Эта испорченность в христианстве называется первородным грехом.
Учение о первородном грехе обычно вызывает наиболее решительную критику – и наиболее эмоциональное неприятие со стороны нехристиан. Это понятно: если не верить в Бога, тогда остается верить в человека, а в этом случае учение об испорченности человека разрушает всякую надежду. С точки зрения неверующего моралиста, вера в первородный грех подрывает желание и способность людей добиваться социального и морального прогресса; такая вера не менее вредна, чем вера здорового человека в то, что он болен. И действительно, внушать здоровому человеку, что он болен, – значит причинять ему несомненный вред; однако же несомненным вредом обернется и другое: если человек на самом деле болен, а мы будем внушать ему, что он здоров. У меня довольно плохое зрение, и если я внушу себе, что я вижу отлично, и откажусь от очков, то я буду налетать на все углы и, скорее всего, закончу свою жизнь под колесами автомобиля. А наша история, как и наша современность, свидетельствует о тяжелом нездоровье.
Такой взгляд на человека кажется обескураживающим и пессимистическим, однако на самом деле он связан с тем безмерным оптимизмом, который лежит в основе христианства: мы верим, что Бог всемогущ и что Бог есть любовь. Мы верим, что глубочайшая, вечная реальность – реальность Святой Троицы – исполнена безграничной любви и милости; Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Две эти доктрины – вера в благость Бога и в греховность человека – так связаны между собой, что вера в одно предполагает веру в другое. Мы верим в реальность греха, глубокой порчи, поразившей мир и человека, именно потому, что мы верим в абсолютную благость Бога.
Слова апостола Иоанна «Бог есть любовь», наверное, самые известные слова Библии; их часто повторяют и нехристиане, и те, кто вообще не знает, откуда они. Однако эти слова, если мы примем их всерьез, приводят нас к осознанию реальности греха. Бог есть любовь, а мир, как пишет тот же апостол в том же послании, «во зле лежит». «Мир полон кровью и слезами» настолько, что часто люди вообще отрицают бытие благого Бога. Если мы верим (как апостолы), что Бог все-таки благ, мы неизбежно приходим к признанию некой порчи, прежде всего в людях, которая противится любви Божией и вносит разрушение и боль в созданный Им мир. Как сказал английский писатель Гилберт Кит Честертон, «если правда (как оно и есть), что человек может получать изысканное наслаждение, сдирая шкуру с кошки, то приходится отрицать либо Бога, как атеисты, либо нынешнюю близость Бога и человека, как христиане». Именно эту порчу, которая стоит за всем злом и страданием мира, христианство и называет грехом. О ней мы подробнее поговорим далее.
ГРЕХОПАДЕНИЕ: ДРЕВНИЙ ОБМАНЩИК
Библейский рассказ о грехопадении использует самый простой, «детский» язык, чтобы помочь нам понять не только причины катастрофы, постигшей наш род на заре мироздания, но и природу греха как такового – греха, который мы совершаем здесь и сейчас. Третья глава библейской книги Бытия (если у вас есть Библия, вы легко найдете это место), начинается с упоминания некоего разумного нечеловеческого существа: Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог (Быт. 3, 1).
Змей, который появляется в этом рассказе, упоминается еще раз почти в самом конце Библии: И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним (Откр. 12, 9).
Речь идет о сатане; и нам нужно немного остановиться, чтобы понять, кто это такой.
У нас, христиан, есть уникальная информация, благодаря которой мы видим мир в совершенно иной системе координат. И мы понимаем, что он гораздо больше – у него есть духовное измерение, гораздо более обширное и важное, чем тот материальный мир, который мы воспринимаем органами чувств. Это измерение не находится где-то в другой вселенной – оно пронизывает материальный мир и активно взаимодействует с ним. Могущественные духовные существа пребывают рядом с нами – Божии ангелы простирают над нами свой покров и хранят нас от зла. Хотя мы не видим их, они принимают самое деятельное участие в нашей жизни. Но не все обитатели духовного мира добры. Он охвачен мятежом и гражданской войной.
Существуют духовные силы зла, силы, противящиеся Богу и стремящиеся погубить человека. Писание начинает разговор о грехе именно с них. За человеческим противлением Богу стоит некая нечеловеческая сила. Библия называет ее диаволом (то есть клеветником) и сатаной (то есть противником). Господь приходит, чтобы разрушить дела этой силы: Для сего-то и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола (1 Ин. 3, 8).
Еще до грехопадения человека могущественный ангел восстал против Бога и обратился в того, кого Писание называет дьяволом (то есть клеветником) и сатаной (то есть противником), драконом и змеем. Он увлек за собой часть ангелов, которые обратились в «духов злобы поднебесных». Эти духовные мятежники непрестанно ищут разрушить Божие творение – и особенно взаимоотношения Бога и человека.
Цель диавола – разрушить все Божие творение, и особенно отношения человека с Богом; средство, к которому сатана прибегает, – ложь.
Господь Иисус говорит о нем: Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи (Ин. 8, 44). О чем эта ложь? Прежде всего о Боге и Его слове. Об этом и рассказывает книга Бытия: И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? (Быт. 3, 1).
На самом деле Бог этого не говорил; Его заповедь была такова: И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2, 16–17).
Дьявол пытается переврать заповедь, чтобы представить ее как неисполнимую и бессмысленно тиранскую. Какой смысл поместить людей в саду, полном прекрасных плодов, и запретить им есть эти плоды? Как вообще они могут прокормиться, если все эти плоды им недоступны? Кто такой этот Бог, Который выступает со столь бессмысленным и жестоким запретом?
С тех пор тактика врага не изменилась. Для многих людей христианство – это набор бессмысленных и суровых ограничений. Многие неверующие обмануты змеем, потому и отворачиваются от христианства; многие верующие превращают свою жизнь во что-то безрадостное и унылое, веря, что именно этого от них хочет Бог.
И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть (Быт. 3, 2).
Ева не поддается на слишком грубую ложь; она помнит, что запрет касался только одного дерева, хотя и уступает врагу в том, что дополняет его запретом прикасаться к плодам.
И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло (Быт. 3, 4).
В этой фразе заключено очень многое, и мы рассмотрим ее по частям.
…нет, не умрете…
Сатана отрицает последствия греха: «Бог сказал, что вы умрете, если согрешите; но это не так. Вы можете согрешить, и с вами будет все в порядке». Грех не ведет к смерти – вот что змей старается внушить людям. Он может внедрять это в их сознание по-разному – отрицая бытие Бога вообще или внушая людям, что Бог слишком благ, чтобы допустить тяжелые, а тем паче необратимые последствия греха. Змей может действовать как-то еще, но главная мысль, которую он пытается внушить, – это мысль о том, что грех останется без последствий.
Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло.
Змей внушает, что грех, напротив, принесет пользу: откроются глаза ваши, и вы будете как боги. Бог это знает и не хочет, чтоб вы получили пользу. Цель заповеди, как уверяет змей, – лишить людей чего-то хорошего. Талантливый антихристианский писатель Филип Пулман выразил это так: «Есть две великие силы, – сказал мужчина, – и они сражались с начала времен. Все улучшения в человеческой жизни, все клочки знания, мудрости и достоинства, что у нас есть, были вырваны одной стороной из зубов другой. За каждый клочок человеческой свободы шла ожесточенная борьба между теми, кто хочет, чтобы мы знали больше и были мудрее и сильнее, и между теми, кто хочет, чтобы мы лишь скромно подчинялись» (Филип Пулман. «Скрытый нож»).
Восстав против Бога, обещает змей, вы обретете «знания, мудрость и достоинство»; Бог – тиран, который хочет сделать вас слабыми и глупыми, чтобы властвовать над вами.
ГРЕХ КАК БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ
Рассказ третьей главы книги Бытия указывает на одну очень важную сторону греха – безответственность.
И воззвал Господь Бог к Адаму и сказал ему: где ты? Он сказал: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что ты это сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела (Быт 3, 9–13).
Адам пытается скрыться от Бога; Бог не изменился, но Адам больше не доверяет Ему; их отношения разрушены. Адам не хочет признать свой грех и просить о прощении – он не верит в доброту Бога и предпочитает лгать и изворачиваться, перекладывая ответственность на Еву и косвенно – на Бога (жена, которую Ты мне дал). Ева в свою очередь сваливает на змея. Люди постоянно оказываются перед выбором – признать свою вину и попросить прощения или искать виноватого, на которого можно было бы все свалить. Люди предпочитают искать виноватых или – нередко – обвинять Бога.
С тех пор, как был записан этот рассказ, прошло очень много времени, но отношение людей к своей жизни остается тем же: мы склонны утверждать, что наши поступки определяются кем-то другим. Мы приходим в ярость потому, что другие люди нас злят; грешим потому, что другие люди вводят нас в соблазн; ненавидим ближнего своего потому, что он такой мерзавец, что мы не можем его не ненавидеть.
Наши поступки вынуждены окружающими нас обстоятельствами – погодой, страной, в которой мы живем, генами, чем угодно еще – исключая наше личное произволение. Мы не виноваты – виноват кто-то другой, или, возможно, и это всех устраивает – мать-природа.
Почему мы так жаждем сложить с себя ответственность? Ведь это чудовищно глупо и разрушительно с чисто земной, практической точки зрения. Отказываясь признавать свои поступки полностью своими, мы утрачиваем контроль над своей жизнью.
Кто оказывается автором книги нашей жизни, если не мы сами? Другие люди, обстоятельства, наши собственные внутренние импульсы, которые мы даже не пытаемся контролировать. На капитанском мостике нашей жизни оказывается всякий прохожий, наш руль поворачивает всякий случайный порыв ветра, всякая чайка, присевшая на него передохнуть.
Что будет с нашей жизнью? Ничего хорошего. В лучшем случае она будет просто пустой и жалкой – мы ничего не достигнем и ничего не обретем. В худшем – мы просто разобьемся о рифы алкоголизма, наркомании или закончим наши дни в тюрьме. В самом деле, что объединяет людей, потерпевших жизненное крушение? Их вера в то, что их жизнь и их поступки определяются кем-то другим. Они запили, потому что окружающие относятся к ним по-свински; бросили семью, потому что домашние «никогда их не понимали»; совершили преступление, потому что их довели или вынудили. Даже для того чтобы на чисто мирском, посюстороннем уровне привести свою жизнь в порядок, надо признать, что мы свободны в том смысле, что сами принимаем решения и сами несем за них ответственность.
Мысль, что грех каким-то образом сделает нас счастливыми, прекрасными и сильными, – самая глупая мысль на свете, но диаволу раз за разом удается внушать ее людям. Мы снова и снова думаем, что уж на этот-то раз, если мы послушаем змея, а не Бога, у нас все получится, мы будем счастливы… И раз за разом остаемся у разбитого корыта. История Адама и Евы – это, во всех подробностях, и наша история…
ГРЕХ И ВЕЧНАЯ ГИБЕЛЬ
Итак, мы все находимся в состоянии катастрофы, которую богословы называют первородным грехом. Эту катастрофу можно описать с разных сторон, но прежде всего первородный грех есть утрата отношений с Богом.
Человек создан так, что в центре его жизни должен быть Бог; находясь в правильных отношениях с Богом, человек состоит в правильных отношениях с самим собой, ближними, миром в целом.
Эти отношения отражают отношения в Троице, где Отец, Сын и Святой Дух предвечно вверяют Себя другу другу. Наилучшим образом рая, для которого мы созданы, может служить счастливая семья, в которой люди любят друга, радуются друг другу и служат друг другу.
В грехопадении человек отторг себя от Бога и, как планета, потерявшая орбиту, ныне ставит в центр своей жизни тех или иных идолов, чаще всего самого себя, но иногда «великое дело» или «великого вождя», или еще что-то либо кого-то. Все проявления зла и безумия, которыми так богата история, массовые или частные, суть результат утраты Бога как центра притяжения.
Грех порождает враждебность к Богу: для человека, желающего поставить в центре жизни самого себя или созданных им самим идолов, Бог оказывается угрозой его идолам, самовластию, самореализации, самоублажению – всему «само», вокруг чего вращается падший человек. Грех также неизбежно порождает враждебность к ближнему: все конфликты, начиная с семейных ссор и заканчивая мировыми войнами и геноцидом, обусловлены тем фактом, что мироздание – слишком тесное место хотя бы для двух грешников, каждый из которых хотел бы его себе полностью. Как это прекрасно формулирует немецкий мыслитель Фридрих Ницше, «если бы боги существовали, как бы я вынес, что я не бог?.. Следовательно, нет никакого Бога!». Но желание изгнать из Вселенной Бога, который мешает мне быть богом, также порождает желание избавиться и от ближнего, имеющего свое мнение на тему, кто тут бог.
Падший человек желает употребить ближнего в качестве топлива для своего превознесения. У диктаторов это проявляется как-то по-детски просто, а у тех, кто лишен их возможностей, – принимает символические формы. Например, составление таких карт реальности, где «двуногих тварей миллионам» отводится роль серого фона, на котором сияют наши достоинства: мы – элита на фоне анчоусов, мы – белые люди на фоне «черномазых», мы – умники на фоне тупиц и так далее и тому подобное в бесконечном множестве вариантов.
Грех, таким образом, есть состояние, несовместимое с жизнью не в силу того, что Бог по Своему произволу так решил, а в силу природы самого греха. Например, если человек – циничный эгоист, который пользуется другими людьми в своих интересах и затем предает их, он не сможет иметь счастливого брака и крепкой дружбы не потому, что ему кто-то извне этого не даст, а потому, что он таков, каков он есть.
Грех оборачивается вечной гибелью, адом. Иногда спрашивают, как всеблагой Бог может обрекать грешников на вечный ад. Он и не обрекает – грешники обречены по своим личным качествам. В какие райские кущи их ни запусти – они принесут ад с собой. Адское пламя внутри, а не снаружи. Один человек, переживший клиническую смерть, описывал ад как бесконечное поле боя, где преисполненные гордыни, ненависти и ярости погибшие души тщетно пытаются ранить друг друга или удовлетворить страсти, которые за неимением тела они удовлетворить не могут. Трудно сказать, насколько достоверно это видение, но образ хорошо описывает суть дела: злоба, иногда клокочущая в Интернете, социальных сетях, где люди не могут добраться друг до друга физически, помогает это представить.