– Что? – заинтересовался Шуран.
– Вот прикинь к носу. Один человек всю жись шерудит мозгой, делат кого-то, опыта набирается, ума. А потом раз – и пишет книгу. А другому человеку уже не надо через ту же граблю проходить, он просто берёт и читат. И вот то, на что первый потратил всю жизнь, второй за пару дней узнат. Вот я так же хочу сделать.
– Знаете, Ринат Мансурович, я с удовольствием её прочитаю! Прямо ждать буду вашей книги, – запрыгал по кочкам Шуран.
– Добро, подпишу тебе даже, – довольно рассмеялся Ринат Мансурович. – Погодь, я отолью. А ты иди, с тропинки не сходи только.
Старый немного отстал, а Шуран не спеша побрёл по тропе. Ринат Мансурович догнал его через пару минут и что-то неразборчиво произнёс.
– А? – обернулся скиталец, не сбавляя шаг, и в тот же миг по грудь ухнул в какую-то яму. Благо, что она была сухая. В горло сразу забилась земля, глаза запершило пылью и прелыми листьями, паутина налипла на лицо.
– Ну что ты, как слуга народов какой-то! Грю же, осторожно, яма тут! – подбежал старый и протянул ему руку, помогая выбираться. – Нельзя же идти вперёд, глядя назад! Запомни!
– Что запомнить? – кряхтя, переспросил Санёк, вылезая из ямы.
– Нельзя, грю, идти вперёд, глядя назад! Под ноги нужно смотреть, а не рот разевать.
– Ага! Да я так, задумался… А что это такое, могила какая-то?
Яма и правда была похожа на неглубокую могилу.
– Овраг это, – буркнул старик и побрёл дальше. – Двигай за мной по пятам. Уже на секунду нельзя отпустить, чтобы ты куда-нибудь не буркнулся. Не отставай, и это, давай послушам тишину, обдумать мне кой чего надо.
Ринат Мансурович перестал говорить, и достаточно долго они шли молча. Старик, щурясь и что-то бормоча под нос, а Шуран, отряхивая брюки и вытирая пот со лба. Топать по весеннему лесу два дня подряд – сомнительное удовольствие. Организм старательно потел, сердце колотилось, в голове крутилась одна и та же фраза: «Нельзя идти вперёд, глядя назад».
Вдруг Алекс вздрогнул – недалеко в лесу громко закаркала ворона – три раза, потом ещё два. Старый замер, выждал секунду и неожиданно заухал совой. Да так похоже! А ворона ответила двойным карканьем, и все стихло. Ничего не объясняя, Ринат Мансурович направился дальше и вскоре сообщил, что им нужно повернуть возле этой старой сосны с тремя параллельно растущими ветвями, похожими на вилку. Пройдя минут пять, паренёк внезапно увидел высокий трёхметровый забор с коваными штырями на самом верху. Он как бы выныривал из лесной глуши, и издалека его вряд ли можно было заметить. Создавалось впечатление, что лес становился гуще, возможно, деревья специально так часто насадили, чтобы скрыть забор. Возле огромных, широких кустов малины скрывался небольшой проход, который вёл в густой ельник, а за ёлками пряталась низенькая, еле заметная дверь. Ринат Мансурович вытащил из-за пазухи шнурок, на котором висел трёхгранный ключ. Он вставил его в небольшую щель между тремя кирпичами, надавил, и дверь тихо подалась вперёд. Старик пригнулся и прошёл внутрь. Александр последовал за ним, нырнул в проём и вынырнул в сказке.
Сказка
Перед ними расстилался парк, с беседкой, озерцом и мостиком над ним, с извилистой каменной дорожкой, временами переходящей под уютный тенёк аллеи заморских деревьев с узкими кронами. Через пару сотен метров рощица резко оборвалась, открывая великолепную картину с массивным тёмно-серым деревянным домом посреди чудесного пейзажа. Рядом высились ещё какие-то постройки, издали доносился шум пилы, и все это напоминало весьма зажиточное подворье. Не хватало только бегающих крепостных.
Немного пройдя вперёд, гости завернули за угол и оказались на заднем дворе огромного терема с весьма нестандартной рубкой – не «в лапу», как принято, а иначе – с большими промежутками между далёко выступающими венцами. В центре площадки, за домом, на постаменте стояла позолоченная статуя коня. Солнце сияло высоко в голубом небе, и поэтому статуя переливалась и горела огнём.
Тем временем в правом флигеле дома приоткрылась одна из трёх дверей, ведущих сюда, во внутренний двор, и навстречу им вышел крепкий парень средних лет, в чёрном военном берете, с прищуренными глазами и поцарапанным возле глаза лицом. Ринат Мансурович подал руку для рукопожатия: «Здорова, Валера!». Тот спокойно, но учтиво пожал её и поздоровался.
– Со мной, – небрежно показал Ринат Мансурович на Алекса.
Валера критически оглядел спутника, молча кивнув головой.
– Где будку поранил? – мотнул головой старик на царапину.
– Да это так, бандитская пуля, – уважительно произнёс боец.
– У себя он? – задержался старик возле двери, потянув ручку.
– Хозяин никуда не выходил. – Лаконично отозвался мужчина.
– Давай, заходь, – открыл дверь Ринат Мансурович, жестом пропуская парня вперёд себя. Сделав шаг в полутёмное помещение, тот понял, что попал в кабинет – справа стоял книжный шкаф, с потолка свисала люстра, слева горел и грел камин за отлично вычищенной стеклянной дверцей. Посреди комнаты расправил плечи широкий стол, а перед ним, спинками к вошедшим, уперлись в пол два деревянных кресла. В одном из них кто-то сидел. Самого человека не было видно, выдавали только руки на подлокотниках.
За столом солидно восседал импозантный джентльмен с седыми висками – весь его вид выражал уверенность в себе, респектабельность и силу. Он внимательно поглядел сначала на Алекса, потом на старика, входящего следом.
– Здорова, Иваныч! Вот, привёл к тебе хорошего человека. – Ринат Мансурович показал рукой на парня. Серьёзный мужчина более внимательно пригляделся, словно ощупывая лицо и внешний вид Александра, затем постучал мизинцем с золотой печаткой по столу, поднялся, подошёл к старику, уважительно пожал ему руку и, приобняв, промолвил:
– Здравствуй, дорогой мой, Ринат Мансурович! А кто этот юноша? Что-то я его не признаю!
– Его зовут Александр Церебраун, и он грит, что ты его искал.
Вдруг из кресла, подпрыгнув, вскочила долговязая фигура с двумя черными синяками под глазами и пластырем на носу. Кащей, а это был он, ткнул в Александра пальцем, и гаркнул во всю глотку:
– Аттал, вот эта сука! Я тебе про него и говорил!
*
Аттал Иванович вперил взор в Алекса в третий раз, ещё более внимательно. Потом обернулся к Кащею, строго поглядел на него и прикрикнул: «Николай, сядь, закрой рот и помалкивай!»
Александр почувствовал, было, холодок между лопаток, но тут как раз по этому месту легонько ударила ладонь Рината Мансуровича, стоявшего позади: «Не дрейфь, Шуран, я тебе ведь обещал, что сегодня дома будешь».
– Александр, – после небольшой паузы начал Аттал Иванович и широко развёл руки. – От себя лично и от лица моего непутёвого сына, – он кивнул головой на Кащея, – приношу искренние слова сожаления сим его поступком. Его разнузданное поведение не соответствует моим ожиданиям. Действительно, я приглашал вас к себе, но приглашал как друга, как дорогого гостя. Вне всяческих сомнений, то, что произошло – лишь досадное недоразумение, игра случайности, ежели можно так выразиться! Поэтому прошу вас присесть на соседнее кресло и ни о чём не беспокоиться, уже сегодня вас довезут до самого подъезда вашего дома в полной целости и сохранности. И более никто не будет вам досаждать! – повысил он голос в конце и снова грозно обернулся на Кащея. – Верно? Николай?
Александр тут же подумал заявить претензии о нанесении имущественного, так сказать, ущерба, но потом вспомнил, что перед ним сам Аттал и благоразумно решил не предъявлять их вслух. Аттал Иванович кивнул, закончив разговор, затем приобнял старика, ещё раз извинился, и они отошли в дальний угол, о чём-то разговаривая. Протяжно выдохнув, Александр легонько хлопнул в ладоши, оглянулся, плюхнулся во второе кресло и нагло посмотрел на Кащея. Тот сидел молча – красный, как рак, глядя строго перед собой, и вдруг, не поворачиваясь, прошипел сквозь зубы:
– Чё, с-сука, зыришь?! Я тебя потом все равно подловлю. Сиди и трясись, что за тобой охота началась. Гандон ты штопаный!
Шуран промолчал.
– Чё молчишь, гнида? Я же знаю, где ты живёшь! Мы с пацанами как-нибудь тебя возле дома и дождёмся. Я тебе тогда лично все зубы «Димедролом» выхлещу, – цедил сквозь щёлку губ красный от злости, как свёкла, Кащей.
– Смотри, не пёрни от натуги, Кончей, или как там тебя, – как сплюнул, выдал Александр.
– Ты, сука, на ремни тебя порежу! – вскочил Кащей.
– Николай! – вскричал из дальнего угла Аттал. – Я поражён и твоими поступками, и твоей риторикой! Разговаривать так в присутствии наших многоуважаемых гостей – это моветон! Тем более ты и так уже такую кашу заварил, что нам с уважаемым Ринатом Мансуровичем приходится её расхлёбывать. И, вместо извинений, ты дерзишь и непотребно ругаешься! Отвратительное поведение, молодой человек, и оно тебя не красит! Я вынужден приказать тебе более не появляться мне на глаза, пока я сам не позову, а сейчас изволь выйти вон из кабинета, чтобы я тебя в глаза не видел! Вон! – добавил он уже более спокойно и показал рукой на дверь.
У Кащея раздулись ноздри и загорелись щёки, он резко дёрнулся, развернулся, налетел на журнальный столик, разлил бокал воды себе на брюки и на полном психозе вылетел из кабинета. А старшие тем временем, переглянувшись, продолжили еле слышный диалог, о чём-то договорились и вскоре вдвоём подошли к Александру. Тот поднялся и инстинктивно пожал руку, которую ему протянул Ринат Мансурович.
– Давай, мил человек, боле по ночам по лесу-то не шастай! Лучше по дороге, по пути, так сказать! Так что счастливо оставаться, а я потопал в обратку домой, к вечеру только допеткаю поди-кось. Так что всего тебе, Аттал! – он приобнял и похлопал того по спине. – И это, вороны в коробы… с Колькой нужно покрепче быть, да и Алиске накажи, чтобы мозгой ужо шевелила, хватит им уже обоим шароёбить непутёвым.
Он махнул на прощание рукой, дружески похлопал хозяина дома по плечу и вышел. Аттал Иванович и Александр остались одни. Хозяин дома замешкался:
– Чай, кофе? – он попытался изобразить гостеприимство, но получилось плохо.
– Нет, спасибо! Кстати, чем могу быть полезен? Вы говорили, что хотели пригласить меня к себе, – Алекс робко улыбнулся Атталу, чуть приподняв брови. Тот понятливо кивнул, взял под локоток и мягко повёл к двери, ведущей внутрь дома.
– Пойдёмте со мной, молодой человек, сейчас вам всё станет понятно. – Аттал открыл вторую дверь из комнаты и попросил Алекса снять грязные сапоги, предложив домашние тапочки. Они в молчании пошли сначала по коридору, а затем начали подниматься наверх по полукруглой широкой деревянной лестнице. Хозяин обернулся к гостю, произнеся вполголоса:
– Признаюсь честно, приглашал вас вовсе и не я.
– Не вы? А-а-а, – выдавил он. – А кто тогда?
– Моя дочь, Алиса. Это она попросила позвать вас.
– Алиса? Но… но я не знаю никакой Алисы!
– Вы совершенно правы, молодой человек. Именно поэтому она и настояла, чтобы я помог ей в этом. Ей самой неудобно это делать, поскольку вы и впрямь не знакомы с нею, а видите ли, Алиса слишком воспитанная девочка, чтобы…
Он запнулся об лесенку, выдавив протяжное: «с-с-с» и через мгновение продолжил:
– Она моя единственная дочь, и ради неё я готов на всё, даже достать луну с небес, не то, что какого-то преподавателя из ликея, пусть и такого уважаемого, как вы, – приправил он острый момент щепоткой лести. – Но я, понимаете ли, очень занятой человек, поэтому мне пришлось перепоручить это своим помощникам, а они, сами видите, меня подвели. Поставили в очень неудобное положение, за что я уже извинился. А делаю я это весьма и весьма редко, чтобы вы понимали. – Аттал постучал по двери с табличкой «Завхоз», и открыл её. – Милая, к тебе гость, которого ты ждала. Александр, доктор который. Что?
– Пусть заходит говорю, папуля! – раздался громкий звонкий голос из комнаты. – Я одета, все в порядке!
Аттал показал рукой на дверь, улыбнулся, похлопал по плечу и направился обратно. А Александр сделал шаг вперёд.
*
– Здравствуйте! – Александр, в принципе, догадывался, что это может быть она. Вернее, он очень сильно этого желал, а сам не верил, конечно, что такое бывает! Но это действительно оказалась та самая чудесная девушка из первого ряда со злополучной конференции «Две двойки». Да, это была она! И более того – девушка хотела его увидеть! Может быть, она тоже все прошедшие дни о нем мечтала? Конечно мечтала! Он же сразу понравился этой красотке, она сама неприкрыто намекнула об этом на весь зал, между прочим! А кто ему жениться предложил почти, не она разве?
От сладких мыслей Алексу мгновенно стало так хорошо, что он забыл и про погоню, и про перелом. Ему показалось, что он смог бы пережить вдвое больше, лишь бы быть сейчас здесь – в этом месте, в двух шагах от неё. Алекс глядел и не мог наглядеться, глупо улыбаясь и приглаживая заляпанные грязью брюки. Алиса… Её звали Алиса! Какое чудесное имя! Конечно, Алиса, разве этого ангела могли бы назвать иначе? Она сидела к нему спиной за широким изящным столиком с огромным зеркалом перед ним и глядела на Алекса в отражение.
«Ну что, узнал?», – молча улыбнулись её глаза.
«Конечно узнал», – беззвучно расплылся он в широкой, от души, улыбке.
«И как я тебе?», – она встала и раскинула руки, демонстрируя прекрасное летнее платье выше колен с красивым вырезом на груди.
«У меня нет слов», – промолчал он, восхищённо глядя на неё в зеркало.
Она скромно потупила глаза, а затем бросила на него такой взгляд из-под ресниц, что сердце его забилось чаще, а кровь ударила в лицо. Наконец, Алиса повернулась, и, грациозно ступая навстречу, промолвила:
– Здравствуйте, Саша. Меня зовут Алиса, и я очень вас ждала. Как вас встретили?
– О, встретили замечательно! Высший класс! Как дорогого гостя! В лучших традициях гостеприимства! Никогда бы не подумал, что так… – разошёлся Алекс, сам недоумевая, какую чушь несёт.
– Послушайте, а что с вашим лицом? – прервала его девушка. – Вас били? И почему у вас рука на перевязи? Что с вами произошло, Александр? Ваша одежда…
– Алиса, Алиса, не переживайте! Ничего страшного. Повздорил с ребятами у себя в полисе. Но вроде все обошлось благополучно. Не волнуйтесь!
– Просто… я не ожидала вас увидеть таким, таким… помятым! – нашлась она и вдруг нахмурилась. – Надеюсь, это никак не связано с моим отцом?
– Нет, нет! Что вы! Наоборот, именно Аттал Иванович помог мне! Очень ему благодарен! Весьма… – оправдывался Алекс.
– Да, мой папочка такой, вечно он всем помогает, – понимающе перебила его она. – Надеюсь, что вам не больно? Ничего, что я вас к себе позвала, а вы в таком состоянии?
– Нет-нет, что вы! После общения с вами я в два раза быстрее выздоровею. Врачи так и сказали: мол, вам пойдёт на пользу общение с красивой девушкой, улучшит, так сказать, эмоциональное состояние. Правда, я только рад! – обсыпал её комплиментами Алекс.
– Ну, хорошо, спасибо! – даже слегка порозовела Алиса. – Вы знаете, я ещё тогда хотела с вами поговорить, но вы были увлечены беседой с этим дяденькой. Вам удалось, кстати, ответить на его вопросы? Присаживайтесь, пожалуйста.
– Ой, – махнул он рукой и сел в просторное мягкое кресло. – И не вспоминайте. Мне кажется, что это городской сумасшедший. Я так и не понял, что он у меня хотел спросить, так что лучше бы я тогда с вами пообщался. – Алекс присел в предложенное ею кресло.
– Скажите, Александр… простите, не запомнила ваше отчество.
– Да, можно просто Алекс!
– А можно Шурик? – приподняла она бровь.
– Ну-у, да, конечно, – неуверенно произнёс он. – Почему бы и нет? Пожалуйста, как вам угодно…– опять понёс он ахинею, смутился и замолчал.
– Шурик, может быть, чай или кофе хотите? – выручила его Алиса.
– От кофейка не откажусь, буду весьма признателен.
Алиса нажала на кнопочку.
– Настасья, завари-ка нам с другом кофе!
– Это не Настасья, это Луиза. Настя в полис уехала.