Немой ужас застыл на лице Маринетт. Осознание того факта, что все, что произошло вчера – был не ее кошмарный сон, а вполне реальная картина, заглушило все посторонние звуки. Внезапно ощущение вольного падения снова вернулось к синеглазке.
«Что? Как? Почему я? И… я ли?.. Как так может быть? Чтобы я погибла, когда я жива?» – задавалась вопросами она.
Вместе с кошмарными воплощениями ужасных картин, в голове начали всплывать и другие, загробные.
– Если это не сон, то почему я помню то, что было после аварии? – находясь в некой прострации размышляла девушка.
Чем больше она об этом думала, тем холоднее становилось в комнате. Ощущения пустоты на душе, запах медицинских препаратов и онемение конечностей вновь вернулись к ней.
Ещё мгновение и Маринетт теряет сознание.
Последние, что она видит, находясь в каком-то обморочном бреду, это чьи-то изумрудные глаза… и все тот же голос:
– Вставай!..
Глава 4. Вставай
Свет. Белый, яркий, пронзительный свет заполонил все. Куда бы не падал взор Маринетт, все везде пропитано светом. Он движется, распространяется подобно туману, который застилает вечером землю.
Приятная прохлада окутывает тело. Довольно странно ощущать себя такой – воздушной… практически невесомой. Кажется, что если она сейчас захочет, то сможет взлететь, но только куда? Да и зачем?
Как-то странно, но ей кажется, что это именно то место, где она сейчас должна быть. Конечно, многое еще непонятно, но большинство назревших в голове вопросов её не терзают.
– Как-то пустовато здесь… – подумала девушка, как вдруг за спиной послышался до боли знакомый голос.
– Маринетт? – окликнул ее кто-то.
– Папа? – удивлённо спросила синеглазка распознав знакомый голос.
– Доченька, что ты здесь делаешь? – эхом доносилось из белой дымки.
– Папа?!! Это… это ты? – заголосила она с нотками грусти в голосе.
– Да, это я родная! – ответил добрый и искренне любящий голос.
– Папа!!! Я… я не могу поверить! Я так рада!.. Только, где ты? Я тебя не вижу! – радуясь и одновременно чуть ли не плача спросила Мари.
– Я здесь! – спокойно ответил отец, и рядом с девушкой из тумана вышел здоровый рослый мужчина, облачённый в тонкую белую льняную рубашку и такого же плана свободного кроя штаны.
– Папа!!! – радостного закричала дочка и бросилась к нему в объятья.
Слезы радости градом покатились из глаз Маринетт. Она до безумия была рада его увидеть. В последний раз они разговаривали утром, перед школой, почти десять лет назад. Именно в тот роковой день его не стало, когда в их лавку вломился грабитель.
***
Возможно, что тогда все могло бы закончиться иначе и, вполне возможно, что он бы спокойно встретил старость рядом с Сабин, но проводник уже ждал жертву, и, та роковая пуля досталась именно Тому.
Парень стрелявший в месье Дюпэна не хотел такого исхода, он и вовсе никому и никогда не желал зла. Этот горе-грабитель всего лишь хотел разжиться деньгами, но страх перед возможным наказанием и внутренняя неуверенность привели к тому, что бездумно размахивая оружием, он произвёл выстрел. После чего, в панике, сломя голову бежал из пекарни куда глаза глядят, забыв при этом и деньги, и своё оружие.
Сабин сразу же вызвала скорую помощь, но рана оказалась смертельной.
Единственное, что успел сказать тогда Том, что он очень любит её и дочку, после чего – покинул грешный мир.
Маринетт тогда была в школе, и узнала обо всем только спустя несколько часов. Надо ли объяснять, что именно с этого момента в жизни девушки все пошло наперекосяк.
Столько боли и страдания, столько несбывшихся мечт, дни, многие дни без главного мужчины в жизни пока еще маленькой девочки. Очень несладко ей пришлось первые два-три года. Несмотря на собственные переживания ей пришлось значительно повзрослеть и перебрать на себя часть дел как по дому, так и по пекарне. Сабин Чэн была конечно довольно сильной женщиной, но внезапная потеря мужа сильно надломила ее внутреннюю стержень. Дочь как могла, вытягивала мать из длительной, и отчасти, скрытой депрессии. Мадам Чэн не желала опускать руки и потому, с головой погрузилась в работу. Как результат – Маринетт в каком-то плане потеряла и мать.
Работа в пекарне, школа и домашние дела забирали много времени и поэтому синеглазка все реже встречалась с друзьями, а если бы не Алья, то, наверное, и вообще забыла, что означает слово «друг».
Сезер всячески поддерживала подругу. Пока они учились вместе старалась оградить Мари от семейных трудностей и дурных мыслей, но как только обучение в коллеже завершилось, встречи с подругой стали редкими явлениями.
Маринетт очень скучала по отцу, по его доброму взгляду и отчасти строгому, но при этом весьма задорному характеру. Часто перед сном она мечтала, что: «Вот, может завтра я проснусь, а все, что произошло – окажется все лишь страшный сон… и папа, вновь, на завтрак сделает свой фирменный мясной рулет», – но, к великому сожалению, все оставалось несчастливой реальностью. А так хотелось его обнять, сказать, что безумно по нему скучает, что любит его больше всех на свете, что он самый лучший человек на земле, и что без него мама теперь совсем не мама.
Да, мадам Чэн сильно изменилась за десять лет, она стала черствой и холодной по отношению к дочери. Второй раз замуж она так и не вышла, хотя кандидаты были. Сабин старалась держать себя в форме, да и дочке спуску не давала. Именно по этой причине, как только Маринетт смогла себе позволить, тут же сняла квартиру и с облегчением съехала от матери.
Так Дюпэн-Чэн и повзрослела. Единственным настоящим другом у нее оставался лишь Нуар…
***
Слезы так и льются из глаз. Невозможно поверить в то, что сейчас он рядом. Что она может его обнять и сказать все, что наболело за десять лет. И она точно знает, что папа её поймет, как никто другой, ведь когда он рядом можно ничего и не говорить…
– Папа, я… я… – пыталась сквозь слезы хоть что-то сказать Мари.
– Все хорошо милая, я знаю… Я тебя тоже люблю… – крепко обнимая и гладя голову дочери тихо шептал ей отец.
От него исходили тепло и свет… приятный и теплый, как облачко. Спустя мгновение слезы прекратились, а на лице девушки засияла улыбка.
– Дай-ка я на тебя посмотрю, – сказал Том и отпустил дочь, – ты так выросла, так похорошела, ну, прям невеста!
Мари смутилась, – Ну, пап!..
Месье Дюпэн конечно же был прав, Маринетт и вправду стала настоящей красоткой: стройные длинные ноги, точеная фигурка, нежные голубые глаза и темные длинные локоны, что развивались на ветру. Сейчас она была облачена в легкий, тончайшего шёлка, белый сарафан на тонких бретельках, что доходил чуть повыше колена, и отчасти больше походил на ночнушку. Хоть она и выросла, но все еще была невысокого роста, и даже стоя босиком практически на носках, все равно доходила Тому только до плеча.
– Ты такая же красивая, как и твоя мать в твои годы, – мечтательно сказал ей отец.
Маринетт же это сравнение заставило загрустить.
– Пап, мама…
– Я знаю… – печально ответил он, – Но ты не переживай, все будет хорошо.
– Правда? – воодушевлённо спросила синеглазка.
– Правда! – кивнул Том.
Невнятные звуки расходились по туману подгоняя встречу отца и дочери к финалу.
– Дорогая, тебе пора… – сказал Том.
– Что? В смысле? – не поняла девушка и, сама того не понимая, начала отдаляться от отца.
– Тебе еще рано… мы увидимся позже… – ответил пекарь, и постепенно начал таять в белом тумане.
– Папа! Постой!!! – закричала Мари и попыталась побежать вслед за ним, но его полностью поглотил туман.
– Паааапппааа!.. – разревевшись, как дитя, она рухнула на колени.
Заливаясь слезами девушка снова услышала невнятный голос, что звал её. Мари вытерла слезы и встала. Посмотрев вперед она увидела, что туман начал двигаться ей на встречу и с каждым мгновением все быстрее и быстрее приближался. До сих пор яркий свет начал постепенно гаснуть, а в лицо полетели мягкие белые пушинки.
– Встаааавввааай!.. – отчетливо и протяжно прозвучал незнакомый голос.
Пух и перья легонько били в лицо, а белый свет вдруг полностью иссяк.
– Вставай!
Громкий мужской голос разбудит Мари. Она широко распахнула глаза, а над нею стоял Нуар. С перепуганным взглядом он смотрел на хозяйку, а вокруг неё и по всей комнате валялись белые перья.
Глава 5. Где твои крылья?
Мрачный день сменяла не менее мрачная ночь. Трагические события дня отразились на всех его участниках.
Кому-то повезло, и он сумел пережить смерть, а кто-то умер, чтобы быть живее живых.
В перерывах между проливными дождями выдался недолгий момент ясности. Уходящее солнце успело подарить Парижу нежный розовый закат, такой же прекрасный, как и оттенок губ Маринетт. Солнце постепенно уходило в синеву, а вместе с ним и прекрасный образ девушки, за которую и умереть не жалко.
Несмотря на все возможные запреты, и гарантированное наказание за ослушание, он был рад тому, что у него все получилось. Поэтому сейчас, он мог позволить себе просто сидеть и смотреть ввысь. Мрачные тучи еще не успели заполонить этот чистый кусочек небосвода, а ночное освещение не смогло спрятать тусклый свет звезд.
Парень тихо сидел на крыше, смотрел вверх и радовался. Его сердце пело. Он был безумно рад видеть ее, и знать, что рядом с нею друг. Жаль конечно, что их встречи обычно ничем хорошим для Мари не заканчивались, но сама возможность хоть на мгновение побыть с ней рядом, взглянуть ей в глаза, или же услышать её голос – уже была для него наградой.
Сложная судьба и не менее сложный выбор, который он сделал не задумываясь. И что теперь будет дальше не знает никто.
Время шло и к нему на крышу, тихой, практически бесшумной походкой пробирался давний друг. Парень его не видел, но ощутил его присутствие практически сразу, как только тот ступил своей когтистой лапой на крышу.
Кот начал этот непростой диалог сразу, практически не церемонясь и не теряя времени на пустые разговоры, и на никому не нужные приветствия.
– Твою кошку мать! Ты че творишь?!!
– Я должен был… – спокойно ответил наблюдавший за звездами.
– Ты, блин, понимаешь, что так нельзя! Нас накажут!!! – ругался черный.
– Я не мог поступить иначе… ты пойми, она должна жить!
– Да что ты так прицепился-то к ней? На свете столько девушек, одна краше другой, а ты как полоумный следуешь за нею как хвост!
– Плагг… – парень повернул голову и посмотрел на кота, – Я…
– Да вижу я все! Не слепой…
Адриан грустно улыбнулся и опустил голову спрятав ее под капюшон.
– Ох и влетит мне…
– Ну, тебе же не впервой нарушать правила, – с легкой усмешкой в голосе сказал блондин.
– Ты не охренел? – фыркнул кот, – Я и так из-за тебя нарушил все мысленные и немыслимые правила, а я все лишь проводник2! Я не имею право вмешиваться! – затараторил он, активно жестикулируя, – Если Тикки узнает, что я тебе помог, меня отправят обратно в чистилище3… а там, мягко говоря, не фонтан знаешь ли… мне дали последний шанс на искупление, и если я оступлюсь, то…
– Мне больше некого просить…
– Ну ты и гад! – рявкнул Плагг, – Я, блин, рискую всем, а ты…
– Плагг, я потерял крылья…
– … Гм… – захлебнулся в недовольных возгласах котёнок, – Что?.. – и разинув рот тут же замолчал.
– Я потерял свои крылья. Я больше не смогу ее спасти…
Кот нервно сглотнул подобравшийся к горлу комок огорчения и ужаса.
– Когда это произошло?
– Час назад.
– Теперь понятно почему ты мрачный…
– Ну… – сняв капюшон, и смотря на звёзды улыбнулся парень, – Зато теперь я могу жить.
– Черт…
– Плагг, заканчивал бы ты уже чертыхаться, не к добру это…
– Тьфу-тьфу… чур меня… бес попутал… – ехидно улыбнулся чёрный кот, – Плохая привычка.
– Ты неисправим, – хмыкнул Адриан.
– Так значит, это был последний раз? Но, почему, ты до сих пор можешь со мной говорить?
– Не знаю… может остаточная магия? Или может… – и задумчиво пожал плечами.
– Эх… Ладно, только потому что мы друзья. И это последний раз! Больше уводить её с обрыва я не смогу!
– Спасибо тебе!
– Да ладно… Сочтёмся… – хитро улыбаясь Плагг запрыгнул на кромку парапета и, остановившись на минуту, посмотрел на друга, – Что-то мне подсказывает, что в конце, мне тебя вести на ту сторону.
– Почту за честь – улыбнувшись по прощанье сказал парень.
Кот скрылся из глаз, после чего будто растаял во тьме. Разговор со старым другом успокоил, но и одновременно заставил задуматься.
Что же, теперь он больше не ангел4, теперь он – человек. Он волен делать все что угодно, он может быть кем захочет, но в этом мире он никто. По взмаху крыла он мог подарить веру, приободрить, излечить тяжкий недуг или спасти жизнь. Сколько раз он бегал по самому краю, выдергивая людей из рук неминуемой смерти, и только один раз не успел. Он опоздал… всего на секунду опоздал… и… не уберег любимую…
Но это все уже прошлое, а что дальше, пока даже проводнику неведомо.
Глава 6. Глазами кота
– Как же вы все мне надоели! – пыхтел Плагг неспешно перебираясь «темными тропами» к своей хозяйке.
– И че я, блин, опять в это лезу? Тоже мне друзья, понимаешь ли… разве друзья о таком просят?..
Остановившись в тени дивана «хозяйки» он тяжело вздохнул:
– Твою мышиную радость… ну почему я, а? Чертов Ангел! Если бы не дружба, я бы… фффшш!.. – зашипел он, – Ладно, пока Тикки не видит… – и он вышел из тени.
Запрыгнул на кровать, где лежала ещё не пришедшая в себя Маринетт, и протяжно замурлыкал. Тихий монотонный звук кошачьего «рыка» начал заполнять пустую нелюдимую комнату.
Не сказать, что этот звук был каким-то особенным, но он волнами расходился вокруг, отражаясь от стен – резонировал и усиливался, тем самым становясь все громче.
Маринетт наконец подала признаки жизни. Судя по ее встревоженному лицу её явно мучил кошмар. Плагг понимал, что хоть Ангел и вернул девушку с того света, но «стражи ночи» просто так её не отдадут. Ночь предстояла длинная, и простой грозой она не закончиться.
Закрыв глаза, продолжая исцеляющий ритуал «мурлыканья», кот погрузился в своего рода транс. В этом состоянии черный комок шерсти мог проникать в сны. И сейчас он, в прямом смысле слова, видел ночных демонов5, что во сне пытались вернуть Мари назад.
– Э-нее ребята… Я вам её не отдам! – прошипел котёнок и, как опытный экзорцист, принялся за дело.
«Духи ночных кошмаров» ленивы, медлительны, но в то же время и ужасно коварны. Они посещают сон человека и создают в нем хаос. Наводят ужас и страх, от которого в жилах стынет кровь. Многие нормальные люди, чья жизнь не висит на волоске, от встречи с ними просыпались в холодном поту. Менее удачливые – выявляли на утро прядь седых волос. Те же, что вернулись с того света, рискуют и вовсе не проснуться.
Верным способом защиты от демона сна всегда являлся свет. Любой обычный свет, будь то свет из окна, из лампы или даже из телевизора. Любой источник, пусть даже тусклый свет: он очищает тело и разум от нечистого. Другим же способом защиты являются животные. В случае Плагга это еще верное оружие от любого демона. Плагг – проводник. Ему дарована возможность свободно следовать между мирами. Только проводник может не только перейти в иной мир, но и провести с собой смертного.
Сейчас же он в мире сна и, именно сейчас, он защищает Маринетт. Раскрыв широко глаза и округлив чёрные зрачки, он словно пожирал ими тьму, что окутала сознание девушки, а также всех, кто в ней обитал.
Конечно Маринетт и знать не знала о том, что сейчас за её душу борется самый верный друг – тот, кто давно должен был увести её в «свет», но пожалел бедную и остался, став в итоге личным хранителем.
Спустя некоторое время синеглазка очнулась. Будучи в ужасе и в каком-то полуночном бреду, ещё долго не могла понять: «кто она?» и «где?». И только Плагг знал каково ей сейчас, как чувствует себя человек переживший не просто смерть, а нечто большее.
Люди пережившие клиническую смерть рассказывают разные и порою странные вещи, в частности, про тоннель и яркий белый свет в конце него. Достигшие конца туннеля уже не возвращаются обратно. Именно это и произошло с Маринетт, она прошла точку невозврата и вернуть её назад, то бишь воскресить, мог только самый сильный дух, и это был Ангел.