Обучение, короткое и жёсткое. Многое было простым, кое-что сложным, но и оно подошло к концу. Через два месяца, поглаживая пальцами три полевых, шитых нитками звезды на бегунках камуфлированного костюма, я получал свой первый инструктаж в роли заместителя командира одной из групп быстрого реагирования. Через несколько часов после этого – в первый раз за многие месяцы оказался возле Черты. Я смог, справился и вернулся всё же в него, проклятый и любимый мною Район-55…
Мы таскали из-за черты группы военных, попавших по самые помидоры, спасали репортёров и просто гражданских дураков, молодых и не очень, решивших погеройствовать и полезших через Периметр. Вытаскивали патрули вояк, и перекрывали те зоны, через которые к Периметру шли Изменённые. Каждый второй из нас в прошлом был рейдером, которому сейчас списали все грехи, выдав разовую индульгенцию, которую каждый из нас и оплачивал. С головой ушёл в это, возвращаясь домой уставшим, голодным, но полным того непередаваемого ощущения, которое всегда дарил мне Радостный после Волны. Я снова находился там, где хотел быть, пусть и оказался с другой стороны баррикад.
Случались конфликты, которые приходилось разрешать честно, один на один. Многие рейдеры перестали здороваться, считая меня – то ли предателем, то ли ещё каким шакалом. Так же, как и остальных таких же ребят, в какой-то момент решивших прекратить безудержную гонку за наживой, но так и не нашедших силы уйти от Района. Но, если честно, мне было откровенно наплевать на всю ту хрень, что мне пьяно кричали в спину. Да, было больно от того, что не мог общаться с сестрой, которая очень остро переживала изменения в моей жизни. Но мог ли отказаться от того, что приобрёл? Нет, потому что моё чудо продолжалось, и если для этого нужно было носить погоны и ловить совсем уж зарвавшихся рейдеров, то я был готов это делать.
Мой мир стал другим, и мне было хорошо от этого, и хотелось верить, что всё так и останется на своих местах…
Задачи были нарезаны, и пришлось топать в сторону техпарка, чтобы проверить те два «бэтэра», что сегодня входили в состав группы как транспорт. Командир остался проверять личный состав, его экипировку и прочее. Мы доверяем друг другу, но лишний раз проверить собственное снаряжение перед боевым выходом (а у нас все такие) никому не повредит. А вот мне, как младшему по званию, досталось идти и общаться с ленивой «мазутой», которые сейчас наверняка начнут переводить стрелы друг на друга. А куда деваться, товарищ старлей? Правильно, с подводной лодки никуда не удерешь, и, значит, нужно попинать этих лентяев.
Взяли меня на самом подходе к парку, чисто и аккуратно. Никто ничего и не заметил. Практически из воздуха соткались трое архаровцев в чёрном, заломили руки за спину и повели на жёстком захвате к небольшому фургону-«воронку». Никаких объяснений, кулаком под дых на мои попытки возмутиться и начать качать права. Руки затянули эластичными наручниками, так, что и захочешь, но ничего и не сможешь сделать. Везли недолго, минут пять. Когда откатилась дверь, то стало ясно, что автомобиль сразу въехал в закрытый бокс.
Очень грубо заставили пройти в дверь в самом углу и подняться по лестнице наверх. В кабинете с закрытыми плотными портьерами окнами, сидело трое. При виде их мне стало не по себе, и было с чего. Если майор Захарчук, отвечавший за внутреннюю безопасность, был мне хорошо знаком, то вот двоих полкашей видел точно в первый раз. Было заметно, что эти двое ещё те осьминоги, которым ничего не стоит распотрошить любого, вот только вопрос – на хрена им потребовалась моя скромная персона?
А ответ пришёл быстро, причём вместе с вопросом, как не парадоксально это прозвучит. Один из полковников, не заморачиваясь представлениями и нормальным обращением к целому старшему лейтенанту, выпалил в лоб и сразу:
– Где можно найти Сдобного?! Живо!!!
– Чего? – Вот тут я и охренел. – Какого нахер Сдобного, товарищ полковник?!!
– Ты сейчас вообще подумал, прежде чем это ляпнуть? – Захарчук подошёл ко мне. – Ты что думаешь, лейтенант, что надел звёзды и все сразу забыли то, кем ты был? Сдобный, дружбан твой закадычный, владелец кабака и барыга, по-чёрному толкающий стволы, артефакты и прочую хрень. Помнишь такого?
Он смотрел на меня, не моргая, зло и выжидающе. Что там было в глазах полковников не знаю, не до того мне стало, если честно. Никогда не считал себя праведником, хорошим человеком или правильным пацаном. При знакомстве с незнакомым человеком всегда предупреждал про то, что являюсь изрядной сволочью, скотиной и подонком. Выгораживать кого-либо, если это грозило неприятностями мне, близким и друзьям, наверное, никогда бы не стал, не знаю, не доводилось мне стучать и доказывать, что форму доклада знаю. Да и не Штрилиц я ни хрена, или героический партизан там, но… Сдобный? Нет уж, чудовища в звёздах, болт вам, а не то, где можно поискать моего друга. Пока смогу молчать, то ни хрена ни скажу…
– В «Солянке» не пробовали посмотреть, товарищ майор? – Голос вроде не был издевательским, обычный такой был голос, но один из полкашей аж взвился.
– Отвечать, лейтенант, бля, где можно искать Сдобного, если он решил лечь на дно?
– Да откуда я знаю?! – Пришлось заорать в ответ, старательно показывая всё возможную честную белизну и пушистость. – Я его уже полгода не видел!!!
– Решил, что отвертишься, Пикассо? – Полковник, которого про себя уже окрестил «пузаном», вновь подошёл ко мне. Эва как, аж погонялу решили вспомнить, вот чего бойся то… – Так не получится, товарищ уже почти бывший старший лейтенант. Вы нам всё расскажете, дорогой вы наш собеседник. Всё-всё, даю вам честное слово офицера, который защищает интересы нашей с вами родины.
Ну не дурак человек, а? Мало того, что для начала пригнали сюда как скотину тупую, так и допрашивают, ну прям как в кино. Того и гляди, сейчас второй полкаш, который всё молчит, начнёт корчить из себя доброго и хорошего дяденьку, решившего помочь плохишу снова стать Мальчишом-кибальчишом, ага. И ведь самое интересное во всей этой немного театральной байде, что так оно и будет, наверное, щас вот «пузан» ещё порет чуток, слюнями меня всего забрызгает, карами страшными пригрозит, и тут – оба-на, появился нормальный, за ногу его, полицейский. Так и случилось.
– Ты чего себе там в голове-то своей недалёкой придумал, быстрый гонец?! – Пузатый навис надо мной, красный, выпучивший свои глазёнки и реально брызгающий слюной. Прям, сука, как бульдог хранцузскый, что живёт у соседки снизу, разве что не сопит и не хрюкает как тот шерстяной половик. – Думаешь, не за что тебя на кукан посадить, рейдер? Чего молчишь?!!
– Вы ошибаетесь, товарищ полковник… – Так, выпрямимся, гордо так, и с видом оскорбленной в лучших чувствах кучером Потапом воспитанницы института благородных девиц, оказавшейся в поисках чистой любви на сеновале. – Я уже дано не рейдер, хотя и не буду отриц…
– Что ты отрицать мне тут не собираешься, а?!! – Полкаш взревел, заставив меня чуть отклониться назад, чтобы не попасть под звуковую волну и брызги, которые летели в мою сторону. – Шваль, которую по неусмотрению взяли на службу! За одно дело с нашими ребятами, которых ты с сестрой и вашим здоровым дружком-дебилом подставили и бросили в Радостном – срок такой впаяем, что «вышке» обрадуешься! Ты что думаешь, что если тебя в реагирование взяли через одну бабу, на передок слабую, то всё забыли? Хрена те на, дружок, ошибаешься…
А вот это он зря сказал, урод толстопузый, ой и зря. Мало того, что помянул того, кто погиб прикрывая нас с Настей, так ещё и по счастью моему так прошёлся? Не знаю, понял ли полкаш то, что сейчас спорол, но на какое-то время он заткнулся. Со стороны себя не увидишь, но выглядел я сейчас, надо полагать, страшновато.
– Так, Костя, прекрати. – А вот и добрый полицейский вышел на сцену. Вот скажите мне, товарищи, что такого вообще стряслось вдруг, что прискакали к нам ажно два целых полковника и давай разоряться перед одним бывшим рейдером? И что такого мог толкнуть налево Сдобный, что его всё-таки решили взять за жабры, а? – Послушайте, лейтенант, давайте не будем глупить и думать, что мы эсесовцы. Ведь на самом деле, подумайте, наверняка всё это не зря. Вы, как-никак, присягу давали, хоть и давно, но сейчас-то снова на службе. Раз сказано вам, что надо поделиться информацией о возможном нахождении гражданина Пышкина, так уж будьте добры, поделитесь. Знаете, ведь, точно знаете – куда мог пойти, где сейчас скрывается, и так далее. Поможете?
Нет, вы только посмотрите на них, артистов погорелого театра имени маэстро клоунады и пантомимы Асисяя, клоуны, ёпта. У меня даже закралось сомнение в их состоятельности, как настоящих «безопасников», или кем они там являлись. Всё выглядело именно как глупая и бездарная сцена в каком-нибудь сериале, не сравнить с общением хотя бы перед тем, как я нацепил погоны, будь они неладны. Чёрта с два оказался бы здесь, свалив куда-нибудь, или сумев вернуться к своей бывшей работе. Ладно, хоть, что пока всё так идёт… а не форсировано, ага. Просто сидя перед ними, могу долго языком трепать и отнекиваться, а ведь если возьмутся серьёзно? Не уверен я в том, что не начну сливать всё, что только можно слить. И ладно, если психотропный препарат какой-нибудь вколют, а то мало ли?
Полковник, бывший в отличие от товарища пусть и не тощим, но намного более подтянутым, тем временем терпеливо ждал моего ответа. Ну а что, уважаемые мои гестаповцы, потяну ещё чуть времени, пока даёте. Захарчук, который временно самоустранился, встрепенулся, когда я повернул к нему голову:
– Говорить собрался?
– Может, наручники снимете? – Руки, если совсем уж честно, затекли просто неимоверно. – И это, курить здесь можно?
– Вот сука! – Толстяк ухмыльнулся, разом потеряв весь свой разгневанный вид и показав, наконец-то, своё настоящее лицо, спокойное, холодное и расчётливое. – Решил типа мозги нам повыносить, ну ну…
И вот тут мне и стало страшно. Оперетта с либреттой, или береттой, бог её знает, как правильно, явно закончилась. Захарчук неожиданно сник, глянув на меня с чётко видимой жалостью, от которой внутри резко оборвалось, а потом заколотилось с удвоенной силой. Полковники переглянулись с таким людоедским выражением в глазах, что сразу стало ясно, что всё действительно было лажовым спектаклем, который просто притупил мою бдительность. Сам-то, дурень, расслабился, подумал, что сейчас смогу ещё чуть попарить им мозги, а им это и было нужно. Раз решил время потянуть, то что? Именно, наверняка что-то, да знает. И это было правдой, так как куда мог отправиться Сдобный, знало всего несколько человек, и я был в их числе.
– Покурить захотел… – Поджарый улыбнулся, да до того паскудно, что мне стало ещё хуже. – А чего? Захарчук, да ты дай ему сигарету, вон, прямо в зубы, пусть покурит. Тоже мне, дел то напоследок.
Майор достал из кармана пачку «Петра», вставил сигарету мне в рот, щёлкнул зажигалкой. Сжав фильтр зубами, и прикурив, я постарался затянуться так, чтобы не закашляться. Надеюсь, что у меня на лбу пот не выступил, так как почувствовать это не получалось. Я не трус… но я боюсь, и именно так. А вы, думаете, на моём месте не тряслись бы мелкой дрожью, выдавая себя ходящими ходуном коленями? Никто ничего не пообещал, но что тут скрывать – про методы дознания и получения необходимой информации в некоторых ситуациях у нас в стране наслышаны все, надо полагать. Ждать, что мне как реально персонажу героической сказки времён писателя Гайдара дадут бочку варенья, и, в придачу, ящик печенья в голову не приходило. Вот то, что в морду дадут, и ливер отбить могут, эт запросто. Ох, ё-ё-ш-е-н-ь-к-и-ё-ё, эх и попал же я…
Пузатый полковник поднял трубку, ткнув всего лишь в одну кнопку, и рыкнул в неё, вызывая какого-то Савельева. Ком адреналина, висящий где-то между внутренними органами, быстро и радостно завращался, весь в ожидании какой-то гадости. Навроде амбалов в клеёнчатых фартуков с медицинскими пилами, наборами «Домашний мастер-костиломастер» или «Начинающий хирург-садист-стоматолог». Сзади чуть слышно скрипнула дверь, и надо мной кто-то завис.
– Давай, бери орла этого обоссавшегося, сажай в «воронок» и жди нас. Сейчас выходим и в Центр, понятно?
– Так точно, товарищ полковник. – Сзади гулко пробасил кто-то явно очень большой и сильный, после чего меня очень неаккуратно, рывком, подняли на ноги и, вернув в то же положение, в котором и привели, отправили вниз по лестнице. Ладно, что хоть на голову ничего не нацепили, наверное, чтобы успел перед смертью порадоваться видом потёртых и обхарканных ступеней. Надо же, такая серьёзная контора, а мыть лестницу некому, вот непорядок-то где! Думаете, что крыша поехала со страха? Да кто ж его знает, по какой причине у меня в тот момент в голове вертелось такое вот дерьмо…
Мы ехали минут десять, двигаясь с хорошей скоростью вперёд, в Центр. Трое конвоиров, тех самых здоровяков в чёрном, молчали. То ли характеры у них были невесёлые, то ли просто усели надоесть друг другу за время совместной службы, хрен их знает. Тоже мне люди в чёрном, ёпта… да-а-а-а, брат Пикассо, а ведь вляпался ты. Вот так вот и заканчивается всё хорошее, нежданно-негаданно и до жути подло и безнадёжно.
В голове крутились какие-то абсолютно глупые мысли, в основном связанные с тем, что всё обойдётся. Что там ждало впереди, пока было неясно, и ведь всё может быть. Хотя… вряд ли что-то хорошее, это точно. Сдобный-Сдобный, что ж ты, брат, натворил-то такого, а?
Д-А-А-А-Н-Г-Г!!! Впереди раскатисто грохнуло, «воронок» разом заскрипел, тормозя, меня кинуло вперёд, больно впечатав в металл борта. Конвоиры, вцепившиеся в сиденья, удержались, но ненадолго… и было с чего.
Так-так-так-так-так… металлический стук и свист, звон вылетевших двух небольших окошек, лязг по полу, такой знакомый лязг от прекративших полёт и превратившихся в комочки пуль. Товарищей в чёрном уже не было, вместо них были три сломанные куклы в измочаленных точными попаданиями костюмах. Как так можно, скажете вы? Да очень просто, если стрелять по тепловизору и знать, кого нельзя зацепить. Правда есть ещё одно, самое важное – сам стрелок. Кто это мог бы быть, интересно? Но почему-то, уж не знаю почему, мне сразу стало понятно то, кто выполнил всю эту сложную затею.
И когда чуть позже боковая дверь откатилась, пропустив в первую очередь ствол такого знакомого АК-103 УМ с серым дульником, я обрадовался, но вовсе даже не поразился. А удивляться Скопе, оказавшейся внутри машины сразу после Сдобного, мне уже и не подумалось.
– Целый?!! – Голос сестры чуть дрожал, руки быстро пробежались по моей одежде.
– Да целый, целый, всё хорошо. – Как же я рад был её видеть! – Вы откуда?
– От верблюда, бля. – Сдобный, матерясь, освобождал мне руки. – Давай вставай, узник застенков гестапо, и на выход, шевелись быстрее, двигаться надо!
Легко сказать – шевелись, когда столько времени пришлось сидеть. Про руки я промолчу, потому как когда они, наконец, начали приходить в себя, то было очень неприятно, если мягко выражаться. Ну, да и хрен с ними, самое главное сейчас понять, что к чему и действовать. Потому что без этого останется только сесть на пятую точку и ждать пока не прилетят вертолёты с Кротовки и не уничтожат нас прямо тут.
Понять вышло быстро, и много ума прикладывать не пришлось. Ну а кого можно было ещё ожидать увидеть? Правильно, Сокола-со-товарищи. Ну, спасибо вам, парни, ничего не скажешь. Кроме них рядом со Сдобным стоял незнакомый мне мужик уже немолодого возраста, одетый в армейский комбинезон, с таким же, как и у большинства присутствующих «калашниковым» и всей необходимой амуницией. Всё было очень новым, чистеньким и блестящим, что легко выдавало принадлежность к закромам Сдобного. Дядька стоял спокойно, наблюдая за куском дороги, который был виден за поворотом, на котором парни и встретили конвой, торжественно везущий меня на инквизиторские экзекуции в Центр. Так, а что у нас со второй машиной?