К сожалению, продавить решение о передаче контроля за сборами налогов Королевской Фискальной службе, несмотря на ощутимую поддержку при дворе герцога, пока что не удается. А учитывать факт того, что через Ренк идут почти половина караванов из султаната, герцог имеет полную казну, что опять же позволяет ему вести самостоятельную политику внутри своих владений.
– Значит, говоришь со времен моего батюшки, ничего сделать не получается… – Король задумался.
Ричард, герцог Ренка. Был настоящей занозой в мягком месте уже пару десятков лет. Он был умнее своего отца, согласившегося принести присягу и, пусть и слегка формально, войти в состав королевства. И всеми силами, как только утвердил свою власть над землями, стремился ограничить участие королевских чиновников в жизни герцогства. И найти над ним управу было не так-то и просто.
Давить военной силой? Нет… Это точно не выход. Задушить блокадой – тоже не смешно. Тогда к постоянно воюющим окраинам добавится нехилая свара почти в середине Королевских земель. Что в напряженной межгосударственной обстановке было бы чревато распадом государства и ликвидацией короны Унаи, как таковой. Уж тут бы добрые соседи непременно поспешили на помощь…
– А чью сторону займет герцог в случае начала большой войны? – Альфред и сам прекрасно знал ответ, но все же решил уточнить у маркиза, как более информированного человека. – Не ударит ли он в спину, если мы начнем переброску королевской армии на север к границам Империи?
– Ну, тут ответ однозначен. Пусть герцог и отстаивает свою самостоятельность всеми силами, но он славится тем, что всегда верен своему слову и не станет предавать. Уж очень он щепетилен в вопросах чести. – маркиз не стал уточнять, что насколько герцог верен своему слову, настолько же он упрям в вопросах касающихся его казны. В войне он, вне всякого сомнения, выставит войска на стороне Королевства, но лишних денег не даст, кроме положенного взноса вассала своему сеньору, которым являлся Альфред Третий.
– Это, безусловно, хорошо, что герцог верен присяге, но ведь его могут устранить, а наследник, насколько мне помнится, пока ничем не связан с Королевством, что помешает ему выступить против Короны? – правитель выдвинул один из ящиков стола, пытаясь что-то найти. Видя, что маркиз не торопиться с ответом, он продолжил. – Нужно найти способ, обеспечить лояльность провинции при любых раскладах.
– Ваше Величество… Не знаю, но возможно… – немного подумав, как-то неуверенно начал Глава тайной канцелярии.
– Ну? Давай уже говори, не бойся. – подстегнул его Альфред.
– У вас младшему сыну скоро исполняется восемнадцать лет, а у герцога есть дочь, лишь на пару лет младше принца Георга. Я считаю, что, если на то будет ваша воля, что брак между вашим сыном и дочерью герцога, весьма и весьма укрепил бы позиции Короны в землях герцогства.
После паузы, Ральф все же выдал пришедшую только сейчас в его голову мысль. Он прекрасно знал, что герцог души не чает в своей дочери, и тут открывались такие перспективы, что ух…
– Хм… пожалуй… – король задумался.
С одной стороны женить принца крови на дочери вассала было как-то не очень. Он с большей охотой женил бы его на принцессе из Империи. Но с другой стороны, род герцогов Ренка уходит своими корнями глубоко в века и не прерывался еще с тех времен, когда сам Ренк только-только отстраивался, а Королевство Унаи было всего лишь баронством, практически в медвежьем углу Империи…
Да и опять же, отношения с Империей в последнее время сильно испортились. А тут вполне реальный шанс получить весьма сильный рычаг влияния на чересчур независимого герцога. Взвесив плюсы и минусы, король наконец выдал решение:
– Значит так, Ральф. Идея хорошая, я бы даже сказал замечательная. Молодец, не прокисли еще мозги. – король подошел к маркизу и похлопал того по плечу. – Ты и займешься этим делом. Съезди… Хотя нет. Ты мне и тут пригодишься, для начала пошли людей вместе с принцем Георгом, ему я сообщу об этом сам, пусть проведут переговоры с Ричардом. Ну и принц пусть познакомиться с дочкой герцога. Как говоришь ее зовут? – король замолчал, ожидая ответа.
– Энария, ваше величество. – тут же ответил Ральф, уж семью герцога он знал по именам хорошо.
– Красивое имя, мда… – Альфред задумался. – В общем, я решил! Как сказал, так и делай. Обо всем остальном поговорим вечером. – король вздохнул, ни секунды покоя. Все дела, дела. – Ступай, Ральф. После ужина жду со всеми материалами по Западным Баронствам и убийству посла. Свободен.
– Благодарю, Ваше Величество. – маркиз облегченно выдохнул и отвесив поясной поклон, не торопясь, но поспешая направился на выход.
Его ждало много работы….
* * *
Тихо поскрипывает металлическое перо, изготовленное лучшими ювелирами герцогства для своего правителя, по бумаге, оставляя за собой ровные строчки причудливой вязи рунического письма. Строчка за строчкой ложатся мысли герцога на белоснежный лист, выделанной лучшими алхимиками герцогства.
Выводя очередную руну, Ричард неосторожно дернул локтем, сбивая со стола некстати попавшуюся чернильницу. Отвлекшись на упавшую емкость, благо оказавшуюся закрытой, иначе роскошной шкуре белого медведя, когда-то давно подаренной герцогу старым товарищем из далекого Союза северных княжеств, пришел бы конец.
Правитель Ренка слегка поморщился и вернулся к прерванному занятию.
Он писал личный дневник. Не то, чтобы он хотел, чтобы его жизнь была занесена на бумагу, нет. Просто так он отдыхал. Записывая в книжицу, сшитую из чистых белых листов бумаги в кожаном переплете, свои мысли, какие-то события, или же просто интересную историю, рассказанную кем-либо из придворных, он как бы отдалялся от повседневной тяжести чудовищной ответственности. Управлять герцогством было той еще задачкой.
В столичном городе земель переплелось столько интересов разных сил, и не только влиятельных людей герцогства, или королевства, в которое оно входило на правах личного вассалитета, но и, казалось бы, совсем далекого южного Великого Султаната. А почему? Потому, что Ренк раскинулся на караванных путях, по которым торговцы с юга шли на север, с востока на запад, и обратные стороны.
В связи с этим, герцогство было очень богатым. Пошлины с дорог, налоги с постоялых дворов. Да к тому же у Ренка были неплохо развиты и собственные ремесла. И оружейные, и кожевенные. Про гончаров и говорить нечего. Казна не пустовала никогда. Да и земли вокруг были плодородными, потому герцогство было полностью самодостаточно, и являлось лакомым кусочком для любых соседей.
Причины, по которым отец Ричарда принес личную присягу королю Унаи, были обусловлены двумя простыми факторами. Во-первых: сложно оставаться независимым, располагаясь внутри какого-то государства, практически в самом его сердце. Ну а во-вторых: король гарантировал невмешательство со своей стороны во внутренние дела герцогства. От Ренка же требовалось немного – в случае войны выставлять войско в королевскую армию и смехотворный, с точки зрения доходов, взнос в королевскую же казну.
Вот только последние годы, давление Короны на излишне самостоятельное герцогство становилось все сильнее. И теперь Ричард ломал голову, как же оставить все как есть, или может вообще выйти из состава Королевства? Свои мысли он и записывал в дневник, который хранился специальном сейфе, запертом личной магической печатью герцога.
Покрутив головой, разминая затекшую шею, герцог уже собирался продолжить писать, когда дверь его кабинета с грохотом распахнулась, впуская внутрь огненный вихрь в лице его любимой дочери. Ну да, кто еще может войти к правителю без стука и разрешения, да еще и грохнуть об стену тяжелой, красного дерева, привезенного с далекого юга дверью?
Без последствий для себя в виде укорачивания роста на длину головы, очень и очень немногие. Если быть точным, то таких людей найдется от силы два-три человека. Собственно говоря, сам герцог может это сделать, его старший сын Гаральд, но тот уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как правильно себя вести, и, конечно же, его непоседа любимица дочь.
Нет, она тоже знала все премудрости и условности жизни в герцогском дворце. Вот только, мягко говоря, игнорировала их.
Взрывная, импульсивная непоседа…
Ричард отложил перо в сторону, и начал подниматься из массивного кресла, такого же основательного, как и вся обстановка кабинета, как и сам герцог.
– Папочка, как дела? – Энария вихрем промчалась через комнату к отцу, быстро чмокну его в небритую щеку, тут же уселась на мягкую софу, забившуюся в угол кабинета, и служившую для отдыха, а иногда и для короткого сна, если дела требовали неотрывного контроля со стороны герцога.
– Эни, ну сколько раз тебя просил, не ломай мне, пожалуйста, дверь, она дорога мне как память. – с легким укором в голосе, одновременно присыпая исписанную страницу мелким песочком, чтобы чернила скорее высохли, ответил герцог.
Если Эни, прекрасно знающая, что отец не очень любит, когда его прерывают во время работы, примчалась сюда, то значит, она опять что-то придумала, и сейчас будет уговаривать отца разрешить ей воплотить очередную сумасбродную идею.
– Дела, как обычно. Мы ж с тобой виделись буквально пару часов назад. – мягко улыбнулся он своей маленькой принцессе, хотя той уже и исполнилось шестнадцать лет, но для Ричарда дочь по прежнему оставалась маленькой егозой, любимицей и всеобщим дворцовым ужасом в юбке, вечно что-то вытворяющим.
Как не старались няньки привить ей приличествующие девушке ее происхождения манеры, но успеха так и не достигли. Нет, Эни прекрасно знала и умела вести себя правильно, с точки зрения благородных. Но ужасно не любила этого. Видимо, сказывалось то, что она выросла под большим влиянием старшего брата и отца, рано лишившись матери.
При воспоминании о почившей жене на лицо герцога набежала легкая тень грусти. Что ни говори, а мать Энарии и Гаральда он любил всем сердцем, и тяжело переживал ее потерю.
– Прости, прости, прости, папуля. – Эни быстро вскочила с софы и в два шага оказалась рядом с отцом, тут же повиснув у того на шее и всем видом изображая раскаяние. – Я больше так не буду, правда-правда.
И такое умилительное состроила личико, что Ричард не выдержав расхохотался.
– Ладно, чего уж там. Давай отца отпускай, тяжелая стала уж больно, того и гляди сломаюсь еще, кого будешь изводить тогда? – так и не стерев с лица улыбку, герцог быстро освободился от удушающих объятий дочери. – Рассказывай, чего это я тебе так срочно понадобился, что ты прогуляла занятия по магическому мастерству и примчалась сюда? – попутно убирая в сейф дневник, поинтересовался он у дочери. – Сразу говорю, на битву с драконами не отпущу. – сделав наигранно строгий голос предупредил он.
Мда… Энария у него была той еще затейницей в детстве, сейчас хоть и немного, но поспокойнее стала. А уж история, когда она, в возрасте пяти лет, наслушавшись сказок, которые ей время от времени читал Гаральд, решила непременно убить дракона и принести во дворец его сердце. Зачем понадобилось сердце дракона маленькой девочке, до сих пор оставалось тайной покрытой мраком.
Именно тогда уже стало понятно, что из дочери герцога выйдет толк. Она умудрилась собрать небольшую котомку с едой, стащила у зазевавшегося охранника кинжал и отправилась на поиски приключений. Благо, Розалинда, пришедшая забрать свою воспитанницу из покоев наследника, и не обнаружившая ее там, быстро подняла на уши весь дворец и Энарию успели перехватить, когда она только-только покинула дворец и шла по улицам города.
Как умудрилась пятилетняя девочка покинуть набитый людьми дворец, а после еще и пробраться за стену, отделяющую его от внутреннего города, выяснить так и не удалось. А сама Энария толком ничего объяснить не смогла. Но последствия были… Начальник стражи и охранник, у которого был украден кинжал поехали продолжать службу в далекое село, а гарнизон был увеличен.
Еще долго поступок юной путешественницы был темой сплетен гулявших среди придворных. Да и сейчас, спустя одиннадцать лет, нет-нет и вспоминали. Уж очень резонансное происшествие было.
– Ну, вот чего ты снова… – обиделась Энария, и повернулась к отцу спиной, одновременно отправляя небольшое заклинание, чтобы закрыть дверь, которую она же и распахнула. – И было то всего один раз, а разговоров, разговоров…
Дверь хлопнула с такой силой, что светильник, висевший прямо над входом, ощутимо вздрогнул, пытаясь сорваться с крепления и рухнуть вниз, но все же остался висеть на своем месте.
– Ну, Эни… – обреченно махнув рукой в сторону дочери, герцог поднял колокольчик, для вызова слуги и коротко позвонил им.
– Что изволите, ваша светлость? – вышколенный потомственный лакей появился в кабинете практически сразу, и притом абсолютно бесшумно. Теперь он стоял, чуть склонившись в ожидании приказа хозяина.
– Принеси мне глинтвейну и чего-нибудь перекусить. – немного подумав поручил герцог. – Доча, ты чего-нибудь хочешь? – это уже обращаясь к Энарии, которая уже успела вернуться на софу, забравшись на нее с ногами и ждущая, когда отец освободиться. Увидев отрицательное покачивание головой, он повернулся к слуге. – Все, исполняй.
– Сию же минуту, милорд. – поклонившись, слуга так же быстро исчез, как и появился до этого.
– Ну… давай рассказывай, что привело мою дочь в сию обитель канцеляризма? – герцог присел на софу, рядом с подвинувшейся немного в сторону, так чтобы хватило места отцу, дочерью, и повернул лицо к ней. – Что-то случилось?
– Ну па… Разве не может любящая дочь просто прийти, чтобы узнать, как здоровье у дорого папочки? Разве для этого ей нужно записаться на аудиенцию? – картинно надула губки Энария, осуждающе глядя на отца.
– Почему же, может, конечно. Ты же знаешь, для тебя я всегда найду время. – Ричард, улыбаясь, потрепал дочь по огненным волосам. – Просто ты примчалась чуть ли не с самого утра, пропустив занятия с магистром Кредом, что для тебя вообще-то нонсенс. Понимаю, если б ты пропустила «Этикет», или там еще чего подобное. Но ты ж у меня, если не дай боги не помагичишь чего, все… Считай день насмарку прошел.
Герцог прекрасно знал все увлечения и привычки своей дочери.
– А почему ты думаешь, что я прогуливаю занятия у мастера Креда? – Эни, тряхнула своей рыжей гривой и сверкнула глазами. – Может, я на историю не желаю идти? Готова принять любое наказание за прогул. – она понурила голову, якобы признавая свою вину.
Будь на месте герцога кто другой, то вполне мог и поверить, но он хорошо знал сою дочь и ни на грош не верил в искренность покаяния своей дочери. Но как она играла! В высшем свете актерский талант не менее, а возможно и более важен, чем богатство и влияние. Так не скроешь истинное отношение к кому-то, по ком плаха плачет горючими слезами, но у него отец влиятельный дворянин, а потом мятеж гаси… Мда…
– Ой, не могу… кха-ха. – глядя на почти искреннее раскаяние дочери Ричард рассмеялся. – Доча… Я ведь почти поверил. Если бы не один маленький нюанс. – герцог сделал серьезное лицо, усилием воли стирая с лица улыбку. – Неужели, ты думаешь, что я не знаю расписание занятий, своей любимой дочурки… Ай-яй-яй…
Обличительную речь герцога прервал слуга, в этот раз он был не настолько бесшумным. Ибо катил перед собой маленький столик. Маленький, то маленький. Вот только количество наставленных блюд, явно превышало необходимое одному человеку, пусть даже и герцогу. Мясные копчености, рыба, что-то еще из холодных закусок. Герцог так и не понял. То ли салат, то ли запеканка. И венчал композицию небольшой серебряный кувшинчик с глинтвейном, из которого шел легкий пар.