У каждого нормального человека в экстремальных условиях проявляются свои средства психологической защиты. Витя как бы отстранился от событий на своем участке, посмотрел на ситуацию со стороны. Терять ему уже нечего – потерявши голову, нелепо убиваться по волосам. Он создавал свой мир, но семья развалилась. Стоит ли плакать по пустякам – все равно его планы потеряли свою актуальность, лично ему ничего не нужно. Конечно, он поедет, пообщается с сельчанами, то есть напомнит о себе. К нему отнесутся с пониманием и сочувствием, вспомнят, как он в любую погоду трудился над своим строением. Батюшки мои, как же это можно было так надругаться! Как пить дать – не наши! Наши у своих воровать не станут. Вряд ли кто ему завидовал. И водку он не жалел на установление доброжелательных отношений, в перспективе видел совместные мероприятия по благоустройству поселка и веселые праздничные застолья. В благодушном состоянии не сообразил, что в смутное время повышается вероятность попасть под коварный исторический каток, но время все расставляет по местам. Он без особого рвения стал собираться в дорогу.
Поселок Харино. Ему где-то попадалось описание местности. Осевшие в землю деревянные хибары, развалины церквушки на окраине и раскисшие от частых дождей дороги. Да, поселок упоминался в каком-то романе с криминальным уклоном. Что-то там накручено с молодой семьей, построившей кирпичный коттедж у границы лесного массива – недалеко от церквушки. Местные жители прозвали Чертовкой. Потом взрыв, трупы… как-то быстро растащили останки необычного строения, наследникам ничего не досталось. Витя пытался хоть что-то обнаружить от чудного дома, но ничего не нашел. И вообще он усомнился в правдивости рассказов о влюбленной криминальной парочке и каких-либо событиях, связанных с их домом. Скучно людям, вот и выдумывают невесть что. Но в других полузабытых селениях люди тоже не отличаются благонравным образом жизни – те же пьянки, сексуальный разврат, воровство. Иначе и быть не может, когда в глуши поселяются люди без радужных перспектив и с криминальным прошлым. Все то же, а еще есть уникальное озеро – Сугояк. Именно озеро привлекло Виктора, а Лена помогла оформить необходимые бумаги для приобретения участка. То есть умело воспользовалась деловыми связями. Земля, можно сказать, целинная, потому что лет пять никто ей не занимался, а полынь и пустырник никак не могли понизить ее качество.
Первым делом Витя отправился к Елене Сергеевне. И старушка встретила его с радостной улыбкой и распростертыми объятиями. Прижала, в щечку поцеловала, посадила за стол отведать горячие оладьи с парным молочком. Сидели в крохотной кухоньке, хотя для веранды уже год как фундаменты сделаны и доски давно иссушены. Ничего не поделаешь, своих сил недостаточно, а сыновья наезжают раз в неделю – и то за пляжными радостями да глоточком чистого воздуха.
– Мой-то Андрей ранехонько подался в город. Как раз успел на первый автобус. Говорит, ассортимент продуктов маленький, а он привык к настоящему чаю, и хотел бы хорошим сырком побаловаться. Да уж скоро появится. – Елена Сергеевна, как могла, отвлекала Виктора от тягостных размышлений, сама старалась передать больше тепла. – Да ты налегай на оладьи, я к приезду Андрея все равно буду печь.
– Я бы рад, но сыт, – деликатно отстранил тарелку Витя. – Мне только непонятно, от чего люди тянутся за чужим добром. Нет проще арифметики – не трудно вообразить себя на месте жертвы, чтобы навсегда потерять охоту к воровству. Еще могу понять малолетних ребятишек, ищущих приключений и, по легкомыслию, лазающих в чужие огороды – их не трудно простить. Почему-то у зрелых, здравомыслящих, людей нет жалости к несчастным людям… именно в деревнях часто убивают стариков за их нищенскую пенсию. Государство давно не замечает их бедственного положения, так теперь еще молодежь уподобляется бездушным монстрам.
– Зря ты, Витенька, сетуешь на государство, там и без стариков забот выше головы. А нам что, есть льготы на похороны, и то ладно. Не в каждой стране увидишь такую щедрость. Ты вот не понимаешь, как так появляется тяга к чужому добру, и я ответить не могу. Не очень давно по телевизору сказали о женщине… кондуктор, что ли, в поезде… обнаружила оставленный чемодан с восемью миллионами, там и телефон хозяина нашла. И что ты думаешь… позвонила и при встрече передала.
– Что ж, награду заработала.
– Витенька, какая награда! Этот растеряха даже спасибо не сказал. – Елена Сергеевна увидела, как вмиг помрачнел Витя Кондаков, поторопилась добавить: – Вот видишь, сколько хороших людей.
– Как-то нехорошо получилось.
– А, так ты про растеряху… это уж его беда.
– В театр ходите? Всю жизнь преподавали музыку, вам без культуры никак нельзя, – постарался переключиться на более приятную тему Виктор.
– Ох, Витенька, с нашей ли пенсии покупать дорогие билеты, – вмиг сникла Елена Сергеевна. – Я уж и забыла, как ходить на выставки и… в театры. И зачем? Все равно надеть нечего. А в деревне благодать! Можно старую одежку донашивать, и стоптанные башмаки к делу придутся.
Расстроилась Елена Сергеевна. Простой вопрос, а породил множество противоречивых чувств. Понимает, в стране происходят непростые и кардинальные перемены, надо всем народом подтянуть пояса и грести в одну сторону. Трудновато, зато внуки увидят обещанное более полувека назад светлое будущее. Ну как тут не потерпеть – на то и будущее, чтобы его ждать бесконечно. Опять же непонятно, с каких шишей чиновники обзаводятся недвижимостью за рубежом, туда же и детей определяют на учебу. Надо бы равномерно распределять трудности. Нехорошо попахивает со стороны Первого лица страны и правительства. От обиды в пору головой в омут. Да, прямо в стареньком драповом, или задрипанном, пальтишко и залатанных туфлях сигануть в мутную гладь.
Не стоит осуждать Витю за опрометчивые слова, он хотел как лучше – показать свою заинтересованность в судьбах стариков. Свои проблемы казались очень мелкими в сравнении с идейным разочарованием старой учительницы, когда жизнь выглядит сплошной обманкой. Витя Кондаков трезво оценивает обстановку в стране, его на мякине не проведешь. После приятного застолья он в общих чертах знал план действий. Конечно, поиски своих обидчиков надо начинать с посещения самых авторитетных людей в поселке. Есть такой Толик, отсидевший серьезный срок за двойное убийство и одно покушение на убийство. С ним у Виктора сложились доброжелательные отношения. И как не подружиться, если мужик безотказный, при необходимости помогал с бетонными и разгрузочными работами. Были и другие помощники, но с Толей происходило быстрое взаимопонимание. Ему хватало одного взгляда, чтобы оценить обстановку, и он без лишних слов принимался за работу. В конечном итоге накрывался стол под деревянным навесом, где можно было поделиться мыслями и жизненными невзгодами. Нормальный парень, очень порядочный, и вдруг – убийство. Нехорошо как-то получается. Во время пьяных посиделок и выяснились детали тяжкого преступления.
Толик дожидался на остановке автобуса. Слегка под хмельком, с приятными впечатлениями от посещения матери в день ее рождения. Тут же, на остановке, объявилась компания из трех подвыпивших пацанов. Развязные молодые ребятки никуда ехать не собирались, заботы их явно не отягощали. Вели себя по-хамски, а проще выражаясь – искали приключений. Сами себя взвинчивали по пустякам. Видите ли, у Толика не оказалось сигарет. И откуда им взяться, если он в то время не курил. Слово за слово, и ребята перешли на оскорбления. Воспитанный человек Толя, после общения с дорогой мамой хотел весь мир приласкать. Терпел он до тех пор, пока они не упомянули его мать самыми грязными словами. В мгновение погасло солнце, цветущая природа обратилась в выжженную степь. Поскольку рассудок помутился, то он уже не мог контролировать собственных действий. И, как на грех, в кармане оказался перочинный ножичек. Сам-то он парень деревенский, привык свистульки делать или еще что-нибудь выстругивать, с инструментом никогда не расставался. С пылу ловкость проявилась необыкновенная. Толик мгновенно исполосовал двух парней, а за третьим гнался до тех пор, пока не изрезал тому задницу. Опомнился, когда ему заломили руки, плюс ко всему попинали кованными ботинками. Он бы и третьего зарезал, если бы мимо не проезжал милицейский патруль.
Очень сокрушался Толя, но дело сделано, и его судили. По результатам следствия получалось так, что он намеренно и ножик носил, и всегда готовился к убийству. И никакой это не аффект вовсе, он специально поджидал молодых ребят – знал, что придут на остановку. Теперь не то чтобы честь семьи защищать, но родную мать запросто могут променять на бутылку водки. А то, видите ли, оскорбился. При очевидном предубеждении следователей как можно объективно судить человека? Но Толик не сломался. Отсидел отмеренный срок до звонка, позже обиду заглушал водкой. Конечно, время лечит, и в процессе трапезы Толик рассказывал спокойно. Или видимость такая, потому что не заметил в доске большого ржавого гвоздя. Вздумалось на него пересесть. Даже не поморщился и не обиделся – себя винил за невнимательность. Это какой же надо иметь характер! Такой человек не станет размениваться на мелочи и заниматься воровством, других тоже не будет поощрять.
Проживает в поселке еще один авторитет, но с ним Витя не был лично знаком. Вообще-то дядя Семен, как его звали, вел очень замкнутый образ жизни. Возможно, он горько переживал собственную поломанную судьбу. Или даже не только свою, а чью-то им по ошибке загубленную. Убил человека, но никому не исповедовался. После отсидки купил в поселке приличный домик, пристроил веранду, в обновленном доме и поселился. Ни с кем не общался, вел отшельническую жизнь – это со слов односельчан. Наверно, по этой причине пользовался всеобщим уважением, а значит – заслуженным доверием. Так уж повелось, что люди, закрытые от сторонних глаз, всегда выглядят загадочными и очень мудрыми. Если что и скажет, то фразы можно высекать на скрижалях. Получается, на двух человек положиться можно. Конечно, выбор небольшой, но зато верный. Другие сельчане не станут выдавать местных ворюг, то есть и своих оболтусов, а при всеобщей низкой морали сами не прочь поживиться на чужом пепелище. В их понимании, только дурачок откажется от халявы. А чужие страдания… ну, это кому как повезет. Возможно, даже радуются чужой беде. Виктор начал с Толика.
Надо сразу сказать, Витя не рассчитывал вновь обрести утерянную собственность. Даже с хорошим чутьем и правильной ориентацией в своих поисках невозможно противостоять согласованным действиям всего населения. Милиция тоже не станет связываться с мелкими, по их понятиям, делами, у милиции в сельской местности много своих воров-осведомителей, наказывать которых не в ее интересах. Скорее всего, он испытает моральное удовлетворение от предпринятых действий. Все-таки не смалодушничал, а проявил принципиальность. Пусть местные воришки хвост подожмут и наперед зарекутся лазить в чужие дома, хотя для Вити все равно. Были сомнения по поводу расставания с участком, теперь уверенность в правильности принятого решения крепнет с каждым часом. Правда, свежи в памяти требования двух-трех местных жителей ни в коем случае не продавать землю. Должно быть, полюбился им Витя своим трудолюбием. Не секрет, что покупают землю в основном люди, разбогатевшие жульническим путем, и сами руками до строительного инструмента не касаются. Он – другое дело, ему в глаза улыбаются, руки жмут. Тогда почему кража? Надо срочно расставаться, не может он жить среди лживых и вороватых людей. Забыл оглянуться на страну, в которой живут все эти люди, но принял решение. Не подумал, что моральная нечистоплотность – состояние всего общества, от нее убежать можно только в могилу. Из-за всеобщей пакостливости и по своей простоте вынужден прощаться с полюбившимся поселком и податливой на ласку землей. Такая вот геометрия. При этом обязательно пожмет руку Толику.
Деревянный дом, в котором проживал бывший зэк, был первым на улочке со стороны озера. Кто-то называл его двухэтажным особняком, но это только смеха ради. На самом деле первый этаж на треть осел в землю и для повседневной жизни стал не пригоден. Верхние венцы могли еще послужить, но неподкупная природа вынесла свой неутешительный вердикт: дряхлое строение опасно для здоровья и подлежит сносу. Как будто сказано все, но по периметру равномерно расположились три входа, и, соответственно, в развалюхе ютились три семьи. Поневоле задумаешься о превратностях судьбы. Но, как говорится, ягодки впереди. И этой ягодкой стал ребенок. Дородная краснощекая деревенская деваха, ростом чуть выше самого Толика, родила ему сына. И когда Витя появился на пороге его жилища, счастливый папа уже вторую неделю был с припухшим от пьянства лицом и очень уставшим. Сидел за вчерашним столом, и сил хватило только повернуть голову.
– С какой ветки спрыгнул? – спокойно спросил, как если бы Витя являлся его бывшим соседом по нарам. – Все меня поздравили, а ты, значит, в стороне.
– Прости, буквально час назад узнал от Елены Сергеевны. Сразу зашел в магазин. – Виктор положил на стол сверток с копченой рыбой, а между грязными тарелками поставил бутылку водки.
– Не-е, ты не прав. – Хозяин отрицательно помахал указательным пальцем. – Мы будем пить только самогон.
– С чего это?
– У нас уже двое отравились. Я не позволю, чтобы ты в моем доме копыта отбросил. Вот так! – Толик грохнул по столу кулаком. – Зинка, а ну, моему другу чистый стакан!
Откуда-то появилась жена. Тихая и робкая для своих масштабов. С тазиком в руках. Без лишних слов сгребла в него немытую посуду и остатки вчерашнего пиршества. Также тихо удалилась. Через пару минут вернулась с тряпкой и тщательно протерла старенькую клеенку.