В глубине сквера я заметила еще несколько таких мест, возле которых люди с бутылками набирали воду.
– Нам пора! Завтра – еще одна, – сказал он, обращаясь уже к Гоги.
Я не стала спрашивать, о чем это он. После сытного ужина, в наступившей вечерней прохладе на меня навалилась такая усталость, что сейчас даже кошке сказать «брысь» было лень.
Гоги с трудом вырулил с переполненной стоянки. Минут через десять мы оказались у двухэтажного дома. Свет не горел, но ворота нам открыл худой старик с керосиновой лампой.
По узкой лестнице мы поднялись за ним на второй этаж.
– А почему света нет? – поинтересовалась я. Старик пробурчал по-гречески: «А зачем он нужен?». Гоги проводил меня в дальнюю от входа комнату. В нечетком свете лампы я увидела две кровати. На одной из них кто-то спал. Я поставила сумку на тумбу у входа и присела на краешек кровати. Пожелав спокойной ночи, Гоги удалился вместе с лампой. Я посидела немного, подождала, пока глаза привыкли к темноте. Пошарила по стенам. Похоже, ни света, ни лампы здесь не было. Я на ощупь стянула покрывало с кровати.
Ладно, спать, спать. Позвоню родителям завтра.
Проснулась от каких-то звуков. На кровати напротив, судя по силуэту, сидела девушка. Ее всхлипывания смешивались с колокольным звоном, глухо доносившимся с улицы.
– Почему ты плачешь? – спросила я по-гречески, не отрываясь от подушки.
Она не ответила. Я повторила вопрос.
– Нук экуптой, нук экуптой,3 – твердила она.
Я присела рядом. Ее кровать стояла у окна. Через неплотно закрытые шторы, я немного ее разглядела. Волнистые темные волосы, огромные глаза на бледном лице и большой рот.
– А-а, ты не понимаешь, – догадалась я. – А на английском говоришь?
Она закивала.
– Так что плачешь?
– Я не думала, что все так будет..
– Как так? – уже нетерпеливо спросила я.
– Я – не проститутка!
– Ну, я и не говорила, – я опешила.
– Ты ни при чем! Я не хочу работать проституткой! – немного успокоившись, пояснила она.
– А кто тебя заставляет?
– Эти вот, Йоргос и Гоги.
– Как это?! – волна жара прокатилась по телу.
– Я приехала на работу, знакомый пригласил, сказал – выгодное предложение, – начала она сбивчиво.
– Так, давай по порядку! Ты откуда и как тебя зовут?
– Хулия. Я из Албании. Так вот, знакомый знакомого моего брата предложил подработать в Греции на летних каникулах. Прилетела вчера. Меня Гоги и Йоргос встретили. Потом поужинали и приехали сюда. Они попросили у меня паспорт, сказали билеты нужно купить и уехали. Я уснула с дороги. Меня разбудил негромкий разговор. Прислушалась – говорили на албанском. Смогла разобрать, что ожидают еще двух девушек, потом нас перевезут в Бари, мы должны будем зарабатывать не меньше тысячи евро за ночь, иначе не выгодно..
– Как зарабатывать?
– Вот это самое интересное – танцевать в стрип-баре и обслуживать клиентов!
Тут до меня наконец-то дошло, чем мне предстояло заниматься! Я рванула к сумке. Перерыв ее несколько раз и вытряхнув все содержимое, не нашла свой мобильный. В растерянности, присела на кровать. Стиснула руки и прижала их к животу, подавляя спазм нервной дрожи.
– А ты уверена? Уверена?!
– Да, я точно слышала и поняла, что о нас речь.
Что делать?! Что делать?! Что делать-то?!
– И у меня телефон и кошелек забрали! Наверное, этот противный старикашка, пока я спала, рылся в моих вещах, – снова заплакала Хулия.
Мне не верилось в происходящее. Не может быть! Серьезно?! Разве сейчас воруют людей средь бела дня?! Мысли текли словно расплавленное олово. От духоты жутко разболелась голова. Отодвинув тяжелые шторы, я увидела, что окно в комнате закрыто ставнями со стороны улицы.
Мы с Хулией принялись колотить в дверь. Минут через пять ее открыл тот самый старик с лампой. Он, правда, был без лампы, но такой же хмурый. Злобно на нас прикрикнул и закрыл дверь.
Постучали еще раз. Старик открыл дверь и замахнулся на нас палкой. Попросили жестами еды и воды. Через десять минут он вернулся с завтраком: молоко, сыр и свежий хлеб. Вручил мне и, гаркнув, оттолкнул от двери.
У, злобный старик! Мне бы сейчас шапку-невидимку, я бы тебе!
Мы сели с Хулией на кровать и молча ели.
Вот чувствовала же, что-то не то! Надо было сразу послать их и бежать куда подальше!
Отщипывая от хлеба небольшие кусочки, я думала, что делать. Вспомнилось, как папа всегда делал мне замечания, а я все равно любила щипать только что испеченный мамой хлеб. Так ведь много не съешь.
Точно! Родители будут меня разыскивать! Вчера, только приземлившись, я послала смс, что долетела хорошо и перезвоню позже. Я поделилась радостной новостью с Хулией.
– Конечно! Меня тоже будут разыскивать родные. Проблема только в том, что они не знают, где мы будем! Нас же вывезут в Италию!
– Ничего! Мы что-нибудь придумаем! Найдем способ сообщить родным! – успокаивала я себя и Хулию.
Все происходящее казалось каким-то детективом, вроде тех, что мы с сестрой любили смотреть по вечерам до тех пор, пока она замуж не вышла и не переехала. Закончив юрфак, она устроилась в адвокатуру. Меня же, несмотря на ее уговоры, юриспруденция не привлекала, я поступила на филфак. Но детективы смотреть продолжала.
Прошло часа два. За это время и я, и Хулия просились в туалет на разведку. Жадно вглядываясь в полумраке в открытые двери комнат, я никого в доме не видела. Все окна были плотно закрыты. Я попробовала бежать, оттолкнув старика, выше которого была на целую голову, но его цепкие руки мертвой хваткой скрутили меня, и через минуту я была в комнате. Уходя, он грозно помахал кулаком.
Поговорив с Хулией, я узнала, что она из Косово, окончила третий курс факультета искусств, увлекалась современными танцами.
Ага, вот почему Йоргос спросил меня о танцах. Надо было сказать, что не умею. О греческом же соврала зачем-то..
Дверь внезапно открылась. Мы даже подскочили от неожиданности. На пороге стоял довольный Гоги.
– Ну, девушки, собирайтесь.
Хулия дрожала как осиновый лист. У меня и самой поджилки тряслись. Через пять минут спустились. Я оглядела двор. У запертых ворот стояла та же красная Хонда. В ней сидели Йоргос и какая-то девушка. Гоги загрузил наши вещи в багажник, а сумку я взяла с собой в салон.
Мы с Хулией сели на заднее сиденье, и девушка оказалась в центре.
– Ты, наверное, Настя из России? Гоги сказал. Я – Лада. Из Киева. Мы прямо как «ВИА Гра» – брюнетка, блондинка и рыжая, – она хихикнула.
– Ага. Это –Хулия, из Косово.
– Это что, где война была? – вытаращилась она на Хулию.
– Девушки, давайте помолчим, голова жутко болит! – прикрикнул на нас Йоргос.
Сумки и телефона я у нее не увидела. Знаками пыталась спросить, но Лада ничего не понимала и хихикала. Ну какая же ты недогадливая! Знала бы ты..!
Минут через десять мы уже проезжали то место, где вчера ужинали. Захотелось снова оказаться в таверне у Оксаны и не знать того, что нас ожидало.
– А куда мы едем? – осмелилась я спросить.
– Мы едем в Патры. Дорога долгая, так что спите, красавицы, – ответил Гоги.
Городок и гора остались позади, мелькнули плакаты с рекламой местной воды «Лутра» на фасадах зданий. Через некоторое время машина неслась по мосту над глубоким каньоном.
– Ну и пропасть! – вырвалось у меня. Видимо, по дороге из аэропорта в Лутраки я как раз уснула и все пропустила.
– А я знаю, это Коринфский канал! – Лада радовалась, как ребенок, отгадавший загадку.
Проезжая мимо толп туристов, я тоскливо думала о том, как хорошо быть беззаботным отдыхающим. Нас же ждали приключения совершенно другого рода.
Глава 2. Побег и неожиданная встреча
Спать мне совсем не хотелось. Дорога шла вдоль живописного побережья, изрезанного бухточками. Иногда море плескалось в нескольких метрах от дороги. Теплый ветер врывался в приоткрытое окно и приятно теребил волосы.
Все будет хорошо! Все будет хорошо! Сильное напряжение, сковавшее тело, потихоньку уходило. Может, включился защитный механизм, и я не особо сопротивлялась. Даже хруст пальцев Йоргоса уже не так раздражал. Еще я заметила у него татуировку выше запястья – перевернутую голову Медузы Горгоны. Тоже мне, любитель мифов!
Проехав оливковую рощу, свернули с главной дороги и остановились у небольшой таверны.
– Так, девушки, обед по расписанию, выходим, – скомандовал Гоги.
Мы с девочками вышли из машины. Аккуратный двухэтажный домик окружал сад, всюду чувствовалась заботливая рука хозяев. Запах цветущих лимонов и гранатов смешивался с медовым ароматом цветов, и в воздухе разливалось какое-то необычное благоухание.
– Ух ты! Какой аромат! Хочется чаю с лимоном! – Лада сладко потягивалась. Хулия была напряжена словно струна.
– Греки чай не пьют, – со знанием пояснила я.
– А что же пьют?
– Холодный кофе – фраппе и кофе-по восточному.
– А, знаю, как в Турции. Там тоже жарко, но чай-то они пьют! А что это за сетки натянуты между деревьев? – Лада указывала в сторону оливковой рощи.
– Это для сбора урожая оливок.
Вышедший нам навстречу пожилой грек поприветствовал Йоргоса и Гоги, как давних знакомых и проводил за стол. В таверне никого, кроме нас не было. Скорее всего, сюда заглядывали только «свои» и жители соседней деревушки. Расторопный парнишка накрыл стол белой льняной скатертью, принес бутылку воды и пять крошечных чашек кофе. Густая ароматная масса взбодрила. Еще через несколько минут на столе стояли кувшин с молодым вином, закуски, салаты и только что испеченный хлеб.
Я отломила золотистую корочку и вдохнула хлебный аромат. Никакого запаха дрожжей. Намазав на кусочек хлеба густой соус дзадзыки, сделанный из домашнего йогурта и огурцов, с удовольствием отпила вино из простого граненного стакана. Молодое, не крепкое.
Пока вроде все хорошо, не бьют, слава богу, кормят даже, но надо как-то выбираться!
Интересно, а как они планируют нас на паром затащить? Экскурсию что ли предложат? Сами сопроводят или передадут кому? И зачем нас в Италию тащить? Я слышала, в Греции свои публичные дома есть. Может, Хулия все-таки ошиблась?! Хотя, типы и, правда, подозрительные. Документы с телефонами забрали.
За обедом Лада без умолку восхищалась как ей тут все нравится. Ну-ну, Ладочка! Отдыхай пока. Сказать бы ей надо как-то. Но как?! Эти – все время рядом!
Я решила осмотреться и направилась в туалет. Он оказался рядом с кухней. У плиты стояла женщина с кипой седых аккуратно причесанных волос и что-то напевала. Хозяйка! Я метнулась к ней. На мой вопрос, откуда можно позвонить, она долго объясняла, что телефон в гостиной на втором этаже и что-то случилось со связью. Тут на кухню вошел обслуживавший нас паренек, я рванула к нему и попросила мобильный. Буквально выхватив трубку из его рук, трясущимися руками набрала номер. Ну же! Ну же! Приятный женский голос сообщил, что связь с данным абонентом не может быть установлена. Проверив номер, поняла, что ошиблась на одну цифру и снова судорожно начала набирать номер.
– Кому звонишь? – поинтересовался из-за моей спины Гога.
– Хотела родным позвонить. Мобильный свой потеряла..
– Не волнуйся, мы уже позвонили твоей тете, все в порядке, – спокойно, но настойчиво он взял из моей руки телефон. – Позвонишь, когда приедем.
– Куда? Куда вы нас везете, почему скрываете?! – не выдержала я.
– Кто скрывает? – он пожал плечами. – Сказали же, в Патры едем.
– А оттуда куда?
– На работу, милочка, на работу. Ты же работать приехала?
Он взял меня под руку и повел к выходу.
– Я в туалет не сходила.
– Ну так иди, – Гоги встал у двери.
– Что со мной пойдешь? – я уставилась на него.
– Да, пожалуйста.., – он снова пожал плечами с деланным равнодушием.
Окна в туалете не оказалось. Я умылась и вышла. Гоги сопроводил Хулию и Ладу по тому же маршруту. Я услышала, как наклонившись к Йоргосу, он сказал по-гречески, что с «этой сучкой нужно держать ухо востро». Я занервничала, понимая, что теперь предпринять что-либо будет сложнее.
Дорога из Лутрак в Патры заняла часа полтора, не считая остановки на обед. После череды оливковых рощ по указателю мы повернули в город Патры. Окраины, как и у всех крупных греческих городов – сплошная промышленная зона, облезлые здания, мусор. На первом же светофоре к нам подбежала грязная босоногая свора. Дети предлагали помыть окна и просили деньги.
– Пошли вон, грязные цыгане! Вонючие попрошайки! – Гоги гнал их прочь и, ругаясь, закрывал окна. Через пару минут в машине нечем было дышать.
– Гоги, включите кондиционер, – попросила Лада.
– Да не работает он, сломался! – раздраженно ответил он.
– Я хочу пить!
– И я!
– Потерпите, скоро приедем!
– Не можем! – в голос завопили мы с Ладой.
Гоги припарковался у небольшого магазинчика. Я, конечно, глупо надеялась, что он не закроет двери, ведь с нами остался Йоргос. Но Гоги вынул ключи и закрыл машину. Вернулся через пару минут с бутылкой воды и кинул нам на сиденье. Мы поехали дальше. Дорога шла вдоль побережья Коринфского залива. Через несколько минут мы проезжали мимо величественного собора с большим и маленькими куполами бирюзового цвета. Такого большого собора я не видела в Греции.
– Что это за храм? – вырвалось у меня.
– Собор Андрея Первозванного, – ответил Гоги. – На этом месте апостола казнили. Тут его мощи и скошенный крест.
Я взмолилась про себя апостолу, хотя раньше никогда к нему не обращалась и попросила помочь убежать. Хотя, если честно, я уже ни на что не надеялась.
Через несколько минут мы уже приближались к порту. На горизонте огромные белоснежные лайнеры дрейфовали словно гигантские айсберги.
Скоро нам предстоит плыть на таком в Италию. Интересно, долго? А вдруг у меня будет морская болезнь? Я уже почти смирилась, что убежать не удастся, как от внезапного толчка стукнулась головой о дверь и не сразу поняла, что произошло.
Выруливавший со стоянки старый пикап врезался в правое крыло нашей машины. Стая цыган, вылезшая из пикапа, словно тараканы из щелей, облепила автомобиль, поднялся шум, гам, крики. Гоги и Йоргос выскочили из машины. Я только увидела, как в челюсть Гоги ударил чей-то кулак.
Тут у меня в голове что-то щелкнуло. Мы переглянулись с Хулией и, как по команде, рванули из машины. Я только и успела крикнуть Ладе: «Беги!». Судорожно сжимая ручку сумки, не оглядываясь, я неслась на другую сторону дороги. Спрятавшись за стоявшим у обочины микроавтобусом, огляделась по сторонам. Мое сердце колотилось как у зайца и глухим эхом отдавалось в ушах. Что делать?! Куда бежать?! Я крутила головой по сторонам. Внезапно взгляд остановился на стоявшем в нескольких метрах старом большом кабриолете. Верх был открыт, водителя не было. Тогда я еще не могла знать, что моя свобода, да и жизнь будут зависеть от припаркованного на несколько минут автомобиля.
*****
Упускать единственный шанс было нелепо. Набрав в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, я за секунду добежала и прыгнула на задний диван кабриолета, спустилась вниз за пассажирское кресло и прижалась к полу, свернувшись в позе зародыша, накрылась лежащим на сиденье пледом. Хорошо, гимнастикой в детстве занималась! Стук сердца так сильно отдавался в ушах, что я не слышала криков и потасовки всего в нескольких десятков метров от меня, почувствовала только, как машина тронулась и поехала. Не знаю, сколько прошло времени, может полчаса, а может быть и больше, прежде чем я осмелилась пошевелиться. Ноги затекли, и я молилась, чтобы машина остановилась, и я смогла убежать. Словно услышав мои мольбы, замедлив ход, автомобиль встал. Запахло бензином.
Ага, заправка. Как бы смыться? Может, водитель выйдет? Терпеть уже не было мочи! На английском приятный мужской голос попросил залить полный бак.
– Что за модель? Никогда не видел таких? – поинтересовался заправщик на ломаном английском.
– Это старая модель. Ретро. Кадиллак. Я взял ее напрокат, – ответил водитель.
Не грек, значит. Произношение скорее американское, но с каким-то легким акцентом.