– Ничего страшного, Галочка, – мужчина на койке улыбнулся холодной, какой-то профессиональной улыбкой. – Я не один.
– А гости вам вообще противопоказаны, – неуверенно возразила «Галочка».
– Мне уже все показано, – негромко, но очень убедительно проронил мужчина. – Впрочем, девушке действительно пора. Благодарю, что уделили мне минутку, Каролина, передавайте привет вашему батюшке.
Она выскочила из палаты немало озадаченная, не зная, куда идти и что делать. Кто мог бы помочь?.. Кроме мамы некому. Ни родных, ни близких, ни знакомых. Плохо быть одиноким интровертом в огромном городе. Впрочем, совсем недавно, до больницы, ей так не казалось.
Он назвал ее чужим именем. Он путает следы. Зачем? Вдруг он втянет ее в криминал, вдруг ее жизни что-то угрожает? И мама? Она совсем беспомощна и без Маши вряд ли справится. Но ему известно о ней то, что неизвестно никому…
Раздираемая сомнениями и противоречиями, она спустилась на первый этаж, присела на банкетку. Советоваться с мамой бессмысленно, и так ясно, что она скажет. Не показываться больше на глаза странному пациенту? Но она никогда не простит себе, что, находясь в полушаге от тайны, так и не пересекла границу, так и не решилась к ней прикоснуться. Впрочем, он передумает, если узнает, что поддержки ей ждать неоткуда. Точно передумает. Но не странно ли не найти помощи в многомиллионном городе? Должен же кто-нибудь согласиться из великодушия или за деньги? Хоть кто-нибудь?..
Некстати вспомнилось, как Артем нес маму по лестнице на рентген. Нет, нельзя злоупотреблять… нельзя… или можно?
– —
Она застала его в ординаторской совершенно случайно – он не в свою смену заскочил забрать с работы кроссовки.
– Артем, вы меня помните?
Он на секунду нахмурился, затем лицо его просветлело.
– У вас мама сломала ногу.
– И вы нам помогли.
– Да. Точно.
– Помогите мне еще раз. Пожалуйста! – брякнула она и покраснела от собственной наглости.
На его лице сменилась целая гамма чувств. От легкого недовольства и нетерпения до недоумения и любопытства.
– Каким образом?
– Один человек хочет, чтобы я спрятала… что-то спрятала. И он считает, что одна я не справлюсь.
– А конкретнее?
– Он обещал все рассказать, когда я приведу вас… в смысле того, кто согласится прийти.
– Девушка… простите, не знаю вашего имени…
– Мария.
– Мэри… вы отдаете себе отчет, что ваши слова звучат по меньшей мере странно, если не сказать опасно и подозрительно? И… я все-таки не благотворительная организация. Мы едва знакомы, чего ради я стану вам помогать?
– Ситуация очень необычная… и мне некого больше просить. У меня нет… знакомых. То есть, – видя на его лице удивленно-недоверчивое выражение, поправилась она, – таких знакомых, которые согласились бы помочь. И из родственников только мама.
– Это как?!
Маша обреченно пожала плечами.
– Вот так.
– Дайте угадаю, вы никогда не попадали к психиатру? Шучу я, шучу. Не знакомы с понятием «профессиональный цинизм»? Ок, будем считать, вы слегка меня заинтересовали. Но не убедили.
В ординаторскую зашла дама лет сорока, в белом халате и в шапочке. Недовольно уставилась на беседующих, но вмешиваться не стала.
– Если мы посидим где-нибудь, я расскажу подробнее, в чем дело, – скороговоркой выпалила Маша, для убедительности ухватив Артема за рукав и не сводя с него умоляющих глаз. – Тогда, возможно, вы согласитесь.
Он хмыкнул, почесал за ухом, покосился на даму и неожиданно перешел на «ты».
– Далеко живешь?
– Четыре остановки на автобусе.
– Минут 20. Отлично, поехали. С тебя ужин, руки обещаю не распускать.
– —
Они пили чай не первый час. С бутербродами, шоколадом и, почему-то, с яблоками. Рассказ прозвучал уже дважды, вопросы множились и не находили ответов.
– Занятный сюжетец, – резюмировал, наконец, потягиваясь, Артем. – Что ж, можно попробовать. Я заступаю завтра во второй половине дня. Подъезжай к четырем, посмотрим на твоего таинственного дедка.
– А раньше… никак?
– С утра, прелестная Мэри, – Артем развел руками, – я занят. Друг слезно просил помочь.
– А… сейчас?
– Сегодня в ночь на третьем у нас дежурит сверхбдительная особа. Я-то проникнуть к твоему загадочному старцу смогу, а вот тебя провести вряд ли получится.
Маша вздохнула и покорно кивнула. Он глянул на телефон и фыркнул:
– Ужас, второй час ночи. Сходил, называется, за кроссовочками, побегал в парке. Так, быстро прибираемся, и я поехал.
– Да не надо, я сама, – запротестовала Маша.
– Пачкали вдвоем, а последствия устранять одному? Так нечестно, – и он плутовато и как-то очень простецки улыбнулся. Маша не сумела удержаться и улыбнулась в ответ.
Убирая колбасу, он придержал дверцу холодильника:
– Вы зачем перекись сюда засунули? И шоколад? Он же поседеет…
Маша пожала плечами. Сколько она себя помнила, они всегда хранились там.
– А остальная аптечка где? Не в ванной, там даже шкафчика нет. Стой, стой, дай пофантазировать, на балконе?
– В спальне, в ящике шкафа.
– Чудно.
Руки Артем, как и обещал, распускать не стал. Ощутив легкий укол разочарования и мимолетно удивившись себе, Маша еще раз поблагодарила его на прощание и по привычке тщательно закрыла дверь на все замки.
– —
… – Отвлеки внимание, дай ей уйти.
– Но…
– Прими огонь на себя, вызови подозрение, тяни время, запутай следы.
– Вряд ли я…
Мужчина по-своему истолковал его сомнения.
– Твоей жизни ничего не угрожает.
Артем с досадой мотнул головой, сжал руки в кулаки и засунул их глубоко в карманы халата.
– Я не то хотел сказать. Вряд ли я сумею. Я все-таки врач, а не спецназовец. И да, спасибо, что напомнили. Вы утверждаете, что нам ничего не грозит. Почему мы должны вам верить?
– На смертном одре не лгут.
– Серье-езно?! Послушайте… как вас там…
– Иван Сергеевич.
– Муму? Тургенев? И вот это сейчас была правда?
– Нет, – мужчина усмехнулся, явно не испытывая ни малейшего смущения. – Но эта ложь никому не причинит ни вреда, ни пользы.
– Отлично. – Артем повернулся к Маше. – Знаешь, я ведь не поленился узнать, под каким именем здесь числится твой необычный знакомый. Аксаков, Сергей Тимофеевич. «Аленький цветочек» читала?
– Читала… – еле слышно вздохнула девушка.
– Одним словом, обитает в этом боксе страстный почитатель классической русской литературы. Подозрительно скрытный и склонный к мистификации, если не сказать хуже. И ты хочешь доверить ему наши жизни?
Мужчина дышал тяжело, с присвистом и выглядел гораздо хуже, чем накануне. Она сглотнула через силу.
– Скорее да, чем нет.
– Ок-кей, – протянул Артем с непонятным выражением. – Ce que femme veut, Dieu le veut. Чего хочет женщина, того хочет Бог. Давайте так. Вы рассказываете, чего ожидаете от нас, а мы думаем, соглашаться или нет.
– Так не пойдет, – мужчина подался вперед, кашлянул, в груди у него что-то заклокотало. – Моя просьба должна быть выполнена. И именно этой девочкой!
– Почему?
– Не твоего ума дело!
Наступила пауза.
– Артем… – Маша нерешительно шагнула вперед и положила руку ему на предплечье. – Пожалуйста, помоги мне.
Несколько секунд он молчал, ни на кого не глядя, затем качнул головой и горько усмехнулся:
– Это ж надо так попасть, а?.. Ладно, валяй дед, отдавай ей свою великую ценность. И инструкцию к ней не забудь.
– Отдам в конце, потому что как только отдам… сразу… короче говоря, это флешка. В том числе флешка. И ты, именно ты должна будешь увидеть ее содержимое. Увидеть, запомнить и сразу уничтожить носитель.
– Что за содержимое? – настороженно уточнил Артем.
– Она поймет, – властный взгляд мужчины на несколько секунд впился в лицо Маши, будто силясь передать самое важное, самое сокровенное.
– Итак. Еще раз. То, что я понял. Мы должны забрать у вас флешку, тихонечко отнести ее к ближайшему компьютеру, просмотреть содержимое, тюкнуть по ней молотком и покончить со всей этой историей. После уничтожения флешки никому из нас ничего не грозит.
– После вы в полной безопасности. Но вот «тихонечко отнести» у вас вряд ли получится.
– Это еще почему? Коридор пуст…
– Пока да, – с нехорошей усмешкой согласился мужчина и снова закашлялся.
– А что может … – начала было Маша.
Не дав ей договорить, «Тургенев» неловко полез рукой под одеяло, болезненно поморщился и протянул девушке слегка измазанную кровью серебристую капсулу с USB-разъемом. Веки его закрылись, по экрану, сменив зигзагообразную, поползла прямая. Взвыла сигнализация.
Выхватив флешку из безвольно упавшей руки, Маша беспомощно оглянулась.
– Уходим! – Артем дернул ее за рукав, потащил к двери.
Сжимая в кулаке флешку, она неуклюже вывалилась вслед за ним в коридор. Из-за угла, со стороны сестринского поста, показалась озабоченная медсестра и заспешила к палате. От ее взора не укрылась странная парочка, быстрым шагом направляющаяся к лестнице. Впрочем, это была не «Галочка», окликать врача и посетительницу она не стала.
– —
Зашумел лифт.
– Туда, быстро! – Артем пихнул девушку к пустующему сестринскому посту. – Спрячься!
Она нырнула за широкую стойку, вжалась в нее лопатками.
– Если оба выкрутимся, встречаемся в «Дедушке-фрегате». На Балтийской, знаешь? – скороговоркой выпалил Артем.
– Найду!
Не слишком торопясь и громко топая, он устремился прочь. Разошлись створки лифта. Быстрые шаги нескольких человек, отрывистые указания, писк приборов, ощущение страха и присутствие смерти совсем рядом.
– Вон он!
– Уходит! На лестницу, живо!
– Третий и первый в палату!
Маша осторожно выглянула. Один остался в коридоре, но смотрел, к счастью, в другую сторону. Короткая стрижка, костюм, галстук, рация. Не хватало только пистолета, впрочем, возможно он и спрятан где-то под пиджаком. Стараясь не дышать, она отползла на прежнее место и крепко зажмурилась. Вспомнила про телефон, бесшумно достала его из сумочки и выключила. Убрала вместе с флешкой на самое дно.
Они его охраняют или стерегут? Или и то, и другое?
«Что же за глупость такая? Как в третьесортном боевике, право слово», – подумалось вяло.
Одна минута, две, пять. У костюма в коридоре ожила рация.
– Он ушел на чердак, перекрыть выход со второй лестницы! Пятый!
– Иду.
Снова зашуршали створки лифта. Открылись. Закрылись. Маша выдохнула, медленно выпрямилась, отряхнула колени, поправила платье и не торопясь направилась к лестнице. На секунду мелькнула мысль, не безопаснее ли будет отсидеться у мамы?.. Но вдруг там всех будут обыскивать? Нет, лучше уйти сразу.
В вестибюле царила суета, слышались возмущенные крики. У выхода костюмы с рациями проверяли всех выходящих специальными, похожими на металлоискатели приборами. Медперсонал опасливо жался по углам и не решался возразить.
Маша отступила обратно к лестнице, в отчаянии оглянулась… черный тошнотворный смерч раскрутился в обратную сторону, постепенно уменьшился и замедлился, сделался просто отверстием в ушном туннеле ее спутника.
– —
… – Ты чего?
Она мягко стукнулась носом о его плечо и пришла в себя.
– Ты… Артем, – шепнула пересохшими губами.
– Слава тебе господи, вспомнила!
– Не все. Я вспомнила маму и больницу… и «Тургенева». И охрану. А куда дела флешку, не помню.
– Час от часу не легче, – он вздохнул. – Может, тебя стукнуть? Или напугать как следует?
– И это предлагает врач?
– Позволю себе напомнить, я не психолог и не невролог. Я – отоларинголог.
– Как тебе удалось от них уйти?
– Через чердак на крышу, мы там обычно курим, затем перебрался на соседний корпус, у них стена общая. Переоделся в припрятанное заранее, спустился вниз… одним словом, Элвис успешно покинул здание.
– Ты просто герой… и куда мы теперь?
– Не к тебе и не ко мне. В идеале – куда-то, где никому не придет в голову нас искать. У тебя есть наличка?
– Рублей триста.
– У меня пятьсот. Немного, учитывая полностью туманные перспективы. Сколько нам предстоит зависать на нелегальном положении никакой ясности нет, а охотятся за нами, похоже, серьезные люди.
– За тобой.
Он хмыкнул.
– Твоя мама лежит в больнице, в которой я работаю, а «Тургенев» отдал концы. Нас вместе видела медсестра. Мы оказались за одним столиком в кафе на другом конце города. Как думаешь, сколько времени у них уйдет на привязку твоей личности к моей?
Маша тяжело вздохнула.
– Ночные клубы, кино и гостиницы, учитывая нашу финансовую несостоятельность, отпадают. В центр не стоит соваться, там слишком много камер. Что остается?
– Вокзалы?
– Тоже камеры. И полиция на каждом шагу. Стоп, кажется я знаю. Немного рискованно, но… выходим!
– —
К больнице они подошли в первом часу ночи. Призрачные тополя шелестели в темноте, лужи таинственно поблескивали, скрывая истинную глубину от доверчивых прохожих. Доверчивых… доверчивых?
– Погоди, – Маша внезапно остановилась, и Артем едва не налетел на нее. – Что мы делаем? Здесь ведь тоже камеры!
– Камеры. Только по этому фасаду ни одна не работает.
– Какая осведомленность! – фыркнула Маша. – Эй, погоди, ты куда? Дверь же там, рядом с клумбой!
– Если воспользоваться карточкой, на пост охраны поступит сигнал. Оно нам надо? Зато бабе Клаве вечно кажется, что в подсобке душно.
Артем залез на приступочек под небольшим окном, выпрямился во весь рост, сунул руку в форточку по плечо и принялся энергично дергать шпингалет. Через несколько минут рама подалась, парень едва не упал, но удержался. Протянул Маше руку:
– Забирайся! Эй, чего смешного?
– У тебя сегодня оконный день.
– Не поверишь, но это уже третье. С крыши на чердак я тоже через окно уходил.
– Боги!..
– Слабоумие и отвага – девиз бурундуков. Слушай, хорош ржать. Ща нас здесь застукают, мало не покажется!
– И куда дальше? – придушенным от нервного смеха голосом поинтересовалась Маша, слезая с подоконника. Рассмотреть обстановку подсобки в скудном свете уличного фонаря не представлялось возможным.
– Пока никуда. Помещение заперто снаружи бдительной бабой Клавой. В наличие должна быть табуретка для дамы. И раковина. Ща найдем.
– А как же ты?
– Я не гордый, на полу посижу.
Когда прихваченные по дороге сосиски в тесте и кола кончились, Артем тщательно свернул в кулек остатки трапезы и сунул в карман.
– На всякий случай не будем оставлять явственных следов, – ответил он на непонимающий Машин взгляд. – Итак, давай прикинем, что нам делать и в каком порядке.
– Искать флешку?
Куда же она ее дела? Куда?! Спустила в унитаз? Нет, вряд ли. Такие поступки не в ее характере. А может, нашла в больнице компьютер и просмотрела содержимое прямо здесь? А затем уничтожила источник проблем? Может, именно поэтому и потеряла память? Но погоня и травля продолжаются. Значит, или таинственный пациент соврал, или флешка до сих пор не просмотрена и где-то дожидается своего часа. Лучше бы «Тургенев» говорил правду…
– Интересно, как ты это себе представляешь?
– Никак пока… но я тут подумала, если вернулась часть памяти, может вернуться и остальное.
– А может и нет.
– Может.
– Значит, надеемся на лучшее, а готовимся… ну, сама понимаешь. Для начала попытаемся по минутам восстановить твои перемещения от больницы до кафе.
– Так, что я помню… Мы зашли к нему в палату приблизительно в четверть пятого и пробыли там…
– Минут двадцать.
– Да, около того.
– За стойкой ты пряталась…
– Минут пять – семь. Затем спустилась вниз.
– То есть где-то без пятнадцати пять ты оказалась в вестибюле.
– Вероятно, я на часы не смотрела.
– И дальше ты ничего не помнишь.
Она потерянно кивнула.
– Я там потопталась, пошла обратно к лестнице и… все. Темнота и тишина.
– Может, тебя по голове стукнули и флешку отобрали?
– Может. Только я этого совсем не помню. И зачем-то же за нами продолжают охотиться?
– Ладно, попробуем с другого конца. В кафе ты появилась в половине седьмого.
– Откуда дровишки? В полиции сказали, ты пришел позже.
– Я прятался неподалеку от входа, проверял, не привела ли ты хвост.
– Ну, кто-то из нас его точно привел.
– По всей видимости, я. Тебя на тот момент вряд ли кто-то подозревал. Уж если даже в полиции всего два часа продержали и отпустили…