Подпишись на меня - Лидман М. 3 стр.

Сначала он запостил в «Твиттере» ссылку на свой ведущий сингл в iTunes:

4,1 тыс. ♥ 10.2 тыс.

А потом запостил селфи без футболки со съемок клипа:

42,6 тыс. ♥ 88,3 тыс.

Цифры лишь подтвердили то, что ему и так было известно. Его так называемым фанаткам больше нравилось смотреть на фотографии его торса, чем слушать любую его песню, что бы он ни записал.

С тех пор он прекратил писать в «Твиттере» и делал это только тогда, когда получал прямую команду от своих кураторов. Временами он не открывал приложение несколько недель подряд.

И сейчас нужно было снова его закрыть. Он выполнил свой долг. Пора двигаться дальше.

Эрик устало вздохнул. Необходимо делать запланированные дела, но мысль о предстоящей тренировке не давала ему покоя, и он не мог заставить себя выйти из туалета.

«Еще несколько минут», – подумал он.

Ведь не могут же его наказать за то, что он опоздал, правильно? Всем нужно время от времени ходить в туалет. Даже красавчикам поп-звездам.

Он переключился на вкладку «Уведомления» и закатил глаза, с отвращением прочитав первый твит:

Она любит его? Эрик был готов поспорить на кругленькую сумму, что она даже не слушала его песни. Зачем тратить время, если есть все эти фотографии в нижнем белье, о которых можно писать в «Твиттере»? Но она любила его. Разумеется. Если бы она только знала, о чем он думает на самом деле.

Соблазн озвучить это так велик. Он мог только представить, как пишет:

«М-да», – подумал он.

Как будет здорово, когда этот камень упадет с его плеч? Но зачем запрещать любить его какой-то одной девушке, когда есть миллионы точно таких же страдалиц?

Эрик принялся печатать сообщение, расцветая с каждым набранным словом:

Неплохо для ста сорока символов. Конечно, он бы продолжил, если бы мог, но он достиг максимально возможной длины сообщения.

Эрик спросил себя, что бы произошло, если бы он его отправил. Что бы сделали все эти фанатки? Закончится ли это безумие под названием «#ОдержимаяЭрикомТорном»? Когда он закрыл глаза и представил себе это, губы его скривились в усмешке.

Разумеется, это всего лишь мечты. Если у него дрогнет рука и он случайно нажмет на кнопку твита, он попадет в самый настоящий ад. Пиарщики с него семь шкур спустят – и это будет самой меньшей из его проблем.

Эрик неуклюже заерзал на холодной твердой крышке унитаза. Так рисковать нельзя. Не стоит настраивать фанатов против себя. Будет достаточно, если всего лишь один из них сойдет с ума и начнет преследовать его с мясницким ножом в руках. А сколько из них уже на грани, которым будет достаточно всего лишь одного неверного движения, чтобы полететь в пропасть?..

Он запрокинул голову и провел рукой по лицу и шершавой от щетины шее.

«Дориан знал, что его ждет? – спросил себя Эрик. – Или та девчонка напала на него со спины?»

Нет, нельзя, чтобы фанаты знали, что он думает о них на самом деле. Это слишком опасно. Скорее всего, сейчас ему придется строчить им ответы, просто на всякий случай, чтобы успокоить бушующее разочарование, рождающееся в умах тех, кого он пропустил.

Он поспешно написал и запостил еще один твит.

* * *

Тесса закрыла дверь за доктором Риган, бросилась на кровать и схватила с тумбочки сотовый телефон. На протяжении последних десяти минут уведомления «Твиттера» летели со скоростью пулеметной очереди, и Тесса беспомощно поглядывала на телефон. Чтобы прочитать их, ей пришлось дождаться окончания приема психотерапевта.

Сейчас, жадно пробежавшись по ним глазами, она поняла, почему поднялся переполох: Эрик Торн запостил новый твит.

– Нет! – воскликнула она, прочитав его. Он подписывается на аккаунты фанатов? Сейчас? Он никогда этого не делал. В последнее время он почти ничего не постит. Говорят, он слишком занят со своим сумасшедшим промотуром, но Тесса не купилась на это. Чтобы отправить твит, нужна всего секунда. В последнее время что-то в Эрике изменилось, хотя она, похоже, была единственной, кто это заметил. Об этом говорило выражение его лица на фотографиях новой рекламной кампании нижнего белья. Он пытался смотреть в камеру своим обычным знойным взглядом, разгуливая по боулинг-клубу, одетый в одни лишь боксеры. Но в его глазах была видна смесь гнева, грусти – и страха.

Это проекция. Всего лишь проекция. Возможно, доктор Риган знала, о чем говорила. Тесса не до конца поверила ей во время сеанса психотерапии, но теперь она понимала, что, скорее всего, это правда. Он специально не заходит в «Твиттер» из-за какого-то глубоко укоренившегося внутреннего потрясения. Все говорили, что он безумно занят. Да и, в конце концов, он всего лишь начал подписываться на фанатов.

И она это пропустила.

Тесса с уколом разочарования посмотрела на время публикации его твита. Прошло одиннадцать минут – по меркам «Твиттера» это была целая жизнь. Без сомнения, поклонники, на которых подписался Эрик, ответили в течение первых тридцати секунд.

Она не могла поверить в свое невезение. Вот она, сутками сидит взаперти в добровольном заточении в собственной спальне, и ей совершенно нечего делать, только пялиться в экран своего телефона… И чтобы объявить о массовой подписке на своих фанатов, он выбрал именно тот самый час, когда она занимается с психотерапевтом!.. Скорее всего, возможность написать что-нибудь в «Твиттере» в следующий раз появится у него через несколько дней, если не недель.

Со стоном она начала сочинять нерешительный ответ:

Ее палец завис над кнопкой, когда на экране появилось другое уведомление:

Прочитав этот твит, она не смогла сдержать улыбку. Его слова смягчали ее разочарование, как… исцеляющая мазь, которую нанесли на кожу, обожженную после сна на солнцепеке…

Тесса тихо усмехнулась про себя. Она ведь действительно одержима им. Разумеется, она взяла эту метафору из его последнего сингла. Он назвал эту песню «Алоэ вера».

Скорее всего, он написал ее на отдыхе на одном из роскошных пляжных курортов Косумеля. И он повторял одну и ту же самоуничижительную шутку на каждом вечернем шоу: «Да, Джимми. Я написал песню о любви своим средствам ухода за кожей. Сейчас я работаю еще над одной: про лосьон после бритья. Не то чтобы я одержим своей внешностью, ничего такого…»

Когда Тесса впервые услышала эту песню, она слегка заволновалась о нем. Он мог шутить сколько угодно, но ей было ясно, что песня на самом деле была не про то, как Эрик провел день на пляже. Она была про то, что он сгорел на солнце.

Она включила прикроватную лампу. Если бы только свет мог прогнать мрачные мысли! Очевидно, она придает этому слишком много смысла. С психическим состоянием Эрика Торна все в порядке. Не мог человек, который страдает от депрессии и тревожного расстройства, написать такой твит. Нет, его написал чувствительный парень. Задумчивый. Кто-то, кого действительно беспокоят чувства его фанатов. Большей части знаменитостей было бы просто плевать.

Она почти видела, как он печатает его, а потом смотрит, как на телефоне появляются уведомления об ответах. Все те слова любви к нему, которые льются в ответ. Без сомнения, от этого обожания на лице у Эрика появилась кривая усмешка. Интересно, а сидит ли он в «Твиттере» прямо сейчас? При этой мысли ее щеки вспыхнули. Она удалила твит, который написала до этого, и написала другой:

Отправив твит, Тесса включила плеер и надела наушники, не желая позволить образу, возникшему у нее в голове, исчезнуть. Она с удовлетворением закрыла глаза, слушая, как Эрик поет особенно цепляющий момент в «Алоэ вера».

Сейчас она почти видела, как он смотрит на свой телефон, читая уведомление о ее ответе, и как его ухмылка становится еще шире.

* * *

Эрик хмурился, перечитывая твит, который только что запостил. Они действительно купились, когда он написал «люблю своих поклонников»? Судя по тысячам новых ответов, да.

Он нахмурился еще сильнее, глядя на то, как ответов становится еще больше.

Он с горечью подумал о том, что ему стоит написать об этом песню. Добротную, сопливую балладу о том, как сильно он любит своих фанатов. Назвать ее… «Снежинки». Да, хорошее название. «Неповторимые снежинки».

Боже, это ужасно. Хотя, скорее всего, представителям лейбла она понравится. Они могут выпустить ее к Рождеству – поклонники проглотят ее как миленькие. Ну, если предположить, что еще хоть кто-то слушает его музыку… И достаточно умен, чтобы понять простую метафору.

Он фыркнул. Да кого он обманывает? Такая песня только усилит их одержимость. Как и этот твит. Он снова с сожалением перечитал его.

«Я люблю всех вас…»

Зачем он вообще это написал? Это только больше их подстегнет.

Но он должен был это сделать. Сейчас это вопрос жизни и смерти. И это уже не говоря о том, сколько по ту сторону экрана может быть людей, склонных к совершению убийств. Он должен продолжать завлекать их, говорить им то, что они хотят услышать – даже если это значит, что ему придется лгать сквозь стиснутые зубы.

4

Старые привычки

Голос Эрика перестал литься через наушники. Песня закончилась, и Тесса со вздохом коснулась кнопки повтора.

В последнее время у нее появилась привычка слушать одну и ту же песню три или четыре раза подряд – и как же это было не похоже на то, как она взахлеб впитывала музыку раньше. До этого лета в ее плейлистах были сотни треков разных исполнителей, которые проигрывались в случайном порядке. И только после возвращения домой из Нового Орлеана она начала слушать песни по этой новой схеме, раз за разом включая на повтор одну и ту же. Это вводило ее в состояние какого-то транса. Она могла освободить разум от любых мыслей о ее собственной жизни и представить, как Эрик Торн поет знакомые слова только для нее.

И вот она лежит, положив голову на спинку кровати, разглядывая висящий в изголовье постер. Она представила, как прижимается к перилам у сцены, слушая его живое выступление.

«Когда-нибудь», – пообещала она себе.

Когда-нибудь она найдет способ попасть на выступление Эрика Торна…

Закрыв глаза, Тесса подпевала его плавному чистому тенору. Она лежала совершенно неподвижно, только слабо двигала ногами в такт музыке. Майка-»алкоголичка» задралась, обнажив ее живот, но девушка не стала утруждаться и одергивать ее. Она не слышала, как скрипнула дверь ее спальни и как кто-то тихо подошел к ее кровати. Тесса не знала, что в комнате есть кто-то еще, пока ей на плечо не упала тень, а рука, появившаяся из ниоткуда, не схватила ее за колено.

Девушка распахнула глаза и так резко дернулась, что упала и прикусила язык. Ее грезы об Эрике развеялись как дым, а на смену им пришел стук ее собственного колотящегося в ушах сердца. Она ахнула и выдернула наушники из ушей.

Над ней навис Скотт, ее парень со второго года старшей школы.

– Привет, красотка. Чем занимаешься?

Тесса безучастно посмотрела на него. Его тяжелая рука лежала на ее ноге, а взгляд был прикован к ее обнаженному животу. Тесса натянула майку.

«Это Скотт, – сказала она себе, заставив себя сделать глубокий вдох. – Всего лишь Скотт».

Недавно он сменил имидж, но это не особо помогло: не было больше того подростка с детским лицом, которого она когда-то узнала и полюбила. Он срезал свою копну вьющихся каштановых волос и теперь носил короткую стрижку под машинку, а на щеках у него всегда была темная тень щетины. Тесса знала, что он хотел выглядеть более взрослым на школьном выпускном, но не была уверена, нравится ли ей эта перемена. Его лицо было более мужественным, но и более незнакомым. Она не могла избавиться от мысли, что над ней зловеще завис кто-то чужой.

Скотт ухмыльнулся, совершенно не замечая ее смущения. Его взгляд блуждал по ее ногам.

– Занята, м? Только не говори мне, что я снова пропустил часы посещения.

– Ты меня напугал! – Тесса поджала под себя ноги. Она сжала кулак и прижала его к груди. – Ты вообще представляешь, как это на меня влияет?

– Прости. Я постучал. Не был уверен, в комнате ли ты.

Тесса посмотрела на него и нахмурилась. В комнате ли она? Это что, шутка? И сколько раз ей приходилось просить его не пугать, подбираясь к ней сзади? Каждый раз после этого ей несколько ночей снились кошмары.

– Просто слушаю музыку, – сказала она. Руки Тессы дрожали, она свернула плеер. Она не хотела, чтобы он видел, какую песню она слушала.

Скотт кивнул, обведя заставленную комнату беспокойным взглядом. Когда он заговорил, в его голосе слышались рассеянные нотки.

– Честное слово, Тесс, не представляю, как ты сидишь тут целыми днями взаперти. Я бы с ума сошел.

Нижняя челюсть Тессы отвисла. Она не ослышалась? Он хотя бы попытался понять, каково ей было? Не удивительно, что она все время фантазировала о знаменитости. Эрик Торн даже не знал о ее существовании, но все же он демонстрировал больше внимания к ее чувствам, чем собственный парень, который якобы ее любит.

«Ух ты, Скотт, – хотелось сказать ей. – И премия самому бесчувственному парню достается…»

Но она прикусила язык. Не стоит рявкать на Скотта. Он, по крайней мере, все еще навещал ее. Скотта нельзя отталкивать – ни к чему так себя вести с одним из трех людей в целом мире, которых она могла впустить к себе в спальню. С июня Тесса оборвала общение со всеми, кроме матери, психотерапевта – и Скотта.

Она знала, что ему тоже несладко. Нет ничего хорошего в том, что твоя девушка страдает от серьезной формы агорафобии[4]. Его жизнь продолжалась, в то время как она все время сидела у себя в комнате. Ее парень вот-вот поступит в колледж и заведет там новых друзей, а Тесса об этом и мечтать не могла. Она понимала, что он подружится и с девушками. Он мог легко бросить ее и поискать кого-нибудь получше, но все же он переживал это тяжелое испытание вместе с ней. Нельзя забывать об этом.

Скотт улыбнулся ей и сбросил туфли. Тесса заставила себя улыбнуться в ответ, когда он сел на кровать рядом с ней. Она положила свой телефон обратно на тумбочку, экраном вниз – надежно скрыв любые новые уведомления аккаунта @TessaHeartsEric от глаз своего парня. Потом она положила голову ему на плечо и обхватила его запястье.

Скотт мягко сжал ее плечи.

– Серьезно, Тесс. Здесь, наверное, градусов сорок. Давай я открою окно или еще что в таком духе…

– Нет, – она почувствовала, как он собирается встать, и схватила его за руку. – Не надо, – пробормотала она. – Ничего не открывай… Мне хорошо и так.

Он повернулся к двойному окну, возле которого стоял ее книжный шкаф. Обычно окно было открыто нараспашку все лето, и в комнате всегда гулял прохладный ветер. Даже зимой она редко закрывала жалюзи. Окно выходило на лужайку, на которой росло несколько чахлых кустарников, а вдоль пыльной гравийной дорожки росли огромные сикоморы[5]. Отсюда соседний дом казался всего лишь крупинкой. Чтобы увидеть, что делают соседи, понадобился бы телескоп.

Скотт посмотрел на уродливые горизонтальные планки жалюзи и поджал губы. Жалю- зи были плотно закрыты, и через них не проникало ни одного лучика солнца позднего лета. Оба они знали, что Тесса не отрывала окно уже несколько недель. Скотт провел рукой по лбу, чтобы стереть с него капельки пота, но не стал развивать тему.