– Я закончил, Роман Андреевич, – доложил Тимур, – Есть некоторые отклонения от нормы, но такое в местах захоронения не редкость. Данные уже отправлены аналитикам.
Подполковник удовлетворённо кивнул. Теперь ознакомительное посещение места происшествия можно было заканчивать.
Со следами шин на расчищенном под парковку участке земли перед входом (ограда была цельной и слишком высокой, чтобы перекидывать трупы через неё) оказалось всё не так просто. Погода прошедших дней и посетители, обнаружившие кощунственное действо, а также любопытствующие, успевшие до приезда полиции, сильно усложнили очевидную задачу. Полагаться на точность определения местными правоохранителями рисунков протекторов, принадлежащего именно машинам преступников было нельзя. И в целом, визит следственной группы Отдела, проходил как было задумано, без видимых зацепок для раскрытия по горящим следам. Оставалось только найти повод для направления расследования в нужное русло.
– Так, выходит, ваши подростки могли стать на путь исправления? – продолжала допрос младший лейтенант.
– Это вряд ли, – буркнул Волошин, – И не называйте их моими. Такие не меняются. Предполагается, что нашли подозрительный источник доходов и разгулялись в другом месте.
– Убрали ноги со стола, когда принесли обед, – утвердительно и понимающе добавил Антонов, вмешавшись в беседу.
– Я вас не понимаю, – мрачно сообщил полковник
– Перестали сорить там, где кормят, – охотно объяснил Роман Андреевич, – Позвольте предположить, что у некоторых из них были автомобили, либо доступ к ним. И вам удастся установить сходство рисунков протекторов с оставленными перед входом на кладбище.
Волошин не спешил с ответом. Разумеется, неблагополучные элементы в первую очередь попадали под подозрения при совершении столь явных правонарушений. Но уж в чём в чём, а в трудных подростках начальник полиции за долгую службу научился разбираться – ими во всей области совершалась немалая часть всех преступлений. И именно эта компания совсем не походила на сборище маниакальных шизофреников с пристрастиями к подобной мерзости. Куда скорее они надругались бы над живыми, чем над мёртвыми. Сообщив свои измышления незваному столичному гостю, полковник выразил соображение, что следователь не услышал его слова о тяге пропавших к легкой наживе и последующим кутежам. Антонов вежливо улыбнулся.
– Если есть те, кто предпочтёт бессмысленному вандализму охоту за деньгами и удовольствиями, то вероятно нам нужен тот, для кого вандализм имеет все-таки смысл. Достаточно сильный, чтобы пожертвовать тем, что нужно другим.
– Подкупить несовершеннолетних бездельников, чтобы они выполнили грязную работу? – опешил от такого предположения полковник, – Но вандалы получают удовольствия от самого действа. Зачем еще вытворять такое?!
– Тела могут быть использованы в оккультных обрядах или для получения алхимических компонентов. Многие маги с древних времён прибегали к извлечению трупной эссенции, но оказывались слишком слабы и одиноки, чтобы самим орудовать лопатой.
– Маги?!
Было удивительно видеть, как много чувств одновременно может отразить мимика человеческого лица, особенно такого сухого и слабоэмоционального. Волошин разрывался между негодованием, злостью, удивлением (как вообще можно услышать подобное от людей, служащих в силовых структурах), нездоровым любопытством и желанием оказаться подальше от чужого больного воображения. Роман Андреевич с интересом смотрел, как застрявший в рамках служебного положения офицер пытается воспринять дикую информацию.
– Но вы же понимаете, кто мы, – вежливо напомнила Мунн, стараясь быть деликатнее обычного, – Особый Отдел занимается только аномалиями.
– Между аномалиями и сказками теперь нет никакого различия? – прорычал Волошин, подозревая, что над ним издеваются.
– А их никогда и не было. Только практика показывает, что остается в разделе чистого вымысла, а что имеет под собой твердую основу для изучения, – сказал Антонов.
Полковника передёрнуло. Не произнося ни слова, он полез в карман за телефоном, демонстративно отвернувшись от группы, и сделав два шага в сторону. Роман Андреевич и не думал ему мешать.
Бормоча ругательства и оплакивая туфли подошёл Тимур. Эксперт хотел высказаться за скорейшую передислокацию, но его опередила дознаватель:
– Не слишком ли грубый ход, Роман Андреевич? – вполголоса поинтересовалась Мунн, – Допустим, они так и не разберутся со следами от машин, и предположат вашу правоту – но версия всё равно прямо-таки натянутая. У меня есть парочка очень правдоподобных идей, – зашептала она заговорщицки, в этот момент став похожей на проказливого ребёнка.
– С чего же ты взяла, что нам нужно что-то придумывать? – равнодушно прервал её подполковник, – Пропавшие крупными группами в таком небольшом населённом пункте сначала мёртвые, а потом живые… Должна быть связь. И я её нашёл.
– Очень извиняюсь, но… – удивилась Мунн, собираясь привести полдюжины примеров, когда события могли бы развиваться параллельно, но ей не дали закончить.
– Чёрт с вами, – громко сказал Волошин, всем видом выражая неудовольствие, – Протекторы и правда совпали. Но больше о магии я ничего и слышать не хочу, – воинственно добавил он, возвращаясь к группе Отдела.
– Так давайте вернёмся к твёрдой почве расследования, – добродушно предложил Антонов, – Как по-вашему, насколько далеко могли бы отправиться юные преступники в состоянии эйфории от легких денег?
– В Москву, куда же ещё. Будто у нас тут развлечений много. Есть, правда, одно место поблизости, – вдруг призадумался полицейский, – Только я о нём мало что знаю. Вроде как модный дом терпимости для богатых. Рай всяким …, – выругался он.
Мунн одобрительно сверкнула глазами на подполковника, хотя Роман Андреевич не ответил на её поощрительный взгляд. Он предпочитал хвалить себя сам, и не любил никому уступать приятную обязанность.
– Мы сами получим все необходимые данные, – заверил Антонов полковника, – А от вас потребуется проявить бдительность в посёлке и окрестностях. Проверьте, при наличии, иных сомнительных личностей, убедитесь, что за последнее время не совершалось менее заметных, но близких по смыслу деяний. Приложите все усилия, а потом удвойте. Напоминаю, что дело находится на особом контроле.
– Пренепременно, – всё так же неласково отозвался полицейский, – Пока вы посвятите всё своё время ближайшему борделю, мы перевернём небо и землю.
Полковник в равной степени не любил столичных гостей, мистику, продажную любовь, осквернителей могил и наглых подростков. «Ну, брат, ты сегодня сорвал джек-пот», – мысленно сказал себе Волошин. С того часа, как из Москвы повеяло вестями об особом характере расследования, у него началась изжога и разболелся зуб. А теперь ещё этот неуставной столичный офицер со своими молодыми клевретами несёт невероятную чушь, одновременно требуя, чтобы по его указке работало всё отделение. Поморщившись, Волошин неприязненно окинул взглядом раздражающую компанию, получив в ответ безмятежные улыбки. «Да что за день сегодня», – вздохнул полковник.
– Егор Никифорович, – подчёркнуто-вежливо произнеся уютное русское имя, Мунн впилась цепким взглядом в полицейского, – Мы все связаны долгом и службой. Давайте работать вместе усердно и честно. Быстрее закончим – быстрее сможете от нас избавиться.
Отметив резонность её слов, Волошин засопел и поинтересовался:
– Вы же не собираетесь торчать тут весь день? Если закончили с осмотром, самое время поехать в отдел, предоставлю вам все документы, и сделаем перерыв на обед. Нечего на голодный желудок по борделям лазать.
Полковник заставил себя приструнить эмоции и возрастное ворчание. В конце концов, за мощной поддержкой ОО на самых верхушках вертикали власти стоит явная нужда в существовании подобных ведомств. И вообще, всё это – не его ума дело. Навидался умудрённый годами полицейский ситуаций и почуднее.
Антонов всегда относился с ироничным сочувствием к потрепанным бессонницей и повседневными заботами руководителям локальных силовых структур, впервые сталкивавшихся с вмешательством Особого Отдела. В девяноста процентах случаев он видел их именно такими: недоверчиво, а то и презрительно, раздраженными, угрюмыми и настороженными. В отличии от некоторых своих коллег, Роман Андреевич старался обходиться без явного давления и «барщины» по отношению к поставленным в затруднительное положение, и сотрудничавших по принуждению офицеров и чиновников (кроме самых тупых и наглых, какие тоже были не редкостью, но Волошин к этой категории гнилых яблок системы не относился). К тому же, следователь ОО прекрасно понимал, как выглядит его группа со стороны.
– Благодарю вас, но бумажки подождут, а перекусим мы по дороге, походным запасом, – поставил точку в распределении времени подполковник, – Если наша наспех созданная версия окажется верной, и тела не прибрал к себе какой-нибудь мирный отшельник-извращенец, а буйная молодежь и близко не подходила к захоронениям, то последствия могут быть куда серьёзнее чем кажется.
– Но разве вы не хотите сами ознакомиться более детально с обстоятельствами исчезновения живых людей? На данный момент следственные действия продолжаются, будут всплывать новые факты.
– О которых вы нас незамедлительно уведомите. Резкое обогащение и сад наслаждений поблизости – что может быть очевиднее, чем цепочка, связывающая два этих факта при анализе действий неблагополучных подростков? Мы займёмся их поиском немедленно. А вы – всеми возможными странностями в округе за последнее время. Особенно, имеющих явно кощунственный характер. Может быть, расчленение животных, надругательства над религиозными символами, ритуальное членовредительство, или эпизоды явно психически нездорового поведения. Если мы имеем дело с колдовством (тут Волошина передернуло), то нельзя пренебрегать никакими свидетельствами, которые могут вывести на след.
Снова подул холодный ветер, промчавшись резким порывом над зияющими могилами, словно разыскивая пропажу. Сочно-зелёная на ярких картинках весна не торопилась в здешние края, и если в лесном массиве сосны неизменно и стойко возвышались эстетической бессменной декорацией природы, то на кладбище сохранялось умеренно-скорбное уныние раннего апреля, что бывает неуютнее и серее осенних месяцев.
Роман Андреевич ещё раз окинул взглядом осквернённый погост, прежде чем расстаться с полковником и приступить к выполнению основного задания. Он вдруг вспомнил, как Алиса говорила за ужином, что иногда не события притягивают людей с определённым характером, а сами люди притягивают к себе определённые события. И, порою, очень не вовремя. Ох, не нравилось подполковнику что-то на этом кладбище, совсем не нравилось. Всё было неправильно, грубо и глупо. А объяснить, почему, он не мог. Пока не мог.
– Но зачем? – удивительно немногословно поинтересовалась дознаватель, когда следственная группа покинула неприветливое место.
Антонов, проявив сообразительность, легко расшифровал требовательный вопрос своей спутницы, пока Тимур равнодушно заканчивал походную трапезу в машине, не дождавшись остановки на обед.
– Ты и правда думала, что я брошу спецгруппу штурмовать Гоморру без разведданных? – Он вздохнул, понимая, что бойкая девица нуждается в объяснениях, и продолжил, – Во-первых, члены администрации подобных заведении чрезвычайно самонадеянны. Они непременно постараются взять нас «за мягкое», привлечь на свою сторону. Будет интересно узнать, что они могут предложить. Уже оскалив зубы, Отдел раскроет себя, и другого шанса на внезапность у нас не будет. А во-вторых, кто знает, не найдём ли мы и правда следы пропавших подростков в этом чудесном месте.
– То есть, вы действительно сами поверили в эту наспех сколоченную версию?! Почему?
Ответить подполковник не успел, пришлось отвлечься на входящий вызов и достать смартфон. Согревая отваром шиповника из термоса только что простуженное горло, Тимур наблюдал, как игнорируя нетерпение Мунн, Антонов размеренно кивал невидимому собеседнику, и на лице подполковника появлялось мрачное удовлетворение.
– Полиция установила, что трупы действительно перевозились в «газели», принадлежащей отцу девочки-подростка, единственной даме среди сверстников мужского пола. Преступники были не слишком аккуратны при транспортировке, добавил Антонов без подробностей.
Не убедил.
– Вот он, – неприлично ткнула пальцем Мунн в невозмутимого эксперта, теперь приводящего в порядок растрепавшуюся прическу, – полон энтузиазма перед невинной экскурсией в элитный бордель. А наше начальство предпочло бы более решительные действия. Перевернуть бы там всё вверх дном, и получить поощрение за усердие. Вот это по-военному. И вернёмся к настоящей работе, даже можем всерьёз поискать ваших пропавших деток.
– Что делаешь – делай хорошо, – с удовольствием процитировал Роман Андреевич, – Мы будем вести следствие, а не воевать, – уверенно закончил он.
Тем временем, события этого дня продолжали развеивать сомнения насторожившегося по непонятной причине подполковника в естественности произошедших событий. Поступил отчёт аналитиков, убедительно показывающий, что все отклонения в атмосфере кладбища находятся в пределах нормы. Так же, снова вышел на связь начальник полиции, уведомив о том, что все подростки пропали одновременно, хотя заявлено о том было с разницей во времени, и в последний раз их видели в состоянии сильного алкогольного опьянения. «Никаких нечистых сил на охоте за детинами замечено не было, мётла из домов не пропадали», – съязвил Волошин, заканчивая доклад. Да и на улице распогодилось, а в плотном окружении сосен, где, по дороге в лупанарий, останавливались на пикник сотрудники Отдела, не было ни ветерка и приятно пахло хвоей. Даже Мунн наконец угомонилась, и пустилась в пространные рассуждения о мотивах человеческих поступков, относящихся к девиантному с точки зрения общества поведению. Сытный обед, свежий воздух вдали от загазованного мегаполиса и изобилующий психологической терминологией монолог старшего лейтенанта действовали умиротворяюще на всех членов группы, включая её саму.
Тимур заметно приободрился, и снова с интересом поглядывал на неуёмного дознавателя, впрочем, без мужской увлечённости. Он думал о том, что такие социально активные девушки, привыкшие находиться в состоянии конфронтации с окружающим миром, наверно когда-то стояли на баррикадах революции. Интересно, кто-то уже пытался говорить им, что весь их внутренний огонь не врождённая жажда справедливости, как часто преподносится, а обычная любовь к бунтарству и «драйву». «Эх, психологи», – хмыкнул про себя эксперт, – «сапожники без сапог».
– Вы думаете, полковник что-то раскопает в продолжение этой кладбищенской истории? – обратился эксперт к следователю, чтобы прервать содержательный монолог Мунн, и заработал понимающий взгляд Антонова с нотой насмешливой благодарности.
– Обстоятельства так надежно указывают на отсутствие аномалий, что начинаешь забывать, какое всё-таки применение некто найдёт похищенным телам. Кроме того, я чувствую сильное противоречие в ситуации: с одной стороны, у заказчика есть незаинтересованные и крайне ненадежные для хранения таких секретов исполнители, у которых скорее всего, притуплен даже инстинкт самосохранения, так что запугивание надолго не поможет. С другой, их число достаточно велико, а шаг от кощунства и надругательства до массового убийства как-то не вписывается в общую картину. Значит, тот, кто всё это затеял, либо слишком глуп и не думает о последствиях, либо всё-таки рассчитывал втянуть исполнителей в свои планы, либо… задумал что-то, ради чего забрать семь жизней – малая цена. Боюсь, в этом случае, он будет действовать быстро и решительно. Возможно, уже слишком поздно, и буйные подростки больше никогда не побеспокоят местную полицию.