удар. Поединок завершился.
Теперь я единственная уроженка гор в нашем турнире. Добравшись до Орлиного Гнезда, Кор и Рок спешились, и все их движения выдавали боль от свежих ожогов. Диктор объявил Кора сюр Маурана первым членом Четвертого Ордена, и Кор приветственно помахал рукой трибунам. От избытка адреналина его улыбка выглядела немного безумной. Лотус, друг Рока, осторожно помог ему спуститься с дракона и доковылять до заграждения, а его дракон тем временем направился в пещеры.
– Ты отлично сражался, дружище, – сказал Лотус. Лотус был сыном знаменитого патрицианского поэта, его жесткие волосы, смуглая кожа и худощавое тело делали его полной противоположностью крепко сбитого горца Рока.
Рок потер ладони.
– Ну а теперь будем держать пари на Ли и Криссу?
Вступая в ряды стражников, мы давали обеты отречения от земных радостей богатства, брака и продолжения рода, но азартные игры все-таки были не чужды некоторым из нас, особенно Року и Лотусу.
– Конечно, – ответил Лотус. – Я подтяну тебя по драконьему языку, если…
– Вы же знаете, что мы вас слышим, – прервала его Крисса. – Полагаю, ты делаешь ставку на меня, Лотус? Ведь я командир твоей эскадрильи.
Лотус громко сглотнул. Ухмыльнувшись, Крисса взглянула на Ли и стукнула его кулаком по своей ладони.
– Готов, Ли?
Облаченный в декорированные драконьей чешуей доспехи, задумчивый, темноволосый и сероглазый, с высокими скулами, Ли был больше похож на военачальника, чем на собеседника в шутливом разговоре. Но Крисса казалась невозмутимой. И, к моему изумлению, Ли взглянул на нее и вскинул бровь. Его взгляда оказалось достаточно, чтобы Крисса зарделась.
Скоро в женском общежитии будут держать другое пари: как быстро флирт Криссы заставит Ли, выражаясь словами Дейдры, уступить. Дейдра и Алекса начали этот спор, и даже Орла в конце концов присоединилась к ним. Крисса знала и о пари, и о призе и считала это забавным. Но я избегаю разговоров на эту тему. Здесь не может быть никаких призов.
Ли и Крисса прошествовали по наклонному проходу к выходу драконов; хихиканье Дейдры и Алексы, доносившееся с ближайшей скамейки, резало мне уши. Но когда они взвились в воздух, Орлиное Гнездо погрузилось в молчание. Все размышления о флирте Криссы и загадочных ответах Ли отошли на задний план во время его полета.
Я так часто тренировалась вместе с Ли, что мне редко выпадала возможность понаблюдать за ним со стороны. Движения Ли и Пэллора поражали грацией и точностью. Он не промахивался, не ошибался, не сомневался. От этого прекрасного зрелища у меня перехватило дыхание, я сгорала от желания сама подняться в небо. Я хотела отражать их атаки и нападать, ощущая упоение от борьбы с тем, кто заставляет летать на пределе сил, выжимая из себя все, на что способен.
Крисса была одной из лучших и сильнейших наездниц, летающих на небесной рыбке. Она отлично знала, как использовать в своих интересах природную мощь и подвижность этого дракона. Но даже она не могла противостоять отточенной до остроты тактике боя Ли.
– Почему он постоянно пропускает первую подачу? – пробормотал Рок.
Но он не знал стиля Ли, как знала его я. Ли не пропускал первую подачу. Его интересовал лишь смертельный выстрел.
И вот наконец Крисса потеряла терпение и, резко развернувшись, бросилась в атаку. Ли уклонился влево, и в следующую секунду Пэллор выпустил струю пепла. Этот первый залп и стал решающим в этом матче: на груди Криссы показалось темное пятно. Ли победил без единого штрафного удара.
Когда он приземлился и снял шлем, его лицо, в отличие от лица Рока, не было озарено эйфорией, оно выражало абсолютное спокойствие. Он приблизился к Криссе – на ее лице застыло сдержанное разочарование – и пожал ей руку. Ли сохранял все ту же непробиваемую безмятежность, когда с трибун раздались приветственные крики и диктор объявил его вторым членом Четвертого Ордена. Казалось, он заранее был к этому готов.
Меня охватило странное чувство, нечто среднее между горечью и восхищением, ведь для него это было так естественно. Он не просто победил, он считал, что должен победить.
А следом меня обожгла нежеланная, но бесспорная мысль: «Конечно, так и должно быть. Для него это естественно».
«И для тебя это было бы естественно, будь ты драконорожденной».
Это слово показалось мне грязным. Как и «крестьянин», оно было под запретом не только в моем лексиконе, но и в моих мыслях, когда речь шла о Ли. И сейчас оно незаметно проскользнуло в мою душу, но лишь потому, что Ли выглядел так чертовски сдержанно.
Конечно, его происхождение не было подтверждено…
Но оно никогда и не требовало подтверждения.
И это было неважно. Важно было лишь то, что Ли летал как бог. Он прирожденный лидер и мой друг. Он заслужил эту победу. Почему я должна завидовать спокойствию, которое он обретает, занимаясь любимым делом?
Почему я должна завидовать благосклонности Первого Защитника к этому предполагаемому сироте из трущоб, преисполненному необычной уверенности, силы и чувства собственного достоинства?…
Перед двумя финальными поединками между Даком и Пауэром, между мной и Дарием был объявлен двадцатиминутный перерыв. Наездники, принимавшие участие в состязании, спустились по лестнице к выходу из Дворца, где их уже ждали врачи, чтобы оказать первую помощь во время перерыва. Дак коснулся моей руки.
– Ты идешь?
Семья Дака сидела в бронзовом секторе, предназначенном для квалифицированной рабочей силы. Прямо под ним располагался железный сектор для неквалифицированной рабочей силы, а высоко над ними, с двух сторон от дворцовой ложи, виднелся серебряный сектор для героического сословия, к которому принадлежали военные, и золотой – для философского. До Революции сословие определялось по праву рождения – простолюдин, патриций, драконорожденный, но при новом режиме люди стали причисляться к тому или иному сословию путем испытаний.
– Кого-то ищешь? – поинтересовался Дак.
Я всматриваюсь в толпу, игнорируя любопытные взгляды зрителей, привлеченных моими доспехами, и ищу знакомые лица из своей деревни. Где же они? Неужели их здесь нет? Они совершенно точно должны быть в бронзовом секторе, ведь фермеры относятся к квалифицированной рабочей силе. Именно в этом секторе они и должны сидеть.
– Дориан! Ты здесь! И Энни!
Нас окружила семья Саттеров. Меня крепко обнимали мать Дака и две его сестры, а его младший брат запрыгнул на скамейку и бросился в объятия Дака. Саттеры, как и сам Дак, всегда оказывали радушный прием.
– Кор все сделал потрясающе, правда? Как думаешь, у него есть шансы стать Первым Наездником?
Дак искоса взглянул на меня, и я подумала, что он тоже размышляет о том, есть ли шансы у Кора теперь, когда Ли тоже вышел в полуфинал.
– Возможно. Но в мирное время титул Первого Наездника не более чем просто почетное звание.
– Может начаться война, – заявила младшая сестра Дака, Мерина. Ее волосы, забранные в конский хвост, хлопали ее по спине, когда она принялась скакать на месте. Как и у всех отпрысков Саттеров, у Мерины смуглая кожа матери, карие глаза и вьющиеся волосы, доставшиеся в наследство от отца.
Дак расхохотался и покачал головой.
– Скорее всего, нет. – И он принялся спокойно объяснять: – У нас хорошие отношения с Дамосом, драконы Исканского Архипелага соблюдают нейтралитет, Бассилеанская Империя уже несколько веков находится в упадке…
Дак не сказал ничего особенного, лишь перечислил основы того, что мы изучали в классе о геополитике в регионе, однако его семья смотрела на него так, словно он сообщил им нечто из ряда вон выходящее. Саттеры владели пекарней в Хаймаркете. Они всегда гордились достижениями Кора и Дака, но с некоторой долей настороженности и непонимания.
В глубоком голосе мистера Саттера прозвучало странное напряжение:
– Но появился Новый Питос. Он представляет для нас угрозу, не так ли?
Эта попытка продемонстрировать знания выглядела столь неуклюжей, что меня охватило чувство стыда. Посадив на спину своего младшего брата Грега, Дак наморщил лоб, думая, что ответить. Мистер Саттер и не догадывался, что только что показал свой низкий уровень знаний. Долгие годы ходили слухи, что на Новом Питосе укрылись выжившие из Трех Семейств, которым удалось ускользнуть во время массовой резни во Дворце в день переворота, но его военная мощь не была внушительной. На острове не было драконов. Или военно-воздушных сил. Даже морского флота, потому что окружавшие его карстовые столбы делали воды вокруг острова почти непреодолимыми. Однако Министерство Пропаганды продолжало распускать слухи об угрозе со стороны новопитианцев среди низших сословий. Эти слухи, как чиновники из министерства объясняли им на занятиях, полезны для поддержания патриотического настроя.
Это объяснение, к которому можно относиться спокойно до тех пор, пока твой родной отец, принадлежащий к бронзовому сословию, не повторит его вслух.