Так постепенно действие лекарств начало уходить.
Я искала ответы у психологов, у гениев, у мудрецов, в Библии о том, как избавиться от гордости – гадости, которая мешала мне жить. И ничего не нашла, пока сама не получила подсказки изнутри себя. Путь был тяжёлым.
Вернувшись после своей смерти, я начала слушать и слышать своё второе живое сердце, свою душу, свою интуицию. Именно следование их подсказкам, красноречивее любых слов, приводило меня в нужном направлении. Либо книгу нужную встречала, либо взгляд падал на предмет, на который следовало обратить своё внимание, он подсказывал дорогу, либо встречался случайный человек, который так, невзначай, говорил, что сделать, куда направить своё внимание. Я стала наблюдать за подсказками из внешнего мира.
Мне нужно было освободиться от того, кто приводил меня к непрерывным страданиям – мужчины – мужа, который был рядом.
А я не знала, как это сделать, я ведь всё ещё была жертвой, призванной страдать, пока глаза видят, а сердце стучит, ведь, если вышла замуж – терпи – так говорили его родители и все мои предки.
И однажды у меня хватило сил тихо сказать ему: «уходи».
Cпровоцировав в четвёртый раз моё пребывание в психушке, а я уже была в состоянии наблюдать за ним осознанно, ибо давно не пила таблеток, мой муж сильно рассердил меня.
Было это в последний раз девять дет назад.
Вернувшись из заточения, в которое, по сути, я сама себя и отправляла «на отдых от мужа», я повторно тихо сказала ему: «уходи, собирай свои вещи», но эти слова были сказаны без единой нотки гнева и любой другой эмоции в голосе тихо и твёрдо.
За две недели в изоляции и после новых испытаний тогда я приняла осознанное решение, что «лучше смерть в одиночестве и от голода, чем от душевных страданий».
Так что, когда мне теперь говорят, что «бог терпел и нам велел», я просто отворачиваюсь и иду своей дорогой в противоположном направлении от говорящего.
Во всех смыслах.
Жизнь учит.
Через три месяца после того, как муж собрал свои вещи и освободил меня от себя, предоставив мне себя самой для дальнейшего поиска своего места в этом мире, в мою жизнь вошёл другой человек, второй учитель, и это было самым мощным уроком, проработавшим все остаточные без (с) сознателные программы моего рода.
Призвание
Единственной моей радостью, отвлечением, тогда была любимая работа. Мне нравилось преподавать, я неслась в институт «на всех парусах». Как я уже где-то писа'ла, я не соединяла личное и профессиональное, закрывая дверь дома, я мыслями уже была на работе, а это было моей настоящей страстью, настоящим делом моей души, которому я отдавалась полностью.
Я ведь очень творческий человек. Мне нравилось экспериментировать не только в научных исследованиях, в своих статьях, книгах, но и особенно – в своей профессии.
Помню, я даже оценки любимой группе ставила, как бы, играя.
Я протянула верёвочку, на которой висели игрушки, внутри которых была написана оценка. И сказала, что кому не понравится оценка, вы можете подать на аппеляцию, и я приму экзамен как положено.