– Да! – услышал родной голос Ани, – Ты, что не звонишь, я тебя всю ночь вызванивала, не спала? Почему ты не брал трубки, ведь это же мобильный телефон, он всегда с тобой?
– Аннушка, прости меня ради бога. Мы вчера с Алексеем Алексеевичем немного выпили, и я не смог тебе позвонить.
– Он же вообще не пьет? – не успокаивалась Аня, – Ты, где шлялся? – всхлипывая, спрашивала жена в расстроенных чувствах.
– Прости. Можешь спросить Алексея Алексеевича. Он подтвердит.
– Не сомневайся, спрошу! – короткие гудки в трубке известили о том, что разговор окончен.
– Так. – Сказал Леонид самому себе, – Одно дело сделано. Теперь надо как—то к тетушке Эльзе наведаться. Не успел он договорить, как зазвонил телефон: —Да, я слушаю.
– Это Гаринов. Ну, как, сынок, дела?
– Спасибо, Вашими молитвами.
– Ну, вот и ладненько. А сейчас давай собирайся и ко мне.
– Есть, товарищ генерал!
– На все тебе тридцать минут! – и короткие гудки в трубке.
Леонид, сбросив халат, вошел в ванную. Через двадцать минут свежим и бодрым он уже вышел из комнаты…
Генерал стоял возле стола своей секретарши. Девушка была в форме капитана Космических войск Российской Федерации, и звали ее Маша Зарудная. Гаринов давал ей свои распоряжения:
– Меня не будет целый день. Поэтому, Маша, приема не будет. Вы, как всегда, фиксируете все неотложные дела и доложите мне завтра, как обычно. Ясно?
– Так точно, товарищ генерал!
– Ну, вот и ладненько!
В это время в приемную вошел Леонид.
– Разрешите войти, товарищ генерал?
– А вот и ты, Леня, проходи. Собственно, не зачем проходить. Мы сейчас с тобой уходим. – он повернулся к Маше Зарудной:
– Вам все понятно, капитан?!
– Так точно, товарищ генерал! – выпрямившись по стойке смирно, выпалила капитан по всем правилам устава Вооруженных сил.
– Действуйте!
– Есть!
Он вышел из приемной в коридор, за ним следовал Леонид.
– Мы сейчас пойдем к нашему лейтенанту медицинской службы Филимонову. Он предупрежден и уже ждет нас. Будет извлекать имплантаты. Вдоль аллеи, по которой они шли, справа и слева пробились уже тюльпаны. Их свежая зеленая поросль и кое—где распустившиеся бутоны, краснели, радуя глаз, соперничая с красными маками.
В физиотерапии их встретил лейтенант, в белом халате: —Здравия желаю, товарищ генерал лейтенант!
– Да брось, официоз! – остановил его Гаринов, – Лучше скажи, куда нам на сей раз?
– Надо бы еще раз, так сказать для чистоты эксперимента.
– Что ты имеешь ввиду? – насторожился генерал.
– А то, товарищ генерал лейтенант, то, что неизвестно, где и что с вами обоими было этой ночью.
– Ну, раз медицина настаивает, то давай повторим.
Они снова подверглись ультразвуковому сканированию. На сей раз, обошлось без изменений, и новых имплантатов не было обнаружено.
– Я вас поздравляю! – не сдержался лейтенант от высказывания, – На вас ничего нового нет.
– Ну, тогда, что дальше?!
– Дальше садитесь вот сюда на стул и, с Вас, товарищ генерал и начнем! – надевая резиновые перчатки, и гремя инструментами на стеклянном стеллаже на колесиках, которые в свою очередь были разложены на стерильной тряпке после стерильного шкафа. Когда подготовительные манипуляции были закончены, лейтенант со шприцем с дозой обезболивающего подошел к генералу: —Товарищ генерал, скажите, какая у Вас переносимость к анестезии?
– Положительная.
– Ну, тогда позвольте ваш лоб. – Лейтенант сделал укол в место предстоящей операции, – Надо немного подождать. Имплантат здесь рядом под кожей сразу не сложно будет его достать.
Леонида он усадил еще на один стул, а левую руку его положил на стол, за которым было рабочее место лейтенанта. Сделав Кразимову анестезию, приступил к операции на генерале. Провозившись с пациентами с добрый час, результатом которого стали извлеченные и брошенные на эмалированную поверхность медицинского судочка тремя треугольными предметами, внешне похожими на металлические крохотные осколочки. Имплантаты были выполнены в виде миниатюрных пирамидок величиной с дробинки от охотничьего патрона и были все одинаковы по форме исполнения. Их изящные и правильные грани указывали на искусственное происхождение. Алексей Алексеевич внимательно рассматривал извлеченные имплантаты в увеличительное стекло и при этом говорил:
– Ну, надо же! Когда это было в меня вставлено и как, что я даже не заметил и не знал об этом! Да, Леня, мы действительно имеем дело с серьезным противником, который не только видит и слышит нас, но и читает наши мысли. И вообще делает с нами все, что хочет. – Он помолчал с минуту, снова и с нова рассматривая имплантаты, затем брезгливо морщась, добавил, – Противно себя ощущать подопытной скотиной, не правда ли, товарищи?
Лейтенант и Кразимов промолчали, стояли тихо и растерянно…
Гаринов и Кразимов шли в глубоком раздумье к резиденции генерал лейтенанта. Двухэтажное здание стояло в глубине парка, куда вела аллея, обсаженная высокими тополями, начинавшими распускать свои почки. Весенний ветерок, наполненный бодрящими запахами, вселял надежду и веру в свои силы и в лучшие времена, которые все равно наступят, хотелось верить им. Их встретила капитан Маша Зарудная:
– Товарищ генерал лейтенант…, – Гаринов ее остановил: —Вот, что дочка, меня сегодня нет, действуйте, как я вам приказал!
– Есть!
Они проследовали в знакомый уже кабинет. Гаринов достал новую бутылку коньяка, стал наполнять граненые стаканы.
– ″Где он берет этот коньяк? ″ – подумалось Леониду.
– Ну, давай, Леня пригубим на последок, по стаканчику. – И не дожидаясь Леонида, он выпил до дна свой коньяк.
– Алексей Алексеевич, на какой последок вы имеете в виду?
– Да на тот, что теперь с этими вот имплантатами меня уж точно попрут из армии. – С грустью в голосе начал жалостливо высказываться генерал. Леонид понял, что генерал ждет утешительных слов, которые должен он Леонид сказать.
– Алексей Алексеевич, а мне кажется, что дела наши не совсем так уж и плохи.
– Как так? – в голосе генерала промелькнула надежда.
– Дело в том, что в материальном мире, в котором мы и эта Высокоразвитая цивилизация живем, не бывает чудес. Все подчинено законам материального мира. Быть может, мы еще некоторыми и не владеем, но то, что это так я не сомневаюсь ни на минуту. Значит можно сделать вывод, что этот факт нас объединяет, это раз. – Леонид медленно отставил свой наполненный стакан на зеленое сукно генеральского стола.
– Во—вторых, если бы пришелец мог читать наши мысли, то на кой, извините, хрен, ему понадобилось бы вживлять нам эти имплантаты? – при этих словах у генерала заблестели глаза: —Значит, выходит, что мы можем без этих имплантатов не бояться, что нас слушают говорить все что угодно?
– Получается, что так!
– Так это же меняет дело и ставит вещи с головы на ноги. Нам тогда нет необходимости вообще скрывать наши мысли и рассуждения, да и вообще не таясь, говорить о наших проектах.
– За исключением одного.
– Ну, говори же?
– За исключением того, чтобы ни у кого из присутствующих небыло этих самих вживленных имплантатов, и чтобы их небыло нигде ни в комнате, ни в воздухе, ни близких местах, где ведется обсуждение наших секретов и секретных проектов.
– Ну, ты, Леня молодец, ты буквально вытащил меня из отставки, которую я уже собрался подавать. – Гаринов воспылал духом, закупорил коньяк и поставил бутылку обратно в сейф.
– Мы еще с вами Алексей Алексеевич повоюем.
– Я завтра же напишу отчет в Ученый Совет о возникшей проблеме, а там сообща будем решать, какие меры можно будет принять по возникшей проблеме. Вот так, дружок, десятилетиями игнорировать их присутствие. Как говорится пока жареный петух в жопу русского мужика не клюнет мужик не почешется.
– Да это правда. Но ведь знали же об этом присутствии высшие чины в генералитете и в ученых кругах, приближенных к правительству, не так ли?
– Знали, сынок, и игнорировали, мотивируя тем, что они не вмешиваются в наши дела, игнорируя тот факт, что идет массовая компания похищений людей с их стороны. Игнорируя тот факт, что идет беспардонное вмешательство в наше воздушное пространство, так и в воздушное пространство других стран, и прочие другие факты вмешательства. А вот теперь эти вот имплантаты. – Он посмотрел на наполненный стакан Леонида, не тронутый им. Взял его и выплеснул в рукомойник в его ванной, что была за изящной дверью ведшую туда из кабинета. Когда генерал вернулся, Леонид уже говорил с женой по мобильному телефону, которая настаивала поговорить с Алексеем Алексеевичем.
– Вас просит Аня, хочет поговорить. – Леонид передал смарфон генералу.
– А, Аннушка, здравствуй, милая. Как там мой крестник поживает? Отлично! – он сделал паузу, слушая, что говорит Аня, – Да вот он здесь у меня в кабинете. И вчера мы с ним немного выпили, ну Аннушка уж ты его прости, обещаешь? – генерал сделал еще одну паузу, затем сказал, – Хорошо я его отпускаю! – закончив разговор, он передал Леониду трубку, сказав при этом, —Просила передать, чтобы ты, наконец, зашел к Эльзе Эдуардовне, обещаешь? – его смеющееся глаза и добрая улыбка, украсили полное и круглое лицо генерала.
– Есть, товарищ генерал, выполняю!
От генерала Леонид вышел бодрым и быстрым шагом, направляясь в общежитие за подарком Эльзе Эдуардовне. Набрав ее номер мобильного телефона, вскоре услышал ее голос: —Да, я слушаю.
– Это, Леонид. Здравствуйте тетушка Эльза.
– Да, здравствуй, Леничка. Мне вчера Анечка звонила, спрашивала о тебе.
– Я тут кое—что привез Вам от Ани.
– Ну, зачем? У меня всего тут полным-полно, девать некуда.
– Эльза Эдуардовна, тут такое дело, ну, как бы экзамен Анечка сдает вам.
– А, понятно, тогда другое дело.
– У меня выдалось немного свободного времени, и я наконец смогу уже вас навестить. Если можно, то я приду завтра с утра.
– Да, да, конечно, когда тебе, Леничка будет угодно. Я буду ждать.
– Ну, тогда до завтра.
– До завтра, Леничка.
Леонид, закончив разговор, был уже на ступенях общежития. Он вошел в фойе и быстро поднялся к себе на третий этаж. Вошел в комнату и, оставшись, наконец, на едине, долго рассматривал себя в зеркало в ванной. От вчерашнего чрезмерно выпитого лицо было серым, помятым, укрытое морщинами, шедшими с уголков глаз и веером разбегавшихся у висков. Мешки отвислыми треугольниками вершинами к низу, глаза мутными брызгами смотрят отсутствующим взглядом. – ″Какой ужас! – подумалось ему, – Надо помыть голову и хорошенько выспаться″.
Он разделся и залез под струи теплого душа, осторожно поднимая забинтованною левую руку, стараясь, чтобы вода не намочила бинт отлетавшими от тела брызгами. Намыливая правой рукой, волосы на голове, он смывал пену душем, затем правой рукой тер голову. Помывшись, почувствовал облегчение, словно камень свалился с плеч. Ему стало легко и спокойно. Он надел халат, вышел из ванной и забравшись в постель под одеяло, мгновенно уснул. В это время часы показывали 19—00…
Глава пятая
В воздухе веял весенний ветерок. С 25—го апреля, когда Леонид прилетел домой ко дню рождения Димочки, прошло семь дней. Сегодня наступило уже первое мая, последний месяц весны и день Солидарности всех трудящихся во всем мире, как при Великом и Могучем Советском Союзе принято было называть этот замечательный праздник весны. Но сегодня это был обычный весенний день. Зеленые молоденькие листочки уже появились на деревьях парка прилегающего к реабилитационному центру. И солнышко уже успело нагреть воздух. Птицы на тополях и деревьях пели на все голоса, гнездились и возились у своих гнезд. Везде кипела жизнь и шум, и гам птичьих голосов стоял повсеместно и слышался в открытое окно комнаты, где еще спал Леонид. Когда солнечный луч упал не его постель и лицо, Леонид поморщился, открыл глаза. На часах было уже 8—00.
– ″Ого, подумалось ему″, – он никогда не спал так ″допоздна″, вставал всегда в семь утра иногда в шесть. Зарядка, душ, столовая. Такой распорядок был заведен на службе и такого он старался придерживаться и сегодня. И вот уже со столовой он шел со своим кожаным увесистым кейсом в руке к Эльзе Эдуардовне. Было уже десять утра. Солнце сияло по—весеннему приветливо и радостно, и вдыхая свежий аромат весны, бодрый и подтянутый он пружинистым шагом подошел к калитке домика в котором проживала тетушка Эльза. Сердце по неволе екнуло, когда он посмотрел на соседний дом, где, когда—то проживала его Аня. Казалось, что вот выйдет она из дома, такая же юная и застенчиво прекрасная в своей невинно—женственной нетронутой девичьей красоте, прильнет к нему упругими сосками груди и повергнет в буйство чувственной неги и желания бесконечно целовать ее небесные черты. Бесконечно вдыхать ароматы ее волос и любить, любить, и любить эту не земную красоту его единственной девушки рожденной на планете Земля. Ему до жгучей боли захотелось домой к ней, такой желанной и такой сейчас далекой. Ведь прошло только семь дней его отпуска, он имел полное право еще на семнадцать законных дней. И нажимая на звонок у входной двери дома тетушки Эльзы, он решил, что после визита к ней, постарается договориться с Гариновым о продолжении своего отпуска. И снова, как и в первый раз, шевельнулась занавеска в окне. Но, на сей раз, Эльза Эдуардовна открыла дверь и впустила гостя в дом. У Эльзы Эдуардовны он долго не задерживался. Погостив с пол часа и сославшись на неотложные дела, Леонид уже шел вдоль шоссе быстрым и пружинящим шагом к реабилитационному центру. По дороге он набрал номер телефона Гаринова.
– Да, Гаринов у телефона.
– Алексей Алексеевич, это Кразимов, здравствуйте.
– Да, здравствуй, слушаю тебя, Леня?
– У меня еще семнадцать дней отпуска. Можно его догулять?
– Я думаю, что можно. Я как раз готовлю отчет обо всем этом. Пока пройдет Ученый Совет, пока примут решение. Глядишь и семнадцать дней твоего отпуска и закончатся. Так, что после отпуска, жду на службе.
– Спасибо, Алексей Алексеевич.
– Передавай привет крестнику!
– Обязательно передам. Я хочу сказать, что у меня все вещи с собой, я могу не заходить в общежитие.
– Ну, если там все в порядке, то я скажу коменданту, что у тебя срочные и не отложные дела, так, что действуй, лети домой. Кстати через тридцать минут отлетает наш служебный вертолет на аэродром, поторапливайся. Если нужна будет экстренная помощь там, набери меня.
– Спасибо.
– Удачи, – и короткие гудки в трубке.
По шоссе на бешеной скорости навстречу мчалось такси, таксист явно спешил. Леонид понял, что это подарок судьбы и, не задумываясь, вышел на проезжую часть с поднятыми руками, мол, здаюсь и все тут. Таксист начал беспрерывно сигналить и затормозил у самых ног Леонида. Белый как стена от злости, таксист выскочил из машины, ругаясь площадной бранью, набросился на Леонида, как на своего злейшего врага.
– Тебе, что так и пере так, жизнь надоела, козел ты этакий! – Леонид спокойно выслушал все это, сказав, —Мне срочно надо на нашу стартовую площадку.
– Мне глубоко начхать, куда там тебе надо, я знаю, что мне срочно надо на вызов, и если я из—за тебя, поганца сорву этот вызов, то тебе жизнь медом не покажется, понял?!! – Леонид и бровью не повел, —Мой вертолет улетит через двадцать пять минут. Если ты мне не поможешь, то я потеряю сутки.
– Да мне наплевать, что ты потеряешь сутки!
– Ну, будь человеком, – не сдавался Леонид, – сто долларов хватит?!
– С этого надо было начинать. Садись, – мгновенно согласился таксист при возможности хорошего заработка…
Борт техник уже закрывал дверь вертолета МИ—6, когда такси подъехало к самой машине. Техник нехотя открыл дверь: —У нас полный комплект служебных грузов. Вас взять некуда. – Леонид заранее еще на подъезде к вертолету набрал номер телефона генерала Гаринова.