Я прижался спиной к стволу дерева, чтобы не потерять равновесия, и зажмурил глаза в надежде на то, что видения исчезнут. Я терялся в догадках, а воображение рисовало мне все новые и новые причудливые картинки о драконах, ведьмах верхом на комете, падающей Лу’не, и я сам того не заметил как начал шептать себе привычную молитву Анаэлю.
Чудовищный звук стих, я посмел открыть глаза, и узреть длинную светлую полосу тумана, перечертившую весь небосвод и уходящую за горы.
Первой мыслью было – «Надо бежать в город и всем рассказать!!!»
Через мгновение я понял, что рассказывать нечего, ведь весь люд в городе наблюдал явление как и я, и подобный след на небе сложно не заметить или спутать с радугой.
Я сидел неподвижно, пытаясь понять происхождение густого дыма и чудовищного звука, но это было не в моих силах, и все что оставалось это строить предположения.
Страх почти ушел, вернулась возможность рационально мыслить, которая почему-то не помогала. Уже спускаясь с дерева я было решил, что это промыслы Велитара, но тут же сообразил, что это глупо, – даже дети знают, что Темный Владыка обитает глубоко под землёй, и проявляет себя только ночью, так что спускаться с небесной тверди днем не в его привычках. Анаэль же мог создать чудо, но не стал бы меня пугать столь злыми звуками и смоляным дымом, тем более, что я с утра уже предавался молитве. Не один из младших богов-зверей не могли бы создать подобное, хоть я и не большой их знаток, но о подобном слыхать не слыхивал. Можно было подумать, что мимо пролетал дракон, но те звери не летали выше облаков, были меньше в размерах, жили далеко на юге и точно не испускали столько гари.
Так что остаётся… остаётся…
Да не знаю я, что остаётся!
Простой люд потрусливее меня будет, – народ крестьянский отличается недалекостью и набожностью, и заприметив такое, могут посчитать это знаком плохого предзнаменования. Я был не уверен, пустят ли меня за ворота, но я точно знал, что мне нужно, чтобы попасть в город.
Мне нужна уродливая мохнатая морда зверюги, загнавшего меня на дерево, так что пора было браться за работу.
Ноги коснулись земли, и я медленно побрел назад к реке, откуда гнал меня Кузури, стараясь отбросить догадки и бесполезные мыслишки в сторону, оставить их на потом и до лучших времен, ведь я должен сконцентрироваться на охоте, а не забивать себе голову непонятно чем. Я опять спустился с горки к броду, немного пошарил в кустах на берегу и отыскал брошенный рюкзак с припасами и малым мечом. Также в сумке уместился короткий лук, но пользы от него против зверя будет немного, придется добивать вручную.
Лезвие радостно блестело и переливалось на солнце, убедив меня в очередной раз, что хмурый кузнец Дедор не обманул меня и не зря запросил состояние за полгода работы. Лезвие было чуть меньше одного хитетта в длину, но и рукоятка тоже была намного длиннее обычной. «Я сужу по величинам севера, как привык издревне делать местный люд, – величина средней человеческой ладони «демоло́», четыре демоло образуют один «хитѐтт» то есть среднюю длину руки, а два хиттета это соответственно «опера́" человеческий рост. По этим данным на моей родине делают замерительные бечёвки и трости, которыми по сей день пользуются ремесленники.»
Заказ рукояти был с расчетом, что бы я мог свободно фехтовать как мне удобно, включая обратный или пишущий хваты, которые более эффективно практикуются для драки на кинжалах. Сейчас же я жалел о том, что у меня нет огромного обоюдоострого «бастарда» при себе, – меч размером с человеческий рост быстро бы решил вопрос с Кузури. Мой же клинок особой уверенности не придавал, – казался маловат против громадины, и я немного помявшись, достал из сумки еще и походный топорик, который взял в левую руку. Нутром я понимал, что толку от этого грозного оружия не будет вовсе, но все равно чувствовал себя спокойней.
Я оставил сумку в покое, на том же месте, и пошёл назад в чащу. Я легко отыскал когтистые следы огромных лап, как и капли крови на листьях из незаживающего пореза, так что довольно быстро двигался вглубь леска, прислушиваясь к Неро и пытаясь уловить в воздухе чужеродные запахи.
Не было смысла скрываться, – зверь почувствует меня, как бы я не подкрадывался, но стоит помнить, что Кузури хищник привыкший господствовать в своей среде, и он будет сражаться, несмотря на увечья и до самой смерти.
Неро зашуршал на груди, и я напрягся, – зверь был рядом. Я продолжил идти вперед, стараясь ступать мягче и реагируя на каждый шорох из темных переплетений ветвей.
Не хотелось быть застигнутым врасплох, но когда думаешь о подобном, почему-то кажется, что чудовище уже дышит тебе в спину смердящим зловонием гнилой плоти, застрявшей меж его клыков. Через некоторое время я, правда, почуял запах хищника, но пах он мокрой шерстью и рыбой, и раз я чувствовал его, то он учуял меня тоже. Я ускорился, и предо мной открылся вид на труднодоступный пологий склон, поросший деревьями, земля на откосе была разрыта, корни деревьев разрублены когтями, и еще не засохшие тонкие струйки крови стекали по коре на чернозем, – Кузури только что поднялся туда, и он все еще не восстановился.
Но зачем он уходит от меня? Это совсем на него не похоже.
Или он меня выманивает?
Я усмехнулся и с разбегу принялся взбираться на холмик, помогая себе руками.
Сейчас выясним, кто из нас лучший охотник.
Я взлетел на заросшее травой чистое и просторное плато, освещенное и ровное, где меня и ждал он. Каков хитрец, выбрал место боя, лишив меня преимущества в чаще леса! Это уже больше походит на рыцарский турнир, чем на ловлю.
Зверь стоял, низко опустив голову и скаля клыки, его ноздри бешено раздувались, а большие висячие мохнатые уши подергивались, – он вот-вот был готов сорваться. Я медленно стал подходить к нему, поигрывая оружием, внимательно следя за каждым его движением. Я сделал еще шаг и Кузури, не выдержав, полетел на меня в стремительном прыжке как выпущенная стрела, а я кинулся в сторону, одновременно рубанув наугад туда, куда он должен приземлиться.
Ну, начинается!
Когда эта гора мышц упала перед моим носом, мне показалось, что земля затряслась, и я чуть не упал от толчка, но успел рубануть по его боку, образовав глубокий порез на ребрах. Зверюга крутанулась на месте, щелкая зубами, но я уже отпрыгнул от него на безопасное расстояние, продолжая крутить меч в ладони.
На мгновение схватка остановилась, и мы просто смотрели друг другу в глаза, щурясь от солнца, а после бой возобновился так же быстро, как и прекратился.
Лютозверь не останавливался, наступая с бешеным рыком, размахивая лапами и скрежеща зубами, и всё что я мог делать, это отступать, крутясь волчком и изредка наносить рубящие удары в ответ.
Несмотря на то, что чудище было ранено и заметно потеряло в скорости, он всё равно заставлял меня попотеть, и иногда я едва успевал отбить его очередную безумную атаку, которым похоже не было конца.
Совсем рядом распороли воздух массивные загнутые когти, чуть не проткнув мое плечо, и я еле успел отклониться в бок, Кузури же, промазав очередной раз, разрыл по инерции тяжелым ударом почву, подняв в воздух сотни маленьких комков земли, разбросав их перед собой. Сейчас он был открыт, но через секунду уже снова готов бросится в битву, и следующие выпады я могу не пережить, так что я решил удивить его и бить самому.
Я швырнул свое тело к нему, чувствуя безумное напряжение мышц, натянувшихся до предела, замораживая сумасшедший ход времени в тянущийся и неторопливый кисель. Я висел в воздухе с готовым для движения клинком, зверь медленно поворачивал голову в мою сторону, кусочки мокрого черного грунта, с рваными ломтиками яркой травы на них, зависли над его зубастым рылом, а его глаза заторможено вращались следом за мечом. Лезвие было все ближе, – чудище даже не поймет, что его ударило…
Волна напряжения резко спала, и я снарядом врезался в рыло страшилища, пролетев через грязь и вонзив в него меч почти до рукояти, с громким и жутким хрустом рвущихся хрящей, костей и сухожилий. Лезвие зашло между челюстями, покорёжив и без того страшную пасть, а пока Кузури не попытался перекусить моё оружие оставшимися зубами, я с размахом врезал топориком прямо по покатому лбу, между ничего не понимающими глазищами, почти не разрезав толстую шкуру. Я резко выдернул меч и отскочил назад, преследуемый мелкими брызгами крови.
– Ну, давай кабанчик, давай! – Впервые за день я услышал свой охрипший голос.
Кузури мне не ответил, лишь резко тряхнул головой, окропляя траву красным, и замер в недоумении. Его азарт проходил, порезы болели, он ослаб и истекал кровью, тело начала бить мелкая дрожь, но отступать он не собирался. Зверь взревел от боли и начал медленно обходить меня, нарезая круги, пытаясь найти слабые стороны или зайти со спины. Клыкастый уже понял, откуда исходит угроза и больше не смотрел мне в глаза, теперь он следил только за пляшущим клинком в попытке предугадать мои действия. Он все кружил, выбирая момент для атаки, а из его пасти текла густая темная масса, смесь крови и слюны, формируя бурую неровную окружность на зеленом покрывале, в центре которого стоял я.
И вот Кузури, с некоторой осторожностью, как то по-кошачьи, стал пытаться достать свою строптивую жертву шипастым хвостом или лапой, то и дело, отдергивая её назад, побаиваясь укола поблескивающего лезвия. Он постоянно болтал мордой, оттряхивая юшку, и сильно хромал, движения его хоть и были порывистыми, но давались с огромным трудом. Осталось недолго.
Выждав немного, пока чудище опять неуклюже попробует до меня добраться, я с легкостью увернулся, и почти не целясь, метнул топорик в череп твари. Оружие отскочило в сторону, как будто врезалось в каменную стену, но Кузури зажмурился на мгновение от удара, и мне этого хватило, что бы мигом сблизиться и всадить меч сбоку в толстое горло.
Рык перерос в булькающий хрипящий скулёж, Смертозверь перестал быть таким лютым, – он как будто оцепенел, все, на чем он теперь был сосредоточен, это на том, чтобы не упасть. Моя попытка вытащить лезвие меча закончилась неудачей, он застрял в жестком мясе хищника, так что я бросил его торчать из шеи зверя, отошел на шаг, и со всей силы врезал ногой тому в пасть, впечатав подошву сапога в морду полуживого чудища, да так, что тот грузно рухнул наземь.
Он тяжело дышал, но уже не рычал, только иногда издавая слабые клокочущие звуки, и я решил не мучить его более, одним сильным движением вырвав меч из его глотки, позволив жизни покинуть огромное тело.
Когда все было кончено, я присел на траву, переводя дыхание и с удивлением оглядывая себя, ведь на мне не было ни одного серьезного пореза! Каким-то образом я вышел из схватки целым и невредимым, на что даже не надеялся, когда сама битва началась, – уж очень Кузури оказался проворным, несмотря на яд. Хотя если бы не отрава, я навряд ли бы победил бы тварь, и сейчас, наверное, уже был бы пережеван. Ну и хорошо, шрамов мне и так хватает, обойдемся без новых в коллекции.
Немного передохнув, я принялся за работу, ведь солнце уже висело высоко, а труд мне предстоял большой. Итак, мне нужно было принести в город доказательства смерти запугивающего округу чудища, дабы получить щедрую награду, ночлег, ужин и может пару скидок на нужные для моих походов вещи. Но лучезарные мечты с легкостью рассыпались от мысли о том, как мне притащить тяжеленную тушу к воротам города.
Так как? Люди, которые думают, что отрубить голову Кузури легко, видимо видели чудовищ только на картинках в сказках. Там конечно рыцари и герои обезглавливают всех подряд, как будто это дело простецкое, как рубануть петуха, а в реальности мне нужно было бы сутки пилить толстенную шею, что бы такое осуществить. А даже если я умудрюсь это сделать, пойди-попробуй дотащить такой трофей до города, посему я решил все обставить удобно и просто, – снять с его черепа шкуру.
Не очень хорошо, конечно, что я сделал дырку в звериной морде, но зато кровь из горла стекает уже давно, так что я мог приступать незамедлительно. За инструмент вполне сгодился мой кинжал, я снял куртку, присел над телом и постарался не халтурить.
Я оттянул шкуру на шее, и по существующему разрезу начал выводить окружность вокруг головы за ушами, чтобы стянуть потом кожу целиком, методом чулка. Отделив уши от черепа, я подрезал кожу рядом с глазами, и начал стягивать будущее чучело. Шкура сползала неохотно, но все же слезала с жилистого черепа. Никогда до этого не свежевал Кузури, но, вроде получалось неплохо. Я вспотел, и запах от меня был мерзкий, крови всё же было слишком много, я заляпался по локти, и надрезы получились не очень ровными. Однако, взглянув на плод своего труда, я решил, что – «Ничего, и так сойдет». Кое-где зашить, кое-где подтянуть, и будет красоваться на стене лорда Илиан-Уирда как новая.
Засыпав из нагрудного футлярчика соли внутрь шкуры прямо на мездру, чтобы она не загноилась и, взвалив трофей на плечи, я начал спуск к реке.
Уже подле протоки я повесил голову зверя сушиться на деревцо, и принялся отмываться.
Прозрачная холодная вода взбодрила меня после жары небесного светила и пыла боя, – я помылся, простирнул рубаху, оттер оружие, вволю напился и разложил все вещи по своим местам в сумке. Даже озяб немного.
В отражении я разглядел у себя недельную темную щетину, что уже переросла в бороду. Светло-серые глаза и дымчатые волосы выдавали во мне уроженца северных земель, но в остальном, стоит заметить, я выглядел отнюдь неплохо. Меня можно было даже принять за аристократа, – черты лица были прямыми и ровными, кожа без сыпи и отметин, нос тонкий и с небольшой горбинкой. Ну чем не лорд? На лице двойника играла немного нахальная и озорная улыбка, что портила весь благородный вид.
Взирая на чистейшую речную воду, я вдруг вспомнил, что со вчера ничего не ел, живот сводило еще во время снятия шкуры, но скорее от тошноты, теперь же голод подступил к горлу, заставляя глотать горьковатую слюну. Если бы не зверь, я бы уже был бы в городе, но теперь мне так не хотелось топать до поселения на голодный желудок и до вечера, что я поддался искушению и отправился собирать удочку. А чем я хуже Кузури?
Так что я нашел трость покрепче, вытащил из рюкзака моток веревки и иголку, которую и загнул в крючок. В речном песке я руками нарыл пару серых червей и принялся рыбачить.
Перед тем как размокшая веревка всё же оборвалась, мне удалось выудить двух крупных рыбёх за довольно короткий срок. Они оказались живучим, и продолжали извиваться и бить хвостами, даже после того как я почистил их и выпотрошил. Развести огонь и пожарить улов труда не составило, только соли почти не осталось, но я с удовольствием поглотил рыб и так, хоть они и были костлявыми.
И вот я бодро шагал в сторону города, пожевывая рыбью кость меж зубами и поправляя шкуру на плече, с твердым намерением попасть в город затемно. Я без приключений добрался до широкой дороги, следуя тропке от озера, и остаток дня провел, монотонно отмеряя шаги по сухой просеке, что должна была вести к поселению.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, последними лучами освещая только кроны деревьев над моей головой, и поднялся легкий теплый ветерок, качая листву в такт песне, что я напевал. Песня была о продажной девице, что застряла грудью в заборе, и, насвистывая в очередной раз многозначный припев, я увидел долгожданные башни ворот…
глава 2.
Договор подряда.
31 число месяца Страды.