– Я сначала хотел поговорить с тобой, чтобы понять причину твоей скрытности, но потом проследил твои маршруты по кратеру и понял, что лучше тебе не мешать. Сегодня, как я понимаю, ты закончил исследование этого места и пришел к выводу, что там ничего больше нет.
Я киваю. Мне просто нечего добавить. Иштван – величайший профессионал. Хотя у нас на станции все такие. Иштван продолжает:
– Но вот интерес Кристины к квадрату 20—52 я понять не мог. Был там много раз во время прошлогодних раскопок и после. Ничего там нет, а Кристина заглядывает туда каждую неделю. Я попросил ребят с орбитальной станции почаще фотографировать квадрат и стал сравнивать эти снимки. Так я мог проследить, где появляются следы от ее вездехода. Однако ничего нельзя было понять. Ее следы – это как хорошая иллюстрация к теории процессов случайного блуждания. Я подозревал, что женщины непоследовательны. Но ведь Кристи ученый, она не должна была колесить между скалами без всякой системы. Вот ты ходил по кратеру, исследуя квадрат за квадратом. А Кристина… Вот смотри, тут ее сегодняшние следы. Мало того, что она сделала несколько странных кругов, она еще ездила вперед и назад. Ты когда последний раз включал заднюю передачу у «клопа»?
Я пожал плечами. Место, где Кристина кружилась на одном месте, я хорошо знал. Там мы бурили последние шурфы, и Кристина сказала, что это все, надо отсюда уходить, ничего интересного мы больше не найдем. Ее тогда горячо поддержал Анри и другие геологи. Это место, где скалы были совсем разрушены, кругом лежали огромные каменные осколки, для нашей техники оставались очень узкие проходы.
– Давай так, – сказал Иштван. – Ты иди в задний салон и поспи немного. Ночью мы ничего искать не будем. Я посижу немного с фотографиями и тоже лягу.
Он отвернулся, на экране снова замелькали фотографии камней, скал и темного песка.
Я долго ворочался на узком диванчике, прислушивался к бормотанию Иштвана. Он перешел на венгерский, я ничего не мог понять, но чувствовал, что хороших новостей пока нет. Потом я стал жалеть, что мы не поговорили о статуях в кратере С55, мне даже захотелось встать и узнать мнение Иштвана о моих находках. Потом я вспомнил, что Иштван не упомянул пещеру, где лежал Питер, и это тоже меня удивило.
А потом я задремал.
– Стас!
Я пытаюсь открыть глаза и понять, где я нахожусь. В окно светит солнце, все залито ядовитым розовым светом.
– Стас, я нашел вездеход Кристины!
Я мгновенно просыпаюсь, поднимаюсь с дивана и смотрю на Иштвана. Он довольно улыбается.
– Она сейчас в твоем любимом С55. Вместе с Арни!
Иштван показывает на экран. Работает камера в кабине вездехода. Я вижу растрепанные волосы Кристины, Анри сидит рядом с водительским сиденьем. Он наклонился к Кристине и что-то горячо говорит по-французски. Через лобовое стекло видны огромные обломки скал, на заднем плане стена кратера. Похоже, что вперед они двигаться не могут. Но как они туда попали? Да еще на таком большом вездеходе. Я знаю все входы и выходы в этот кратер. На такой громадине туда можно было попасть только по воздуху. Обратно они точно не выберутся, мы должны услышать сигналы SOS.
Иштван, похоже, думает о том же. Он переключает экран на фотографию кратера и пытается понять, где Кристина умудрилась найти там дорогу. Отвесные скалы, узкие щели, где даже я пробирался с трудом. Нет, непонятно! Он снова переключается на камеру.
– О, нет!
Иштван стучит кулаком по рукоятке кресла. Экран мертв! Связь снова потеряна.
– Свяжись со станцией и посмотри запись…
Иштвана учить не надо. Я не успел закончить свою фразу, как на экране уже снова появилась растрепанная голова Кристины. Потом я увидел ее руку, и экран потемнел. Изображения не было, Кристина чем-то залепила объектив камеры, но польские ругательства я слышал отлично. Потом застучали колеса по камням – и все. Наступила тишина, вездеход пропал с радара.
– Что сказала Кристина, я понял, – говорю я Иштвану. – Она ничего интересного не сказала. А что Арни ей говорил? Ты ведь французский знаешь.
– Он говорил, что надо быстрее сматываться, пока они живы. И еще он говорил, что если она так будет гнать вездеход, то он всю дорогу будет вынужден сидеть в туалете.
Иштван заводит двигатель и смотрит на меня.
– Давай в кратер! – говорю я. – Надо их поймать, пока они живы.
Иштван кивает, включает максимальную скорость, меня вдавливает в сиденье.
Пустыня на пути к кратеру почти без камней. Песок довольно плотный, холмы пологие, Иштван выжимает из «автобуса» все, что он может. Спидометр показывает около 180 км/час, двигатель гудит спокойно, на экранах нет сигналов опасности.
– Это ты перенес Питера в пещеру? – неожиданно спрашивает он.
Так, пещеру он тоже нашел! Я отрицательно мотаю головой.
– Нет, но камень у пещеры – это я придвинул.
– Странно, – Иштван задумывается. – Впрочем, ты прав. Питер туда попал гораздо раньше, ты тогда еще на Земле был.
– Ты знаешь, почему он погиб?
– Разбился шлем, он задохнулся.
– Подозреваешь кого-нибудь?
Иштван пожимает плечами.
– Сначала надо узнать, кто его перенес в пещеру. Он явно погиб весьма далеко от этого места.
Холмы стали круче, начали появляться скалы, торчащие из песка, нам пришлось сбавить скорость.
– Ты знаешь эту сторону кратера? – спрашивает Иштван, притормаживая у высокой стены.
Тут я знаю узкий проход, ведущий прямо к параллелепипеду. Мы выходим из вездехода и неторопливо идем к скалам. У Иштвана на боку болтается огромный пистолет, который сейчас можно увидеть только в музеях. Мне он дал мощный фонарь и моток веревки с крючьями. Перехватив мой недоуменный взгляд, говорит:
– Дай Бог, чтобы ничего из этого нам не пригодилось. Но так я чувствую себя увереннее.
– Осторожно, не повреди скафандр! – добавляет он, когда мы стали протискиваться сквозь узкую щель среди камней.
Теперь мы стоим около параллелепипеда. Я смотрю на его почти зеркальную поверхность, Иштван нагнулся к земле и пытается найти следы вездехода. Его следов нет, есть следы от ботинок.
– Твои? – Иштван просит наступить на песок рядом. Нет, ботинок не моего размера. Тут ходила Кристина.
Около скульптуры я присвистнул от удивления. Похоже, что мои любимцы повернули головы. Теперь они смотрят на кучу огромных скальных обломков у противоположной стены кратера. Я там был много раз, но не пытался их исследовать: камни острые, тяжелые и, казалось, не представляли особого интереса.
– Смотри, Кристина отсюда пошла к тем камням, – сказал Иштван. – Ты не знаешь, что там?
– Там можно комбинезон порвать, я пытался полазить, но бросил.
– А что это за темное пятно?
На это пятно я раньше не обращал внимания. Похоже на тень, но солнце светило нам в глаза и тени там не должно быть.
– Это пещера, Кристина там. И ее вездеход там. Сигнал шел оттуда.
Мы пытаемся пробраться между камнями. Иштван находит узкий лаз, мы ползем, стараясь уклониться от острых граней. Вот лаз расширился, перед нами небольшая площадка, засыпанная красным песком. На ней следы вездехода. В скале зияет огромная черная дыра, ведущая куда-то вниз.
– Это не пещера, это – туннель. Они сюда выскочили на вездеходе, покрутились, Кристина убедилась, что это ловушка, и уехали назад. Стой здесь, я пойду первым.
Иштван придерживает меня рукой и знаками показывает, чтобы я спрятался за камень. Сам он достает пистолет, пригибается и медленно идет по следам. Я оглядываюсь, и мне кажется, что высеченные в скале мужчина и женщина улыбаются, глядя на Иштвана. В наушниках я слышу его голос.
– Стас, это вход в пещеру или в туннель. Тут никого нет, иди сюда!
Да, это был мой промах. Я лазил по кратеру, рассматривал мелкие камешки в надежде увидеть работы древних мастеров, а тут, прямо напротив моих любимцев, был вход в пещеру. Много лет назад этот вход был закрыт огромной скалой. Потом она разрушилась, и вход стал виден за обломками. Мне и в голову не пришло полазить между этими камнями.
– Они там! – сказал Иштван. Пистолет он положил в кобуру, но руку держал на рукоятке.
Мы шагнули в темноту. После ослепительного дня я сначала ничего не увидел. Сделав несколько шагов, я был удивлен, что пол в пещере очень ровный.
– Зажги фонарь и будь осторожен, – Иштван подошел и тронул за руку. – Тут лестница!
Фонарь осветил огромные ступени, резко уходящие вниз. Я нагнулся и потрогал гладкую поверхность. Лестница была сделана из огромных параллелепипедов, точных копий моего «объекта номер два», лежащего в двухстах метрах от входа. Я посветил вверх и увидел, что потолок тоже был сделан из таких блоков. Непонятно, почему они не падали вниз. Ширина лестницы была около ста метров. Ее начало было немного занесено песком, но чем дальше мы спускались, тем чище становились ступени.
– Лихая девушка Кристина, – голос у Иштвана сдавлен. – По таким ступенях, на вездеходе… и я еще уверен, что на огромной скорости. А сигнал отсюда никакой не выйдет.
Метров через пятьсот спуск окончился, и мы оказались в огромном коридоре. Шириной он был тоже около ста метров, его высоту оценить было трудно, но я прикинул, что пятиэтажный дом тут бы поместился. Коридор уходил налево и направо, казался бесконечным. Свет фонаря не достигал его границ. Иштван опустился на колени и попросил у меня фонарь.
– Идем направо, – сказал он, поднимаясь. – Следы вездехода пошли туда.
Мы шли около часа. Автономного обеспечения скафандра в темноте хватало на четыре часа, и мы решили, что через полчаса будем поворачивать. Коридор не менялся. Идеальные, плотно пригнанные блоки, прямые стены и мрак впереди. Мы ощущали небольшой наклон вниз, наверное, мы опустились уже на значительную глубину.
Вдруг Иштван остановился. Примерно в километре от нас что-то белело. Иштван достал из кармана небольшой приборчик, включил его и стал внимательно рассматривать изображение на экране.
– Это вездеход Кристины, – наконец сказал он. – Там что-то случилось!
Мы побежали. Я первый раз бегал в скафандре. Удовольствие не из приятных. Недаром в инструкции это запрещалось – система регенерации воздуха не справлялась.
Добежали. Иштван схватил у меня фонарь, прыгнул на колесо вездехода и заглянул внутрь. Он долго светил во все углы салона, потом спрыгнул, протянул фонарь обратно.
– Там никого нет. А еще у них полностью разряжены батареи. Энергии нет нигде!
Да, ситуация! Кристина и Анри не знали, что мы едем за ними, и я представлял их состояние. За время, пока в скафандрах генерируется кислород и обогрев, они не смогут добраться до базы. Им остается только выйти на поверхность и пытаться с кем-нибудь связаться. Но назад они не пошли. Это означало, что тут поблизости есть другой выход или они нашли альтернативный источник энергии. Это я произнес вслух.
– Есть и третий вариант, – тихо произнес Иштван.
Мы стояли и молчали. Наши скафандры будут работать еще два часа. За это время мы успеем добраться до нашего «автобуса». На поверхности у нас будет дополнительный час за счет работы солнечных батарей.
– Они пошли вперед, значит там есть дополнительный выход. Они знают, проезжали мимо. Пойдем дальше? – я тронул Иштвана за плечо.
– А если выход далеко? У них запаса энергии в скафандрах больше. Еще час и мы отсюда не выберемся. Ты готов рискнуть?
– Готов.
– Спасибо. Я просто хотел это услышать. Мы сделаем так – ты вернешься к автобусу и вызовешь помощь с базы. Я же пойду вперед, найду их и скажу Кристине все, что о ней думаю.
– Разумно, но я пойду с тобой.
– Это приказ.
– Ты мне не начальник.
– Не послушаешься – погубишь себя и меня. А может и их.
– Я с тобой.
И мы опять побежали.
Зал огромен! Это даже не зал, а площадь формы латинской буквы «D». От стены до стены не меньше километра. От полукруглой стены уходили коридоры, точные копии того, по которому мы бежали. Их было не менее десяти. Прямая сторона площади обрывалась вниз огромными ступенями. Я посветил туда, но мне показалось, что это лестница в бездну. Метрах в ста от нас на краю этой лестницы сидели Кристина и Анри. Он обнимал ее за плечи, а она склонила к нему голову. Мы подошли, я осветил их фонарем. Кристина посмотрела на нас и отвернулась, Анри даже не повернул головы.
Иштван подошел к ним, встряхнул за плечи и жестом показал, чтобы они включили групповую локальную связь. Что-то щелкнуло, и я услышал, как Анри начал быстро говорить по-французски.
– Язык станции английский, – строго сказал Иштван. – Повтори, что сказал!
– Идите к черту! – раздалось в наушниках.
– Я уже к нему пришел, что-нибудь хочешь добавить?
– Иштван, – сказала Кристина, – ты хоть понимаешь, куда пришел?
– Сейчас я думаю, как отсюда выйти.
– Посмотри наверх. Стас, посвети на потолок, а ты посмотри в свой радар.
Потолок был другого цвета, чем стены. Плиты такого же размера, но более светлые. Я подошел к Иштваны и посмотрел на экран радара. Там явственно проглядывались круги, линии, многогранники, спрятанные за облицовкой.
– Механизм, чтобы раздвигать потолок?
– Не знаю, но посмотри в центре.
В центре потолка явно проступала схема Солнечной системы.
– А почему Марс тут самый большой?
– Не знаю.
– И что все это значит?
– Они отсюда улетели, – сказала Кристина. Буднично так сказала. – Они долго готовили Землю, чтобы там жить, и когда на Марсе закончились вода и кислород, то все улетели к нам. Они любили свою планету и жили тут до последнего. Но однажды в планету попал метеорит, она стала терять атмосферу, а потом испаряться вода. Я думала, что они решили красиво уйти в никуда, а они ушли к нам.
– Почему к нам? – спросил Иштван. – Это твоя гипотеза?
Кристина поднесла экран радара к его лицу, увеличила изображение. Я нагнулся и увидел тонкую линию, соединявшую Марс и Землю.
Мы лежим на песке, ждем турболет и смотрим на желтое небо, где светятся яркие звезды. Это совсем недалеко от подземной площади. Рядом глубокие следы от вездехода Кристины. Иштван поднимается на локте.
– Кристина, это твоя работа, – говорит он, показывая на огромные обломки скал у выхода из подземелья.
– Да, мы тут долго возились, расчищали вход. Методы прошлого века. Лебедка, тросы, крючья. Почти всю энергию вездехода здесь оставили.
– А Питера в пещеру ты положила?
Кристина молчит, смотрит на Анри, потом машет рукой.
– Да, я. Хотела, чтобы он был со мной и рядом с марсианами, а не в нашем морге.
– Он погиб из-за дефекта в забрале?
– Да, мы с ним искали входы в это подземелье, он сорвался со скалы и ударился лицом о камни. А это чертово забрало рассыпалось, как плохое оконное стекло!
– А почему так далеко?
– Я тебе сказала – в кратере С55 следы марсиан, их статуи. Мне хотелось, чтобы он был рядом.
– И давно ты эти статуи нашла?
– Давно, я там все облазила. Я предполагала, что там должен быть вход в туннель, но не нашла. Сегодня случайно выскочили. Есть еще много входов, все они завалены. Этот, где мы сейчас, самый чистый.
– Все знала и молчала?
– Стас тоже молчал. Да и ты там побывал.
Тут я не вытерпел:
– А почему следов не было видно?
– Я увидела твои знаки, камешки, приглаженный песок и поняла, что ты хочешь все сам исследовать. Не стала тебе мешать. И старалась следов не оставлять.
– А из квадрата 20—52 ты всех увела, когда увидела вход?
– Да, это было неожиданно для меня.
Я замолчал. Странный разговор, мы все прикоснулись к жутким тайнам, а болтаем о лебедке и камешках.
– Все-таки я не понимаю, – говорит Иштван. – Почему вы всё хранили в тайне?
– Но и ты молчал, зная про статуи.
– Наука – это не мое. Я отвечал только за вашу безопасность. А сейчас я думаю, как вас теперь перед начальством выгораживать? Смотрите, уже турболет показался!
Вторая встреча
– Отредактировал?
Я у Шефа в офисе. Загружаю файл в его планшет. Он читает.
– Надеюсь, в книгу ты вставил оригинальный вариант? Где ты взял такие длинные диалоги в подземном зале? Очень, конечно, торжественно, с кучей восклицательных знаков. Только воплей «Эврика!» не хватает.