Хотя администрация тюрьмы настаивала на том, что имел место именно несчастный случай и никто из конвойных пальцем не тронул бедолагу Хэмлина, выяснилось интересное. В окружной тюрьме подобные методы воздействия практиковались регулярно, отчего регулярно погибали заключенные. Парламентская комиссия установила личности некоторых замученных – Фрэнка Гиру (Frank Giroux), Уолтера Каака (Walter Kaak), Минни Штериц (Minnie Steritz) (sic! – это женщина) и ряд других.
Эти иллюстрации из американской книги 1910 г. демонстрируют пытки заключенных, открыто практиковавшиеся тюремным конвоем. Слева: многочасовое фиксирование узника с заведенными за спину руками. Подобному воздействию подвергались как мужчины, так и женщины. Справа: пытка электрическим током человека, помещенного в чугунную ванну.
Следует подчеркнуть, что среди погибших от такого рода «дисциплинарных мер» числились не только осужденные по суду, но и лица, находившиеся под следствием, то есть, строго говоря, юридически невиновные.
Если кто-то подумал, что автор выдернул единственный исторический прецедент и попытался придать ему расширенное толкование, то уточню особо: нет, это не так! В каждом штате практиковались свои собственные приёмы запугивания и подавления воли лиц, попавших в местные тюрьмы. Например, в ноябре 1909 г. в комиссии по правопорядку парламента Техаса рассматривался вопрос об аномальной смертности заключенных т.н. «сельскохозяйственных лагерей», работники которых состояли из осужденных и использовались на уборке хлопка. Такие лагеря существовали во многих южных штатах, специализировавшихся на заготовке хлопчатника, в них заключенные работали за паёк задолго до появления в Советском Союзе ГУЛАГа. За 3 года в техасских тюрьмах и «сельскохозяйственных лагерях» было убито более 50 заключенных. Причём речь идёт именно об убитых, а не умерших от болезней! Парламентарии обсуждали чудовищные нравы и обычаи, царившие в пенитенциарных учреждениях, огромные нормы выработки, назначенные занятым уборкой хлопка заключенным. Особенно парламентариев возмутила издевательская благодарность, назначаемая тюремщиками лучшему работнику – если тот в течение дня заготавливал более 550 фунтов хлопка (250 кг.), то получал 1$. Надо ли говорить, что при ручной уборке под нещадным техасским солнцем собрать 250 кг. хлопка представлялось делом совершенно немыслимым?
Если кто-то подумал, будто после этих слушаний система изменилась, то скажем сразу – ничего подобного. Прочитавший мою книгу «История Бостонского Душителя»3 наверняка помнит изложенную там биографию Роя Смита, чернокожего мужчины из штата Миссисипи, обвиненного в убийстве 11 марта 1963 г. Бесси Голдберг. Так вот Рой Смит в конце 1940-х гг. отбыл срок в подобном «сельскохозяйственном лагере». Таким образом, мы видим, что даже спустя 40 лет после описываемых событий, система «сельскохозяйственного ГУЛАГа» в южных штатах процветала. Кстати, нынешняя система частных тюрем, активно насаждаемая в США, представляет собой не что иное, как реинкарнацию описанных выше «сельхозлагерей». Владелец частной тюрьмы понуждает заключенного работать и выплачивает властям штата определенный процент за использование подневольной рабочей силы.
Использование всевозможных мер наказания и принуждения насильственного характера являлось для американских реалий того времени не исключением, а скорее нормой. Помимо упомянутых выше подвешиваний и привязываний к решёткам, в начале XX века широкое распространение в тюрьмах различных штатов получил фокус под названием «певчая птичка» («hummingbird»). Наказуемого усаживали в чугунную ванну без воды, фиксировали там и… пропускали через его тело ток. Человек кричал от боли, корчился и это у создателей пытки родило ассоциацию с поющей птичкой. Возможно, кто-то из читателей не понял, для чего требовалась сухая чугунная ванна, ведь, в принципе, прикладывать электроды к телу можно было и без неё. Физиологическая особенность человеческого организма такова, что в результате сильного судорожного напряжения мускулатуры брюшной полости и промежности сначала происходило семяизвержение (у мужчин), а затем – опорожнение мочевого пузыря. То есть, эта пытка была не только очень мучительна, но и унизительна.
Ещё пара картинок, демонстрирующих пытки в американских тюрьмах начала XX столетия. Слева: традиционная порка. Плеть и голая спина, всё понятно без лишних слов. А вот рисунок справа занятнее. На нём показан осужденный, зафиксированный в смирительной рубашке на большой промежуток времени – 20—30 часов. Понятно, что никто узника на протяжении этих часов с ложечки кормить не будет, воды не подаст и до горшка не проводит. Как хочешь, так и терпи…
Впервые «певчую птичку» применили тюремщики Огайо в 1908 году, но в скором времени развлечение с использованием чугунной ванны оказалось взято на вооружение во многих тюрьмах других штатов.
На фоне такой «высокотехнологичной» пытки – если, конечно же, эпитет «высокотехнологичный» уместен в подобном контексте! – многие другие меры воздействия выглядят почти невинно. Например, обливание заключенного водой из пожарного гидранта. Струя воды, подававшаяся под большим давлением, причиняла сильную боль и оставляла гематомы; порой человек после такой экзекуции выглядел весь синюшным. Другой распространенной мерой воздействия, являлось обездвиживание, для чего использовалась смирительная рубашка. Иногда её дополнял специальный шлем, не позволявший пить и есть. Упомянутые аксессуары сейчас можно найти в некоторых американских музеях, а их фотографии увидеть в интернете. Человека могли спеленать таким образом и оставить в камере на многие часы. Описаны случаи обездвиживания заключенных на 140 часов! Сложно сказать, что заставляло человека страдать сильнее – невозможность пошевелиться или же утолить жажду. Такое наказание вовсе не было чем-то исключительным и применялось оно отнюдь не в отношении особо опасных преступников.
Никакой нормативной базы, регламентировавшей использование описанных выше приёмов воздействия на заключенных, не существовало. Само создание такой базы представляется в тех условиях невозможным – слишком уж раздроблена и разнородна была уголовно-правовая система тогдашних Штатов.
Акцент на использовании подобных мер воздействия на арестантов и осужденных сделан автором неслучайно. То, что в американских тюрьмах начала XX столетия пытают, секретом для жителей не являлось, в газетах той поры об этом если и не писали прямо, то сообщали посредством разного рода эвфемизмов, хорошо всем понятных. Например, шериф в интервью мог сказать, что-то вроде «мы строго поговорили с задержанным» и все читатели понимали, что именно обозначает словосочетание «строго поговорили». Следует ещё раз подчеркнуть, что описанные выше меры могли применяться и применялись не только в отношении осужденных – чему отчасти можно найти хоть какое-то оправдание! – но и в отношении лиц даже не арестованных. Кроме того, подобные меры даже без их применения, могли служить эффективным инструментом запугивания.
Это очень важная деталь в контексте настоящего повествования.
Следует отметить, что криминальная активность всегда является до некоторой степени отображением материального достатка общества и царящих в нём социальных отношений. Разумеется, имеет значение и личностный фактор, иначе говоря, индивидуальные качества преступника, но только таковыми невозможно исчерпывающе объяснить криминальные феномены, принимающие порой вид не только необычный или пугающий, но по-настоящему парадоксальный.
Америка в начале XX века была очень необычной страной. И надо ли удивляться тому, что в ней совершались порой очень необычные преступления.
Эта книга посвящена как раз такой вот парадоксальной и таинственной серии убийств. Не будет большим преувеличением назвать эти преступления одними из самых загадочных в криминальной истории человечества. С ними связано множество вопросов и далеко не на все из них существуют сегодня ответы, но по мнению автора, именно поэтому и следовало написать то, что вы прочтёте ниже.
Автор в этой книге предпринял попытку проанализировать распространившиеся в США уже в XXI столетии версии о существовании необычного серийного убийцы (или нескольких серийных убийц), но прежде чем перейти к рассмотрению версий, нам необходимо поближе познакомиться с историей вопроса и разобраться с тем, что именно, где и когда происходило.
Часть I. Ранние убийства
17 ноября 1900 г.
Имеется некоторая неопределенность в том, с чего именно началась эта история. Первым эпизодом обычно считают события в исчезнувшем ныне городке Трентон-Корнерс (Trenton Corners) на территории округа Мерсер (Mercer county) в штате Нью-Джерси, последовавшие в ноябре 1900 года. Хотя существуют определенные сомнения в справедливости трактовки случившегося там – и в своём месте об этом будет сказано подробнее – будем придерживаться канонической трактовки событий, т.е. такой, каковая получила распространение среди современных американских конспирологов.
Начать надо с того, что вечером 17 ноября 1900 г., в субботу, на окраине Трентон-Корнерс загорелся дом, в котором проживала семья музыканта Джорджа Ван Лью (George Van Lieu). Хотя Нью-Джерси является северным по американским меркам штатом и на пороге XX столетия его население можно было без оговорок считать белым, Трентон-Корнерс являлся своего рода анклавом чернокожих. Город располагался в 11 км к северу от крупного города Трентона, столицы штата. Ныне на территории бывшего Трентон-Корнерс находится аэропорт. Район пронзали многочисленные железно-дорожные магистрали, ныне также исчезнувшие. На удалении менее сотни метров от дома Джорджа Ван Лью пересекались две железных дороги. Остаётся добавить, что сам дом стоял на обочине довольно оживленного шоссе, связывавшего Трентон-Корнерс с Трентоном. Помимо транспортных магистралей, следует упомянуть ещё один объект, расположенный неподалёку – речь идёт о психбольнице штата, находившейся от дома Ван Лью на удалении чуть более 500 м.
Огонь был замечен соседями примерно в 22:45. Люди сбежались на пожар со всех сторон, кто-то даже попытался спасать имущество, благодаря чему из огня были вынесены письменный стол и керосиновая лампа. Проживавших в доме Джорджа, его супругу Мэри и их 2-летнего сына Вилли никто в горящем доме не заметил. Кто-то припомнил, что Джордж по субботам ездит в Трентон, где играет в составе оркестра в общественном парке, иногда он берёт в свои поездки жену и сына. Эта информация успокоила соседей, решивших, что с семьёй всё в порядке.
Пока толпа людей разгребала остов сгоревшего строения и заливала угли, появился Джордж Ван Лью. Произошло это около часа по полуночи, т.е. уже 18 ноября. Увидев сгоревший дом, потрясенный музыкант спросил, где Мэри и Вилли?… Тут-то всем стало ясно, что мама и сын в Трентон в тот день не ездили.
К утру на пепелище появился шериф с группой помощников. В свете восходящего Солнца начались тревожные открытия. Сначала шериф обратил внимание на примятую траву и следы ног через поле, тянувшиеся прочь от дома Ван Лью на протяжении примерно 300 метров. Кто-то явно не хотел идти по дороге и ушёл путём, гарантировавшим сохранение анонимности. Точнее, убежал – простейшие прикидки длины шага показали, что двигавшийся через поле бежал. Окружной шериф Этчли развёл в ведре строительный алебастр и лично залил быстротвердеющим раствором несколько наиболее отчётливых отпечатков обуви в мягком грунте.
Затем, когда стало совсем светло, люди шерифа обратили внимание на деревянную рукоять ручного насоса, установленного на колодце во дворе сгоревшего дома. На рукояти были хорошо различимы отпечатки окровавленных рук. Это было тревожное открытие, но всё же оставалась надежда, что следы не связаны с криминалом и оставлены кем-то из числа тушивших пожар. Мало ли как бывает – человек впотьмах за доску схватился с торчащим гвоздём, или руку о кусок стекла порезал…
Надежды эти продержались недолго. Не прошло и пары часов, как в подполе, под обгоревшими досками были найдены поврежденные огнём, но хорошо узнаваемые трупы Мэри Ван Лью (Mary Van Lieu) и 2-летнего Вилли (Willie). Тела были изуродованы ударами топора. Какие именно травмы были причинены, где они локализовались и каким именно образом наносились – обухом или лезвием – сказать сейчас невозможно ввиду особенностей процедур тогдашнего американского правосудия. На территории округа Мерсер (Mercer county) судебно-медицинская служба в нынешнем понимании отсутствовала, коронер подробностей осмотра трупов не сообщал не только журналистам, но и в суде. Таковые подробности в традиции тех лет считались избыточными. Люди убиты ударами топора – этого было достаточно!
Орудие преступления находилось подле тел убитых. Преступник, по-видимому, сбросил тела убитых им женщины и ребёнка под пол, туда же закинул и топор, затем вышел во двор, смыл кровь с лица и рук водою из ручного насоса, оставив при этом отпечатки кровавых ладоней на его рукояти, после этого поджёг дом и пустился бегом через поле.
Подобная реконструкция выглядела довольно реалистичной. Дело оставалось за малым – установить личность изувера.
Следствие быстро сосредоточилось на подозреваемом, имя которого было произнесено уже на первом допросе. Джордж Ван Лью, лишившийся в один вечер семьи, сообщил шерифу, что на своём пути в Трентон встретил местного бродягу Роберта Хенсена (Robert Hensen), хорошо известного местным жителям4. Роберт, здоровый, энергичный, вечно пьяный негр, имел в окрестностях Трентон-Корнерс большое количество друзей, у которых оставлял на хранение свои пожитки. Он перебивался случайными заработками, получал какие-то вещи и мелкие деньги в местных церквях, а кроме того промышлял ловлей небольших животных и птиц с помощью силков (ондатр, енотов, крыс, голубей и т.п.). Тем и жил…
По словам Ван Лью 6 ноября Хенсен явился в его дом с тушкой кролика и попросил разрешить ему оставить свою одежду. В качестве уплаты за эту услугу он отдал кролика. Просьба Роберта вызвала раздражение Мэри Ван Лью, которая заявила Хенсену, что тот должен прекратить свои визиты. Кроме того, она была уверена, что кролик украден, а не пойман в силок, и оставляя его в качестве благодарности за услугу, Хенсен компрометирует их семью. Джордж Ван Лью погасил разгоравшийся скандал, но осадок от произошедшего остался неприятный.
Итак, во время допроса 18 ноября Джордж сообщил, что накануне около 15 часов он на своём пути в Трентон повстречал Хенсена. Последний двигался в противоположном направлении, т.е. шёл в Трентон-Корнерс. У Джорджа сложилось впечатление, будто Хенсен имел намерение зайти к нему домой за своей одеждой, хотя прямо тот об этом не сказал.
Данного сообщения оказалось достаточно, чтобы у местных правоохранителей паззл полностью сложился. В самом деле, Хенсену известно, что хозяин дома находится в Трентоне, в его отсутствие он является в дом Ван Лью, благо у него имеется для этого предлог, скандал возобновляется и злонравный негр пускает в дело топор!