Стук в дверь вырвал меня из раздумий.
– Войдите, – крикнула я, зная, кто стоит в коридоре. Мой отец подошел к креслу и встал у камина, сложив руки за спиной. Я не отрывала взгляда от звезд, вспыхивающих на ночном небе.
Молчание затянулось, но я не отталкивала его нить, как обычно. В тишине ураган его эмоций улегся, и на его месте осталась лишь глубокая печаль. Под тяжким весом его королевства, под железной оболочкой и острыми углами скрывался мужчина, который отчаянно скучал по жене. Я молчала, потому что просто не могла говорить. В тот момент я понимала его куда больше, чем за все прошедшие годы.
– У меня есть для тебя подарок, – отец протянул продолговатый сверток в коричневой мешковине.
Я уставилась на него, желая, чтобы все было иначе, чтобы я могла остаться дома.
– Подарок?
– Атаки заходят все дальше и дальше за нашу границу, и я хотел убедиться, что ты будешь в безопасности по дороге в Турию…
– Потому что послать со мной Рена и генерала Леланда – недостаточно? – спросила я, вставая напротив.
Он медленно пожал плечами.
– Я приказал достать это из сокровищницы.
Он положил сверток на софу и откинул поблекшую мешковину с одной стороны, а затем с другой. Внутри лежал слегка проржавевший меч в потрепанных ножнах. Мой взгляд упал на эфес: в перекрестии гарды мягко сиял голубой камень.
Отец осторожно достал меч из груды ткани. Синевато-стальной клинок не выглядел особенно длинным, но имел такие странные очертания, что на первый взгляд казалось, будто он сделан из камня. Рукоять была обмотана древними полосками кожи. К одной из них было привязано кольцо с такой же сложной гравировкой, как на мече, и меньшей версией голубого камня с эфеса.
– Как красиво, – выдохнула я. – А это кольцо! Я никогда не видела ничего подобного.
Я осторожно протянула руку, беззвучно спрашивая у отца разрешения. Он кивнул, и в его глазах сверкнула улыбка.
Я взялась за рукоять. Она оказалась легче, чем я предполагала, но оружие было сбалансировано просто идеально. Поднеся лезвие к глазам, я стала рассматривать гравировку. Казалось, что голубой камень на гарде засиял ярче, но я почти не обратила на это внимания, отвлеченная внезапным жаром в ладони, обхватившей эфес. Я отступила на несколько шагов и взмахнула мечом, стараясь не помять и не испортить платье. Ни один клинок, что у меня когда-либо был, не ощущался так легко и естественно, как этот, словно меч стал продолжением моей руки.
– И кольцо, Дженесара, – отец надел кольцо на средний палец моей левой руки.
По моей ладони словно пробежала молния, угодившая прямо в сердце. Я нахмурилась: кольцо идеально подходило мне по размеру. Отец только усмехнулся.
– Что это за подарки, отец?
Он кивнул в сторону меча и сцепил руки за спиной.
– Это древние артефакты, переходящие от короля к королю. Говорят, что именно этот меч и кольцо принадлежали Каису – первому правителю Халенди.
Мои глаза широко распахнулись от изумления, и я еще крепче сжала рукоять. Каис обладал такой сильной магией, что сумел оградить границу Халенди от Ледяных Пустынь с помощью чар. Неужели эти вещи и впрямь принадлежали ему? Что еще спрятано в сокровищнице?
Отец указал на гравировку, обвивающую клинок.
– Эти руны рассказывают о силе, которую несет в себе меч. Здесь, на кончике, отмечена быстрота и точный удар, – его палец следовал за сложным узором, двигаясь наверх, к эфесу. – А эти говорят о разрушении и защите, к которым может обратиться его владелец, если он происходит из рода королей.
Он взял меня за руку и показал на кольцо.
– Это кольцо может впитывать и хранить магию, которой питается меч. Если тебе доведется сражаться с магом, кольцо примет на себя все чары и не только защитит тебя, но и сохранит эту энергию на будущее.
– Но вся магия сейчас сосредоточена в Северном Дозоре, а не в Турии. Почему не отдать все это Рену?
Нахмурившись, отец вздохнул и… бросил взгляд на мои волосы?
– Медальона Провидения будет достаточно. К тому же, я подарил меч и кольцо твоей матери на свадьбу. Она бы хотела, чтобы эти вещи достались тебе.
Мои мысли спотыкались друг о друга, и, все еще не осознав внезапное откровение отца, я поднесла меч ближе к себе.
– С их помощью мама могла управлять магией? – спросила я, ощущая внезапный приступ смелости.
Отец уронил мою руку, и я почувствовала, как внутри него занимается новое чувство: печаль. Казалось, что мысленно он перенесся куда-то далеко отсюда.
– Она всегда держала эти вещи при себе, но не могла собирать в них магию. Но ты, – он сглотнул, и я начала стучать пальцами по ноге из-за передавшейся от него нервозности. – Ты можешь.
Мое сердце забилось так громко, что я еле расслышала его слова.
– Я могу… что?
Отец вздохнул и бросил взгляд на дверь.
– Я знаю, Дженесара, – с этими словами он коснулся белой пряди на своем виске. От удивления я раскрыла рот и чуть не поперхнулась.
– Все это время… ты знал? – прошептала я.
Он не улыбнулся, но его черты смягчились.
– Я – твой отец. Конечно, я знал.
– Но, – начала я, но замешкалась, все еще не веря в происходящее. – Ты оставил меня здесь. Я думала, что если правда раскроется, то тебе придется меня отослать.
– Я бы никогда… – отец опустился в кресло, словно его ноги не выдержали веса произнесенных слов. Потому что он все-таки отсылал меня. В Турию. – Ради твоей безопасности я запрещал тебе изучать магию. Не упускал тебя из виду, чтобы по королевству не расползлись слухи. Может, это был не лучший способ защитить тебя, но я сделал все, что мог, – он запустил пальцы в седеющие волосы и улыбнулся. – Я горжусь тобой. Ты – дочь Халенди, и, без сомнения, достойно представишь свою родину при дворе Турии.
Сглотнув, я почувствовала, как уголки глаз начинает щипать от слез. В памяти пронеслась вереница воспоминаний: не о властном и строгом мужчине, который пытался во всем меня контролировать, а об отце, отчаянно желавшем меня защитить.
Я вложила меч в ножны и обняла его.
– Спасибо, – прошептала я. – Спасибо за подарок.
Он крепко сжал меня в объятьях, и я вдохнула его запах, напомнивший мне о детстве, безопасности и силе.
– Расскажи мне обо всем, – попросила я.
Отец усмехнулся и жестом указал на софу, предлагая, чтобы мы оба пересели туда.
– Не думаю, что у нас есть на это время, – сказал он, и я не сразу вспомнила о бале. О помолвке. Но он продолжил говорить, и все прочие мысли тут же улетучились. – Самое главное, что во всем скрыта внутренняя сила, будь то человек, животное или природный элемент. Эта энергия – или источник жизни – всегда существовала в нашем мире. Она была здесь с самого начала и останется до конца. Ее невозможно создать или уничтожить, но ею можно управлять.
Я наклонилась вперед, жадно упиваясь крупицами знаний, прежде мне недоступных.
– Эта «энергия» и есть магия?
– Те, кто обладает магией – как мы ее называем, всего лишь манипулируют существующими энергетическими потоками. Все ощущают магию по-разному, и каждый самостоятельно учится ее впитывать. Обычно один конкретный вид жизненной силы сочетается с твоей магией в большей степени, чем другие.
Значит, даже если отец знал о моей магии, он не мог объяснить мне, как испытать ее и извлечь из этого весь доступный потенциал. Я должны была сделать это самостоятельно. Задумавшись, я начала перебирать пальцами кончики волос. Я не могла двигать горы и лечить других. Может, нити и были моей магией?
Или проклятием?
– Я… – я сглотнула, сомневаясь, что смогу произнести слова, которые так долго держала внутри. – Моя магия отличается от прочей. – Отец наклонился вперед, положив руки на колени. – Я могу чувствовать эмоции, но не всех людей, а только твои и Рена. И мамы, когда она была жива.
Моргнув, он открыл было рот, но тут же захлопнул его.
– Значит, все это время ты могла…
Я кивнула, и он обреченно выдохнул.
– Что ж.
Его губы медленно расплылись в улыбке.
– Прости?
Покачав головой, он тихонько рассмеялся, а затем сложил руки на груди. Отец всегда принимал такую позу, когда что-то обдумывал.
– Это может быть остатками уз Каиса. Он создал магическую связь со всеми членами королевской семьи, на случай, если кто-то из них окажется в опасности или будет нуждаться в защите.
Я кивнула, вспомнив все случаи, когда Рен попадал в неприятности или отец волновался особенно сильно.
– Больше ничего? – спросил отец. – У тебя не проявлялись другие формы магии? Управление землей, исцеление или…
– Нет, только нити. Связь. Но, может быть, с его помощью, – я подняла меч, – у меня получится что-то еще.
Он медленно покачал головой.
– Не думаю. Если магия – это способность собирать энергию и управлять ею, то эти предметы лишь направляют и хранят эту энергию. Они не могут увеличить или уменьшить силы, которые уже существуют внутри тебя.
Мои пальцы пробежали по старинному клинку, кожаным полоскам и голубому камню. Я не была разочарована этой новостью. Вовсе нет. Если мне придется отправиться в Турию и оставить прежнюю жизнь позади, по крайней мере я возьму с собой частичку мамы.
Прочистив горло, отец поднялся на ноги, и подол его королевской мантии упал на пол.
– Надеюсь, что тебе не придется сражаться с магом, но мне надо знать, что по дороге в Турию ты будешь в безопасности. Мастер Хафа присоединится к твоей свите, чтобы защитить тебя и научить пользоваться новым оружием.
Мои брови взлетели вверх.
– Рен, генерал Леланд, меч Каиса и Мастер Хафа?
Выражение его лица не изменилось, но глаза вспыхнули.
– Ты будешь в безопасности на протяжении всего путешествия.
Он протянул мне руку, и, опершись на нее, я поднялась на ноги.
– Я могу надеть его сегодня вечером? – спросила я, потянув за одну из кожаных полосок на рукояти.
– Нет, – быстро ответил он.
– Стоило попытаться, – я спрятала подарок под подушку, где я хранила и свой старый меч.
Отец отставил локоть, и я взяла его под руку.
– Сегодня ты выглядишь особенно красиво, Дженесара, – сказал он, прежде чем открыть дверь.
Бальный зал был самой нарядной комнатой сурового замка: с каждой стороны горел большой камин, на стенах сияли витые серебряные подсвечники, а по мраморному полу бежали темно-синие и серебряные прожилки.
Сверкающие огни, переливающаяся музыка, пышные юбки с угольно-серыми узорами и двубортные камзолы отсчитывали мои последние часы в Халенди. Моя последняя ночь дома.
Обычно я избегала многолюдные собрания, где придворные могли осмотреть меня с ног до головы и осудить свою непутевую принцессу, но в эту ночь я собиралась показать всем, кто я такая. Что я верна своему брату и королевству. Швеи проделали грандиозную работу, и это читалось в одобрительных взглядах даже самых эксцентричных аристократов.
Как обычно, Рен выглядел величаво в своем темно-синем мундире с воротником-стойкой и двумя рядами серебряных пуговиц спереди. На его груди висели традиционные медали Халенди, разделенные тремя серебряными цепочками. Всю ночь нас окружали придворные – в основном женщины, и особенно леди Исар, – но время от времени он ловил мой взгляд, и я чувствовала, как его нить разгорается восхищением и гордостью за меня.
Время, казалось, тянулось очень медленно, но на самом деле пролетало незаметно. Мне очень хотелось поймать на себе взгляд Криса. Даже если это будет всего один танец, впоследствии я смогу снова и снова возвращаться к воспоминанию о последней ночи, которую я провела дома. Но он всегда оказывался в дальнем конце зала, и мне приходилось танцевать с придворными.
Когда подошло время объявления о помолвке, мои ноги и шея болели от напряжения. Рен встретил меня на пути к помосту и положил руку мне на спину.
«Выше нос» – я снова и снова прокручивала в голове слова моего брата, пока отец поднимался со своего места, а Рен вставал по правую руку от него. Все глаза обратились к нам, и разговоры тут же затихли.
– Сегодня мы празднуем семнадцатилетие моей любимой дочери Дженесары.
Отец посмотрел вниз, и его острые черты смягчились в мерцающем свете. Все присутствующие вежливо похлопали. Зал облетели тихие перешептывания. Расправив плечи и глубоко вздохнув, я попыталась спрятать свое волнение за фасадом спокойствия. Я не могла – и не собиралась – проявлять слабость.
Я изучала лица придворных, желая отыскать в толпе тех, кому отец не должен был доверять. Мой разум занимала одна мысль: вот бы моя магия могла изобличить предателя, скрывавшегося среди нас!
– Также мне очень приятно объявить о новой возможности, открывшейся для Халенди. Я уверен, что она поможет укрепить нашу позицию в эти нелегкие времена. – Перешептывания в зале тут же прекратились. – С гордостью и огромным удовольствием, я объявляю о помолвке моей дочери – принцессы Дженесары Халендийской – и принца Энцо Турийского.
На мгновение в воздухе повисла тишина, по залу прокатилась волна ожидания, а затем толпа взорвалась громкими восклицаниями и приглушенными поздравлениями. Я бросила взгляд на Криса, который стоял рядом с красивой аристократкой. Его губы были плотно сжаты, а брови слегка нахмурены.
Разорвав наш зрительный контакт, я отвела глаза, и мое лицо приняло не то счастливое, не то самодовольное выражение. Уже слишком поздно: у нас никогда не будет первого танца. Мое сердце забилось быстрее, когда я поняла, что конец уже близок. Конец праздника. Конец моего детства.
Отец подошел ближе и обнял меня одной рукой. Это было моим долгом. Я выполню все в точности, и войска Халенди получат необходимую помощь. Но каждый взгляд и каждое обсуждение давили на меня, поэтому я перестала смотреть на придворных, уставившись на дальнюю стену зала.
Нить моего отца подрагивала от тревоги, но за этим волнением я чувствовала что-то еще, более мягкое и теплое. Он прочистил горло и поднял свободную руку.
– Так поднимем же бокалы! Не только за день рождения нашей принцессы, но также за ее помолвку и за укрепление Халенди!
Под оглушительные аплодисменты и одобрительные выкрики я подняла подбородок и улыбнулась так, словно только что завоевала весь мир, но внутри я распадалась на части. Отец знал о моей магии. В замке таился предатель. Рен отправится на передовую, где ему придется столкнуться с неизвестными нам чарами. Завтра я уеду и снова окажусь в полном одиночестве. В чужом королевстве, которое никогда не станет мне домом.
Глава четвертая
Карета накренилась в одну, а затем и в другую сторону в странном подобии танца, движущегося под отрывистую мелодию стука копыт. Через двенадцать дней я прибуду в новый дом, где незнакомые люди буду разбирать мои чемоданы. Весь дворец будет шептаться о новой принцессе.
Но у меня в запасе было еще двенадцать дней.
Этого времени не хватило бы на то, чтобы восполнить все пробелы, но я провела всю жизнь, изучая земли, лежащие за пределами Халенборга, и теперь у меня появился шанс увидеть их своими глазами.
– Принцесса, – в третий раз предостерегла меня Элейн, пока карета со стуком катилась по главной дороге, ведущей из Халенборга. – Они увидят, что ты их разглядываешь.
Я отстранилась от застекленного окошка, но так и не отвела глаз от улицы.
– Что, если я вижу свой город в последний раз?
Она положила руку мне на колено.
– Я уверена, что ты еще вернешься.
Последнее воспоминание о моей комнате, отпечатавшееся в памяти, никак не выходило у меня из головы. Обломки и обрывки моей жизни, признанные недостаточно значительными, чтобы ехать со мной в Турию, валялись тут и там в небольших кучах. Дрожащее пламя за черной решеткой камина медленно умирало, проиграв сражение с необычайно холодным утром. Я прикусила губу и снова уставилась в окно.