– Не страшно, что они чужеземные лазутчики – сказал убежденно царь. – Главное, что не изменники и не еретики. Еретика исправит лишь могила, а язычника всегда можно крестить. Предателей я не прощаю, но эти лазутчики мне не служили, и меня не предавали. Станут они нам служить, никуда не денутся от нас. Надо только хорошенько на них поднажать.
– Как же не изменник Ярослав Ярко? – удивился Малюта Скуратов. – Ведь это русский человек, пусть и вырос в чужой земле. Видит бог, что он передался ойратам и согласился против нас, против своих русских людей действовать. И к тому же он и веру христову вероятней всего предал. С его якобы слугой, Бадмой, тут вопросов нет. Он ойрат, его можно крестить и взять к себе на службу.
– Не прислали бы они сюда следить за нами чужаков, как главных лазутчиков – сказал уверенно царь. – Этот парень Ярослав Ярко, человек их крови и их веры. Но хватит тут вести разговоры при луне. Там в темнице нас наши гости ожидают. А на пороге темницы нас ожидает боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев.
Малюта поклонился и повел царя в подземелье под Тайницкой башней. Когда царь вошел в темницу все кто там был пали ниц перед ним.
– Ну, слуги мои верные, – улыбнулся царь, – здоровы ли?
– Слава Богу, – ответил старший палач Никитка, – слава Богу, пресветлый государь! Вашими молитвами живы мы!
– Ведомо мне стало, – начал царь, – что допрос снимаете вы с юного пленника, которого освободили из плена и прислали сюда ойратские князья.
– Так и есть государь – ответил Малюта.
– Я русский царь и я хочу, чтобы юноша славный мне сейчас ответил, как твоё настоящее ойратское имя? И с какой целью ты к нам заслан твоими ойратскими князьями? – обратился с вопросом к молодому человеку царь Иоанн. – Подумай хорошо прежде, чем дать свой ответ.
Молодой человек смело посмотрел в глаза царю и сказал с поклоном:
– Зовут меня Ярославом, отца моего звали Димитрием. Мы выехали с отцом моим из Углича пять лет назад. Как сейчас помню тот день. На высоком крыльце дома стоял я и увидел, что вдалеке показались всадники, человек сто, сабли наголо. Впереди скакал высокий воин в черном одеянии, а лицо его закрывала черная маска. К седлу всадника привязаны были метла и собачья голова.
– Гойда! Гойда! – кричал он, – Никого не жалеть! Сжечь гнездо змеиное изменника боярина Сазонова дотла. Рубите и самого боярина и семью его, и всю дворню.
Боярин Сазонов жил по соседству с нашим подворьем. И вот на его владения напали лихие царевы слуги. Долго шла расправа над боярином и его людьми. А после того, как расправились всадники с нашим соседом, ворвались они в наш двор. Впереди снова оказался высокий всадник в черном одеянии. А вся наша семья стояла на крыльце и ждала, что будет дальше. Всадник грозно спросил – чей это двор. Отец мой ответил – это двор мой, служивого человека посольского приказа Димитрия Ярко.
– Что ты тут делаешь собака, почему не на службе? – закричал всадник.
– О том знает мой старший дьяк, а остальным знать не положено – ответил мой отец.
Тут всадник снял с себя маску и отец мой сразу признал своего государя и все мы пали ниц перед своим владыкой.
– Отвечай, почему ты здесь находишься? – повторил свой вопрос царь.
– Прости меня государь. Я имею приказ отправиться к Бухарскому эмиру с посланием царским. Приехал в свою вотчину перед дальней дорогой. Хочу с собой взять старшего сына и завтра рано с утра отправиться в дальний путь – ответил отец мой с великим удивлением.
– А покажи мне сына – сказал царь. Отец мне велел выйти вперед. Я вышел и подошел к всаднику. Неожиданно он со всей силы ударил меня по плечу плашмя мечом. Но всё равно меч поранил моё плечо. Обильно потекла кровь, но я стоял и не шевелился. Вот до сих пор шрам у меня остался.
– И сказал тебе царь? – спросил Иоанн.
– И сказали мне вы государь наш, хороший отрок, добро и тотчас покинули вместе со своею дружиной наш двор – ответил молодой человек.
Царь внимательно посмотрел на юношу. Потом спросил:
– И что ты еще хочешь мне сказать?
– Прошу скорее разреши мне государь отправиться к доброй матушке моей, к братьям и сестрам моим, в Углич – ответил юноша. – И если возможно я хотел бы с собой взять своего верного слугу Бадму.
– Всё ты, верно, говоришь – сказал царь. – Помню прекрасно я тот день. Так всё и было тогда. Не признали мы тебя сразу князь Ярослав Ярко. Подумали о тебе плохо. Но скоро уже обнимешь ты мать свою и своих родных. Потерпи немного.
– Благодарю вас государь – с низким поклоном ответил юноша.
Царь вышел из застенка и вслед за ним вышел Малюта Скуратов и боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев.
– Малюта, а ведь так всё и было, как отрок сей рассказал – сказал царь. – Помню я сына Димитрия Ярко Ярослава. Парень этот сильно похож на него.
– Может быть, ошибся я? – сказал Малюта Скуратов. – Может, не ойратский лазутчик он?
– Может и ошибся, а может быть, и нет – ответил царь. – Дело это рано закрывать. Отправь утром Ярослава в Углич с верными людьми. Пусть посмотрят, как признают отрока мать и братья с сестрами. Всё время должны твои люди следить за Ярославом.
– А что делать с Бадмой? – спросил Малюта Скуратов.
– Бадму в свою часть заберет боярин – ответил царь.
– А если признают мать и братья с сестрами Ярослава Ярко? – спросил Малюта Скуратов. – Что тогда делать?
– Всё равно пусть следят – сказал царь.
Глава 3
Боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев вернулся в свой терем поздно ночью и сразу же собрал всех своих самых близких помощников на совет. Рассказал советникам своим без утайки всё, о чем рассказал ему царь, и о том, что увидел и услышал на пыточном дворе. Как только закончил боярин свою речь, так сразу же попросил слова старейший из советников, седой как лунь старец.
– Говори Андрей Степанович – приказал боярин.
– Дело великое царь тебе, Никита Романович, поручил – сказал степенно старец Андрей. – Это добрый знак всем нам. Не на один год рассчитано оно. Далеко царь глядит. Много ума дал ему бог. Но великое дело требует великой заботы. Всё за один раз мы сейчас не обсудим, много раз нужно будет нам собираться и совет держать. А сейчас нужно сделать самое спешное дело, связанное с царским поручением.
– Что за спешное дело? – спросил боярин Никита Романович.
– Не зря Малюта Скуратов в чести у царя, хоть и низкого рода. Умеет этот ирод следствие вести. Нет в этом деле равных ему ловцов человеческих. Если в юном князе усомнился Малюта, то дело там точно не чисто с этим парнем – сказал старец Андрей. – А раз так, то надо уже сейчас до света человека нам своего доверенного отправить в Углич провести расследование.
– Ценю я тебя старец за ум твой светлый, еще отцу моему ты был первый советчик, но тут понять тебя не могу. И так поедут люди Малюты в Углич и посмотрят, как встретит мать родного сына. Вот тут вся измена и выявится, если не признает парня мать. И даже если признает мать и родные князя Ярослава всё равно будет за ним присмотр. Зачем нам туда своего человека отправлять и тем более так срочно? – спросил боярин.
– Люди Малюты Скуратова для Углича чужие, никто им правды там не скажет доброй волей, а нам нужно правду всю узнать. Ведь для Малюты Скуратова это дело одно из многих, а для нас это дело наиважнейшее. Нам тут нельзя промашку дать, обязательно срочно надо человека послать в Углич для расследования – сказал старец Андрей.
– Как же мы тут можем промашку дать? И какую правду нам узнать так нужно в этом самом Угличе? – с раздражением спросил боярин. – Не пойму я.
– Никита Романович, дед всё правильно говорит – встрял в разговор князь Руцкой. – Суди сам. Ведь те калмыки не просто так парня своего под именем князя Ярослава к царю заслали. Они ведь наследники монгольской империи, а там разведка была лучшей в мире, у них все народы учились этому делу. Наверняка они все наперед продумали. Не могли они не предположить, что повезут молодого князя к родной матери. А раз так, то уверены они были в том, что признает мать княжича.
– Ты хочешь сказать, что живы, князь Димитрий Ярко и его настоящий сын, и находятся они в заложниках у калмыцких ханов? И что передали калмыцкие люди жене князя письмо от мужа с просьбой ради их спасения признать чужого парня? Так что ли? – спросил боярин.
– Так, Никита Романович – подтвердил старец Андрей. – Уверен я в том, что жив князь с сыном и что их держат заложниками калмыцкие владыки. И что калмыцкие люди используют их как-то для того чтобы мать признала их лазутчика, как родного сына. Если признают самозванца Ярославом, то по праву поступит он на службу в посольский приказ, ведь по наследству там его место. И тогда проникнет во все тайны задумок царских насчет калмыцких его хозяев их лазутчик.
– Ловко придумано – воскликнул восхищенно боярин Никита Романович.
– Им нужно человека своего в посольский приказ определить – сказал князь Руцкой убежденно. – А нам нужно дело великое царское исполнять, и для этого хорошо бы выручить из полона калмыцкого князя Димитрия Ярко и его сына Ярослава. Вот кто нам бы всё о властителях калмыцких нам рассказал. Вот кто бы нам помог исполнить царское повеление. Так что прав дед Андрей, нужно срочно верных людей отправлять в Углич, до того, как там появиться подмененный княжич с людьми Малюты Скуратова. Может, успеем и калмыцких людей перехватить в Угличе, если поторопимся.
– И к тому же у нас служит Борислав Отрепьев дворянин из тех мест, он там всех знает, ему люди правду и расскажут – сказал старец Андрей боярину. – Он нам там всё и сделает.
– Точно! Как же я забыл, что Борислав из Углича родом? Срочно зовите сюда Отрепьева – приказал боярин.
Очень скоро перед советом боярским стоял могучий воин дворянин из Углича Борислав Отрепьев. Боярин спросил:
– Борислав, ты вроде у нас из Углича родом был?
– Да, я родом из Углича, там мое захудалое имение расположено, семья там моя бедует – ответил Борислав.
– А слышал ли ты о князе Димитрии Ярко и его сыне Ярославе? – спросил боярин.
– С детства знаком я с Димитрием Ярко, дружил я с ним крепко, а сына его, Ярослава, еще в люльке качал – ответил Борислав. – Только нет их уже давно на белом свете, погибли в чужой стороне. Отправил их царь к басурманам и там отец и сын головы свои сложили.
– Рано ты их похоронил, жив, вроде, княжич Ярослав, скоро домой к себе вернется – сказал боярин.
– Радость великая! – воскликнул Борислав Отрепьев. – Не думал, что увижу на белом свете Ярослава. Хорошо бы его повидать. Обнять, расспросить об отце. Но служба. Разве вырвешься к родным своим.
– Хорошо, раз так хочется тебе обнять молодого княжича Ярослава, то поезжай сейчас домой к себе в Углич. Наверное, ведь и по семье своей, соскучился, по жене и детям своим – сказал боярин. – И не просто княжича обнимешь и проведаешь, как близкие люди твои живут, но еще и поручение важное мое выполнишь. А что делать нужно о том тебе старец Андрей и князь Руцкой всё подробно расскажут.
– Пойдем родной – сказал, обращаясь к Бориславу, старец Андрей. – Время не терпит. Поедешь ты не один. С тобой поедут люди для связи, так что не будем мешкать.
После того как князь Руцкой и старец Андрей вышли из горницы вместе с Бориславом Отрепьевым совет не был завершен. Боярин Никита Романович приказал привести того бывшего пленника ойратского, что был уличен в измене. Вскоре перед боярином и его советчиками встал измученный мужчина, который едва держался на ногах.
– Ответишь честно на мои вопросы, мой лекарь тебе поможет, а потом будешь отдыхать – сказал боярин. – А сейчас подайте кресло гостю нашему увечному.
– Благодарю вас, боярин Никита Романович – сказал бывший пленник, усевшись в кресло.
– Значит, знаешь мое имя – сказал боярин насторожено. – А откуда оно тебе известно?
– Я сам солевар Мина Анкудинов из волжского города Балахна, по торговым делам своим был не раз в Москве и слышал о твоей милости много добрых слов от моих товарищей – ответил бывший ойратский пленник.
– А в плен к ойратам как попал? – спросил боярин Никита Романович.
– Мы с князьями Пожарскими в большой дружбе состоим – ответил Мина Анкудинов. – У нас общее солеварное производство в городе Балахна, что рядом с Нижним Новгородом. Соль хоть товар и ходкий, но много народа ею торгуют у нас. Вот и решили мы расширить дело, начать торговать с бухарцами, менять соль на их товары. Мне один бухарский купец и подсказал отправиться в один из городов их. Там ойраты соль на скот свой охотно и очень выгодно меняют. А бычки и бараны у них самые лучшие. Быстро на том мясе разбогатеть можно, заверил бухарский купец.
Вот я и отправился с караваном туда вместе с двумя моими старшими сыновьями. Да на нас и напали разбойники. Схватили меня и сыновей. А потом, на счастье мне князь их ойратский выкупил нас для дара царю Иоанну. Но не просто так отпустил меня владыка ойратский. Он предложил мне побыть в Москве, разузнать всё, что возможно о планах русского царя насчет ойратов и все передать ему. Я должен буду вернуться во владения ойратского владыки с караваном соли и докладом о делах московских. И тогда владыка этот отпустит моих сыновей и наградит меня богато и еще и выгодно поменяет мою соль на свой скот. Вот такой уговор у нас был с ойратским правителем.
– Почему же ты сразу не признал свою вину перед государем? Почему только после пытки рассказал о том, что сговорился ты с ойратским владыкой? – спросил строго боярин.
– Поверь уж мне боярин. Не со зла. И не из верности ойратскому правителю я не открылся сразу людям царским – признался Мина Анкудинов. – А из здравого смысла.
– И в чем же тут здравый смысл заключен? – спросил боярин.
– Всё равно бы пытали меня – ответил Мина Анкудинов. – При мне двух человек так до смерти замучили. Рассказывали о себе много, вот их и мучили долго, а сказать им уже нечего было. А я помучился, сколько смог, а потом признал свою вину и всё и рассказал о своем сговоре с ойратским владыкой. Так что я остался в выигрыше. Да еще и не все рассказал, есть что новое и здесь рассказать.
– А ты хитрый купец – сказал боярин. – Может, и сейчас не всё мне рассказываешь?
– Всего сразу не упомнишь, может о чем-то я и забыл, но главное я всё рассказал верно – ответил Мина Анкудинов.
– Хорошо, пока поверю тебе – сказал боярин. – Когда к владыке ойратскому ты должен с караваном прибыть?
– Осенью – ответил Мина Анкудинов. – Всё у меня с ойратским повелителем обговорено. Когда должен я выйти с караваном, в какое место привести я должен его для того чтобы откуда меня до владений его воины ойратские сопроводили. А там сам владыка меня встретит с моими сыновьями. Чутье купеческое говорит мне, что ойратский владыка заинтересован в торговле, так что есть смысл мне вести туда караван. Тут не только в сыновьях моих дело. Торговля обещает быть взаимовыгодной.
– Хорошо ты придумал, соль на скот менять – сказал боярин. – Купец ты славный. А ответь мне. Не слышал ли ты у ойратов в плену что-то о князе Димитрии Ярко и о его сыне Ярославе?
– В плену у ойратов ничего я о князе Димитрии Ярко и о его сыне Ярославе не слышал – ответил Мина Анкудинов. – А вот когда вместе с прочими пленниками ехал в Москву, познакомился я с молодым князем Ярославом.
– А почему его сопровождал слуга ойрат? – спросил боярин.
– Так владыка ойратский волен распоряжаться своими людьми, как ему захочется – ответил Мина Анкудинов. – Многим знатным пленникам подарили слуг, не только молодому князю. Мне не подарили. Чином не вышел.
– Так значит, не всех пленников бывших ойратских на допрос приводили к Малюте Скуратову? – спросил боярин.
– Конечно, не всех – ответил Мина Анкудинов. – Всех родовитых и известных боярских детей сразу же забрали родители. Кто бы их позволил допрашивать. Ведь их всех знают. Они люди известные. Им полное доверие. И их никто ни о чем не спросил и слуг их ойратских никто трогать не стал.