– Ой, не могу! Теперь на него охотится вся женская часть населения, в прямом смысле этого слова, – с трудом договорила Керолайн и в изнеможении уронила лицо в подушку.
Но этого было достаточно. Изабелла фыркнула и тоже повалилась на кровать, представляя в красках женскую облаву на неотразимого героя. Слезы брызнули из глаз подруг, когда им одновременно пришла в голову мысль о том, какое выражение лица было бы у несчастной жертвы, ведомой на веревках к свадебному алтарю, поэтому следующие пять минут прошли в безмолвных сотрясаниях, после чего, растирая и без того покрасневшие глаза, Керолайн завершила повествование:
– Если бы ты только слышала, какие попытки предпринимали отчаявшиеся женщины, чтобы завладеть неуловимым Зорро. Даже Монтесеро с его изощренными стратегиями не приснилось бы такое и в страшном сне.
– Откуда ты все это узнала? – спросила принцесса, держась за немилосердно болевший живот.
– Служанкам можно проходить туда, куда привилегированным особам вход закрыт, – приосанилась подруга.
– Ты фрейлина, – напомнила принцесса.
– Но при этом, – демонстративно пропустила мимо ушей заявление принцессы Кери, – он ни разу не был замечен в компрометирующих ситуациях. Хотя, безусловно, они случаются постоянно.
– В смысле?
– Боже мой! Ты что, совсем ничего не понимаешь? – затрубила Керолайн. – Ему ведь не семнадцать лет, как тебе. Хотя, не сомневаюсь, что и в шестнадцать он уже не был мальчиком.
Подруги, сами того не ожидая, подобрались к излюбленной теме. Однако ни та, ни другая толком не знали, что именно значило быть мужчиной или женщиной. В основном информация исходила от Керолайн, имевшей доступ ко всем закоулкам дворца, а главным образом, к кухне, где в течение дня обсуждались самые интересные вещи. Само собой, данная тема была строжайше запрещена при дворе, однако для слуг эта преграда была условной, вот почему, узнав что-нибудь новенькое, Керолайн тут же неслась к принцессе, и всю ночь напролет они со всех сторон обмусоливали два или три раздобытых предложения. А весь следующий день девушки, неимоверно гордые полученными знаниями, перешептывались и перемигивались по любому поводу, ежеминутно получая замечания и одергивания гувернанток.
Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что случилось с фрейлиной несколько лет назад.
Было около полуночи. Керолайн, никому не доверявшая принадлежности Изабеллы, уже почти заканчивала мыть ее посуду, когда на кухню зашел придворный садовник.
"Нет ли чего-нибудь перекусить? – тихо спросил он. – Я только что закончил работу".
Служанка сжалилась над юношей, потому что хорошо знала, как ревностно относился к порядку король Георг. Особенно сильно он любил свой сад, который доверял только садовнику Томасу. Молодой человек работал целыми днями, не покладая рук, но справедливости ради надо отметить, что и жалованье его отличалось от ряда других слуг. Монарх даже несколько раз приглашал его к столу, хвастаясь своим садом перед именитыми гостями, а Томас со временем начал говорить "наш сад", имея в виду короля и себя. Некоторые завистливые личности довели эту фразу до Высочайшего слуха, надеясь на справедливый гнев владыки, однако последний рассердился на доносчиков и немедленно прогнал со двора. Томаса же он приблизил еще больше и с тех пор завтракал только в его обществе. И горе было тому, кто осмеливался прервать их увлекательную беседу о новейших достижениях садоводства!
Керолайн засуетилась и тут же приготовила ужин. Садовник признался, что вкуснее пищи он никогда не пробовал, чем незамедлительно вызвал прилив краски к лицу служанки. А на прощание он незаметно подошел к суетящейся у плиты поварихе и, приобняв, слегка прикоснулся к ее губам.
Через мгновение Керолайн, полыхая зрелой морковкой, уже мчалась в спальню принцессы. От сообщенной новости Изабелла, видевшая до этого десятые сны, подпрыгнула на кровати и тут же прижала служанку к стене с требованиями о подробном рассказе. И хотя по большому счету рассказывать было нечего, все равно принцесса, заглядывая Керолайн в рот, чуть не свалилась с кровати. Ошарашенные подруги еще долго сидели в полной тишине, не зная, радоваться или плакать. Но после "первого поцелуя" Керолайн стала играть ведущую роль в вопросах отношений между мужчиной и женщиной.
Каждый день они с Изабеллой придумывали невообразимые идеи и разрабатывали невероятные планы о том, как бы сблизить Томаса и Керолайн. Но садовник, казалось, ничего не замечал.
Керолайн обиделась. Вернее, обиделись обе подруги, потому что все переживали вместе, и прекратили бесполезные попытки. А потом совершенно случайно выяснилось, что Томас вел себя так всегда и все знали о его манере общения, поэтому никогда не воспринимали подобные жесты всерьез. Кроме Керолайн, которой было тогда всего двенадцать лет. Всю ночь подруги проплакали на руках друг у друга, а на следующий день Керолайн трагическим голосом заявила, что она жестоко обманута жизнью, что это испытание судьбы и что отныне она знает все острые пороги этого мира, чем незамедлительно вызвала новый поток слез зареванной принцессы.
С тех пор прошло два года, когда на девочек обрушился новый удар. Георг III случайно проходил мимо кухни и заметил гувернантку в объятиях дворецкого. Скандал, который он закатил всей прислуге, был подобен стихийному бедствию, а "влюбленные", решив, что кара не должна коснуться только их, моментально выдали еще нескольких человек. Ни на минуту не задумываясь, Георг III в болезненном приступе ярости рассчитал всех служащих, выкрикивая гневные фразы о разврате при королевском дворе. Пострадали все, даже любимый садовник. Очередь медленно подходила к Керолайн. Монарх не стал учитывать тот факт, что она была самой младшей из всей прислуги. Со слезами на глазах Кери приползла в покои единственной подруги.
Изабелла внимательно выслушала сбивчивый рассказ, обняла преданную служанку и вышла из комнаты. Керолайн просидела на кровати принцессы около получаса, всхлипывая и нещадно растирая лицо, когда до ее слуха донесся такой знакомый и любимый с детства голос: "Ты остаешься".
Керолайн была слабым местом Изабеллы. Подругу принцесса любила до безумия, хотя никогда ей этого не показывала. Так, наверное, любит волчица своих детей: лишний раз не продемонстрирует свою любовь, но уничтожит любого, кто причинит им боль.
А разговор с дочерью произвел на короля очень положительное впечатление. Он отметил для себя ее сдержанность, спокойствие, даже некоторую холодность. Изабелла умела слушать, говорить, убеждать и приводить неоспоримые аргументы. Но больше всего Георг III оценил умение тринадцатилетней девочки постоять за то, что ей было дорого.
Таким образом, состав прислуги сменился, а тема любви была пресечена в корне. И теперь даже вездесущая служанка нигде не могла ничего разузнать, поэтому девочкам пришлось обходиться только старыми фактами, собственными домыслами и фантазиями. Но, несмотря на то, что с того момента прошло уже четыре года, Изабелла искренне продолжала считать подругу знатоком любовных дел.
– Да любая девушка была бы счастлива просто ощутить на себе его взгляд, поймать его улыбку! Зорро – вожделенная женская мечта!
– Странно, – скептически произнесла Изабелла, – помню, когда мы еще были дома, ты имела совершенно другое мнение на его счет.
– Все меняется, – невозмутимо ответила подруга. – Кстати, я не сказала тебе самого главного.
Еще одна театральная пауза.
– И что это? – безнадежно спросила Изабелла.
– Никто еще не получал от него такого знака внимания как ты!
– Да, дон Алехандро говорил…
– И тебе что, все равно?!
– А что мы делаем сегодня?
Фрейлина, явно не желавшая закрывать столь животрепещущую тему, решила выкинуть последний козырь и с многозначительной интонацией произнесла:
– Хотя ходят слухи, что у него уже очень давно есть одна пассия, которая старше его лет на десять.
Тишина.
– Но даже ей он не оказывал подобного внимания при свидетелях!
Вновь ни слова в ответ. Керолайн, прищурившись, посмотрела на подругу, но не увидела на ее лице ни одной эмоции.
– Капитан Монтесеро пригласил нас на прогулку, чтобы осмотреть поселение, – временно капитулировала она.
– Звучит заманчиво, – попыталась изобразить оживление Изабелла. – А к какому времени нас ждут?
– В пять встречаемся в зале.
– Что ж, тогда надо начинать собираться, – произнесла принцесса и поспешно вышла из комнаты.
Подруга посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на часы. Они показывали полпервого дня.
Глава 4
Среди этого небывалого оживления все совершенно забыли еще об одном человеке, прибывшем в Калифорнию вместе с принцессой Изабеллой и королевской свитой. О принцессе Фионе.
Вчера вечером она сообщила о сильной головной боли и заперлась в покоях вместе со своей служанкой, поэтому она не принимала участия в празднике и не видела сражения Зорро с разбойниками. Тем не менее она оказалась довольно подробно осведомлена о происшедшем. Не без помощи Шарлотты.
Что же касается сестры Фионы – принцессы Изабеллы, – то она была одной из первых, кто забыл о высокопоставленном присоединении к свите, произошедшем так неожиданно и быстро. Вдобавок в течение всего плавания Фиону, как и Керолайн, мучила морская болезнь, поэтому на палубе ее никто не видел.
С каждой минутой Фиона распалялась все больше:
– Как они могли забыть обо мне?! – шипела она в негодовании. – Обо мне! Принцессе Британии! Они думают, что свет клином сошелся на Изабелле?!
– Моя госпожа, у меня есть для тебя новости, – раздалось за ее спиной.
– И что же ты принесла? – безо всякого интереса осведомилась Фиона, не поведя даже бровью от внезапного появления служанки в ее спальне.
– Сегодня вечером Монтесеро будет показывать гостям Эль Пуэбло.
– Правда? – немного остыла принцесса. – И каков маршрут?
– Сначала будет осмотр поселения из кареты с посещением самых значимых мест, потом планируется небольшая остановка в доме губернатора, а затем всех желающих ожидает прогулка на побережье. Говорят, с этого утеса открывается самый красивый вид на океан.
– Что ж, звучит заманчиво, – протянула Фиона. – А известен ли уже список "желающих"?
– Подразумевается цвет населения.
Какая-то непонятная улыбка пробежала по губам принцессы.
– Это хорошо? – сразу уловила невидимый импульс Шарлотта.
– Еще не уверена, но возможно… Значит, прогулка на обрыве океана?
– Да.
– Приготовь мое лучшее платье, – приказала Фиона вытянувшейся в стойку подруге. – Грядущий вечер может стать незабываемым.
***
Когда Изабелла и Керолайн спустились в приемный зал, где к пяти часам должны были собраться все участники запланированных мероприятий, и перед их глазами предстала Фиона со своей служанкой, девушки были так удивлены, что смогли только безмолвно обменяться взглядами и ошеломленно присоединиться к гостям второго праздничного дня.
На протяжении всего пути Изабелла изо всех сил пыталась загладить вину и сделать сестре что-нибудь приятное. Она все время пропускала Фиону вперед, когда они выходили из кареты в тех местах, где экипаж делал вынужденную остановку из-за слишком большого скопления народа, жаждавшего увидеть британский двор в такой непосредственной близости; давала первой представлять себя незнакомым людям и отвечать за нее на некоторые вопросы; уступала сестре самые удобные места во время рассказов о достопримечательностях и оказывала все возможные знаки уважения, чтобы хоть как-то компенсировать недостаток внимания за последние дни.
Несколько раз, когда по пути им встречались вчерашние знакомые, Изабелла готова была провалиться сквозь землю, потому что все слова и жесты были обращены исключительно к ней. Она же притягивала к себе и взгляды незнакомой публики, потому что за неполные сутки успела прославиться не только за свою красоту, но и за смелость в инциденте с разбойниками и за чудесный знак внимания от героя Калифорнии.
Изабелла перепробовала, кажется, все способы, чтобы унять грызущую ее совесть, но, к ее собственному удивлению и удивлению Керолайн, Фиона вела себя настолько непосредственно и дружелюбно, что складывалось впечатление, будто минувшее многодневное забвение никоим образом не задело ее честолюбие. В другой раз девушки поверили бы подобному спокойствию, но речь шла о предпоследней дочери британского монарха, славящейся крайне тяжелым и обидчивым характером, поэтому не вызвать недоумения таким поведением среди самого близкого окружения она не могла.
За подобными размышлениями подруги не заметили, как посетили все намеченные путевые точки и прибыли во владения де ла Вега.
Дом губернатора сразил их наповал. На изумрудной траве среди фигурно вырезанных ансамблей молодого кустарника и сени вековых деревьев раскинулась белоснежная двухэтажная гасиенда со слепящими глаза высокими полукруглыми окнами и величественной крышей цвета красной земли. У Изабеллы перехватило дух от такой красоты. Здесь было столько воздуха и солнца, что летняя резиденция ее отца вдруг показалась ей глухой средневековой крепостью, и она даже передернулась от воспоминаний о стенах своих довольно светлых покоев. Но за восторженными впечатлениями она все равно не могла не отметить, как удобна и продуманна была вся территория. Ей даже показалось, что с этой логичностью она без подсказок смогла бы определить, где и что здесь находилось. Причем так точно, словно она здесь уже когда-то была… Однако проверить свои ощущения она не успела, потому что на пороге дома уже стоял его хозяин и заставлять его ждать еще несколько минут было крайне невежливо.
Внутри прекрасного строения заботы о гостях взяли на себя десятки слуг. По сравнению со вчерашним торжественным обедом приглашенных было немного: Изабелла и Фиона со своими служанками, дон Ластиньо и дон Рикардо Линарес, все трое государственных советников с тремя фрейлинами, дон Антонио Веласкес с сыном и еще семеро частично знакомых молодых людей и представительниц прекрасного пола самых именитых семей. Охрана же и обслуживание столь уважаемого собрания находилась в ведении Монтесеро и нескольких его солдат.
К величайшему разочарованию Изабеллы среди присутствовавших не оказалось еще одного человека – сына хозяина дома, дона Диего. Она очень хотела поговорить с ним о его учебе в Британии, но на вопрос о его присоединении к прогулке ей было сказано, что он уехал в другое поселение по неотложным делам.
Изабелла почти все время провела с доном Ластиньо, которого к концу вечера начала боготворить, а Керолайн под предлогом ознакомления с особенностями национального питания при первой же возможности улизнула в заветную кухню, где тут же каким-то невероятным образом нашла общий язык с прислугой.
– Если бы Вы знали, Ваше Высочество, – делился дон Ластиньо впечатлениями о встрече с разбойниками, – как мы испугались за Вас и как рады были увидеть Зорро. Слава Богу, он успел вовремя.
– Дон Алехандро сказал, что подобное происходит здесь нечасто.
– На моей памяти это первый случай за последние несколько лет.