потом сразу же пойти учиться. А уже потом устроиться на работу, да не на первую попавшуюся, а непременно на ту, которая будет мне интересна, – горько усмехнулась женщина, отрывая взгляд от окна.
– Сколько Вам было тогда лет? – чуть тише спросил молодой человек.
– Семнадцать, – коротко ответила она.
– В этом возрасте все так рассуждают. Вам не в чем себя винить, – вкрадчиво промолвил Артур, немного склоняя голову набок.
– С чего ты взял, что я себя в чем-то виню? – негодующе воскликнула Анджелина и бросила на своего спутника испепеляющий взгляд.
– Вас выдают Ваши глаза, – слегка растягивая слова, произнес юноша. -Даже когда Вы улыбаетесь, Ваши глаза грустны.
Услышав последние слова, женщина вновь одарила молодого человека убийственным взглядом.
– Вот и сейчас, когда Вы на меня сердитесь, Вы все так же о чем-то грустите, – с
горькой улыбкой на губах поговорил Артур. На мгновение он рискнул заглянуть в бездонную пропасть ее глаз, но затем опять обратился к видам ночного города.
– Ты меня совсем не знаешь, и не можешь судить о подобных вещах, – практически шепотом произнесла Анджелина. На это молодой человек ничего не ответил.
– Следующая станция – наша, – как ни в чем ни бывало, сообщил он, когда электричка совершила очередную остановку.
– Далеко же ты живешь, – сквозь зубы проговорила женщина.
– Зато там, где я живу, хотя бы немного видно звезды, – пожал плечами юноша.
«Какой же ты еще чистый. И наивный. Давно ли тебе самому было семнадцать лет?» – подумала Анджелина, когда Артур вновь предался своим мыслям. Все его черты находились в напряжении: тонкие брови сдвинуты на переносице, острый кончик носа приопущен, на лбу пролегли глубокие складки, а взгляд был точно направлен не перед собой, а в глубины сознания. «И все же, кто ты такой, Артур: агнец Божий или всадник на белом коне?»
– Нам пора выходить, – внезапно очнулся от оцепенения молодой человек и, сделав пригласительный жест, поднялся со своего места. Двери пустого вагона распахнулись, и Анджелина молча проследовала за ним.
Резкий щелчок выключателя, и тесную прихожую озарил желтоватый свет. Артур отошел в сторону, чтобы, как добропорядочный хозяин, пропустить Анджелину вперед. Женщина ловко сбросила туфли и огляделась по сторонам, лицо ее выразило странную смесь удивления и разочарования.
– Это не то, что Вы себе представляли, я угадал? – смущенно улыбаясь, промолвил юноша.
– Вовсе нет, что ты. Здесь очень мило, – сдавленным голосом ответила Анджелина.
– Бросьте, Вы меня не обидите, если скажете, что я привез Вас в какую-то дыру. Для таких женщин, как Вы, в прошлые века возводили дворцы, – мягко проговорил молодой человек.
– Теперь ты решил меня вогнать в краску? – беззлобно усмехаясь, отозвалась женщина.
– И в мыслях не было, – грациозно проскальзывая мимо, обронил Артур. -Располагайтесь, а я пока попытаюсь исправить положение, – добавил он, скрываясь в конце коридора.
Анджелина робко заглянула в ближайшую комнату: там располагалась спальня-гостиная. Женщина перешагнула порог и нажала на кнопку выключателя. Оказалось, что стены этой комнаты были выкрашены кремовой краской, пол устилал некрашеный паркет. Напротив двери находилось довольно большое, квадратной формы окно, занавешенное жалюзи. Из мебели здесь были только приставленный к дальней стене двуспальный матрас, застеленный светлым покрывалом, скромный плательный шкаф, вторая половина которого, казалось, отсутствовала, да одинокий стул с полосатой обивкой. На противоположной стене висела репродукция какой-то расплывчатой картины, однако большую часть пространства занимало черное лакированное фортепьяно. Пожалуй, оно было единственным предметом в этой комнате, да и во всей квартире, на котором лежал отпечаток любви и заботы. Дело в том, что и коридор, и эта импровизированная спальня были аккуратно прибраны, но ни одна поверхность не сияла так, как крышка и основание музыкального инструмента.
Когда Артур появился в дверях с бутылкой красного вина и двумя хрустальными бокалами в руках, Анджелина пристально вглядывалась в репродукцию картины, тщетно пытаясь понять, что же на ней изображено.
– Ах, Вам нравится Тернер? – воодушевленно поинтересовался юноша, поймав ее взгляд.
– Кто, прости? – с неловкостью в голосе ответила Анджелина вопросом на вопрос.
– Уильям Джозеф Тернер, британский живописец-романтик. Это его картина, – не без удовольствия пояснил молодой человек.
– Да, верно, а я и забыла. Но только вот что на ней нарисовано, Артур? – напуская не себя невозмутимый вид, промолвила женщина.
– Это корабль. Видите, он уже почти дошел до гавани, как вдруг его захлестнула
жестокая буря, и теперь ему никак не пристать к берегу, – с увлечением проговорил молодой человек.
– Надо же, я так и думала, – игриво улыбнулась Анджелина. -А ты, оказывается,
умеешь играть? – немного погодя, продолжила она, кивая на фортепьяно.
– Да, бывает иногда, – скромно проговорил Артур, опуская бутылку с бокалами на близстоящий стул.
– Сыграй, Артур! Пожалуйста, я бы жутко хотела послушать, – приходя в оживление, воскликнула женщина.
– Ну хорошо. Конечно, я не гениальный пианист, но для Вас особенно постараюсь, – отозвался юноша и, не дожидаясь повторной просьбы, сел за фортепьяно. Было видно, что самому ему не терпелось сыграть. Анджелина бесшумно опустилась на матрас и вся обратилась в слух.
Как только тонкие пальцы юноши коснулись клавиш, из-под них тотчас полилась необыкновенная мелодия: сперва совсем тихая, едва уловимая, но потом, словно окрепнув, она достигла невероятной силы. Печальная, плавная, но в то же время пронзительная, она как будто разрывала сердце на части, безотчетно заставляя слезы струиться по щекам. Женщина, казалось, замерла: она боялась пошевельнуться или вздохнуть, чтобы ненароком не разрушить волшебство момента, не прервать чудесный миг полного слияния с музыкой. Волны ее уносили Анджелину куда-то далеко-далеко, в неведомый край мечтаний и надежд, и даже печаль, навеваемая этой мелодией, была невесомой и прозрачной, точно воздушная пелена облаков или мягкое дуновение бриза. Но постепенно музыка становилась все тише и тише, пока вдруг не сошла на нет. Тогда женщина стряхнула с себя оцепенение и подняла на Артура полные слез и
восхищения глаза.
– Господи, это великолепно. Артур, что это за мелодия? – с трудом выговаривая слова непослушными губами, промолвила она.
– Соната №2 ре минор Сергея Прокофьева. Это мое любимое произведение, вот я и надеялся, что Вам оно тоже понравится, – поворачиваясь к женщине, отозвался Артур.
В резком свете лампы цвет его кожи казался еще более бледным, практически мертвенным, а пролегшие под глазами тени лишь усиливали это впечатление. Все мускулы его лица были напряжены, как во времена глубоких раздумий, глаза выражали безмерную усталость и опустошенность, а руки заметно подрагивали. В ожидании ответа, он слегка прикусил губу, как будто борясь с внезапно нахлынувшим приступом паники.
– Она великолепна, – выдохнула Анджелина, не находя больше слов. В ответ Артур лишь слабо улыбнулся, а затем, не глядя на женщину, промолвил: -Я отлучусь на минуту. Вы пока можете налить себе вина, оно действительно весьма неплохо. Едва закончив фразу, он резко поднялся со своего места, ухватившись за угол фортепьяно, и торопливой нетвердой походкой вышел из комнаты.
«Похоже, ему всерьез нездоровится», – подумала Анджелина, провожая взглядом молодого человека. «Но раз делать все равно больше нечего, стоит все-таки попробовать это вино», – спустя пару минут решила она для себя, поднялась с упругого матраса и взяла в руки бутылку из зеленого стекла с белой этикеткой. Все надписи на ней были на французском языке, так что Анджелина сразу оставила всякую надежду узнать, чем же она собирается угоститься. Вытащив предварительно выкрученную штопором пробку, женщина вдохнула сладковато-терпкий аромат этого благородного напитка, после чего не медля наполнила до верху один из стоявших на стуле бокалов. На вид вино тоже оказалось довольно приятным – его рубиновый цвет заманчиво переливался в электрическом свете. Однако больше всего Анджелину поразил вкус. Все вина, которыми ее до того угощали многочисленные кавалеры либо обладали дешевым кислым привкусом, либо не имели практически никакого запаха, но то, что она ощутила теперь, не шло с ними ни в какое сравнение.
Прочувствовав, насколько это было возможно, всю полноту вкуса этого великолепного напитка, Анджелина неспешно подошла к окну в надежде приподнять жалюзи и хотя бы краем глаза взглянуть на то, какая же картина отсюда открывается. Но в тот момент, как она обходила матрас, загораживающий ей путь, одна из половиц паркета довольно громко скрипнула и слегка приподнялась. Женщина встрепенулась от этого пронзительного звука и едва не пролила несколько капель драгоценного напитка на пол. Однако, вовремя спохватившись, она придержала бокал, поставила его на подоконник, а сама решила разобраться, почему же эта половица реагирует на любое движение столь странным образом. Опустившись на пол, она осторожно ухватилась за приподнятый край половицы и потянула ее вверх. Та легко поддалась, тем самым обнажив содержимое маленького тайника: пару прозрачных пакетиков с белым порошком. Анджелина тотчас опустила на место половицу и, убедившись, что та приняла прежнее положение, выпрямилась во весь рост и вплотную приблизилась к окну.
В это мгновение у нее за спиной послышались шаги.
– Прошу прощение, что мне пришлось Вас оставить в полном одиночестве, но теперь я полностью в Вашем распоряжении. Делайте со мной, что хотите, – весело улыбаясь, проговорил Артур. Женщина резко обернулась на звук его голоса, и, стараясь не выдать своих мыслей, смело встретила взгляд его искрящихся глаз. «Да он и вправду выглядит теперь куда счастливее. Подумать только, какие чудеса творит этот белый порошок» – иронично усмехнулась про себя Анджелина, проговорив вслух: -Ничего страшного. Я нашла, чем себя занять – рассматривала виды, открывающиеся из твоего окна.
– И они произвели на Вас впечатление? – вопросительно изогнул бровь Артур,
сдерживая смех.
– Конечно, не такое, как это восхитительное вино, но, как оказалось все не так уж плохо: отсюда и правда видны звезды, – мягко промолвила женщина, приближаясь к молодому человеку.
– Вот видите, я Вас не обманул, – с самодовольной ухмылкой, отозвался юноша, беря в руки бутылку и оставшийся бокал. Щелчок пробки, и рубиновая жидкость заструилась по хрустальным стенкам и дну. Сделав небольшой глоток, Артур проследовал к матрасу, захватив с собой бутылку, так же, как и полчаса назад, пропуская даму вперед. Анджелина опустилась рядом с ним на матрас и слегка склонила голову, откидывая с лица огненные локоны.
– Давай поговорим, Артур. Ты всю дорогу расспрашивали меня о моей жизни, о том, кто я такая, но я до сих пор ничего не знаю о тебе, – лукаво улыбаясь в характерной для нее манере, проговорила женщина, наблюдая за реакцией своего собеседника. Казалось, сейчас его ровным счетом ничего не беспокоило, и он готов был болтать с ней на любые темы.
– А что именно Вас интересует? Прошу – задавайте вопросы, – одаривая ее такой же лукавой улыбкой, промолвил юноша.
– А ты обещаешь отвечать на них честно? – делая особенное ударение на последнем слове, проговорила она.
– Настолько честно, насколько это возможно, – уклончиво ответил он.
– Хм, меня не устраивает такое начало нашей беседы. Я была с тобой честна, поэтому имею полное право на ответную откровенность, – касаясь руки Артура, чуть тише проговорила женщина. В эту секунду она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь, точно от электрического разряда.
– Ну хорошо. Обещаю быть до конца откровенным, только не говорите потом, что я не предлагал Вам взамен неприглядной правды красивую ложь, – со вздохом, но все так же спокойно проговорил юноша.
– Уверяю, я далеко не так притязательна, как это могло показаться. Итак, для начала, где ты учился, Артур? Кажется, ты совсем неплохо образован.
– Ха, забавный вопрос, – с нервным смешком проговорил молодой человек. -Хотите верьте, хотите нет, но мое образование едва ли лучше Вашего, просто я люблю читать, только и всего, – пожал он плечами.
– Да, с чтением у меня, к сожалению, не сложилось, – покачала головой женщина. – Впрочем, неважно, давай я лучше задам следующий вопрос… Скажем, чем ты зарабатываешь на жизнь? Уж не психоанализом? – шутливо промолвила Анджелина, припоминая их недавний разговор в электричке.
– Нет, психоанализ это, если хотите, одно из моих маленьких хобби. Я снимаюсь, – бросил в ответ Артур.
– Ты серьезно? В кино? – удивленно вопросила женщина.
– В кино, и не только… Я, знаете ли, не такой уж и плохой актер, – многозначительно добавил он, непроизвольно приподнимая кончик носа.
– Догадываюсь, – с нотками иронии в голосе промолвила Анджелина, не сводя глаз с выразительного лица молодого человека. Было в нем что-то болезненно хрупкое, но вместе с тем завораживающее.
– Ну что же, продолжайте свой допрос, раз начали, – вызывающим тоном произнес юноша, прерывая невольно повисшее молчание.
– …Зачем… Зачем ты убиваешь себя, Артур? – отказываясь долее контролировать свои мысли и слова, проговорила женщина дрогнувшим голосом.
– Простите, я не понимаю вопроса, – виновато улыбаясь, отозвался молодой человек.
– Ты знаешь, о чем я говорю, – твердо взирая на притворно улыбающегося юношу, сказала она.
– Это мой осознанный выбор, Энджи, – разом меняясь в лице, отозвался он. -Не все такие сильные, как ты. Я, например, не могу переползать изо дня в день, зная о том, что жизнь моя бесполезна, а сам я – ничтожество. Мне необходимо забывать о том, кто я такой, освобождаться от груза собственных воспоминаний, хотя бы на время, – опуская голову, пояснил молодой человек.
– Но ты же понимаешь, что долго так не может продолжаться. Рано или поздно тебе придется взглянуть на свое прошлое и настоящее не затуманенным взглядом, – покачала головой Анджелина, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее.
– Не обязательно, есть один выход… – с безумной улыбкой на губах отозвался Артур. Однако взгляд его был холоден и мрачен.
– Глупости, это не для тебя, – почти зло воскликнула женщина, махнув рукой. -Ты талантлив, Артур. Почему ты не пытаешься извлечь из этого выгоду? – с негодованием продолжила она.
– Одного таланта недостаточно, нужно еще уметь его правильно преподнести, а это мне не дано, – бесцветным голосом проговорил юноша.
– А ты много раз пробовал выступать перед публикой? Я знаю, это непросто, но к этому привыкаешь, так же, как и к любой другой работе. Ты мог хотя бы попробовать, – не прекращала настаивать Анджелина, мысленно похвалив себя за убедительный блеф.
– Допустим. Допустим, что я согласен выступить более, чем перед одним человеком. Хорошо, но только кто примет меня на работу? – с трудом скрывая раздражение, ответил Артур.
– Об этом можешь не беспокоиться, я могу все устроить. Ты ведь замечательно
играешь на фортепьяно, а мне как раз нужен аккомпанирующий пианист, – с энтузиазмом промолвила женщина. Однако, взглянув на юношу, она поняла, что этот план отнюдь не был пределом его мечтаний. – Если все получится, так, как я сказала, то мы сможем видеться каждый день. Ты бы этого хотел, Артур? – вкрадчивым голосом добавила Анджелина.
– Да, – коротко отозвался молодой человек. -Я бы очень этого хотел, Энджи. И в его глазах вновь показались проблески надежды.
– Значит, так все и будет, – уверенно проговорила она, обнимая юношу за плечи.
***
«Дамы и господа, представляем Вашему вниманию несравненную Анджелину Райс и Артура Коулмена – самого многообещающего молодого пианиста Берлина», – в свойственной ему манере приукрашивать каждый факт провозгласил так называемый конферансье, а на деле же обыкновенный официант клуба «Der Laut». Затихшие в преддверии объявления посетители вновь загалдели, перекрывая своим смехом и оживленной болтовней последовавшую за ним тишину. Анджелина, в длинном, украшенном блестками, черном платье, замерла на сцене, откидывая назад огненные локоны, доходившие ей до плеч. В ее сверкающих глазах читалось волнение, готовое вот-вот перерасти в панику. Она уже давно научилась отчетливо различать звук аккомпанирующего инструмента вне зависимости от того, насколько шумно было в клубе. Но на этот раз никакого музыкального сопровождения не последовала. Все верно, так и должно было случиться. А на что она, собственно