Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков - Орловец Петр 2 стр.


– Значит, разбойник еще здесь! – воскликнул консул. – Я сам побуду здесь, а вы скорее звоните в полицию, скажите, что у нас находится похититель мисс Торн.

Через несколько минут в здании, где помещались американские посольство и консульство, поднялся невообразимый переполох.

Полиция, в составе которой был и Фрейберг, собиравшийся уехать вечером этого дня, оцепила не только дом, но и весь квартал, заняв все выходы в доме и во дворе.

Удостоверившись в том, что разбойнику невозможно проскочить незаметно, Фрейберг попросил пройти в приемную консульства, где секретарь запер собравшуюся там публику. Посетителей стали выпускать по одному, причем Фрейберг вместе с генеральным консулом не только осматривали каждого с ног до головы, но и записывали род занятий, фамилии и адреса.

Тотчас же обо всех выпускаемых наводили справки по телефону. Но вот наконец вышел и последний, а между тем подозрительного не нашлось ничего. Все посетители были люди вполне легальные, ничуть не походившие на описанного консулом разбойника.

Вне себя от ярости, консул рвал и метал, пока Фрейберг вместе с несколькими сыщиками осматривал каждую щель в помещении консульства, посольства, затем в службах и наконец во дворе.

Вскоре во всем доме не осталось ни одного уголка, ни одной дощечки, которые остались бы не осмотрены и ощупаны самым внимательным образом.

Но все было тщетно.

Разбойник исчез, словно бесплотный дух, а главное – ни одна душа не видела, как он входил и выходил из дома.

– Гм… уж не галлюцинация ли была с вами? – спросил, наконец, Фрейберг, недоверчиво глядя на сэра Бликсфильда.

Генеральный консул смущенно посмотрел на сыщика.

– Со мной никогда не бывало галлюцинаций, но. теперь я и сам начинаю сомневаться, – пробормотал он.

И вдруг, хлопнув ладонью по лбу, он воскликнул:

– Позвольте, у меня на столе он оставил письмо от мисс Торн. Если его там не окажется, то я первый скажу, что вся эта история не что иное, как галлюцинация!

– В таком случае пойдемте к вам! – сказал сыщик.

Вместе с Фрейбергом, консул вошел в свой кабинет.

– Нет, черт возьми, я не галлюцинировал! – обрадовался сэр Бликсфильд, подбегая к своему письменному столу и хватая с него запечатанный пакет. – Вот то письмо, которое он мне оставил.

Сыщик взял из рук консула пакет и задумчиво посмотрел на надписанный адрес.

– Но. – произнес он недоверчиво, – этот пакет, может быть, вовсе не от мисс Торн, а просто случайно отделился от этой кучи пакетов, которые вы, вероятно, получили с сегодняшней почтой.

– Это можно легко проверить, – ответил консул. – У меня в столе есть визитная карточка с собственноручной надписью мисс Торн, которую она прислала мне, когда ей что-то понадобилось во время ее пребывания в Петербурге.

Он порылся в столе и подал сыщику карточку.

Едва взглянув, Фрейберг оживился.

– Тут нет никакого сомнения: почерк один и тот же, а следовательно, пакет прислан от мисс Торн. Разбойник был здесь!

Он беспомощно оглянулся по сторонам и вдруг со злобой сжал кулаки.

– О, если бы ты попался мне в руки! – воскликнул он. – Твоя поимка была бы моей гордостью!

Но факт оставался фактом – разбойник исчез бесследно, словно провалился сквозь землю.

Через несколько часов собрались и чины полиции, бывшие в оцеплении. По их сообщениям, решительно весь квартал подвергся повальному обыску, но… поиски ни к чему не привели. Исчезновение разбойника было, наконец, признано всеми, и все, кроме Фрейберга и генерального консула, разошлись по домам.

На всякий случай в посольском дворе был оставлен караул.

V

Едва дверь отдельного кабинета в ресторане «Медведь» затворилась за вошедшими туда сэром Бликсфильдом и Фрейбергом, последний вынул из кармана пакет и произнес:

– Вы хорошо придумали, удалившись сюда. Наше уединение здесь никому не покажется подозрительным, а между тем мы одним ударом убьем двух зайцев: прекрасно поужинаем и поговорим о деле.

Он позвонил и заказал вошедшему лакею ужин и вино.

Затем, подождав, пока лакей выйдет, он не торопясь вскрыл пакет и вынул из него несколько мелко исписанных листов бумаги.

– Читайте вслух, – проговорил сэр Бликсфильд.

Сыщик утвердительно кивнул головой и, развернув листки, принялся за чтение.

«Милостивый Государь,

Сэр Бликсфильд!

Данное письмо пишется отчасти по принуждению, отчасти по доброй воле.

По принуждению я пишу только то, что мы взяты в плен и наша свобода обусловлена выкупом в двести пятьдесят тысяч рублей. Нам сказано, что в случае, если нас не выкупят, мы умрем, и это я сообщаю вам. Обратитесь с этой просьбой к моим соотечественникам! Умоляйте их! Бог даст, я хоть с трудом, да отдам им эти деньги. Должна прибавить, что пока с нами обращаются очень хорошо и вежливо. Во время нашего ареста разбойники, на мой взгляд, не очень похожие на разбойников, нашли у меня две тысячи рублей, но… не взяли их, заявив, что эти деньги для них мелочь. При этом их предводитель объявил мне, что все они принадлежат к одной тайной организации и что выкуп им нужен для нужд организации.

Этими словами я заканчиваю принудительное письмо и остальные строки пишу сама.

Местность и приметы ее я не упоминаю по требованию наших временных владык.

Итак, я начинаю рассказ.

Вам, конечно, известно, что мы выехали из села Воронцова в Чернышевку, сопровождаемые местной сельской учительницей и учителем. И тот и другая – весьма симпатичные люди, сделавшие много добра населению, и мне совершенно непонятно, почему губернское начальство косится на них. Впрочем, я заметила, что русское начальство вообще косится на народных учителей, как будто от них одних идет на Руси вся неразбериха.

Итак, мы выехали из Воронцова – все вместе на телеге. Было около часа дня, и погода стояла великолепная, солнечная. Проехав полем версты две, мы въехали в лес, и вскоре дорога пошла среди почти векового леса. Этим лесом мы проехали еще версты полторы. Тут дорога делала крутой поворот, и на самом повороте стоял огромный камень, похожий на скалу. Лишь только наша телега поравнялась с этим камнем, как вдруг из-за него вышел человек в маске, очень прилично одетый.

Мы обмерли от страха…

Человек в маске хладнокровно взял под уздцы лошадь, проговорив: „Вам не сделают никакого зла, если вы не будете сопротивляться, но всякая попытка к сопротивлению повлечет за собой вашу смерть. Будьте любезны сойти с телеги“.

Не помня себя от страха, мы, все четверо, сошли с телеги. Через минуту незнакомец тихо свистнул, и из леса выскочили несколько человек, одетых много проще, но так же, как и первый, в масках. По манере и по тому, как держали себя по отношению к нему остальные, я заключила, что первый был их предводителем. Двое из шайки завладели упряжкой, остальные держались своего атамана.

Между тем он обратился к учителю и учительнице, указывая на меня и мою секретаршу: „Эти две особы, – сказал он, – останутся у нас в плену. Что же касается вас, то вы можете быть уверенными, что будете освобождены, как только опасность для нас от вашей преждевременной болтливости минует. А теперь потрудитесь все вместе следовать за нами“.

И нас повели в лес, куда была введена и упряжка.

Они дали нам оправиться и, видя, что моя подруга беременна, тут же заявили ей, что об этом беспокоиться нечего и к нужному моменту к ней будет доставлена акушерка.

Затем нас посадили верхом на лошадей, завязали глаза и куда-то повезли. С завязанными глазами, поддерживаемые ими, мы путешествовали два дня, и повязки снимались с нас только во время отдыхов и ночлегов. Насколько я помню, мы ехали все время лесом.

На третий день утром нам позволили ехать без повязок, и таким образом мы проехали еще четыре дня. Повторяю, я не могу описывать местность, в которой теперь находимся, но живем мы почти комфортабельно, едим хорошо и сытно, и вообще нам оказывают большое внимание.

Главарь похитителей, которого я до сих пор не видела без маски, заявил сегодня учителю и учительнице, что завтра их повезут обратно, отдав им лошадь, и, значит, когда это письмо дойдет до вас, они будут уже на свободе. Наши похитители народ вежливый, и я склоняюсь к мысли, что это не простые разбойники, а люди партийные, и не желаю им зла.

Еще раз умоляю вас не оставить нас. Я думаю, американцы сумеют выручить свою соотечественницу.

Жду помощи. Уважающая вас

А. Торн».

Кончив чтение письма, Фрейберг внимательно посмотрел на сэра Бликсфильда.

В свою очередь, консул беспомощно глядел на сыщика.

– Я хотел бы знать, что вы думаете предпринять и что посоветуете мне, – проговорил наконец сэр Бликсфильд.

Несколько минут сыщик молчал. Наконец по его лицу пробежала едва уловимая улыбка.

– Вот что! – сказал он решительно. – Я съезжу в Воронцово. Возможно, что по описаниям освобожденных я и нападу на след. Если нет, быстро вернусь. Вы же пока что исполняйте приказания разбойника, но… без меня денег из своих рук не упускайте.

– Хорошо, – кивнул консул. – Я понял вашу мысль. Если вам не повезет в Воронцове, то мы сумеем захватить разбойников во время передачи денег.

Два лакея внесли ужин и собеседники принялись за еду, с удовольствием прислушиваясь к звукам румынского оркестра Саввы Подурьяно, игравшего в общем зале.

Просидев в ресторане часа два и переговорив обо всех подробностях, собеседники вышли и, простившись, разошлись по домам.

VI

Пространная телеграмма американского генерального консула произвела в Америке сенсацию.

Газеты затрубили о происшествии, на голову сэра Бликсфильда дождем посыпались телеграммы с запросами о подробностях, а вскоре американские газеты стали пересылать и собранные с их помощью деньги.

От самых крупных газет приехали в Петербург даже специальные корреспонденты, в обязанности которых входило сообщать о ходе розысков и в случае неудачи присутствовать при выкупе мисс Торн.

Спустя месяц сэр Джон Бликсфильд должен был послать в Америку телеграмму с просьбой остановить присылку денег, так как требуемая разбойниками сумма была уже собрана полностью.

Он приказал выставить в своем консульском кабинете одно из оконных стекол и вставить вместо него красное стекло. Сделав это, он стал ждать посещения знаменитого сыщика, с которым почти каждый день обменивался телеграммами.

Между тем Карл Фрейберг не терял времени даром. На другой же день выехав утром из Петербурга с целым отрядом агентов сыскной полиции, в числе которых находился и Пиляев, он спустя сутки прибыл в Брянск. Отсюда весь отряд, разбившись на пары, перебрался в село Воронцово.

Разместив сыщиков на двух постоялых дворах, Фрейберг вместе с Пиляевым отправился в школу. Было около одиннадцати часов утра и в школе велись занятия. Учителя Петров и Маркова (весь учительский персонал школы) были на своих местах.

Назвав им свою фамилию, Фрейберг попросил прекратить занятия, заявив, что ему необходимо переговорить с ними по важному и срочному делу.

Не зная, кто такой Фрейберг, учителя обеспокоились. Отпустив детей домой, Петров пригласил Фрейберга и Пиляева к себе, куда вслед за ними пришла и Маркова.

Услышав, что приехавшие – агенты сыскной полиции, Петров изложил им все происшествие самым подробным образом.

Но как ни ломал себе голову Фрейберг, ясности у него не прибавлялось.

– Нас и туда и назад везли с закрытыми глазами, – рассказывал Петров. – Мы не могли даже определить направление, так как лошади то и дело сворачивали то вправо, то влево, а большая часть дороги шла густым лесом. К концу путешествия наше платье оказалось совершенно изодранным кустарником. Разбойники, или, как вернее будет выразиться, похитители, заметили это и, когда мы возвратились домой, то, раздевшись, увидели пришпиленные к нашим спинам пакеты, в которых оказалось по пятидесяти рублей в каждом и записки, в которых похитители, извиняясь за невольно испорченное по их вине платье, просят принять эти деньги как возмещение убытков.

– Черт возьми, Каин совсем джентльмен! – воскликнул король сыщиков, внимательно прослушав весь рассказ.

– Как, вы знаете имя предводителя?! – удивился учитель.

– Он сам назвал себя в письме к американскому генеральному консулу. Это известный разбойник, бежавший с каторги, – ответил Фрейберг. – Похождения его отличаются грандиозностью замысла и чрезвычайно хитрым исполнением. И если меня считают королем русских сыщиков, то его смело можно назвать королем грабителей и разбойников… А скажите мне, пожалуйста, хорошо ли вы помните то место, где они впервые подошли к вам?

– Еще бы! – оживился Петров. – Ведь это всего в четырех верстах отсюда.

– В таком случае, проведите нас к этому месту, – попросил сыщик.

Быстро одевшись, Петров, Маркова и оба сыщика вышли из села и направились по дороге, ведущей к деревне Чернышевка. Скоро они углубились в лес, а спустя некоторое время подошли и к повороту. Справа от дороги возвышалась довольно высокая скала, одиноко торчавшая из земли.

– Вот здесь, – проговорила Маркова, указывая на скалу.

Пригнувшись к земле, Фрейберг, казалось, обнюхивал каждый квадратный вершок.

– Они здесь были долго, – говорил он сам с собою. – Вероятно, ожидание затянулось, так как они разводили здесь костер и готовили пищу… Гм… они любят поесть, кости кур… цыплят. коробки из-под омаров. Ого! Бутылка бургундского! В магазине она стоит не меньше трех рублей.

– Притом ботинки последнего английского фасона, – вставил Пиляев, указывая Фрейбергу на след, отчетливо выделявшийся на глинистой почве.

– Да, да, – подтвердил тот. – Несмотря на давность времени и дожди, глина прекрасно сохранила оттиск. А вот отсюда начинается след телеги.

И, обернувшись к Петрову и Марковой, он спросил:

– Встречались ли на вашем пути овраги? Спуски и подьемы вы должны были прекрасно почувствовать.

– Овраги? – переспросил Петров. – Насколько я помню, оврагов встречалось очень много. Первый из них мы переехали приблизительно через час после того, как тронулись.

– Ага, это для меня очень важно! – воскликнул Фрейберг. – А потом?

– Право, я забыл, – ответил Петров задумчиво. – Разве вот она помнит! – указал он на Маркову.

– Ну уж нет! – отозвалась учительница. – Я со страху чуть не умерла! Где уж тут было думать об оврагах! Хорошо, что я еще осталась жива и не умерла от разрыва сердца!

– И это все, что вы можете мне сказать? – спросил Фрейберг.

– Нет, я могу еще добавить, что привезли нас обратно с совершенно противоположной стороны, – сказала Маркова.

– Они отпустили нас около опушки рощи, находящейся за деревней Марьино.

– Я еще могу описать место, где мы жили в плену, – проговорил Петров. – Это большая поляна, похожая на пятиугольник, посреди которой находятся две просторные землянки. Изнутри они представляют собой настоящие дома, с кирпичными стенами и деревянными полами. Каждая землянка состоит из двух комнат. Снаружи они выглядят небольшими плоскими холмами, покрытыми, как и вся лужайка, высокой травой. Вход открывается посредством люка – обыкновенного лотка с землей, на которой тоже растет трава, и подымается он на петлях. Таким образом, если люк опустить, то не видно не только землянок, но и входов в них.

– Гм… чистая работа! – пробормотал Фрейберг. – И вас катали на лошадях.

– Пять с лишним дней, – ответил Петров. – Это все, что я могу сообщить вам.

– Благодарю вас, – сказал Фрейберг. – Хоть и немного, но все же это составляет нечто, и, Бог даст, мы доберемся по ниточке и до клубка. Еще раз благодарю. Теперь вы смело можете отправляться домой. Мне вы больше не нужны. Единственное, о чем попрошу вас, – полнейшее молчание.

Петров и Маркова пошли обратно в сопровождении Пиляева, которому Фрейберг поручил сходить за сыщиками, расположившимися на постоялых дворах.

Спустя два часа Пиляев вернулся с четырьмя агентами.

– Двое из вас останутся в Воронцове, – обратился к ним Фрейберг и тут же отделил двух из четырех. – Ваша обязанность – следить за всем, что происходит в Воронцове. Кроме этого, я попрошу вас осмотреть хорошенько опушку рощи за деревней Марьино, и если там найдутся следы, то следовать по ним. Впрочем, вы сами знаете, что нужно делать в подобных случаях. С Богом! Времени терять нельзя!

Назад Дальше