– Вам вовсе незачем это слушать, капитан, – вмешался Гарпаго, но Грюнвальд даже не взглянул на доктора, продолжая смотреть на Фима, который с кривой усмешкой отхлебнул пива.
– Подобные размышления естественным образом ведут к последующим раздумьям, – заявил он, вздыхая над банкой. – Когда летишь в пустоте, глядя на эти… как их там… которые светятся…
– Звезды, – подсказал Миртон.
Тартус хлопнул ладонью по столу.
– Именно! Звезды! Человек такой маленький на фоне всего этого дерьма, верно? В общем, смотрел я, смотрел, и мысли мои бродили туда-сюда… а потом остановились на нашем дорогом СНС – синапсово-нейронном стабилизаторе, известном также как «малый стазис». Полулегальное средство, которое дают тем беднягам, что имели несчастье побывать в Глубине, будучи в сознании, – Тартус с явным удовольствием переключился на лекторский тон. – СНС – средство, лишь отсрочивающее неминуемый конец. Созданный Научным кланом препарат можно применять лишь с согласия Альянса – порой ведь бывает, что контролеры хотят узнать подробности случившегося и дают согласие на продление агонии жертвы. Крайне интересен также тот факт, что за относительно короткое время действия стабилизатора мозг больного не в состоянии чему-либо научиться! Он функционирует так, словно его заморозили, и может воспроизводить лишь уже известные данные. Однако этого достаточно, чтобы подвергнуть больного допросу без всяческих безумных бредней насчет глубинных чудовищ, таинственного псевдопространства и прочей чуши. Просто захватывающе! Естественно, до поры до времени, – Тартус постучал по банке. – Как говорила моя дорогая бывшая супруга по контракту, всему есть свой конец.
– Короче, Тартус, – сухо бросил Миртон.
Торговец взглянул на него, с плохо изображаемым негодованием подняв брови.
– Уже кончаю, кончаю… – пообещал он. – В общем, сперва я думал, что вы продаете СНС куда-то дальше, но вы слишком мало его брали. Чтобы дело окупилось, вам пришлось бы брать по крайней мере тысячу единиц каждую лазурную неделю, – он развел руками. – Вполне логично. Именно это у меня и не сошлось. Впрочем, где вы могли бы его продавать? На Дурдоме? У них есть свои собственные легальные поставки. Станциям во Внешних системах? Как основу для какого-то наркотика? Абсурд. А может, вы сбываете стабилизатор где-то в захолустных, всеми забытых планетных системах? Но зачем, во имя Напасти? И кому? Селянам с их остатками юнитов в платежном чипе? И так далее… – Тартус печально покачал головой. – Если честно, у меня от всех этих мыслей аж башка разболелась. Я все пытался понять – если они так мало берут, может, тут замешан какой-то частный получатель? Но – опять-таки, какой? Стабилизатор имеет свои ограничения. Его можно использовать чуть дольше лазурного месяца… может, даже и меньше, и с каждым днем он становится все хуже. Так что оставалось лишь одно. И тут все начало сходиться.
– Просвети нас, Фим, – глухо проговорил капитан, и доктора Гарпаго пробрал мороз по коже.
– Конечно, конечно! – замахал руками Тартус. – Естественно, речь идет о «Драконихе», разбившейся примерно пол-лазурного года… а может, год назад? Не помню. Но я помню те заголовки… Почти вся команда погибает при загадочных обстоятельствах в окрестностях системы Бурой Элси. В катастрофе выживает лишь капитан, посадивший остатки корабля на планету… и его любимый доктор Гарпаго, найденный в выброшенной с корабля дрейфующей спасательной стазис-капсуле. Из чего следует, что доктор был без сознания, а вся катастрофа каким-то образом связана с Глубиной, – Фим с деланой грустью покачал головой. – Не с каким-то пульсаром, не с поврежденным реактором. И таким образом, складывая два и два, получаем четыре. И еще одну мелочь, которую можно свести к простому вопросу.
– Какому?
– Как так вышло, что ты все еще жив, Грюнвальд?
Удостоверившись, что корабли надежно состыковались, Пинслип Вайз покинула кресло и направилась в свою каюту, уступив место странно хмурившейся Эрин Хакль. Впрочем, причины подобного настроения Эрин не особо волновали Вайз. Пин думала совсем о другом – о безопасном месте, где можно было наконец сесть и принять таблетку нейродопаминела, надеясь, что хотя бы он поможет ей побороть чувство холода, которое она постоянно испытывала на этом корабле. Положить таблетку на язык, а потом уйти с головой в голонишу, предварительно подключив к ней Галактический кристалл, рисующий перед глазами миллионы солнц и серебристую звездную пыль.
Чтобы попасть в свою каюту, ей нужно было уйти с главной палубы и тащиться почти в самый конец корабля, где на средней палубе, почти сразу за кают-компанией, находилась небольшая, закрывавшаяся посредством гидравлического привода дверца. Пин шла словно в странном полусне, не обращая внимания на то, что ее окружало, пока не наткнулась на Месье.
Она сразу же почувствовала, что толстый механик чего-то от нее хочет. Он странно на нее смотрел еще во время первой встречи команды, да и потом, сталкиваясь с ним, она всегда старалась, чтобы поблизости был кто-то еще. «Ленточка» в этом отношении идеально ее устраивала – корабль, может, и был достаточно велик, но акустика его гарантировала, что голос Пин услышат повсюду.
Повсюду – если только крик раздастся не из кают-компании.
Двери туда открывались и закрывались автоматически, без использования генодатчиков. Соответственно, это означало, что настежь они не были открыты никогда. Лишь пройдя через них и сделав еще несколько шагов, Пин заметила, что двери с противоположной стороны перекрывает развалившийся на слегка выдвинутом вперед стуле механик.
– Привет, Пинслип, – сказал он, не глядя на нее, словно для него она была пустым местом.
– Привет, Месье, – лаконично ответила она, подумав, не повернуться ли ей и просто уйти, однако решила, что с ее стороны это будет выглядеть глупо и по-детски, и остановилась, приняв делано расслабленную позу. – Что такое?
– Ничего, – столь же лаконично ответил он.
– Ну и прекрасно. Я иду к себе.
– Хотелось с тобой поговорить.
– Я немного устала. Может, позже?
– Лучше сейчас.
Пин вздохнула, чувствуя, как сердце вновь охватывает странный мертвый холод. Месье все так же на нее не смотрел, еще больше развалившись на стоявшем возле овального стола стуле, так что она уже не сомневалась, что он преграждает ей дорогу. Несколько мгновений она слышала лишь собственное дыхание и шум механизмов корабля. Теоретически, если сейчас повернуться и пойти назад… но у нее возникло странное ощущение, что тогда механик вскочит и остановит ее, прежде чем она успеет добежать до дверей. Хотя она понятия не имела, с чего вдруг такое пришло ей в голову.
– Я тут подумал, – вдруг сказал Месье, – что этого все равно не избежать.
– Гм?
– Нет смысла тянуть, Вайз. На этом напастном прыгуне мы все обречены. Ты знаешь, что вся эта посудина держится лишь благодаря артефактам элохимов? Ты бы в такое поверила?
– Что, правда?
– Правда, – в бесстрастном голосе механика звучало странное спокойствие. – Тут все может накрыться словно карточный домик в любой момент. Уфф… – Он развел руками, впервые взглянув ей прямо в глаза. – Я не собираюсь тут долго торчать, Вайз. Это летающий гроб. Если что-то сгорит, могу починить. Напасть, я даже полреактора могу поменять, были бы запчасти! Но с этим элохимским говном мне ничего не поделать.
«Так вот, значит, в чем дело», – облегченно вздохнула Пинслип. Но Месье еще не закончил.
– Может, подойдешь поближе? – спросил он. – Неохота, знаешь ли, болтать о таких делах на полной громкости.
– Я прекрасно тебя слышу. Пожалуй, ты прав, Месье. Может, поговоришь с капитаном?..
– Я не хочу говорить с капитаном.
– Вот как? А чего ты тогда хочешь?
– Хочу поговорить с тобой.
– Мы и так уже разговариваем, – ответила она и, увидев, что механик встает, вздрогнула, подавляя инстинктивное желание бежать.
Особо высоким ростом он не отличался, зато был весьма тучен. Пин увидела, как по его щеке стекает крупная капля пота – словно на четкой, резкой голограмме. Он был уже близко, слишком близко. Остановившись рядом, он придвинулся к ней боком, и она вдруг совершенно ясно, без каких-либо сомнений поняла, что ему на самом деле нужно.
– Все будет хорошо, Вайз, – тихо сказал он. – Все будет отлично. Рано или поздно это все равно случится. Неизбежно.
– Что? – спросила Пинслип, отступая к дверям, но было уже слишком поздно. Месье повернулся к ней лицом, и она ощутила кислый запах пота и едва сдерживаемой похоти.
– Любишь поострее? – спросил он. Вайз попятилась, но механик решительным спокойным движением схватил ее за руку, крепко сжав. Голос, до этого бесстрастный, сменился хриплым шепотом: – Ух, и отжарю же я тебя сейчас, – пообещал он, расстегивая и спуская нижнюю часть комбинезона. – Так отжарю, что дышать не сможешь. Звезды увидишь, – добавил он, когда она инстинктивно сжала ноги. – Со мной, дорогуша, ты за гребаную Галактическую границу вылетишь.
8. Встречи
Я в полной мере понимаю возмущение Совета и возражения с его стороны. В конечном счете психофизия – болезнь не столько неизлечимая, сколько опасная. Телекинез? Пиромания? Чтение мыслей? Представьте себе все разновидности психических мутаций, слившиеся воедино, подобно неуправляемому вирусу, уничтожающему тело больного в обмен на его безумие. Однако вы не желаете мне верить. Вы говорите об эволюции человека. Я же говорю об экспериментах Машин. Вы говорите о контроле – я же о реальном риске заразиться этой болезнью при слишком близком и длительном контакте с больным. Вы говорите о расходах – я же о Собрании, которое вам платит, о секте, которая уже много лет проводит эксперименты над этой чудовищной болезнью! И потому я повторяю: психофизия должна исчезнуть из Выжженной Галактики, пусть даже для этого придется перебить всех заболевших! О чем заявляю вполне осознанно.
Эфам Ле Тулл, старший мыслитель Научного клана, речь перед Советом Альянса, Лазурь
Орбитальная космическая верфь Пурпура была обязана своим названием цвету, давно уже поблекшему в лучах солнца. Испещренная частями разобранных кораблей и поблескивавшая желтыми огоньками позиционных ламп, она напоминала тощее насекомое с десятками конечностей, которое, вместо того чтобы пожирать корабли, испражнялось ими деталь за деталью.
– Стоило бы назвать ее Пурпурной паучихой, – пробормотал Нат, глядя на изогнутые неометаллические очертания верфи на передававшем картинку из рубки управления челнока мониторе. Расположившийся рядом Аро что-то утвердительно булькнул, приподнимаясь на гусеницах и глядя в монитор единственным овальным глазом.
Они летели уже почти час. Похожий на пузырь «тупак» тяжело плыл к станции, словно управлявший им пьяный пилот заснул и только теперь пробуждался от летаргического сна. Однако это был единственный доступный челнок, пусть даже и неисправный, – всепланетное свадебное празднество собрало свою жатву. «Неплохое начало, – усмехнулся про себя Натрий. – Поврежденный челнок, пьяный пилот и разваливающийся корабль с престарелым капитаном и столь же старой командой. Интересно, что станет делать капитан Кайт Тельсес?»
– Аро, подзарядись, – велел он. – Напасть знает, когда снова будет такая возможность.
– Зарядись, – согласился Аро, подкатывая к одному из доступных на челноке разъемов. Перед самым вылетом Нат заблокировал у него некоторые языковые функции – чересчур умные Машины никто не любил. – Зарядись.
– Именно.
– Десять минут до цели, – послышался хриплый голос пилота. – Желаете ангар А, ваше высочество?
– Ладно. Лишь бы побыстрее.
– Так точно.
К удивлению Ната, «тупак» прибавил скорость. Из-за компенсировавших ускорение антигравитонов ощутить это было нелегко, но Нат не сомневался, что тяга выросла как минимум на полтора десятка процентов. «Пилота тоже все достало, – со злорадным удовлетворением подумал он. – К чему ему на борту злобный мутант и Машина-убийца?»
На мониторе уже виднелся ангар, скрывавшийся за голубоватым свечением магнитного поля. Похоже, он был забит до отказа – видимо, часть гостей из-за пределов планеты оставила здесь свои лишенные атмосферной защиты глубинные прыгунки, чтобы, как бы заодно, пройти техосмотр. Несколько силуэтов удалось даже опознать – прыгунки с Исемина, Новой Каппы, Эксона… и, похоже, один с артефактным корпусом. Вновь обретенный корабль Иных? Нат попробовал приблизить картинку, но это мало что дало. В любом случае небольшой корабль был белым, неправильной, почти неевклидовой формы. «Корабль элохимов, – решил Натрий. – Здесь? Только этого еще не хватало».
Картинка на мониторе дрогнула на долю секунды, извещая о преодолении магнитного поля, защищавшего открытый ангар станции. Вспыхнули зеленые огоньки, «тупак» открыл люки и выпустил трап. Пилот остался в рубке, разговаривая по связи с верфью. Пожав плечами, Нат разблокировал захваты кресла.
– Идем, Аро.
– Выполняю.
Сложная система антигравитонных дюз переместила кресло вниз по трапу, постоянно удерживая его в вертикальном положении. Аро с тихим шумом съехал следом на своих гусеницах. Бочкообразная Машина с любопытством окидывала взглядом ангар, регистрируя данные для возможного последующего анализа. Функцию автоматической записи Натрий установил в ней уже давно, с возможностью сброса на свой персональ.
Ангар был велик, хотя и не настолько, как казалось снаружи. Нат с интересом взглянул на стоявшие ближе всего прыгунки. Часть их была подключена к зарядным разъемам реактора, другие осматривали механики.
– Аро, панель, – велел Натрий. Свернув влево, Машина подъехала к располагавшейся у одного из выходов ангара контактной панели. Вытянув один из шести своих рычагов, опекун начал стучать по появившемуся на экране меню. Нат остановил кресло.
– Войди в список кораблей и найди «Пламя». Обойдемся без посредников. Мне ни к чему, чтобы из-за нашего визита стоял на ушах весь Пурпур. Нашел?
– Ответвление номер семь.
– Отлично. Если уже скопировал карту, веди.
– Ответвление номер семь, – послушно повторил Аро, сбрасывая данные панели, и они двинулись с места. Нат полагал, что их ждет долгое путешествие через полстанции, но опасения его быстро развеялись – ангар А находился между шестым и седьмым ответвлением верфи. Однако при всем при этом они все же вызвали некоторое любопытство у прогуливающихся там клиентов. Может, левитирующий в коляске калека был и не столь интересен, зато движущаяся следом за ним Машина – причем, вероятнее всего, третьей степени – более чем.
Натрий заметил, как какая-то женщина в обтягивающем комбинезоне пилота из Внутренних систем сплюнула в их сторону, а в становившемся все громче шепоте тех, мимо кого они проходили, слышалось смешанное с недоверием презрение. Все это его особо не волновало до тех пор, пока в глазах какого-то пожилого щеголеватого мужчины, прихлебывавшего из бокала в мини-баре, не промелькнул странный блеск. «Похоже, он меня узнал», – понял Нат и передвинул рычаг кресла, прежде чем до него донеслись слова вроде «мутант», «психофизия» или «сын герцога». Они свернули в сторону, оставив перешептывания позади. В ответвлении, в отличие от соединительного туннеля, клиентов было немного, причем явно утомленных ожиданием. Вокруг крутились механики и спешащие команды трех или четырех подсоединенных к ответвлению кораблей, тоннаж которых не позволял им расположиться в ангарах Пурпура. Остановившись у входа в нужный док, Аро начал набирать на панели возле люка просьбу открыть канал связи.