Нельзя сказать, что царило единодушие. У всех семнадцати был разный опыт и, соответственно, сильные расхождения во мнениях. Рассчитывать, что такое собрание быстро придет к общему мнению, было бы слишком наивно. И все же, несмотря на все трудности, согласие было достигнуто, и Манифест Agile увидел свет – так родилось одно из самых мощных и живучих движений в отрасли программного обеспечения.
В этой отрасли практически все движения происходят по одному и тому же пути. Поначалу есть меньшинство, восторженно выступающее в поддержку чего-либо, другое меньшинство заряженных критиков и подавляющее большинство – те, кому, мягко говоря, нет дела.
Многие из этих движений хиреют или никогда не проходят этот этап. Можно вспомнить аспектно-ориентированное программирование, логическое программирование или CRC-карты. Некоторые, однако, способны преодолеть такую пропасть, становясь чрезвычайно популярными и разносторонними. Некоторым удается оставить позади противоречия и занять господствующее положение в современной мысли. Объектно-ориентированное мышление можно считать примером последнего случая. И Agile тоже.
К сожалению, как только движение набирает последователей и начинает распространяться, то сталкивается с искажением и незаконным присваиванием. Продукция и методики, не имеющие ничего общего с оригинальным движением, присваивают чужое имя, чтобы нажиться на его славе и значимости. Так случилось и с Agile.
Эта книга, написанная спустя почти два десятка лет после событий в Сноуберде, ставит своей целью точно передать посыл идеи. Эта книга – попытка в высшей мере кратко и точно описать Agile без брехни и обиняков.
В ней представлены основные принципы Agile. В приукрашивании и расширении этих идей нет ничего плохого. Тем не менее производные от Agile – это уже не сам Agile. Это дополненный Agile со своими опциями. А то, о чем вы узнаете из этой книги, – это и есть тот самый чистый Agile, который всегда был и непременно будет.
История Agile
Когда зародился Agile? Вероятно, более 50 тысяч лет назад, когда люди впервые решили работать совместно ради общей цели. Идея постановки небольших промежуточных целей и измерения продвижения после их достижения у человека проявляется на подсознательном уровне, поэтому вряд ли это какая-то настоящая революция.
Когда впервые появился Agile в современном мире? Трудно сказать. В моем представлении, первый паровой двигатель, первая мельница, первый двигатель внутреннего сгорания, первый самолет были созданы с помощью методик, которые сейчас можно отнести к Agile. Я считаю так, потому что предпринимать небольшие измеряемые шаги очень естественно для человека, сложно представить, что это происходит иначе.
Так когда же Agile появился среди программистов? Хотел бы я быть мухой на стене у Алана Тьюринга, когда тот писал свою книгу в 1936 году[4]. По моим догадкам, многие свои «программы» он написал, разбивая работу на мелкие этапы с изобилием отладки по исходному тексту вручную.
Я также хорошо представляю, что первый код, который он написал для автоматической вычислительной машины (Automatic Computing Engine, ACE) в 1946 году, был написан постепенно, маленькими этапами, с частым проведением ручной отладки по исходному тексту и даже с небольшим тестированием в действии.
В первые дни существования программного обеспечения можно найти много примеров решения задач, которые сейчас бы отнесли к Agile. Например, программисты, писавшие код для управления пилотируемым космическим кораблем «Меркурий», работали по этапам с интервалом в полдня с перерывами на модульное тестирование.
Об этом периоде есть много материалов. Крэг Ларман и Вик Базили написали историю, которая кратко изложена в «вики» Уорда Каннингема[5], а также в книге Лармана Agile & Iterative Development: A Manager's Guide[6].
Однако существовал не только Agile. Действительно, есть конкурирующая методология, которая пользовалась значительным успехом в производстве и промышленности в целом: научная организация труда.
Научная организация труда – это командно-административный подход с иерархической структурой. Менеджеры применяют научную организацию труда, чтобы определять наилучший набор процедур для достижения цели и отдавать распоряжения всем подчиненным для выполнения плана с точностью до буквы. Другими словами, сначала планируется крупная задача, затем проводится тщательная и подробная проработка плана.
Научная организация труда, вероятно, такая же древняя, как пирамиды в Египте, Стоунхендж или прочие подобные работы древних времен: с трудом верится, что можно работать по-другому. Еще раз замечу, идея повторять успешный опыт настолько глубоко подсознательно заложена в человеке, что ее сложно охарактеризовать как революционную.
Научная организация труда получила свое название из работ Фредерика Уинслоу Тейлора, написанных в 1880-х. Тейлор сформировал этот подход, придав ему коммерческую ценность и сделав состояние на консультировании по управлению. Метод получил широкий успех и привел к значительному повышению эффективности и производительности в последующие десятилетия.
И так случилось в 1970-е, что мир разработчиков программного обеспечения разделился на два лагеря – сторонников того или иного метода. Прото-Agile (Agile, еще не получивший название «Agile») предлагал предпринимать в зависимости от обстоятельств небольшие случайные шаги, которые можно измерить и выделить, для того чтобы идти в правильном направлении к наилучшему исходу. Научная организация труда призывала откладывать действие до тщательного анализа и проработки заранее подготовленного плана. Прото-Agile прекрасно подходил для проектов с низкой стоимостью внесения изменений, которые решали частично определенные задачи с произвольно поставленными целями.
Научная организация труда лучше всего подходила для проектов, которые решали четко определенные задачи с весьма определенными целями. И в них стоимость изменений уже возрастала. Какими были проекты в отрасли разработки программного обеспечения? Была ли в этих проектах стоимость изменений высока? Были ли задачи определены четко? Или стоимость изменений была низкой, а цели были поставлены произвольно?
Не вчитывайтесь слишком внимательно в предыдущий абзац. Насколько я знаю, никто не задавался такими вопросами. Иронично и то, что путь, выбранный в 1970-х годах, кажется, был обусловлен, скорее, волей случая.
В 1970 году Уинстон Ройс в своей работе[7] описал идеи для управления крупномасштабными проектами по разработке программного обеспечения. В этой работе присутствовала схема (рис. 1.1), которая наглядно изображала его план. Ройс не был автором этой схемы и не продвигал ее в качестве плана. В действительности график представлял собой изображение соломенного человечка и помогал Ройсу ориентироваться в последующих страницах своего труда.
Рис. 1.1. Схема Уинстона Ройса, которая стала источником вдохновения для разработки каскадной модели
Схема была расположена на видном месте. А учитывая, что люди делают логические выводы о содержании статьи, посмотрев схему на первой или второй странице, это привело к резкому сдвигу в отрасли программного обеспечения.
Схема, первоначально составленная Ройсом, гораздо больше напоминала ручей, стекающий вниз со скалистого хребта, чем ныне известную каскадную модель.
Каскадная модель стала логическим продолжением научной организации труда. При использовании этой модели на первый план ставится тщательный анализ, составление подробного плана, а затем уже доведение этого плана до завершения. Хотя Ройс и не рекомендовал такой подход, но именно эту концепцию вынесли из его работы. А потом эта концепция главенствовала в отрасли более трех десятков лет[8].
Как раз тогда и начинается моя история. В 1970-м мне было 18 лет, я работал программистом в компании A.S. C. Tabulating, расположенной в Лейк Блафф, Иллинойс.
У компании был компьютер IBM 360/30 с памятью на магнитных сердечниках 16 килобайт, IBM 360/40 с памятью 64 килобайта и микрокомпьютер Varian 620/f с памятью 6 килобайт. Я писал программы для семейства 360 на COBOL, PL/1, Fortran и ассемблере. Для 620/f я писал только на ассемблере.
Важно помнить, каково в то время было программистам. Мы писали код в программных формулярах с помощью карандашей. У нас были операторы, работающие за перфоратором, которые наносили программы на карты. Мы передавали тщательно выверенные перфокарты операторам ЭВМ, которые проводили компиляцию и тестирование в третью смену, поскольку днем, когда работа кипела, компьютеры были постоянно заняты. От начала написания кода до первой компиляции зачастую проходило несколько дней, каждый цикл разработки вследствие этого занимал, как правило, сутки.
Для меня 620/f выглядел несколько иначе. Эту машину выделили нашей команде, поэтому мы могли работать на ней столько, сколько вздумается. Мы проводили два, три, иногда даже четыре цикла разработки и тестирования за сутки. Вместе со мной в команде были люди, которые, в отличие от большинства программистов того времени, умели печатать. Поэтому мы могли штамповать свои собственные колоды перфокарт, а не зависеть от капризов операторов, работающих за перфоратором.
Какую методологию мы использовали на протяжении того времени? Это, конечно, была не каскадная модель. У нас не было концепций или подробных планов. Мы просто писали код каждый день, компилировали, тестировали и устраняли ошибки. Это был бесконечный цикл без структуры. Также это был не Agile и даже не прото-Agile. В ходе работ мы не придерживались каких-либо правил организации. Тогда не было каких-либо пакетов программ для тестирования и измеряемых временных интервалов. Просто надо было писать код и фиксить баги. День за днем, месяц за месяцем.
Впервые я узнал о каскадной модели из профессиональных журналов около 1972 года. Мне она казалась даром свыше. Неужели мы могли бы проанализировать задачу, потом предложить ее решение, а затем реализовать замысел? Реально ли было на самом деле разработать график, основанный на трех перечисленных этапах?
Неужели, когда выполнен анализ, проект продвинется вперед на треть? Я почувствовал силу этой концепции. Я хотел в это верить. Если идея сработает, то мечта воплотится.
Судя по всему, я был не один, потому что многие другие программисты и центры программирования тоже вошли в кураж. И, как я уже писал, в нашем мышлении начала преобладать каскадная модель.
Она преобладала, но не работала. В течение последующих тридцати лет мои коллеги, я, братья и сестры по программированию по всему миру неустанно старались получить право на проведение анализа и проектирование. Но каждый раз, когда мы думали, что получали желаемое, оно ускользало из наших рук на этапе реализации. Месяцы тщательного планирования пошли прахом из-за необходимости сделать безумный рывок, в итоге мы сорвали сроки под свирепыми взглядами менеджеров и заказчиков.
Несмотря на практически нескончаемый поток неудач, мы все равно настаивали на состоятельности каскадной модели. В конце концов, почему возникали неудачи? Почему тщательный анализ задачи, внимательное проектирование решения и последующая реализация нескончаемо терпят зрелищный крах? Никто даже подумать не мог, что дело было в самой стратегии. Задача должна была лечь на наши плечи. Как бы то ни было, что-то мы делали не так.
Чтобы увидеть, насколько каскадная модель захватила наши умы, посмотрите на программные языки того времени. Когда Дейкстра в 1968 году представил структурное программирование, структурный анализ[9] и структурный дизайн[10] не сильно отставали. В 1988 году, когда объектно-ориентированное программирование (ООП) набрало популярность, объектно-ориентированный анализ[11] и объектно-ориентированное проектирование[12] также не сильно отставали. Эта тройка идей, эти три этапа словно держали нас в плену. Мы просто не могли представить, что можно работать как-то по-другому.
А потом оказалось, что можно.
Зародыши преобразований, связанных с Agile, появились в конце 1980-х или в начале 90-х. В сообществе Smalltalk их признаки начали проявляться в 1980-х. В книге Буча по объектно-ориентированному проектированию, вышедшей в 1991-м, были намеки на них. Прочие решения возникли в 1991 г. в книге Кокберна Crystal Methods. Сообщество Design Patterns начало обсуждать это в 1994-м под влиянием статьи, написанной Джеймсом Коплиеном[13].
К 1995 году Бидл[14], Девос, Шэрон, Швобер и Сазерленд написали свои знаменитые труды о Scrum (Скрам)[15]. И затворы открылись. На бастионе каскадной модели образовалась брешь, и пути назад не было.
И здесь я снова возвращаюсь к нашей истории. То, что я расскажу дальше, – мои личные воспоминания, я не сверял их ни с кем из современников, участников событий. Поэтому следует предположить, что в моих воспоминаниях много опущений, недостоверностей или изложены они ужасно беспорядочно. Но не переживайте, я по крайней мере постарался рассказать все занимательно.
В первый раз мы встретились с Кентом Беком в 1994 году на той самой конференции PLoP[16], когда Коплин представил свою работу. Это была неформальная встреча, которая толком ничего не принесла. В следующий раз я встретил его в феврале 1999-го в Мюнхене на конференции, посвященной ООП. Но к тому времени я уже знал о нем намного больше.
В то время я занимался консультированием по C++ и объектно-ориентированному проектированию, летал с места на место, помогал разрабатывать и реализовывать приложения на C++ с помощью методик объектно-ориентированного проектирования.
Клиенты стали расспрашивать меня о процессе. Они слышали, что каскадная модель не применяется в объектно-ориентированном проектировании, и хотели услышать от меня совет. Я согласился с ними[17] и стал дальше думать об этом, мысли захватывали меня все сильнее.
Я даже подумывал написать свою собственную объектно-ориентированную методологию. К счастью, я скоро прекратил эти попытки, поскольку мне в руки попали труды Кента Бека по экстремальному программированию (XP).
Чем больше я читал об экстремальном программировании, тем больше я увлекался им. Идеи были революционны (по крайней мере, я тогда так думал). Они казались разумными, особенно в контексте объектно-ориентированного мышления (опять же на тот момент я думал именно так). Мне не терпелось узнать больше.
К моему удивлению, на той самой конференции в Мюнхене, посвященной объектно-ориентированному программированию, я заметил, что через зал от меня читает лекцию сам Кент Бек. Как-то раз во время перерыва я натолкнулся на него и предложил встретиться как-нибудь за завтраком, чтобы обсудить экстремальное программирование. На том завтраке был заложен фундамент для плодотворного партнерства. Наши обсуждения побудили меня полететь к нему в Медфорд, штат Орегон, чтобы совместно разрабатывать курс по экстремальному программированию.