Боже, она надеялась, что это было единственным мотивом Грейкурта. Последнее, что требовалось ей и Джошуа, – это герцог, который стоит у них над душой и пристально следит за ними, чтобы выведать все их тайны, причем герцог, который прекрасно умеет отличать правду от лжи.
Беатрис могла только надеяться на то, что ее страхи преувеличены. Может, она неправильно интерпретировала его слова и реакции? В противном случае они с братом в самом лучшем случае окажутся на улице и никто не сможет им помочь.
Но она сделает все, чтобы этого не случилось.
Глава 6
На следующий день после похорон Беатрис быстро поднялась на холм, где находилась псарня. Она надеялась найти там Джошуа. К сожалению, она больше не могла откладывать обсуждение с ним ее предстоящего выхода в свет.
Можно было порадоваться тому, что похороны вчера прошли по плану. Судя по комплиментам, которых Беатрис удостоилась от слуг мужского пола, присутствовавших на них, члены семьи одобрили их организацию, не говоря про жителей города. Не прошел незамеченным портвейн, который наливали всем прощающимся и не отказывали, если кто-то хотел выпить второй стаканчик. Щедрость семьи Вулф произвела большое впечатление на местных жителей, которые не любили дядю Эрми. Его считали скупердяем из-за того, что не оказывал никакой поддержки городу.
Эти похороны также могли помочь изменить отношение жителей Сэнфорта к ней самой и Джошуа. Их обоих здесь считали несколько странными и эксцентричными: ее – из-за того, что вела себя как девчонка-сорванец, а Джошуа – из-за сумасбродного поведения и больной ноги. Если город примет их родственников, а их родственники принимают ее и Джошуа, то город в конце концов может также изменить и свое мнение о ней и Джошуа.
Беатрис могла на это только надеяться, поскольку боялась, что, несмотря на все усилия тети Лидии, уже находится на пути к тому, чтобы стать старой девой. В особенности если Джошуа не разрешит тете представить ее высшему обществу.
Но если только он этому помешает, она ему устроит! Она такое ему устроит… Мало не покажется.
Эта мысль придала ей смелости, и Беатрис вошла в пустой двор, примыкавший к псарне, строению из известняка в дальнем от ворот конце. Двор окружали высокие стены, тоже построенные из известняка, – для того чтобы гончие не смогли через них перепрыгнуть, когда играют во дворе.
Беатрис сразу же заметила брата, опиравшегося на свою трость. Джошуа разговаривал с мистером Мактилли, егермейстером, занимавшимся в поместье кормлением и разведением собак. Беатрис заперла за собой ворота, чтобы ни одна собака не сбежала.
Мистер Мактилли прекратил разговор сразу же, как только заметил ее приближение, и приподнял шляпу:
– Добрый день, мисс. Решили вывести нескольких наших зверюг на прогулку?
– Да… и еще хочу поговорить с братом.
Джошуа резко развернулся к ней и нахмурился. Она отметила про себя, какое у него обветренное лицо.
– О чем? – спросил брат.
– Тебя тоже с добрым утром, – едко сказала она. – Ты, вероятно, встал сегодня очень рано. Если вообще вчера вечером вернулся домой.
Джошуа нахмурился еще сильнее, Беатрис многозначительно посмотрела на мистера Мактилли, который поспешно сказал:
– Я сейчас посмотрю, кому из собак сегодня обязательно нужно хорошо побегать.
С этими словами он поспешил к зданию, где жили собаки. Беатрис и Джошуа остались вдвоем.
– Что ты хочешь, Беатрис? – спросил Джошуа.
– Кроме желания узнать, где ты был вчера вечером и почему так долго задержался, что я тебя не видела и даже не слышала, как ты пришел?
– У меня были дела в Лестере, – объявил он, при этом его лицо ничего не выражало.
До Лестера нужно было три часа ехать на почтовой карете. В последние несколько месяцев брат часто ездил в Лестер, и Беатрис понятия не имела зачем.
– О, и что это за дела?
– Тебя это не касается.
– Джошуа…
– У меня нет времени для твоего очередного допроса! – Когда она напряглась, он провел рукой по лицу. – Просто скажи мне, что тебе нужно, хорошо? Чтобы я сразу мог вернуться к работе.
Ей было нужно услышать, почему он за последний год провел несколько ночей в Лестере, но она уже спрашивала его об этом раньше, а в ответ слышала или «Тебя это не касается», или что-то другое в этом роде. Больше брат ничего не говорил. Беатрис беспокоилась, не проводит ли он там время в одной из таверн, но от него никогда не пахло спиртным, да и в Сэнфорте работало достаточно таверн, куда было гораздо проще и быстрее добраться. Чем он там занимается? Почему такая секретность?
Но сейчас это не имело значения. Она пришла сюда не из-за этого. Пусть хранит свои тайны, пока они никоим образом не затрагивают ее саму.
– Мне нужно поговорить с тобой кое о чем, касающемся нашей тети и кузенов.
Джошуа выругался себе под нос.
– Я сходил на похороны, как ты требовала, даже хотя ты знала, что я бы лучше себе язык откусил, чем отправляться на такое мероприятие. Поэтому я считаю, что в полной мере выполнил свои обязательства перед нашими родственниками.
Боже мой! Иногда брат так ее раздражал! Просто с ума сводил своими ответами.
– Ты выполнил их только частично, потому что не вернулся в дом, где они живут, после похорон, чтобы поговорить с тетей и другими дамами. – Джошуа явно рассердился, и Беатрис поспешно добавила: – Не злись. Я не прошу тебя больше ничего делать для них. – С этими словами Беатрис убрала руки за спину, потому что пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, а она не хотела это показывать. – Я просто должна поставить тебя в известность о том, что они планируют сделать для меня. Если только мужчины не упоминали вчера это на похоронах. Они что-нибудь тебе говорили?
Брат перестал хмуриться:
– Нет, никто ничего не упоминал. К счастью, они очень мало со мной разговаривали.
– Даже не могу представить почему, – сухо заметила Беатрис. – Ты всегда такой дружелюбный, и люди так любят твое общество.
К ее большому удивлению, он рассмеялся. Беатрис так редко слышала его смех, что он подбодрил ее. Может, все окажется гораздо проще, чем она думала.
– Тетя Лидия хочет помочь мне попасть в высший свет, – продолжала Беатрис, заставляя себя говорить мягким голосом. – Представить меня обществу вместе с леди Гвин.
Все веселье мгновенно исчезло, на лице брата промелькнуло множество других эмоций, но даже Беатрис не смогла их все уловить и понять.
– Представить обществу? – повторил он. – В Лондоне?
– Ну, конечно, в Лондоне. Где же еще? Едва ли можно говорить о моем представлении обществу, если я появлюсь на каком-то мероприятии в Сэнфорте. Хотя и это у меня никогда не получалось, потому что ты не соглашаешься меня сопровождать.
– Тебя вполне может сопроводить твоя драгоценная тетя Лидия, – язвительно заметил Джошуа. – И даже эта леди Гвин, раз теперь они обе живут в Эрмитэдж-Холле.
– Может, совсем скоро они будут жить в нашем доме, а мы будем жить на улице, – прошипела Беатрис. – После того как Шеридан женится, он вполне может захотеть, чтобы тетя Лидия переехала в дом, как раз и предназначенный для вдовствующей герцогини. А мы тогда куда переедем?
Джошуа отвернулся и почесал покрытый щетиной подбородок.
– По крайней мере, я пытаюсь наладить с ними отношения, заставить их меня полюбить, – продолжала Беатрис. – Не могу сказать, что это трудно или доставляет мне неудовольствие. Они милые и приятные люди. Они относятся ко мне как к члену семьи. И они не спешат отправиться в неизвестные места по ночам, чтобы заниматься бог знает чем, причем не сказав никому ни слова. И они не ожидают, что их сестры будут вечно болтаться рядом с ними, безнадежно надеясь на какое-то… хоть какое-то будущее, кроме…
– Прекрати, Беатрис! – Джошуа стиснул челюсти, и она увидела, как у него пульсирует жилка. – Если ты хочешь быть должным образом представлена обществу, то так и будет. Я посмотрю, не удастся ли мне… собрать немного денег.
– В этом нет необходимости. Тетя сказала, что может себе позволить оплатить мои расходы, потому что Торнсток платит за свою сестру-близнеца. На самом деле и тетя Лидия, и леди Гвин готовы помогать мне найти мужа.
– А ты хочешь только этого, да? – с горечью спросил брат. – Чтобы отделаться от меня?
Конечно, он видит все под таким углом.
– Я хочу нормально жить, черт побери! Да, я хочу иметь мужа и детей, которых буду любить, и я хочу свой собственный дом, и хочу быть уверенной, что этот дом у меня не отберут! Чтобы этого нельзя было сделать в любую минуту! Неужели это непонятно и неразумно? Ты считаешь, что желать всего этого ненормально?
Джошуа смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Его явно ошарашило такое эмоциональное выступление сестры, сказавшей о своих истинных желаниях, которые она раньше пыталась от него скрыть, явно не зная, как он отреагирует. Она вообще не знала, из-за чего он может завестись.
– Нет, вполне нормально, – наконец сказал он, сжимая набалдашник своей трости. – Мне просто хотелось бы, чтобы ты нашла мужа здесь, в городе.
– Да уж, тут только и искать, когда столько молодых мужчин отправились на войну.
Джошуа замер на месте, как только она произнесла эти слова, и Беатрис мгновенно пожалела, что упомянула войну.
– Да, все эти мужчины служат своей стране, пока я тут ковыляю… – рявкнул он, но быстро взял себя в руки: – Прости меня. Я просто… переживаю из-за того, что не могу тебе помочь получить то, что ты хочешь, обеспечить тебе должное представление обществу, чтобы ты могла вращаться в соответствующих кругах.
Эти слова стали булавкой, которую воткнули в воздушный шар – и ее гнев исчез, как сдувается шар.
– О, Джошуа, я знаю, как у тебя тяжело на сердце. Я на самом деле это понимаю! – Беатрис не могла удержаться и протянула руку, чтобы погладить его по щеке. Когда брат отпрянул от этого проявления нежности, она с трудом подавила вздох и опустила руку. – В любом случае ты один все равно не смог бы это сделать. Меня должна представлять женщина. И со стороны нашей тети было очень мило предложить свои услуги.
– На самом деле очень мило, – хмыкнул он. – Вся эта компания такая «милая».
То, как он произнес это слово, заставило ее замереть на месте. Какое-то время она не произносила ни звука.
– Что ты хочешь этим сказать? – наконец спросила Беатрис. – Ты едва ли общался с нашей тетей, ты игнорируешь Шеридана, ты даже ни разу не видел леди Гвин.
– Никого из них никогда не интересовало, как ты живешь и что делаешь до сегодняшнего дня. И тут внезапно они предлагают представить тебя высшему свету. Попомни мои слова: у них для этого имеются какие-то свои причины. Все это неспроста.
– Но я воспользуюсь предоставившимся мне шансом.
Каким-то образом она должна помочь и себе, и Джошуа выбраться из этого места, найти что-то более надежное, где у него все будет хорошо, где он сможет процветать и преуспевать… где она сама сможет процветать и преуспевать. Потому что сейчас они оба умирают медленной смертью, они несчастливы на обломках скандальных деяний их отца, а глубокие раны Джошуа только усложняют положение вещей.
Она так устала от всего этого!
– Ты хочешь сказать, что не одобришь наш план?
Беатрис увидела ярость в его глазах цвета лесного ореха, которые обычно смотрели уныло и безжизненно. От этого ей захотелось плакать. Но его ответ удивил ее.
– Конечно, одобрю.
Она обняла брата за шею, не в силах удержаться. Ей так хотелось к нему прикоснуться!
– О, спасибо тебе, спасибо! Ты самый лучший на свете брат!
Хотя Джошуа немного напрягся, он не оттолкнул ее, как делал обычно.
– Вообще-то ты не предоставляешь мне особого выбора, – хрипло заметил он.
Беатрис прижала его к себе еще крепче.
– Я всегда даю тебе возможность выбора, брат. Но только пока ты делаешь правильный.
Когда она выпустила его из своих объятий, Джошуа улыбался:
– Ты так быстро растешь, утенок!
Он так давно не называл ее утенком…
– Если ты еще не заметил, то я не только стала взрослой, но еще и очень скоро могу остаться старой девой.
– Чушь! Любой мужчина, у которого есть глаза, увидит, что ты – бриллиант чистой воды.
– Может, неограненный алмаз, – ответила она. – И очевидно, что в этих местах живут только слепые мужчины.
– Кроме наших кузенов, да? – До того как она успела ответить, он добавил: – Хорошо, отправляйся в большой мир. Я не стану тебя останавливать.
– Ты мог бы поехать с нами в Лондон, сопровождать нас, – выпалила Беатрис на одном дыхании. – Я уверена, что наша тетя не будет возражать. И ты тоже заслуживаешь того, чтобы войти в высшее общество.
Джошуа скорчил гримасу:
– Я никогда в жизни даже близко не подойду к этой выгребной яме. И поверь мне: никто меня там не ждет и не хочет, чтобы я насмехался над их притворством и притязаниями. – Джошуа сунул свободную руку в карман пальто. – А ты поезжай и наслаждайся. Тебе будет лучше без меня. Просто… я надеюсь, что ты будешь сюда хоть иногда возвращаться после того, как найдешь себе отличного парня, из которого получится хороший муж.
– Я буду появляться здесь так часто, что тебе надоем! – заявила Беатрис.
При этом она искренне надеялась, что «отличный парень, из которого получится хороший муж», найдет для ее брата работу получше, чем в этом поместье. Такую, которая позволит использовать его образование и опыт и поможет избавиться от печали в его глазах.
Потому что Джошуа заслуживал лучшего. И, боже, она сама тоже заслуживала.
* * *
Грей стоял перед воротами псарни и слышал, как лают собаки, когда мисс Вулф приветствовала каждую из них по отдельности. Она знала все клички. Грей не собирался подслушивать ее разговор с братом. Он искал ее частично потому, что ему было скучно, а его неугомонная натура требовала действий, а частично потому, что хотел уже приступить к выполнению задания Шеридана, черт его подери.
Но затем Грей услышал, как спорят Беатрис и Джошуа, и решил выяснить все, что можно, если и только для того, чтобы успокоить Шеридана. Грей видел Вулфа на похоронах, но там у него была возможность только отметить несколько вещей. Вулф оказался симпатичнее внешне, чем ожидал Грей, и обладал манерами джентльмена, что тоже оказалось несколько неожиданным для человека его профессии. Шеридан не ошибся насчет рук Вулфа – майор был сложен как профессиональный борец. Пусть он ходил, опираясь на трость, но он определенно работал руками. И это был высокий мужчина, что Грей в общем-то и ожидал – ведь Беатрис тоже отличалась высоким ростом.
Тем не менее, если не считать изучение внешности Вулфа, Грей практически ничего не узнал, поскольку они с майором едва ли перекинулись парой слов.
Но подслушивание, по крайней мере, дало больше информации. Грей не смог разобрать весь разговор, но услышанного оказалось достаточно, чтобы понять: мисс Вулф беспокоится о своем будущем. И это беспокойство было оправданно, поскольку Вулф, очевидно, посещал по ночам такие места, о которых сестрам не рассказывают.
Но, несмотря на это и эксцентричность майора в целом, Вулф не показался Грею человеком, который станет бороться за титул герцога и все, что к нему прилагается. Он также не показался Грею безрассудным, полубезумным типом, которого описывал Шеридан. Совершенно определенно Вулф не собирался убивать четырех человек, чтобы получить наследство.
– Так, мои дорогие, отправляемся на прогулку, – послышался из-за стены голос мисс Вулф.
Черт побери! Они сейчас выйдут. Грей не хотел, чтобы она застала его маячащим у ворот, словно какого-то слугу, подслушивающего под дверью.
Он чувствовал себя идиотом!
Грей быстро отступил от ворот и немного пробежал вниз по склону, развернулся, подождал, пока откроются ворота псарни, и тогда снова пошел вверх навстречу Беатрис.