«Гранит», двенадцатимиллиметровый длинноствольный монстр, с сеткой кожуха воздушного охлаждения, лязгнул, встав на положенное ему место. Бирюк оглянулся на Енота и Змея, застывших на месте:
– Чего стоим, мухи сонные, кого ждем? Енот, закинь цинки в багажник, возьми там короб, закрепи и заправь моего старика. Хотя нет, один цинк оставь в салоне. Возьми в багажнике заряжалку и мешок со звеньями. Пусть твой зеленый партнер удивит меня скоростью снаряжения ленты на ходу. Пустой короб внизу, под твоим сиденьем. Но, господин полоскун, тебе придется ехать стоя, оберегая и защищая нас. Понятно?
– Понятно. – Голоса обоих прозвучали в унисон.
– А чего мы такие невеселые, я не понял? – Бирюк осклабился. – Вас же не только что от мамкиной сиськи оторвали, чтобы так тормозить. Или я ошибаюсь? Быстро, быстро, мои юные обалдуи, живее перебирайте конечностями.
Енот полез внутрь. Бросил ранец на пол, сделанный из выкрашенных серой краской листов, держащихся на болтах. Перевесил за спину автомат, чуть не ударившись с непривычки о выступающие ручки «Гранита». В машине, несмотря на солидные размеры, было тесновато. Короб, неожиданно большой, с выдавленным посередине орлом, оказался тяжелым. Спасибо Мерлину за физическую подготовку и Гану за его уроки, которыми оружейник пичкал Енота при первой же возможности. Не пришлось тратить время, чтобы разобраться, что да к чему. С пулеметом этой системы знакомиться раньше не доводилось, но препятствием это не стало. Широкий металлический ящик уютно устроился на выступающей в сторону плоской платформе с ограничителем.
Подняв крышку, Енот протянул тяжелую ленту, чуть провисшую толстыми остроконечными снарядами. Гладкие и матовые головки блеснули красным. Про себя чистильщик только присвистнул, понимая, каким результатом может закончиться перестрелка для противника. Бирюк очень основательно подходил к проблемам безопасности. Неясным оставалось только отсутствие в экипаже машины постоянного стрелка. Ведь не мог же этот бородатый хам одновременно и вести и стрелять. Но забивать себе голову ненужным и неуместным вопросом Енот не стал. Сам собой разрешится в свое время.
– Готовы, кадеты? – Бирюк, закончивший перекур, сел на водительское сиденье.
– Да. – Енот покосился на Змея. Товарищ уже вскрывал металл, орудуя длинной «открывашкой». – Можем ехать.
– Ну, поехали тогда. Енот?
– Что?
– Не вздумай отпускать пулемет, парень.
И он поехал. Машина у него работала как хорошие часы. С секундной задержкой, лишь только повернулся ключ в замке зажигания, автомобиль рванул вперед. Еноту пришлось ухватиться за дугу, где крепилась вертлюга, чтобы не упасть, и одновременно придержать пулемет, решивший описать красивую окружность. Если бы у «Гранита» это получилось – физиономия Енота украсилась синяком. В лучшем случае. В худшем могли вылететь зубы или свернуться набок нос.
Двигатель под длинным капотом мерно и ровно гудел, посылая машину вперед. Пыль стояла столбом, и только сейчас стал заметен черный тугой ремень, прижавшийся к затылку Бирюка. Бородач успел, пока садился и запускал двигатель, откуда-то достать и нацепить очки. Енот покосился на Змея, отчаянно сражавшегося со снарядами, подпрыгивающими с веселым звоном. Различил длинное и очень меткое ругательство, адресованное их водителю. Отпустить пулемет или дугу, на которой приходилось болтаться из стороны в сторону, казалось невозможным. Пришлось грубо и сильно пихнуть товарища в икру. В этот момент широкие покрышки на какое-то мгновение потеряли сцепление с землей, подпрыгнув на ухабе или сусличьей норе. Твердый носок енотовского сапога впечатался Змею прямо в лодыжку, наверняка попав по костяшке. Змей взвыл и чуть не взвился вверх, видно совершенно рассвирепев. И Енот его прекрасно понимал.
– Забавляетесь, мальчуганы? – Бирюк, несмотря на свист ветра и ревущий мотор, услышавший подозрительный звук за спиной, оглянулся. – Чур, драться только на остановке.
Енот не ответил, смотря на побелевшее от боли лицо Змея. Глаза «научника» сузились, хорошо, что тот не врезал ему в ответ. Но хватило ума понять – это все Енот придумал вовсе не для забавы.
– Чего лягаешься? – Змею пришлось кричать. – Охренел?
– Очки!
– Какие очки? – в голосе Змея проскользнуло искреннее изумление.
– Противопыльные, какие еще-то? – Машину снова подкинуло, зубы Енота лязгнули друг о друга – У меня в правом кармане ранца. Передний, под застежками. Две пары! Твою мать!!!
Последние слова ему пришлось практически проорать. Бирюк основательно поддал газку, заставив двигатель взреветь, и заложил крутой вираж, забираясь почему-то в сторону от тракта. Из-под колес вылетел целый фонтан из земли, выдранной с корнем травы и мелких камешков. В лицо Еноту со Змеем прилетела целая порция всего этого добра, заставив зажмуриться.
– Быстрее давай! – Енот подпрыгнул, лихорадочно вспоминая – плотно ли на стволе автомата сидит чехол. Его он нацепил по дороге от лагеря, действуя неосознанно, на въевшихся рефлексах. Ну, думать-не думал о мгновенном старте с места и не успел достать очки. А теперь только и приходилось, что жмуриться и опасаться гравия, летящего в глаза. На такой скорости ослепнуть ничего не стоит. Бирюка он начинал ненавидеть. Чистой и незамутненной ничем ненавистью.
– Держи! – Змей, торопливо залезший в указанный карман, держал в руках очки. Его собственное лицо они уже закрывали, занимая ровно его половину. А вот как быть с ним, с Енотом?
Машину вновь тряхнуло, Еноту захотелось плюнуть и сесть, чтобы нацепить, наконец, очки. Бирюк ткнул пальцем вбок. Пришлось посмотреть в ту сторону. От увиденного по спине пробежал целый табун мурашек. Несмотря на имеющийся опыт, такого ему наблюдать еще не приходилось. Сегодня что у него, что у неожиданного появившегося напарника, просто день открытий какой-то, ага.
Параллельно курсу автомобиля, с дичайшей скоростью, от которой их сильные и длинные лапы чуть ли не сливались в смазанную полосу, к ним неслись громадные птицы. Да что там громадные… точное определение подобрать было сложно.
Торчавшие на макушке ярко алые острые перья рассекали воздух где-то на уровне верхних дуг бирюковского багги-переростка. И эти самые головы на согнутых толстых шеях, сейчас-то устремлены вниз, чтобы, наверняка, не мешали бегу. Острый киль груди, небольшие, плотно прижатые крылья, делавшие преследователей похожими на цыплят. Только вот смешно от этого не становилось. Слишком быстро эти птенчики неслись за скачущим по степи автомобилем. С невозможной даже для тварей Прорывов скоростью. Но ведь неслись, не отставая и пытаясь сократить расстояние. А ветер и пыль не давали рассмотреть подробностей.
– Одень мне очки! – Енот повернулся к Змею. – Быстрее, быстрее!
Тому пришлось вскочить, пока Енот взводил тугую пружину «Гранита». Время стало очень дорого. Кепка улетела под сиденье, ветер вздыбил волосы, еще сильнее резанув по глазам… Но ненадолго.
Змей натянул на голову Енота очки, выдрав несколько пучков волос жесткими краями. Маска прилегла к коже, давая, наконец-то, возможность нормально смотреть. Увиденное Енотом его ещё больше не обрадовало. Впереди, мелькая красным, продираясь через высокие кусты, торчавшие густыми кучками, бежало еще несколько птиц. Причем с двух сторон. Плотоядные курицы-переростки определенно решили пообедать вкусными и питательными людьми.
«По мнению крокодила человек на сто процентов состоит из съедобного, быстроусвояемого и необходимого мясного белка» – мелькнула в голове когда-то и где-то услышанная глупая шутка. А пальцы, вцепившиеся в тело пулемета, быстро и уверенно делали хорошо и прочно усвоенную работу.
Затвор на себя, и тут же мягко вперед, досылая первый снаряд. Щелкнул взведенный механизм, а Енот сжал ручки, выбирая спуск, стараясь первыми очередями сбить ближайших хищных страусов, охотящихся в местных краях. Замолотило, звонко ударяя по ушам. Пустые звенья ленты, сверкали, улетая за борт. Заметные даже днем росчерки летящих снарядов легли кучно и в нужную точку, сбив двух птиц. Внизу, под ногами, слышался мат и лязг снаряжаемой в бешеном ритме ленты. Смотреть туда было некогда, но судя по звукам, Змей явно шел на рекорд отряда, давно и прочно установленный Толстым.
– Впереди! – Рявкнул Бирюк. Странно, но машину практически перестало кидать из стороны в сторону. Теперь Енот смог как следует прицелиться. Очень даже вовремя.
Красные перья находились очень близко. Казалось, протяни хрипло орущая троица пернатых монстров головы вперед и вбок, одной проблемой у Енота со Змеем станет меньше. Так как выпендрежную кожаную кепку с черепом Бирюк носить не сможет. Потому что голову, сидящую на толстенной и мощной шее, громадный черный клюв, блестящий на солнце, отделит на раз-два. Только, на самом-то деле, после этого проблем станет сразу больше, ровно на девять штук. Пернатых, сильных, и явно голодных. Допустить такой вариант Еноту не хотелось. Он и не стал.
«Гранит» загрохотал прямо над нырнувшим вниз Бирюком. Как он вел машину в таком положении, стало совсем неясно, но ее так и не начало снова кидать в стороны. Снаряды легли ровно туда, куда метил Енот. Лихую тройку плотоядных мутировавших индюков очередь, единая и длинная, перерезала пополам. На борт машины, пролетевшей мимо перьевого и кровавого взрыва, жирно и смачно плюхнулось внутреннее содержимое птиц. По лицу и маске Енота плеснуло горячим и красным, да так, что пришлось трясти головой, очищая очки. Получилось и вовремя.
Автомобиль вылетел на ровную прямую, уходившую вперед между рядов из высоких холмов. Бирюк что-то крикнул и выкрутил руль. Машину развернуло на месте, крутанув и чуть не выбросив Енота, намертво вцепившегося в ручки пулемета. Заорал Змей, почти вылетевший за борт. Загрохотал короб, улетевший черт знает куда. Сзади, вереща и щелкая, приближались, видимые даже через густейший столб пыли, красные перья. А лента в коробе почти закончилась. Но Енот, понявший, что машина стоит, открыл огонь. Провел огненной полосой поперек приближающейся стаи, надеясь, что снарядов хватит. Он свалил еще четверых птиц, когда звучно щелкнуло и ствол по инерции задрался вверх. Оставшиеся трое «птенчиков» приближались.
– Вашу куриную мать, курвы пернатые! – Бирюк встал, достав из-под сиденья здоровенную дуру с диском за цевьем. – Не дали спокойно покататься…
Дура загрохотала, солидно и основательно выплевывая пули. «Курицы» не успели развернуться и сбежать. Спокойный и невозмутимо стрелявший бородач не потратил и десяти патронов, закончив дело. Енот сел на спинку сиденья, подняв заляпанные кровью очки на лоб и вздохнул. Со дна машины раздался стон и мат. Змей, держась рукой за голову, встал. Когда его ладонь ушла вверх, поднимая маску, на дневной свет показался шикарнейший синяк на скуле.
– Ударился, шкет? – Бирюк покосился на него. – Держаться надо лучше, особенно во время движения.
– Я держался, – буркнул Змей. – Можно и заранее предупредить же, чуть не вывалился.
– Я предупредил. – Бирюк широко ухмыльнулся. – Это ты, лоботряс, замешкался. Отвыкай тормозить, уженок, в степи так нельзя.
– Кто это? – Енот с удивлением понял, что ему совсем не хочется спорить с ним, и говорить о явно запоздавшем предупреждении.
– Форки. – Бирюк выпрыгнул из машины, закурил. – У них есть такое научно подогнанное название, но оно очень длинное, форор…форкар… тьфу ты, пропасть! Вообще, как мне известно, эти бешеные индюки ими быть не могут. Те вроде как очень давно вымерли, да… Фороракосы, точно, так тех звали, ну, и этих сейчас Вымерили, да-а-а. Но зато внешне похожи. Лютые бестии, жадные и всегда голодные.
– Это я заметил. – Енот посмотрел на все еще трясущиеся после бешеной стрельбы руки. – И много тут таких сюрпризов, про которые ничего неизвестно, а знать надо?
– Хватает. – бородач достал из бортовой укладки длиннющий тесак. – Пойдем-ка, енот потаскун, со мной, кое-что покажу. А ты, опасный и страшный, но очень неторопливый аспид, короб приведи в боевое положение. И шевелись.
Енот выпрыгнул, перекинув автомат из-за спины вперед, и догнал Бирюка. Тот спокойно и неторопливо шел к ближайшей туше. Когда они подошли, стало заметно, что птица еще жива.
Огромный, загнутый вниз клюв открывался, еле слышно щелкая. Щелк-щелк… Еноту стало страшно от мысли о том, как этот клюв, чьи две кромки казались очень острыми, входит в тело жертвы. Один удар, рассекающий сзади шею, сосуды, позвонки… хрусть и все.
Голова летит в сторону или повисает на оставшихся лохмотьях кожи.
Птица была огромна и страшна даже сейчас, вся в густой каше из крови и налипшей на промокшие перья пыли и земли. Толстенные лапы судорожно рыхлили грунт когтищами, выдирая дёрн и пучки травы.
– Старость не радость, память никакая, – сплюнул Бирюк, не вынимая, перекатил папиросу по рту. – Вернись к машине. Там в багажнике мешок, толстый такой. Принеси, только быстро. Не стоит здесь задерживаться.
Енот даже не подумал возмутиться, хотя понимал – старость тут не причем. Просто бородатый издевался. В очередной раз, и кто знает, сколько их будет. Развернулся и пошел к машине. Уже уходя, услышал сзади хеканье и густой мясной звук с последующим хрустом. Оглянувшись, увидел, как сапог Бирюка отпихнул в сторону голову форка, отделенную одним единственным ударом. Прикинув толщину мощной шеи птицы, Енот тихо присвистнул. Уж чего-чего, а силы бородатому чудовищу явно не занимать.
Змей уже закончил снаряжать ленту в короб и даже начал снимать использованный. «Научник» заинтересованно кивнул в сторону птиц, явно желая оказаться на месте Енота. Тот только пожал плечами и залез в корзину над задним сиденьем. Мешок нашелся в самой ее глубине, плотный, заскорузлый, в темных пятнах. Только тут до Енота дошло, для чего он потребовался Бирюку. Вот только зачем?
Он вернулся назад, когда бородатый хладнокровно отделил оставшиеся головы и дожидался его.
– Кидай в мешок и пошли вон до тех дойдем. – Бирюк ткнул лезвием в сторону тех, что Енот сбил перед основной бойней.
– А для чего они?
– Толкнем в Сороке одному чучельнику. А тот продаст их каким-нибудь хвастливым трусам, которые сами никогда не смогут добыть такую пташку при всем желании. Таких людишек везде хватает, мальчуган.
– Пыль в глаза пускают… понятно. – Да, с подобными хвастунами Енот пока не сталкивался. Да и мысль о том, куда девается большая часть добытых тварей, вроде волколаков, в голову не приходила.
Ему хватало мерзкого ощущения во время чисток, чтобы желание продавать потом шкуры пропадало само по себе… пока, во всяком случае. Тем более сдача трофеев была обязательной. По сданным головам, шкурам, да даже просто уцелевшим конечностям, отряду зачитывались премиальные от Альянса. Строжайший учет вел Тундра и в его дела никто влезть даже и не пытался.
– Типа того. – Бирюк остановился, не доходя несколько метров до трех мертвых птиц. Уважительно покосился на Енота – Ну, охренеть, ты снайпер, полоскун.
– Что? – Он сначала не понял. Но потом присмотрелся, и все стало ясно.
Очередь двенадцатимиллиметровых снарядов прошла точно по линии голов птиц-переростков, начисто разнеся их в клочья. Если судить по той, что валялась ближе, то даже клюв не уцелел, разлетевшись во все стороны. М-да, такой точности при стрельбе из крупного калибра Енот и сам от себя не ожидал.