– Чего ты ждешь?! Используй керлер! – Полный злости и возмущения возглас актера вывел кошку из раздумий.
Она еще раз пробежалась взглядом по инструментам. Ну и какой из них – этот самый керлер? Среди всех этих железяк, резинок и пластмассок ответа не находилось.
– Щипцы для завивки ресниц! Они лежат прямо перед тобой, ты что, ослепла?! – То, с каким раздражением было это сказано, не сулило Соньке ничего хорошего. Но, по крайней мере, теперь она смогла отыскать искомую вещь.
Инструмент был металлическим, с двумя изогнутыми пластинками, мягкими резиновыми подкладками на них, и ручками как у ножниц. Выглядел керлер весьма устрашающе. Им бы пытать кого-нибудь, а не красоту наводить! Но особого выбора у Сони не было. Она взяла щипцы со стола и принялась за работу.
За годы существования Муррсии многие коты научились делать лапками то, что было недоступно их предкам. Конечно, несмотря на весь приобретенный опыт и сноровку, лапки все же оставались лапками, да и Соня к тому же не могла похвастаться подобными достижениями. Максимум на что она была способна – справляться с мелкими, рутинными делами. И вот теперь от нее требовалось использовать свои лапки, чтобы закрутить актеру усы при помощи ужасных на вид щипцов.
Она очень старалась, но поначалу даже не могла удержать керлер – он постоянно норовил вывалиться из лапок и брякнуться на пол. Кое-как она все же приноровилась держать его, и тогда методом проб и ошибок стала пытаться закрутить первый ус. Спустя какое-то время ее муки все же окупились, и она сумела с ним справиться. И ей бы порадоваться успеху, да только своей очереди ждали несколько десятков его собратьев.
– Чего ты так долго возишься?! – Альфонсо вновь расщедрился на крики. – Живее! Зритель не может ждать вечно!
Мяукнув с досады, Сонька принялась судорожно закручивать оставшиеся усы так быстро, как только могла. Один, за ним второй, третий, четвертый… Разумеется, об аккуратности больше не шло и речи. И когда она закончила, результат оказался вполне ожидаемым.
Она закрутила усы в разные стороны, без какого-либо порядка. И весь этот «усатый» хаос выглядел настолько нелепо, что кошка не сдержалась и рассмеялась в полный голос.
Альфонсо оттолкнул ее и бросился к зеркалу. Если бы коты могли покраснеть, то король, вероятно, сделал бы именно это – залился пунцовой краской до последнего волоска на своем теле. И то была бы не краска стыда – отнюдь, – а признак высшей степени злости и ярости.
В следующий миг актер разразился истошными криками.
– ТЫ ЧТО СДЕЛАЛА, ТЫ…3
Стоит ли говорить, что в этот момент будущее Сони в качестве гримера Муррсийского драматического театра висело на волоске!
* * *
Чуть позже, пока сценарист выпрямлял королю усы (он вызвался добровольцем), в кабинете директора театра состоялся короткий, но достаточно серьезный разговор.
– Соня, дорогая, Альфонсо ясно дал понять, что больше не хочет видеть вас в нашем театре. Поэтому…
– Почему вы идете на поводу у какого-то заносчивого актеришки?! Разве не вы здесь главный?
Директор удивленно моргнул. Он перевел взгляд на ближайшую стену, где рядом висели два огромных портрета: короля Альфонсо и его сценического образа – актера Альфонсо. Портреты эти директор лично развесил по всему театру, как того требовал королевский указ. И разница в картинах была лишь в белых «усах». У монарха они были маленькими, едва приметными, у актера же занимали треть мордочки.
Как иронично, что именно усы – пусть и не эти – стали причиной конфликта.
Директор развел передние лапки в драматическом жесте. Правда, он при этом едва не плюхнулся носом в пол – с координацией у него всегда было плоховато.
Как можно не знать, что два Альфонсо – это одна и та же личность?!
«Блажен тот, кто вдали от дел» – вспомнил кот строчку из старой и всеми позабытой пьесы. На всякий случай он внимательно осмотрел Соню. Может, она шутит? Но вроде нет, не шутит. По крайней мере, кот не заметил у собеседницы никаких признаков такого поведения.
Директор уже хотел объяснить Соне, что есть только один Альфонсо, но вовремя вспомнил про еще один королевский указ, который строжайше запрещал обсуждать тот факт, что монарх играл в театре самого себя.
Старый кот вздохнул. Разумеется, по театральному драматично.
Он должен был уволить эту милую, но плохо осведомленную кошку. Но все-таки, как же Соня была похожа на Мисс Кискис!.. А ведь директор был влюблен в нее – в тайне, естественно, а как иначе? Она была старше его и являлась настоящей звездой театра, а он лишь беспомощно наблюдал за ней, сидя в зрительном зале, мечтая однажды сыграть с ней на одной сцене.
Мечта эта так и не сбылась. Но вот, спустя несколько поколений, в театр вдруг пришла та, кто являлась точной копией Мисс Кискис. Разве мог он теперь так запросто ее выгнать? И неважно, чего хотел король, и что ослушание могло стоить директору карьеры. Он не станет ее увольнять, и точка!
Решение пришло само собой, и старый кот тут же его озвучил:
– Приходите через пару дней, но только после полудня. Альфонсо играет по утрам, поэтому его вы не застанете. А уж я подберу для вас занятие в соответствии с вашими талантами.
Соня кивнула и направилась к выходу. Если бы директор только знал, что должно случиться всего через несколько минут…
* * *
Единственный в Муррсии театр был довольно небольшим. В нем отсутствовал бельэтаж, прожекторы и софиты в последний раз освещали сцену еще во времена людей, а зрительный зал был рассчитан всего на триста мест. Но благодаря работавшему здесь коллективу это место стало уютным прибежищем для всех любителей прекрасного, а на каждом втором спектакле в зале обязательно был аншлаг. Порой даже приходилось пускать котов посидеть в проходах – чего не сделаешь ради преданных зрителей!
Местные актеры разыгрывали всевозможные сюжеты, будь то творения человеческих классиков, или творчество самих котов. В последние несколько поколений талантливый сценарист по имени Тенёк старался совмещать собственные идеи с работами известных драматургов. И получалось, в общем-то, неплохо. Особенно, если учесть, что каждый новый сценарий требовалось писать таким образом, чтобы он непременно угодил королю, которому в любом спектакле отводилась главная роль.
Многие соглашались с тем, что работая под такой цензурой, можно было легко растерять своего зрителя. Однако залы не только не опустели, напротив – все чаще заполнялись до отказа. Каждый работник вносил свой вклад в общее дело, но все же главной заслугой подобного успеха был Тенёк и написанные им сценарии.
Сегодня в программе значилась премьера спектакля «Кошачья доля». Сюжет рассказывал о нелегкой судьбе котов, некогда живших под гнетом человеческой тирании, и о том, как однажды коты обрели свободу, став хозяевами своей жизни. Главная роль отводилась королю Муррсии, которого на сцене должен был сыграть известный актер Альфонсо.
Начало спектакля пришлось отложить на некоторое время: сперва Альфонсо опоздал, а затем его неприлично долго гримировали. А после его истошные крики и вовсе переполошили весь театр. Благо, что зрители ничего не слышали! А если все же и слышали, то не подали виду. Может, решили, что возмущенные вопли – часть репетиции?
Когда Тенёк собственными глазами увидел причину переполоха, то едва удержался от истерического смеха. Новоиспеченная гримерша закрутила королю усы, да так, что при виде них было очень трудно сохранять серьезное выражение мордочки. Но Тенёк был настоящим профессионалом и умел держать себя в лапках в любой ситуации. А еще он слишком много сил вложил в предстоящий спектакль, чтобы позволить подобному недоразумению сорвать премьеру.
Поэтому, пока Бонифаций – бессменный директор театра на протяжении последних семи поколений – удалился на серьезный разговор с виновницей произошедшего, сценарист самолично подправил образ Альфонсо. Лапками Тенёк мог держать карандаш и писать им не просто разборчивый, но и очень красивый текст, так что ему не составило труда выпрямить королю усы.
И вот, наконец, настал долгожданный момент начала спектакля. Занавес отодвинули в сторону, и зрители, затаив дыхание, стали наблюдать за происходящим действом.
После краткой предыстории на сцене появился Альфонсо с весьма внушительным сопровождением. Позади них картонные декорации изображали человеческий город прошлого и Муррсию, какая она была сейчас, а между ними – открытую дверь, за которой угадывалась лишь чернота, символизирующая неизвестность. Актеры массовки разделились на две группы: одна заполонила город прошлого, другая – город настоящего.
«Ми-ми-ми-ми-мяу, ми-ми-ми-ми-мяу», – затянули они своего рода мантру.
Альфонсо с поистине царским величием замер у распахнутой двери. На его мордочке читалась извечная дилемма выбора.
– Быть котом или не быть, вот в чем вопрос, – произнес он с серьезным видом. В этот момент несколько кошек в зале ахнули, восхищенные столь глубоким смыслом сцены. Ахнули тихонько, ровно настолько, чтобы выказать свое восхищение, но при этом не мешать смотреть спектакль другим зрителям.
Невидимый глазу работник театра дернул за нужную веревочку, и картонная дверь стала медленно закрываться. В ту же секунду смолкла массовка, и сцена погрузилась в тягостное молчание. Король окинул дверь взглядом, будто взвешивая все «за» и «против».
Зрители замерли в ожидании. Какое решение примет правитель Муррсии? Воспользуется представившейся возможностью или останется с тем, что имеет?
А в это же самое время позади сцены…
* * *
…Соня искала выход из театра. Она поняла, что свернула куда-то не туда, когда по левую лапку обнаружились большие, в три кошачьих роста, картонные стены. И странные то были стены, в форме домов, деревьев и прочего.
«Это же декорации», – подумала Соня и невольно улыбнулась своей невнимательности. Хорошо, хоть на сцену случайно не вышла! Но нет, в этом плане ей повезло – она находилось за сценой, а не на ней.
Кошка потрогала лапкой картонный дом. Он был плотным и слегка шершавым. Присмотревшись, она поняла, что сквозь картон может различить очертания актеров, которые распевали, словно какое-то заклинание, одни и те же звуки. Неужели, вот это и есть театральная постановка? В таком случае Сонька нисколько не жалела о том, что не смогла приложить лапку к ее созданию.
Затем прозвучал знакомый голос. Да это же тот самый актер-грубиян, которому она не угодила! Соня не расслышала его слов, но голос звучал крайне надменно. Вряд ли у него есть хоть один поклонник, подумала она.
Впереди мелькнуло стройное тело сиамского кота. Он посмотрел на Соньку, а затем махнул лапкой в сторону. «Уходи, нечего тебе здесь делать», – говорил этот жест.
Кошка кивнула в ответ. Ага, уже ухожу. Не очень-то и хотелось здесь находиться!
И вдруг ей подумалось, что раз уж она способна различить актеров, стоявших по другую сторону декораций, то и они могут ее увидеть. А что если Соню заметит кто-то из зрителей? Или этот усатый нахал?
Мысль была вполне разумной, но, как и бывало обычно у Соньки, пришла в голову в самый неподходящий момент, что нередко приводило к плачевным последствиям.
Кошка решила, что нужно срочно отсюда уходить. Она направилась вдоль декораций, полагая, что выход должен быть где-то в той стороне. Но в следующее мгновение как назло замолчали актеры на сцене. Соню крайне заинтересовало, что же такое там происходило. Забыв об осторожности, она прильнула к картонному дереву, чтобы получше разглядеть участников спектакля.
Сложно сказать, что произошло дальше. То ли Сонька споткнулась обо что-то, то ли просто оступилась, а, может, и вовсе были виноваты лапки, захотевшие продолжить путь, тогда как их хозяйка твердо решила оставаться на месте.
Соня повалилась на декорации, а те упали вместе с ней. В мгновение ока спектакль превратился в сущий кошмар. Те, кого не задела упавшая часть картонной Муррсии, отскакивали в разные стороны, сталкиваясь друг с другом. Кто-то растянулся прямо на сцене, кто-то свалился с нее, а нашлись и те, кто прыгал прямо на головы зрителям первых рядов.
В зале тоже начался переполох. Одни коты вскакивали, чтобы возмутиться тем фактом, что кто-то посмел сорвать постановку, другие же, не понимая природы происходящего, вскакивали скорее от удивления.
Спектакль закончился, едва начавшись, а вместо оваций театр заполнили шум, мяуканье и невообразимый гам. И посреди этой вакханалии отчетливо слышался крик Альфонсо. Он требовал, чтобы гвардейцы отыскали злоумышленника и вышвырнули его вон.
Что они и сделали.
За тот краткий миг, пока Сонька кубарем катилась по улице, ей необычайно остро захотелось, чтобы последнее слово непременно осталось за ней. Поэтому она встала, отряхнулась, а затем как могла громко произнесла:
– Лапки моей больше не будет в этом театре!..
Глава 3
Будь вы котом или кошкой (и при условии, что вас ни разу не похищали), вы бы никогда не смогли пересечь границу Муррсии и Пёсьей империи. И неважно, как вы при этом относитесь к своим лохматым соседям – может, у вас даже есть приятель из их числа. Только ваше дружелюбие не играет никакой роли, ведь имперцы рьяно охраняют свои владения от чужаков.
И на то есть множество причин.
Два государства, появившихся на обломках сгинувшей цивилизации, не поладили с первых же дней. Главной предпосылкой для многолетней вражды стала гибель человечества. Коты были по большей части существами гордыми и своевольными, поэтому они приняли перемены с радостью и в каком-то смысле даже вздохнули свободно, получив желанную независимость. Для собак же, которые не в пример кошачьему народу были очень привязаны к своим хозяевам-людям, перемены стали настоящей трагедией.
Возможно, именно поэтому коты первыми осознали необходимость создания нового общества. Таким образом, Муррсия родилась гораздо раньше Пёсьей империи, и ввиду куда большей численности населения, королевство вытеснило собак на окраину города, где они позже и создали свое государство.
Территория стала главной точкой преткновения в отношениях двух непримиримых народов. Собаки хотели захватить Муррсию, чтобы расширить свои владения, которые, стоит признать, были невелики, а коты, занимавшие весь остальной город, были не прочь навсегда избавиться от враждебно настроенных соседей.
Конечно, находились и те, кто не разделял общего мнения. По обе стороны границы было немало жителей, полагавших, что их народы могли бы не только ужиться на одной территории, но даже создать единую общину. Но то были лишь единичные примеры здравого оптимизма, а решение, как водится, всегда принимается большинством.
Разгоревшийся некогда конфликт продолжался и по сей день. Периоды относительного мира сменялись яростными сражениями. На стороне империи была сила, а королевство имело весомое численное превосходство.
Последние несколько поколений королю Барсику XIII удавалось поддерживать относительно мирные отношения с извечным врагом (хотя по факту король просто откупался от псов сметаной). Но после его смерти новый правитель разорвал нейтралитет с империей, подобно куску пенопласта. И теперь любой, даже самый незначительный конфликт между сторонами мог обернуться кровопролитной войной.