Свет небесный - Жен Валера 3 стр.


– Все равно должна быть объединяющая причина.

– В новых экономических условиях люди перестали доверять друг другу, замкнулись, стали каждый сам по себе – отсюда трагедии. Да что я говорю… раньше культивировалась взаимовыручка, а теперь – умение сорвать куш принято за правило как основной двигатель прогресса. И этот ваш редактор тоже гонится за деньгами, ему наплевать на ваше душевное здоровье. Теперь никто не верит государственной политике, а мы начинаем удивляться, по какой причине развелось множество религиозных сект. Кто-то может себе позволить, и уединяется. Называют отшельничеством и слабостью. Я так понимаю – ум, сила характера и честность. Кто-то же не хочет жить за счет других, и общаться с морально нечистоплотным обществом считает ниже своего достоинства. А почему нет? Артисты, например, не могут реализоваться без зрителя и слушателя, а умный, физически здоровый, человек способен найти блага в окружающей природе.

– Любопытно, – оценил он девичью логику, – но похоже на юношеский максимализм и домыслы, а от меня требуют документальности. Факты нужны.

– Есть у нас писатель, живет с женой. Дочь и зять сбежали… ну, отсоединились. – Она помолчала с минуту. – Даже в одной семье нет мира, конфликты возникают на пустом месте.

– Это как?

– Думаю, разные поколения. Как-то слышала их перебранки. Он пишет ненужные книги, а им, выходит, шиш с маслом. Вот они и бесятся… А, есть вариант! Расслоение поколений, их взаимное непонимание.

– О конфликтах отцов и детей еще Тургенев написал, о вражде нет речи.

– Вы не понимаете! Теперь нет родственных чувств. Если раньше проявлялась конфронтация идей, то сейчас на всех уровнях происходит экономическая война. Каждый хочет поживиться за счет ближнего – я так думаю.

– Танюша, вы милая девушка, но экономические законы были всегда, на их основе строится государственная политика. Нельзя созидать цивилизованное общество, опираясь на мировоззрение только людей, приобщенных к лику святых; к сожалению, люди в своей основе лживы, изворотливы и коварны.

– Ну, прямо! Я так думаю, приспосабливаются, часто портятся окончательно. Вы же не будете отрицать безгрешность детей. Ой, что я придумала: бескорыстно любят только дети, в остальных случаях – дудки!

Приятно слушать юную особу и сознавать безошибочность первого впечатления. Внешняя привлекательность вполне соответствует внутреннему содержанию. И все-таки его самолюбие задето. Это он, мечтающий стать писателем, слушает лекции по психологии – логически выстроенную первопричину трагических событий.

– Вам бы книжки писать!

– Я и говорю, давайте напишем вместе.

Ему самонадеянно приходила шальная мысль, что Татьяна увидела в нем привлекательность; возможно, симпатизирует, хочет подружиться. Однако свежи впечатления от общения с сотрудниками лаборатории, замечания по поводу бесцветности Мухина. Приходится расстаться с мыслью о своей исключительности, девушкой движут честолюбивые помыслы.

– Как-нибудь сам, а с писателем я встречусь. Думаю, выскажет свои соображения.

– Так он все и расскажет! – хмыкнула Татьяна. – А вы зря обиделись, ничего плохого в моем предложении нет. Надо чем-то заниматься. Бабка заколебала, метлу подставляет. Вы не можете мне отказать, правда?

Она уверена в своей неотразимости – фамильярно поглаживает рукав его пальто, нежно заглядывает в глаза, отыскивая признаки покорности, и беззастенчиво продолжает гнуть свою линию. Можно, конечно, противиться, но нельзя отрицать факта притягательности ее интеллектуального и духовного мира. И он покоряется. Ему очень хотелось любить обаятельную девушку, только бы он ей понравился.

– У Лены Андреевой родственники остались?

– Сын… мать в Доме престарелых… Костя хотел выдать Елену Витальевну замуж и сам распоряжаться квартирой. Ей-то что! Наверное, хотела, да кто возьмет. Вот она и бесилась. Придет пьяная – он ее из дома вытуривает. Она сядет на скамейку у нашего подъезда, и так до утра. Летом куда не шло, а зимой моя бабка ее притаскивала. Отогреет и обратно спровадит.

– Плохо верится, чтобы так плохо относился к родной матери.

– Ну, прямо! Хорошо относился – не хотел, чтобы его позорила. Сначала в квартире запирал. Принесет продукты и закроет на замок, чтобы сама до винной лавки не добралась. Только напрасный труд. Всю жизнь без мужика в доме, поэтому сноровки хватало – найдет какой ни есть инструмент и разберет любой механизм. Потом бегал по всему кварталу, до частных домов добегал – и там искал бестолковую мамашу. Часто находил в непотребном виде. Когда понял – скрывать нечего, тогда и стал прогонять: все равно ему хуже не станет, а она помыкается и задумается. Пустое занятие, горбатую могила исправит.

Леонид уверен, мнение Татьяны мало имеет общего с действительностью, но характеризует отношение самой девушки к сыну погибшей Андреевой. В ее понимании все несчастные случаи, в том числе и смерть Елены Витальевны, ничего сверхординарного не представляют – в стране их не счесть. И задача выглядит простой – объединить и обобщить трагические события, частоту объяснить редким совпадением и подогнать под общий процент смертности. Для заразительности желательно вставить парочку интригующих эпизодов, пусть даже далеких от реальных фактов – все равно стопроцентной точности не достичь из-за субъективности восприятия любого расследования. Неплохо добавить несколько глубокомысленных рассуждений. И другого не надо! В потоке российского словоблудия читатель проглотит наживку за милую душу.

– А этот писатель, он известный?

– Сергей Петрович?.. Не знаю. Теперь многие пишут от безделья и нежелания работать по рыночным правилам – считают ниже человеческого достоинства. А у него вдруг да получится. Говорят, живет на пенсию по инвалидности, да и жена его получает пенсию по болезни. Он редко появляется на людях. В магазин и обратно. Всегда грустный, о чем-то думает. Ефим Терентьевич раз остановил, чтобы стрельнуть десятку, так он испугался, шарахнулся в сторону, начал заикаться, понес околесицу. Тогда я помогала бабке снег разгребать. Ну да, в прошлом году. Думаю, нищий он – на то и писатель. А у нас получится, я уверена.

– Вряд ли вы можете рассчитывать на успех, вдохновляясь нашим сотрудничеством. Обычная рутинная работа по сбору и изучению известных фактов, является моим первым опытом на поприще журналистики.

– Все говорят об известных фактах, и вы тоже… Что известно-то!? Ничего и не было – я так думаю. А мы придумаем! – Ее глаза загорелись, как иной раз говорят, синим пламенем. – Пусть будет цикл рассказов о людях, объединенных неудачным стечением обстоятельств. Что я придумала!.. Закономерность преступлений – в невозможности укрыться от моральных уродов, в их повсеместном присутствии, договориться с ними тоже нельзя. Ну как!? – Она схватила его пальцы, сжала в своих узких ладошках так, что ему ничего не оставалось, как согласно покивать головой. Внешне походила на одну из множества привлекательных девушек, но смысл ее речи не укладывается ни в один известный сценарий. – Общая масса людей далека от понимания глобальных нравственных проблем, своевременно не замечает, как в ней самой зреет негатив… – продолжала девушка. – Хотя что я говорю! Где-то рассыпаны зерна всевозможных социальных потрясений. Мы проходим мимо, а они потихоньку набирают силу, и вдруг вырастает колос. Для примера можно взять политических авантюристов или еще кого…

– Куда вас понесло! Передо мной стоит задача проще – разобрать по полочкам уже известные факты, пусть даже криминальные, выявить закономерность. Сдается мне, причина кроется в самом перестроечном времени – очень смутном, когда общество расслоилось на бедных и богатых, не устоялись нравственные ориентиры. Говорят о пресловутых генах, но мы живем среди реальных людей и пакостим друг другу… из-за мелочей. И почему?.. Гордимся достижениями цивилизации, а возвращаемся к законам джунглей.

– Говорите, проще? Смотрите, голову не сломайте. До вас тоже умники были, а воз и ныне там. Человеческую природу не изменить, всегда происходило одно и то же. Живите как живется. Зло в природе человека, но бог помогает преодолевать собственные слабости. Вы и представить не можете, какой замечательный человек Сергей Петрович… Бережет свою жену. В моем понимании, духовность проявляется в объеме любви. Чем больше любви, тем и человек духовней.

– Чего ж не понять, – слабо улыбнулся Леня. – И все равно надо выявлять зло. Впрочем, я потому и здесь – чтобы отделить зерна от плевел. Как известно, в мутной воде черти водятся, а люди должны видеть открытость, верить в справедливость и объективность.

– Допустим, вы правы, – неожиданно отступила девушка, – но никогда не узнаете истины.

Он смотрел на ее пухленькую ручку, опущенную на вздымающуюся грудь, и понемногу стал уходить в мир грез, в котором нет злых гениев, а чувства глубоки и искренни. Осталось прояснить для себя, какой цели он сам добивается, беседуя с ней на отвлеченную тему. Надо помнить о поставленной задаче!

– Мало верится, чтобы умудренный жизнью Ефим Терентьевич мог по случайности погибнуть от уличной шпаны. И никаких свидетелей. Вы сами сказали, мухи не обидел…

– Говорила… мало ли что могло произойти. Слово за слово… Сами знаете, какие парни пошли. Наши – нет, а еще приходят чужие… Вы действительно хотите раскрутить дело? Не верю, потому что никто не заинтересован.

– И вы?

– Я!?

– Ну да.

– А зачем раскапывать? Вы сами не хотите. И неинтересно. Пока история окутана тайной, смерть всегда кажется таинственной, как и чужая душа. И притягательной – я так думаю. Теперь точную причину не узнать, а посадить могут многих. Человек-то старый был, инвалид; могли недооценить свои силы. И зачем убивать старика…

Впору серьезно задуматься. Возможно, она не права, но своим умозрением интригует. Распахнулась, и Леня Мухин погрузился… в потемки. Да, она своими речами заворожила, опутала, увлекла. Он готов заплакать от восторга, но отказывается от сотрудничества.

– В голову не возьму, зачем вам участие в рутинной работе. Вы девушка умная, самостоятельная; можете сами начать какое-нибудь дело и, при вашей энергичности, достичь успеха. Вот и молодость… Не надо подстраиваться под меня.

– А если вы мне нравитесь. Не так уж много воспитанных и увлеченных настоящим делом ребят. Уверена, вы и стихи пишите. Может, почитаете… о любви, например. А хотите, я покажу свои стихи? Кто только не писал в нашем классе, и я пробовала. Вы чего загрустили?

– Подавлен вашей целеустремленностью.

– Ну, прямо!

Они уже оба потерялись в собственных ощущениях и не замечали пристального взгляда Евдокии, издали наблюдающей за внешними проявлениями молодых людей. Музыкой стучала капель, и тополь клонился, обремененный масштабами их присутствия. И Леня начал говорить, или ему только казалось:

– Это что!? – встрепенулась она.

– Вы же сами попросили…

– И все? – повернулась она к замолкшему Мухину.

– Концовка мне кажется символической, боюсь обидеть вас…

Она не подняла потупленного взгляда, но Леня не сомневался, каждое слово прочно заняло свое место в сердце девушки. Персидский кот прорвался сквозь кружево ее мировосприятия, накрепко вцепился в трепетную душу. Интуитивно воспринималась закономерность их нечаянного знакомства, а замысловатая беседа – не что иное как пышная крона, скрывающая неожиданно возникшую симпатию друг к другу. Для чего? С самого начала внештатному корреспонденту разговор представлялся мостиком к пониманию психологии людей, объединенных общей территорией и условиями проживания. Убедительная точка зрения, требующая подтверждения и развития.

– А этот Костя… не пытался за вами ухаживать? Вы девушка привлекательная во всех отношениях, не могли остаться незамеченной. Он парень видный?

– Ну, прямо! И он – так себе. Внешность обычная, а что внутри – никто не знает. Скрытный он, и мать приучал не выносить сор из избы, да разве от людей скроешься – все норовят покопаться в чужом белье.

– Вообще-то смысл жизни в любви, то есть в продолжении жизни. И стихи я написал по ксилографии Красаускаса «Бессмертие».

– Но смыслом может стать также ненависть – как антипод любви.

– Трудно поверить, чтобы из-за неприязни умерла Елена Витальевна. Никому не мешала… Ведь так? Отравилась алкогольным суррогатом.

– Конечно, можно допустить случайность, но вы ищите закономерность… А как объяснить падение Пендюхина с балкона? Кто-то зарезал Наталью Бунькову. Ничего общего.

– Не все погибли в один день, была последовательность.

– Если о последовательности… Пендюхин незадолго до своей гибели убил собаку Назаровского – это у своего соседа. – Татьяна увидела в глазах Мухина повышенный интерес. – Уже разбирался участковый, да все сошло с рук, ведь он ненормальный. Ненавидел все человечество и собаку зарезал, чтобы досадить. Это вам пример антипода любви.

Леня Мухин невольно загрустил. Он всегда жил мечтами о большой любви, но жизнь подсовывает пакости как единственный способ общения между людьми. В далеком небе прозвенели трели жаворонков – им не до человеческих разборок, спрячутся где-нибудь на пустыре.

– У Ефима Терентьевича остались родственники?

– Есть жена… дети. Ушла от него. Бабка что-то говорила, я не помню.

Солнечные лучи пронзили припорошенные снегом ветки надломленного дерева, холодная капля упала за воротник. Иная мелодия зазвучала в растревоженном мозгу внештатного корреспондента. Он представил двух собачек, повстречавшихся на талом снегу заброшенного пустыря. Они принюхиваются, доброжелательно помахивают хвостами и, убедившись в незлонамеренности друг к другу, мирно расстаются.

– Могу я к вам обратиться как-нибудь еще? – как бы издалека донесся его голос, сливаясь с птичьей симфонией.

– Как хотите, – опечалилась девушка.

Напрасно я поверил, – подумалось Лене Мухину. Он не пытался объяснить себе, с какой стати возникла мысль, ничего не имеющая общего с первоначальной целью беседы. Девушка понравилась, и в душе его затеплилось, но ее безразличную фразу не стереть из памяти. Хуже того, она имела основание – это уж впечатлительный корреспондент знал наверняка. Тонкое кружево пришло в негодность. Сейчас нечего рассчитывать на девичье внимание, но открылись другие горизонты, и Леня Мухин улыбался. Молодость и весна вносили коррективы в настроение.

И знакомство?


Общение с очаровательной девушкой повлияло на Леню Мухина магическим образом. Мировое пространство обрело для него вполне определенные границы дворового пространства с притягательным центром – Татьяной. И как он не удалялся от указанных границ, сила притяжения возвращала его к мыслям о возможном сотрудничестве. Ничего удивительного, если к вечеру он снова оказался вблизи ее проживания, а именно – у ларька, перед гостеприимным окошечком которого отдал концы Ефим Терентьевич.

Наручные часы указывали около девяти, и двор плотно окутали сумерки, оставляя клочок маленькой территории, освещенной тусклой лампочкой под козырьком коммерческого киоска. На желаемую встречу рассчитывать не приходилось, но появилась возможность без свидетелей познакомиться с окружающей обстановкой – ощутить на себе ночную жизнь двора. Правда, зря он прихватил с собой кейс с бумагами. Как-то получилось механически – подумал о предполагаемой беседе с Татьяной и возможности показать опубликованные в прессе материалы о событиях во дворе.

– Бренди! – сунул он две сторублевки в суховатую ладонь невидимой женщины.

Купил бутылку и долго ее рассматривал, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. И что с ней делать? Ну, был импульс, и все. Показалось, таким образом его присутствие здесь будет выглядеть более естественным, и, возможно, найдутся ответы на многие вопросы. Поэтому у Блока звучит: «In vino veritas!». Романтическое губошлепство. Надо быстрее спрятать в кейс.

Назад Дальше