То будь готов к строительству взаимоотношения мостов.
Коли душа проснуться к тридцати не пожелала,
Считай, все шансы нелюдью прожить до крайнего порога.
А коли к сорока в дому ребёнок не смеётся,
То верный признак – с призраками будешь доживать!
Прибавь сюда политику, налоги,
Бессонной ночи аллергию, предательство друзей,
Любовницу, работу, лишний вес, изжогу,
И вот уже к закату дело. Пора седлать коней,
И прахом лечь в компостное обличье,
Стереть себя с делами вкупе тряпкою с доски,
Прослушать на десерт «Как ты всех задолбало, старче!»,
И помереть морозным утром в ледяной тоске.
Всё это я заранее читаю
В счастливых и сияющих глазах с бровями на излёте
Той дитятки, что весело люлюкает
У папы на коленках, на соседнем кресле в самолёте.
(с) 29.09.2013, самолёт «Ростов-Питер»
Ленинградская ночь
Мы все пожирали подобные ночи без хлеба.
В стакане, на дне расслаблялась хитрости хватка.
Ни в чем упрекнуть не могу я людей, сколь не жажду;
Над всеми маячит наотмашь зловещая тапка!
Я пью пол стакана за раз, да уже и не морщусь.
Не каждого радостью встречу, кто мне улыбнётся.
Прозрачней вокруг пелена и со зрением лучше;
Не всё то в конце хорошо, что со смехом начнётся!
Кружатся пустые мечты, транспаранты и речи,
Дети стареют, на лавки двора осыпаясь.
Всё тот же пакет молока, всё те же кастрюли.
Шаркает кот-сторожил, от бессонницы маясь.
Под белую ночь пол стакана воды из-под крана, -
Так делал мой дед, мой отец, век ночей ленинградских.
Всё так же гоняет июнь мяч по полю от сетки до сетки.
Смотрит в зеркало Жизнь на меня под небритою маской.
Нам придется увидеть деревья снова большими,
В темноте чердака приоткрыв дверь любви поцелуем.
Одуванчика пух я сдую в лицо, улыбаясь.
Жаль, это пройдя всё по кругу, мы снова забудем!
Мы все босиком среди ночи у окон стояли,
Смотрели на звезды. И с нами всё будет как надо!
Мы верили в то, что вовек не потрогать руками,
И в мамину руку, что волосы нам растрепала.
(с) Май, 2014, Питер
Сердитые ёжики
Сердито ёжики сопят из-под кустов,
Немножко просят молока
Напиться у коров,
В ответ коровы лишь мычат,
Мотают головой, не понимая слов,
Поэтому всегда
Все ёжики сердито сопят из-под кустов.
Кулинарные советы Хогвардса для малышей
Чтоб сделать заговорное магическое варево,
Нам запастись терпением понадобиться тут,
Процесс занудный напрочь, и крайне трудоемкий,
Иначе всё насмарку и супчику капут!
Заглянем в книжку деда, перелистнём вступление,
И с первой цифры, затая дыхание, начнем,
Держа в уме желаемое, мыслями не дергаясь,
Рукою твердой мы в кастрюльку кипятка нальём!
А далее по списку: две ложки учепятлей,
Да горсточку пузявок прижать в сковороду,
Залить калявалякой, посыпать загибулькой,
И зашипать поставить на дулькином газу.
Берем кастрюльку пухлей, туда положим тыжды,
По краю пиндипопелей нарежем по чутка,
Пол ложки залипопы, чутка шмундя и кнопеля,
Замочим в дуле брыкосы, развеем на фига,
В фихне замутим пытрус, и поперчим зипапусом,
Две лапки жопоножки, и три хвоста пугрей,
Икру живологлота, глаза незрелой хляпести,
И для пущачей нежности соплястых пузырей.
Всё это мы мешаем, закручиваем, лижем,
Плюем туда нещадно, в непыть её туды,
И в час, когда безжало нас мокрюче замутнило,
Бежим до нашей сморкнутой лядой сковороды!
Одно в другое бахаем, залапаем и пужимся,
Читаем бегло Маршака, и клятвенно клянём
Почём стоит на пуде свет ни пса девятозванного,
Всё тазом медным накрываем, и немного ждём.
На стол подать не похухоль, а трицеплячье бидечко,
Украсить хряпой огородной, шмаклю на десерт,
Зовём гостей, по ком звонит деликатес до имечку,
Привязываем к стулу и млёй орём: «Обе-е-е-е-е-д!»
(с) 01.09.2014, Питер
Заячье царство
(Сказка о рэкэте, народе, политиках и силовиках).
В королевстве заячьем жили припеваючи
Зайцы всеразличные с ушами наготовь,
И было-то проблем у них на рупию с копейкою;
Шубейка в тон на холода, капуста да морковь.
Серьёзных бед на поселенье не ходило издавна,
То там простуда хватит, то линька по весне,
Но завелась нежданная зараза близ околицы -
Лисица хитроумная, душой не во Христе.
На той жучарной бестии, слюнями по крольчатине
Стабильно исходившей, печать «рецидивизм»,
Характером падлючая, пародонтоз и кариес,
Хвост рыжий весь в проплешинах, артрит и ревматизм.
Лиса, закоченевшая от недостатка нежности,
Внимания, заботушки, слетев с катушек в миг,
Сама себя науськала на пакость окаянную,
Заковыляла к волку, охромясь, болотом напрямик.
Пришла: «Салам алейкум, брат!», в ответ ей: «Гамарджоба!
Какими тропами, сестра?»– «По делу я к тебе!
Тут зайцы недалече обосновались крепко,
Капусту жрут с морковью, медитируют на пне!»
В ответ на гон по фене расслабилась волчара,
Давно не приходилось слыхать такую речь,
Но помятуя о годах былого беспредела,
Расставил когти серый, и снизошёл изречь:
«Я в курсе. Что с того? Мне то без интересу!
Носиться за ушастыми – не та уж моя прыть!
Я мирно по курятникам гуляю раз в неделю,
Диету соблюдаю, чтоб на луну не выть
От остеохондроза, ОРЗ, панкреатита!
Отбившихся курей никто не хватится, поди.
А свяжешься с твоим, лиса, подляным бандитизмом,
Дык навлечёшь облаву в лес, не дай-то, господи!»
Лиса в ответ: «Пахан, ты в теме не гарцуешь!
Я ща на пальцах выверну, как смуты избежать.
Раз в месяц получать с тобой мы будем зайца даром,
Ты лишь изобрази пред фраерами кровожадь!
Ты ж по утрам трусцой всё равно без дела бегаешь,
А надобно лишь пару круголей вокруг кролей
Нарезать показательно, рыча с периодичностью,
А дальше я по плану исполнения ролей
Во гневе честном праведном являюсь к населению,
От страха поседевшему, «спасителем с небес»,
И требую оплаты по тарифу «проф. защита»
Одною жертвой в месяц в виде заячьих телес!
И никакого кипежа! Все мирно кочумаем
По хатам по своим без хулиганства, крепко спим.
Ты от инфаркта вокруг зайцев бегаешь спортивно,
Я защищаю от тебя их, их же и едим!
Всё мирно, добровольно, с печатью в договоре,
Без драк, демократично, и заяц на обед!»
Тут волка встрепенуло, он волчий глаз прищурил,
Прикинул «что почём» по факту наименьших бед.
Бандитскую проворность не до конца утратив,
Он прыгнул на лисицу и челюсти сомкнул!
Так революционный план переворота власти
В который раз бездарно не сложился, утонул.
Волк старый был, матёрый, всё в жизни повидавший,
И революций много хитрожопых он видал.
Он помнил, чем кончается судьба не по понятиям
Братков по беспределу, и кто куда пропал.
Свернув лисице шею, пресёк он искушение,
И рассудил по предложению весьма умно;
«Уж лучше с зайцами дружить, да и вообще по возрасту
Мне вегетарианство прописано давно!»
Пришёл волчара к зайцам, по честняку всё выложил,
Сдал подлую лисицу и план её гнилой,
Раскрыл перед ушастыми суть рэкета в деталях,
Предостерёг, напутствовал, чтоб не велись ни в кой!
А далее, как в сказке, всё пошло у волка с зайцами,
Всё по судьбе наладилось, под звёздами сошлось.
Вполне официально на службу в царство заячье
Охранником с зарплатой предложение нашлось!
И нынче, как в раю, у волка расписание;
Диета – фрукты, овощи, любимый бег трусцой,
Респект и уважуха, любовь за службу верную,
Расчёсан и обласкан, и на душе покой.
Мораль сей басни на глазу без преувеличения:
Всяк может применение найти в миру любви,
Коль он готов по совести жить честно, без насилия,
Пойти на жертвы малые и счастье обрести!
Так Богом уж заведено для всех, разум имеющих,
Что сильный должен защищать всех, кто слабей его!
А потому средь всех великих воинов – единственный
Велик лишь тот, чья сила послужила во добро!
(с) 17.07.2014, поезд «Питер-Тверь»
Различие по биологическому виду (психодиагностика)
Не так давно считал я, будто бы слова имеют силу,
И словно кисть художника изящно
Доносят до внимающего облик красоты.
Но, вынужден признать, что разница в рождении, похоже,
Досадно разделяет нас вдоль разумения черты.
Уж с малых лет на лбу написан промысел,
И четко путь очерчен, во взгляде он читаем без труда;
Один благими мыслями пронизан, словно светом звезд далеких,
Другой страдание и боль всю жизнь нести другим сподобится сполна.
Не тайна то для тех, кто глазом ясен,
Чей разум чист, и видит признаки гармонии небес.
Мы разные по самому рождению; в одних свет разумения и блага,
В других позывом алчности живет поганый бес.
Я не судья, и меры пресечения не жажду,
Но не могу лишь кармой объяснить ту бездну промеж нас,
Когда одни несут невидимо свой крест в сокрытие сердца своего,
А те, другие, вешают его на шею дешевой безделушкой напоказ.
И если светлые напоят молча жаждущего,
То темный множит слово о любви, таки деля её своим, подальше от чужих.
Я не считаю себя христианином, но, видит бог,
Обидно за Христа и за слова его, узрев последователей их.
Я не фашист, ей богу, но не могу смириться
С недолюдьми, кои самое Зло в утробе носят во горе всем живым.
Готов признать, что всяк ублюдок тоже нужен Богу
Зачем-то, вопреки, по неисповедимым замыслам святым.
Но всё ж порой сжимается кулак, и скрипнут зубы,
Когда в толпе увидишь подлую, тупую тварь,
Сочащуюся ложью, жадностью, коварством,
Я честно жажду снести к чертям башку её и бросить на алтарь!
Проходят годы. Я учусь. Стараюсь как могу
Изгнать из сердца справедливости желание,
Уразуметь во нелюди такое же дитя Отца,
Простить, проникнуться любовью, пониманием.
Стараюсь. Правда. Но иногда во тьме,
Бессонными ночами метаясь по постели,
Я тщетно стискиваю рукоять незримого меча, готовый в ход его пустить
За честь живущих в праведности, о которой матери нам пели.
До слёз обидно, как мало доброты в себе я ощущаю, отдаляясь от заветных Врат,
Но крыльев ангельских я слышу хлопание над самой головою.
По улице мимо меня идут они, не чтящие ни Бога, ни отца,
Без сердца и без совести, без чести и с проклятою судьбою!
(с) 02.11.2014, самолёт «Сочи-Питер»
Ноябрь в Сочи.
Стеною ливень. Двенадцатый этаж.
Окно открыто. Тяжелый запах моря.
Я чутко сплю, растягивая негу
Ноябрьского Сочи. Отхожу душой.
Мои соседи кормят чаек с высоты балкона,
Морские скандалистки планируют в дожде над серой глубиной.
И в зыбких очертаниях миров дневного сна гуляя,
Я слышу позывные кораблей и медленный прибой.
И кажется мне в этот миг, что счастье где-то рядом,
Что кадр жизни этот запомню навсегда,
И нечто в глубине меня словно цветок раскрылось,
И сожаление одно: что рядом нет тебя.
Так, если кто захочет заглянуть мне в душу –
Вполне то выполнимо, там постоянный тает пейзаж:
Окно открыто. Переговоры чаек с кораблями.
Стеною ливень. Двенадцатый этаж.
(с) 01.11.2014, Сочи
Застывший берег (на 40 дней Вите Бастракову)
В ночь полнолуния у моря,
Спустя тринадцать лет, на том же месте,
Я ясно вижу, что у каждого по жизни
Есть вещи, не меняющие лик.
Сменилось, не иначе, много поколений,
Старели люди, старели дети их на этом берегу,
Но те же волны, так же чайки,
Теми же холмами садится солнце,
И в этом месте сливаются века в единый миг!
(с) 16.09.2014, Керчь
О настоящем море
Тёплое море из моего детства – оно только моё,
В пропахшем углём и мазутом плацкарте
На полке осталось оно.
На полке на верхней, на крошках печенья
Я к морю в мечтах уплывал.
Мама чистила яйца варёные,
Из фольги папа кур доставал.
За мороженое на причале
Я продал бы все в мире секреты,
И девчонке в тельняшке, что мне улыбнулась,
Я отдал бы свои две конфеты.
Парус белый и гул пароходов,
Запах рыбы, неспелый арбуз,
Первый в жизни глоток полусладкого красного,
С раздевалкой женской конфуз.
Загорелые в крапинку плечи,
Торчащие рёбра, песок в волосах,
Шелуха на скамейке от семечек,
В море камешком плавный замах.
Это море, пропахшее тайнами
Затонувших в волнах бригантин,
Это персики битые с рынка,
Камень с дырочкой, заветный, один.
Для меня это море осталось
Мерой счастья на долгие дни,
Но сколько бы я туда не возвращался,
Теперь не трепещет в груди
Ошалевшее в радости сердце,
Уж не замирает душа сгоряча,
Как в момент, когда папа, молодой и весёлый,
Нёс к морю меня на плечах.
(с) апрель, 2015
Жопа
Поговорим, друзья, о жопах!
Ох, трудно светский клеить разговор на щекотливую такую тему,
А, между нами говоря, сие есть дар природы от рождения,
А не приобретенное везение иль комплексующий позор.
Есть возражения?
Многофункциональный орган сей служил по-разному двуногим;
Им можно и самца привлечь, небрежно бедрами виляя, и очень многим
Судьбу всю в корне поменяло то!
Да–с, жопа – не пальто! Её не снимешь в гардеробе!
Но в жизни часто недостатку в противовес лежит народный
Талант крат более во сто!
Душевно жопой посидеть в песке нагретом, это славно,
Особо против не попрёшь!
И выдох тела облегчения, когда ты вовремя присел
Освободить кишечник бренный – момент воистину хорош!
Ориентации пройдём в повествовании стороною,