– А че мне еще на курсах париться? – пожимал плечами, покручивая на пальце ключи от новой машины, Черный. – Водить я умею лет с десяти. Пока батя у своих баб сидел, меня его шоферы ездить учили.
Теперь у них появился свой транспорт. Хошь купаться на речку или озеро гони, хошь в лес или в клуб тусоваться. И на эту злосчастную съемку голышом они тоже ездили на новой «бэхе». Но оказалось, это был прокол.
Вадик никогда еще не был ни в каких лагерях. За ним и в детстве, когда был жив отец, в основном смотрели няньки. И летом, если даже и ехал он с родителями на какой-нибудь курорт, вместе с ними обязательно отправлялась и его нянька. А когда отец пропал или, как утверждала мать, погиб, мать вместо няньки наняла еще одного охранника. А потом появился этот Чуб. А отдыхать они никуда уже не ездили.
С одной стороны, мать боялась даже на несколько дней оставить бизнес, а с другой – считала, что за городом, где они жили, хватало свежего воздуха, бассейн и тренажерный зал были к услугам Вадика круглосуточно. Она даже разрешила ему приглашать к себе друзей.
И вот теперь ему предстояло одному, абсолютно самостоятельно отправиться в незнакомую местность, с незнакомыми людьми. Возможно, еще пару дней назад он сразу и наотрез отказался бы от этой поездки из ревности или из вредности, это уж можно назвать как угодно. Он терпеть не мог, когда мать оставалась один на один с этим новым охранником Чубом, который, ясное дело, не просто так обхаживает и ее, и его, Вадика, ее сына.
И тут зазвонил мобильник:
– Але, я у телефона, – ответил Вадик, в принципе уже приняв решение.
– Это ты, Вадюха? – послышался в трубке надтреснутый голос Шмыря.
– Ну я, – проговорил Вадик.
– Если стоишь, сядь; если сидишь, ляг.
– Ну…
– Голова поручил мне, чтобы я передал тебе: не найдешь до послезавтра тысячу долларов – фотки с твоими похождениями лягут твоей маман на стол.
– Ну… – повторил Вадик, не на шутку испугавшись.
– Ты понял или нет? Тысячу долларов послезавтра вечером – последний срок.
– Тысячу долларов? – испуганно переспросил Вадик.
– Ну да, – подтвердил Шмырь, – можно в евро.
– Где я ему их возьму?
– У мамочки своей попроси.
– Она столько не даст.
– Попросишь – даст.
– Хорошо, – кивнул Вадик, понимая, что теперь путей для отступления у него нет. Единственный возможный выход – уехать, и чем дальше, тем лучше. В лагерь так в лагерь.
Для таких, как Голова, деньги – самое важное. А без него денег Голове никто не даст. Значит, и фотки к матери, надо надеяться, пока что не попадут. К тому же и она собирается куда-то с Чубом своим отчалить. Теперь мысль о их возможном совместном путешествии вызвала у Вадика лишь вздох облегчения.
Будто почувствовав, что Вадик принял уже решение, мама постучала к нему в комнату. Она была уже не в своем рабочем костюме, а в новом шелковом халатике, с растрепанными волосами, раскрасневшаяся и слегка возбужденная. Когда она вошла, Вадик даже испугался, подумав, что кто-то из доброжелателей уже выудил из Интернета фотки и видео. Но потом понял, что мать просто светится от счастья.
– Вадик, ну как? Ты подумал? – ласково спросила она.
– Да, – вздохнув, кивнул Вадик.
– Так ты полетишь в этот лагерь? – не веря своим ушам, переспросила мать.
– Да, я полечу, – кивнул Вадик и спросил: – А ты с Чубиком своим тоже куда-то собираешься?
Закревская задумалась, не зная, как реагировать на такой мягкий, можно было даже сказать, ласковый тон Вадика. Тот, наверное, понял, что мать ищет в его вопросе подвох, и добавил:
– Ты прости меня, мама. Я просто ревновал тебя. Но если ты с ним счастлива, то прости.
– Спасибо… – искренне растрогалась Закревская.
– Так вы едете куда-нибудь или нет? – переспросил Вадик.
– Да, – наконец решилась ответить Закревская. – Через пару дней распишемся и полетим на Багамы. Мы и тебя с собой хотели взять. Но ты такой колючий был… А теперь даже не знаю…
– Нет-нет, – поспешил остановить ее Вадик, – я в лагерь. А ты готовься к свадьбе, отдыхай. Пусть помощники твои поработают. Отключи хоть раз в жизни телефон и поживи для себя.
– Мой ты хороший… – едва не прослезилась Закревская. – Я так рада, что ты меня понимаешь.
– А я поеду, поживу самостоятельно.
– Я вот только не знаю, как с деньгами быть… Или мне тебе карточку пластиковую завести, или наличными дать…
– А сколько ты собираешься мне дать? – едва сдерживая интерес, спросил Вадик.
– Ну, тысячи полторы… Чтобы, если тебе не понравится, ты вернуться мог, – сказала Закревская.
– Спасибо, – радостно выдохнул Вадик, – спасибо, мама.
– Денис поможет тебе собраться, а потом отвезет в аэропорт и проводит, – осторожно предложила Закревская.
– Да, конечно, – кивнул Вадик.
– А деньги… Я тебе часть наличными дам, а часть на карточке оставлю, – приняла решение Закревская.
Вадик наконец встал из-за компьютера, и она обняла его и поцеловала:
– Спокойной ночи, сынок.
– Спокойной ночи, мама, – отозвался Вадик.
Как только она вышла, он опять вышел в Интернет и, отыскав в «Контакте» видео и фотки, попытался посмотреть на них глазами мамы. Теперь, когда так неожиданно вернулись почти забытые им мамины нежность и ласка, переданная Шмырем угроза Головы подбросить ей распечатки казалась ему катастрофой.
Он подошел к зеркальному шкафу, окинул сам себя оценивающим взглядом, и тут его осенило. Там, на фотографиях и видео, он узнаваем прежде всего благодаря шмоткам, подкрашенным ярко-черной краской, и торчащим во все стороны волосам. Ну, еще его ярко-красному скейту. Но ведь одежду, как и скейт, можно выбросить, а если еще постричься налысо, его вообще никто не узнает.
Вадик сбросил с себя привычный прикид, затолкал все, включая засвеченные на видео высокие на шнуровке сапоги, в полиэтиленовый пакет, который убиравшая у них женщина специально оставила ему для мусора, подумал и запихнул туда еще и свой скейт. Потом переоделся в спортивный костюм и, взглянув на часы, быстро спустился вниз, вышел через черный ход и перебросил пакет через забор, туда, где стояли мусорные баки.
Возвращаясь в дом, Вадик с удивлением заметил, что из парадных дверей вышел Чуб, и спрятался за куст сирени. А Чуб сел на лавочку, закурил, а потом, набрав чей-то номер, спросил:
– Вы мне звонили?
А услышав ответ, кивнул:
– Да, я тебя узнал, Бык. А кто тебе сказал, что Слепой уехал в Крым? Его точно видели? Ну, если твой человек поехал, тебе чего париться? Раз заказал, привезут тебе его самого или голову его на блюдечке с голубой каемочкой.
И еще через паузу:
– Нет, нет у него никаких родственников. Если бы были, он бы с ними поехал. Хорошо.
На этом Чуб разговор окончил и, достав из кармана сигареты, закурил.
Вадик дождался, пока Чуб докурит и вернется в дом, и лишь затем поспешил к себе.
Телефонный разговор Чуба насторожил Вадика. Было похоже, тот вел какую-то двойную игру. Но все, что говорил Чуб, никак не касалось ни матери, ни его, Вади-
ка. Так что напрягаться по этому случаю Вадик не стал. Тем более что выбора-то у него теперь не было. Главное, как можно скорее взять у матери деньги и исчезнуть из Москвы. Платить из этих денег Голове за молчание Вадик теперь и не думал. Он отлично знал, что все, что лежит на карточке, обрастает процентами и, пока он будет в лагере, а потом еще где-нибудь, может накопиться приличная сумма.
Единственное, решил для себя Вадик, нужно будет внимательнее присматриваться ко всем контактам Чуба.
Вадику самому понравилось, что он своим поведением удивил не только мать, но и Чуба.
Когда он вышел на крыльцо в светлых брюках, голубой тенниске и мокасинах, Чуб с матерью только переглянулись. Вадик, чувствуя, что его поведение задело их больше, чем ставшие привычными капризы и выбрыки, вежливо поздоровался и, поцеловав маму в щечку, прошел к машине. Когда они отвезли мать в офис, он первым делом попросил затормозить у парикмахерской и, покраснев, объяснил Чубу:
– Хочу, как ты, налысо постричься.
– Ну, можно и не совсем налысо… – растерялся Чуб.
– Не, – покачал головой Вадик и повторил: – Хочу налысо.
Чуб помог ему собрать рюкзак. В путевке был отпечатан список необходимых вещей. Вадик, который, как и все мальчишки, конечно же, всегда мечтал о походах, песнях у костра, веселой нормальной компании, теперь откровенно радовался и новому фонарику, и компасу, который мама отыскала где-то в своих вещах, и перочинному ножику, который когда-то, в далеком детстве, подарил ему отец, а мать спрятала от греха подальше. Теперь всем этим вещам найдется применение. Фляжку и термос они с Чубом купили. За приятными хлопотами Вадик как-то совсем забыл о вчерашней угрозе Шмыря. Шмырь, Голова и вся их дурацкая ватага оставались здесь, в Москве, а он уезжал туда, где их нет и не может быть. О них даже вспоминать не хотелось.
#Все, что происходило с ним этой весной, в общем-то, было обычным подростковым поиском острых ощущений. Похоже, когда человеческий организм начинает развиваться и расти ускоренными темпами, кроме острой потребности в витаминах, возникает не менее острая необходимость в адреналине. Но теперь у Вадика была возможность восполнить запасы адреналина, притом из чистого источника. В этой московской тусе, ватаге, устройство которой он и сам еще не до конца понял, парни и девчонки просто проводили время. Сначала паркур, скейт. А потом вдруг какие-то драки, наезды то ли на цыган, то ли на таджиков. И фотографировались они со Шмырем, Черным и Головой тоже так, ради хохмы. Поехали купаться на озеро и попросили какого-то местного щелкнуть их на камеру. Как бы четыре атланта. Кто же знал, что так все обернется. Но теперь это все нужно забыть, хотя бы на время забыть как страшный сон.
На всякий случай, чтобы еще кто-то не нарисовался, Вадик даже отключил мобильник и, включив на сон грядущий «Аватара», под него и заснул.
Во сне он почему-то оказался в парке возле американских горок. Сначала было много людей. Играла музыка. А потом, стоило ему сесть в машинку и пристегнуться, вдруг все куда-то исчезли. И резко наступил вечер, зажглись фонари. И он долго-долго, до головокружения, до тошноты, катался на американских горках, потому что некому было их остановить, а выпрыгнуть на ходу он не решился.
Проснулся он в холодном поту. И первым чувством было ощущение безграничного счастья, что весь ужас остался во сне. Вадик успел еще принять душ, выпить вместе с мамой и Чубом на террасе кофе с вкуснейшими пирожками, целый пакет которых положили ему в дорогу.
И теперь, когда они с Чубом подъезжали к аэропорту, его согревал мамин прощальный поцелуй и ее ласковое:
– Какой же ты у меня уже взрослый!
В кармане куртки лежала пластиковая карточка, которую мама завела на него, и приличная сумма на карманные расходы. Мобильник он тоже взял с собой. Мама оформила ему на всякий случай роуминг. Хотя, конечно, очень мало было вероятно, что высоко в горах можно будет общаться с кем-то по мобильнику. Но мало ли что. А вдруг.
Вадик достал из багажника свой рюкзак и, пожав Чубу руку, попросил:
– Не провожай, я сам.
– Ну, как знаешь… – пожал плечами Чуб.
– Ты вот что… – вдруг совсем по-взрослому попросил Вадик, – увези маму поскорее из Москвы. А то она очень устала. Езжайте отдохните.
– Ладно, увезу, – опешив от неожиданности, пообещал Чуб и вдруг добавил: – Но ты, пацан, точно нашкодил где-то по-крупному. Так резко люди без причины не меняются. Давай колись. А то ты отчалишь, а нам с твоей маман расхлебывай!
– Да ничего я не натворил! – покраснев, буркнул Вадик.
– Ну, смотри, чтоб потом поздно не было, – предупредил Чуб.
– Не будет, – заверил Вадик и, вскинув рюкзак на плечо, направился к входу в аэропорт, где была назначена встреча с группой.
Там уже стояли несколько ребят приблизительно его возраста с рюкзаками и пакетами.
– Вы на Иссык-Куль? – спросил Вадик у высокого худого парня в очках.
– Да, – кивнул тот, даже не улыбнувшись.
– А сколько нас всего должно быть? – продолжал интересоваться Вадик.
– Двенадцать, – так же бесстрастно ответил парень в очках.
Чуть поодаль стояли трое ребят в ярких майках с разноцветными дредами на голове и курили. Еще двое парней, устроившись на лавочке, играли в карты.
– А что, мы без взрослых, что ли, поедем? – спросил Вадик, окинув взглядом всю группу.
– Да будут тебе взрослые, не волнуйся, – сказал парнишка пониже ростом, но зато крепкий и даже, похоже, накачанный. – С нами вроде как спецназовец поедет и медсестра. А в Бишкеке вроде как еще местные присоединятся. Ну вроде проводников. Мои родаки узнавали.
И тут прямо возле них затормозил черный «БМВ» и из него выскочил, Вадик даже не поверил своим глазам, не кто иной, как… Черный. Он был в обычном своем черном прикиде – обтягивающих кожаных брюках, кожаной жилетке на голое тело, густо украшенное татуировками, и тоже пострижен налысо.
– О, Вад! – радостно воскликнул он. – И тебя, значит, предки, перевоспитываться послали?
– Черный? – удивился Вадик, но тут его внимание привлекла странная сцена.
Чуб, оказывается, никуда не поехал, и теперь к его машине подошел темноволосый, крепко сложенный мужчина в свитере и джинсах и, открыв багажник, достал из него рюкзак. Привез ли его Чуб или он просто забрал рюкзак, было непонятно.
Но каково же было удивление Вадика, когда он понял, что мужчина в свитере направляется к ним.
Он подошел и, кивнув, улыбнулся:
– Здравствуйте, меня зовут Глеб, а с вами я еще познакомлюсь.
– Это че, вроде как наш вожатый? – тихо, почти на ухо, спросил Черный.
– Вроде того, – пожал плечами Вадик, все еще с трудом осознавая то, что только что видел. Получалось, этот Глеб был каким-то образом связан или во всяком случае знаком с Чубом. И Вадик еще не знал, хорошо это или не очень.
И тут, как гномик из табакерки, откуда-то сбоку выскочил невысокий лысоватый тщедушный мужчина с огромным носом, в темно-сером костюме и при галсту-
ке. У него в руках были какие-то бумаги. Он подбежал к Глебу и представился:
– Аркадий Маркович, менеджер турфирмы «Шхуна».
– Глеб, – коротко отозвался мужчина в свитере, пожимая ему руку.
– Здесь список с фотографиями, двое не полетят, а две девчонки вместе с медсестрой нашей Лизой Стариченко приедут к самому отлету. Билеты у них на руках. Так что вы можете или сейчас перекличку сделать, или уже в лагере. Там на месте к вам, возможно, еще несколько местных ребят присоединятся.
– А те двое, что не полетят, они что, присоединятся к группе позже? – спросил Глеб, всматриваясь в фотографии и сверяя их с лицами подопечных.
– Нет, они вообще в лагерь не поедут, – уточнил Аркадий Маркович.
– Ясно, – кивнул Глеб и, очевидно разобравшись со списком, переклички делать не стал.
– Ребята! Минуту внимания! – поспешил сказать Аркадий Маркович. – С вами летит уникальный человек – инструктор, участник боевых действий в нескольких горячих точках, мастер, владеющий всеми видами борьбы, выбивающий в тире сто из ста, а теперь ваш начальник – Глеб…
– Просто Глеб, – кивнул Слепой, окидывая подошедших к нему поближе мальчишек оценивающим взглядом.
– Он вас обучит всему, что умеет, – пообещал Аркадий Маркович и, дотянувшись Глебу до уха, добавил: – Чуб за тебя поручился, так что смотри!
По странной случайности Вадик оказался рядом и услышал этот шепот. Получалось, этот Глеб знает Чуба и тот даже почему-то за него поручился.
Это не очень-то нравилось Вадику, более того, это напрягало, как и то, что вместе с ним летел Черный, этот высокий развязный паренек из элитных рублевских, сын банкира, у которого с самого рождения было все, чего только могут пожелать не только душа, но и тело.
В городе он тусовался, очевидно, как и Вадик, в поисках острых ощущений. Одно Вадику в нем определенно не нравилось. В присутствии Головы и даже Шмыря он делался ниже травы, тише воды, а когда оставался с теми, кто был младше или слабее его, начинал корчить из себя неизвестно что.