Столь же безуспешны были попытки и Походного атамана ген. Назарова поднять на борьбу с большевиками городское население, в частности, многочисленное офицерство, пассивно проживавшее в Новочеркасске. Все как будто сознавали опасность, но охотников взяться за оружие было очень мало.
С большим трудом удалось из всего многочисленного праздного офицерства сколотить небольшой отряд для внутреннего порядка и охраны города[17].
При таких условиях вопрос – где найти источник пополнения боевых отрядов, был главный и собой затемнял все другие. В силу этого все остальное признавалось второстепенным, и потому нередко вооружения, снаряжения, боевых припасов, обмундирования и даже продовольствия не хватало именно там, где требовалось, несмотря на то, что в городе было много и оставалось неиспользованным.
Было видно, что начальник штаба Походного атамана уделяет чересчур большое внимание лицам, предлагавшим услуги по организации партизанских отрядов, наивно веря, что эти люди каким-то чудом смогут достать нужных бойцов. На этой почве появилось много лиц, которые, обычно украсив себя с ног до головы оружием, уверяли начальника штаба, а иногда Походного или Донского Атамана, что они смогут сформировать отряды и найти людей. Для этого им необходимы только официальное разрешение и, главное, деньги. Им верили, хватаясь за них, как утопающий за соломинку.
В результате произошли огромные злоупотребления казенными деньгами, распутывать которые мне пришлось уже весной и летом 1918 года.
К моменту моего приезда в Новочеркасск Донское Правительство, именуемое «паритетным», доживало свои последние дни. Не касаясь этого вопроса подробно, я укажу только, насколько такое Правительство пользовалось авторитетом среди военных кругов, с одной стороны, а с другой – как сильно было его влияние на казачью массу. Возникло оно еще в декабре месяце 1917 года, под непосредственным влиянием Атамана Каледина, считавшего, что управлять областью, опираясь на одну часть населения, невозможно, необходимо к местным делам привлечь все население. Исходя из численного отношения казачьего и неказачьего населения края Войсковой Круг 3-го созыва, несмотря на горячие протесты некоторых депутатов, решил в конструкцию ввести арифметическое начало, – паритетное. Так создался пресловутый паритет.
Предполагалось, что привлечение к управлению краем элементов неказачьего происхождения, поможет избегнуть осложнения внутреннего характера, будет вырвана почва для агитации большевиков и иногородних, обвинявших казаков в захвате власти на Дону за счет «трудящихся масс», и вместе с тем иногородние станут на защиту области.
В результате такого решения после состоявшегося 29 декабря 1917 года съезда иногороднего населения к коллективу из 16 казачьих членов Правительства (8 членов Правительства и 8 Войсковых «есаулов» с правом совещательного голоса) было пристегнуто еще 16 членов от неказачьего населения (8 членов Правительства и 8 эмиссаров).
Курьезно то, что выборы членов Правительства происходили от округов по принципу популярности и хорошей репутации в округе, независимо от их способности быть полезными советниками и действительными помощниками Атаману в предстоящей огромной и ответственной работе. Кроме того, портфели разбирались уж после выборов и потому никто заранее не знал, для какой роли и работы он предназначается. К этому следует добавить, что представители неказачьей части правительства, большей частью – случайный элемент на Дону, не были даже знакомы с особенностями краевой жизни, часто не обладали никакими специальными знаниями, без всякого административного опыта, с весьма ограниченным кругозором, ибо образовательный ценз некоторых из них не простирался далее ценза сельского учителя.
До известной степени то же самое было применимо и к представителям казачьей части Правительства. Но у них неопытность в административных вопросах и в управлении несколько компенсировалась знанием быта и особенностей жизни всего населения Донской области. Наконец, если вторые все-таки пользовались известным влиянием среди казачьей массы, то первые никакого авторитета среди иногородних не имели.
Думаю, что и этой краткой характеристики достаточно, чтобы представить себе убогую конструкцию многочисленного коллектива, составлявшего Донскую власть.
Каждый вопрос решался миром, председательствовал Атаман, блистал своим красноречием донской Баян – его помощник М.П. Богаевский. Происходили ежедневные жестокие словесные дебаты. После бесконечных словопрений выносились кой-какие резолюции, чаще всего запоздалые, ибо жизнь, идя быстрым темпом, опережала их. Весьма ярко работу донского Правительства рисует член его Г.П. Янов, говоря: «Все заседания Правительства происходили в зале бывшего Областного Правления[18] и имели характер политического собрания, а не делового заседания правительственного органа. С первых же дней функционирования власти «Объединенное» донское Правительство оказалось разъединенным. Казачьи представители «Паритета», стараясь создать деловую обстановку управления, неизменно встречали со стороны некоторых неказачьих представителей умышленное непонимание нагромождающихся событий и «политическую обструкцию» во всех вопросах, касающихся как обороны, так и внутреннего распорядка в крае. Выступления в заседаниях проф. Кожанова, швейцарского подданного Боссе и эмиссаров Воронина и Ковалева постепенно создавали убеждение, что в донском Правительстве не так уж единодушно смотрят на необходимость борьбы с большевиками и не все благополучно со стороны большевизма… После первых же дней заседаний донского Правительства стало ясно, что представители неказачьей части, за исключением Светозарова, Мирандова и Шошникова, со всеми эмиссарами являются не союзниками в деле борьбы с большевиками, а тормозом и что найти общий язык при создавшейся обстановке является невозможным. В связи с этим надежда на привлечение в ряды защитников Дона иногородних совершенно отпала: среди же «фронтовиков», в возвращающихся частях и в станицах, съезд «неказачьего» населения и «Паритет» дал новую возможность к уклонению от исполнения своего долга перед родным краем. Казаки «фронтовики» перестали нападать на «добровольцев» и партизан, перестали обвинять Войсковое Правительство и говорить о «контрреволюции», организуемой на Дону, но зато для успокоения совести выдвинули новый мотив: «иногородним теперь все дали. Их люди тоже в Правительстве. Пусть Правительство организует иногородних. Пойдут они против большевиков – и мы возьмемся за винтовки. А одним нам большевиков не осилить».
Далее: «неказачья часть, получив все права, напротив, не чувствовала никаких обязанностей[19] и делала все возможное, чтобы не отдалить, а приблизить катастрофу. Для усиления средств, вернее обстановки обороны – Атаману и командованию Добровольческой армии необходимо было ввести осадное положение. Согласно существовавшему соглашению между казачьей частью и неказачьей – Атаман без одобрения Правительства такого приказа самостоятельно отдать не мог. И вот по поводу осадного положения происходят в течение двух дней горячие дебаты… Та же история повторилась и с объявлением железных дорог на военном положении… Чтобы создать устойчивое[20] положение в городе Новочеркасске и парализовать всякую возможность выступления местных большевиков, все офицеры были взяты на учет и сведены в сотни офицерского резерва, который и нес патрульную и караульную службу в городе. Не успел соорганизоваться «офицерский резерв», как со стороны неказачьей части Правительства последовал не запрос, а форменный допрос Атамана: для чего, для какой цели организуются офицерские сотни и т. д.».
«Областное Правление «превратилось в какую-то ярмарку. А рядом[21] с этим ежедневные вечерние заседания, а иногда и утренние при нервной обстановке и при наличии, хотя и при полной корректности, но заметного холодка взаимной отчужденности неказачьей и казачьей частей Правительства. В дополнение к этому – разделение прав и обязанностей по отделам управления совершенно не было… Дела, по всем отделам управления, как административного, так и экономического характера, решались коллективно, да и для такого решения не хватало времени, так как политические вопросы и вопросы обороны доминировали… И естественно, что при отсутствии системы, фактически – было отсутствие и управления…
«Беспристрастная оценка событий в январские дни «паритета», – говорит Г. Янов, – дает право сказать, что трагедия создавшегося общего положения была в том, что не было веры в победу, не было риска выявления твердой власти и единой воли, – у власти стоял коллектив, фактически состоящий из 36 человек, контролирующий, применяющийся к массе, коллектив разнородный по своей психологии, разуму, убеждениям, чувствам. И в результате вместо быстрых решений и обсуждения каждого проекта, вместо твердых приказов – акты соглашений, опровержений и уговариваний… И рядовая масса это чувствовала, а казаки особенно, так как в их представлении о власти, прежде всего, требовались импозантность, сила и воля. И чувство бессилия власти, неуверенности в завтрашнем дне перебрасывалось не только на рядовую массу, но и на интеллигенцию».
Такой же отзыв о Донском Правительстве дает Г. Щепкин[22], говоря «…Прежняя, существовавшая непосредственно перед приходом большевиков, власть на Дону обладала многими недостатками. Еще покойный незабвенный сподвижник Великого Атамана-мученика Каледина, М.П. Богаевский говорил, что заседания Правительства превращались в бесконечные разговоры и споры: время проходило в выработке соглашений, в рассуждениях и колебаниях. Власть была бессильна, и произошла драма, страшную историю которой с ужасом прочтут потомки».
Нет нужды доказывать, что такое Правительство пользоваться авторитетом среди населения области не могло. Круга своей деятельности оно точно не установило, а, вместе с тем, своим возникновением оно вконец расстроило административную деятельность бывшего ранее аппарата Областного правления. Силы власти не чувствовалось, власть существовала только номинально. Недовольство и неудовлетворенность Донским парламентом возрастали прогрессивно. И простые казаки, и офицерство, и донская интеллигенция косо и недоверчиво смотрели на свое Правительство.
Примечания
1
«Очерки русской смуты».
2
Ген. Денисов. «Гражданская война на Юге России 1918–1920 г.», стр. 4–5.
3
В «Белом деле» – книга I, в предисловии указывается о борьбе на юге генералов Алексеева, Корнилова, Деникина, но ни слова не упоминается о ген. Каледине и Краснове, под водительством коих Донское казачество самостоятельно вело борьбу с большевиками в течение более года, принимая на себя главный удар нескольких советских армий и своей грудью прикрывая Добровольческую армию.
4
«Донские Ведомости», «Вечернее Время», «Приазовский Край», «Часовой», «Донской Край», «Свободный Дон», «Вольный Дон», «Россия», журнал «Донская Волна», «Известия Новочеркасского Совета рабочих и казачьих депутатов» и другие.
5
В июле месяце на эту работу было отвлечено около 40 казачьих полков.
6
«Донская Летопись». Том второй, стр. 140.
7
По приблизительному подсчету, в крупных городах Украины в конце 1917 г. и в начале 1918 г. скопилось офицеров: в Киеве 35–40 тыс., в Херсоне – 12 тыс., Симферополе – 9 тыс., Харькове – 10 тыс., Минске – 8 тыс., Ростове – около 16 тыс.
8
«Донская Летопись». Том II, стр. 15.
9
См. последнее воззвание казакам ген. Каледина от 28 янв. 1918 года.
10
Автор «Воспоминаний» и его спутники кап. М. и поручик С. Щеглов, пробравшиеся из Киева на Дон в Новочеркасск. См. часть I.
11
Полк. Сидорин был ставленником В. Круга во главе с Харламовым и Донского Атамана ген. А. Богаевского.
12
Довольно бездарный офицер.
13
Подтелков – подхорунжий Лейб-Гв. 6-й Донской батареи. С началом революции быстро усваивает ходячие большевистские лозунги и начинает постепенно подбираться к власти. В феврале месяце 1918 г. становится президентом «Донской Советской республики». Когда весной 1918 года разрослось противобольшевистское казачье восстание, он из Ростова бежал в центр области и у хутора Пономарева был захвачен вместе с двумя своими помощниками и 73 казаками его конвоя. По получении об этом донесения было решено не доставлять его в Новочеркасск, а судить на месте. Полевой суд, состоявший исключительно из рядовых казаков, приговорил Подтелкова и его помощников к повешению, а 73 казака к расстрелу. Казнь была приведена в исполнение немедленно в присутствии хуторян. Характерно, что среди судей были казаки, чьи сыновья находились в конвое Подтелкова.
14
Донской казак по происхождению. Окончил Донской кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. Служил в донской артиллерии, а затем ушел в Томский университет, где считался крайне правых убеждений. В дни войны вернулся на службу.
Неглупый, лично храбрый, алкоголик, с большими наклонностями к авантюризму, он с началом революции, видимо, задался целью стать «красным донским атаманом» и с неутомимой настойчивостью начал проводить в жизнь свой замысел. Не стесняясь в средствах, он добивается популярности и влияния среди части казачества, склонного к усвоению большевизма и в дни Каледина увлекает за собой небольшое количество казаков, составляет из них «революционную ватагу» и с ней ведет борьбу против Донского Правительства. Как известно, борьба кончилась самоубийством атамана Каледина и падением Новочеркасска. Но мечта Голубова не осуществилась. Атаманом он не стал. Звезда Голубова стала закатываться. Большевистские главари потеряли в него веру. Голубов заметался и начал сдавать позиции. Последняя его попытка поднять казаков против пришлого элемента (им же приведенного), захватившего власть в области, окончилась убийством Голубова в станице Заплавской казаком Пухляковым. Так кончилась мятежная жизнь красного донского главковерха.
15
А. Суворин. «Поход Корнилова», стр. 9.
16
За два дня до смерти Атамана Каледина, я был принят им. Уже тогда на его лице была заметна какая-то грусть и обреченность. Он упрекал казаков и Правительство в непонимании обстановки и предсказывал неминуемую в ближайшие дни гибель Дона. Его правдивые слова врезались в мое сознание и сильно отразились на моем настроении.
17
По-моему, главная причина неудачи в том, что вместо строгого приказа о мобилизации было приглашение.
18
Донская Летопись. Том II, стр. 182 и 183.
19
Донская Летопись. Том II, стр. 186.
20
Там же, стр. 188.
21
Там же, стр. 195.
22
Донской Атаман ген. от кавалерии П.Н. Краснов. Г. Щепкин. Стр. 13.