Элла вздохнула. Это казалось ей таким пустяком, ну, может, немного дерзким, не более того. Она так часто за последние дни представляла себе этот поцелуй, что устоять перед неожиданно возникшей возможностью удовлетворить наконец свое любопытство было совершенно невозможно. Любопытство было удовлетворено, добавив уйму новых забот.
Хоть и была девственницей, Элла не страдала наивностью и прекрасно знала, что может происходить между мужчиной и женщиной. По мнению тети Луизы, девушка не должна оставаться в неведении, чтобы избежать ловушек, которые может поставить им жизнь, и сейчас у Эллы было ощущение, что в одну из них она прямиком и угодила.
Она все еще чувствовала вкус его губ, а глубоко внутри тем временем росла сладостная, тянущая боль, и она все усиливалась от воспоминаний о тяжести его сильного тела. Элла страстно желала Харригана, и, лежа с ним рядом, невольно вспомнила рассказы тетушки и попыталась представить, как все это будет проделывать с ней Харриган.
Пытаясь отогнать подальше эти мысли, она тихонько вздохнула. Харриган Махони выполняет заказ Гарольда, и нужно быть круглой идиоткой, чтобы об этом забыть. Здравый смысл подсказывал ей, что минутная слабость может повлечь за собой еще более жестокие удары судьбы.
Элла попробовала взглянуть на себя со стороны: сбежала из дому, жила на ранчо Луизы, где работала дюжина холостых парней. Уже одним этим она запятнала себя в глазах общества. Раз ее уже обвинили в преступлении, отчего тогда и не совершить его? Элла нисколько не сомневалась, что любовная связь с Харриганом станет огромным событием в ее жизни. Если страсть захватывает тебя целиком, значит, это какое-то особое чувство, которое дает неоспоримое право на наслаждение. Кому от этого будет плохо?
Не успела она мысленно задать себе этот вопрос, как на него громко ответило ее сердце. Элла знала, что не может просто получить наслаждение и на этом успокоиться. Очень легко стать его любовницей, но тогда для нее все будет кончено: она не сможет его удержать.
Приоткрыв один глаз, Элла украдкой оглядела Харригана. Да, ради такого мужчины многие женщины пошли бы на все. Если бы можно было залезть к нему в постель, получить все сполна и спокойно уйти! Но на такое Элла не была способна. Она полюбит Харригана, а ему этого не нужно. Конечно, он желает ее и охотно сделает своей любовницей, но и только, а пресытившись, бросит. И что тогда? А тогда оставит ее в лапах Гарольда. Как хорошо, что именно сейчас она вспомнила, что Харриган Махони – наемник, и платит ему ее дядюшка. На какое-то время она забыла об этом в надежде, что Харриган поверит ей, но все надежды рухнули. Элла знала, что ей будет очень больно, если уступит их обоюдному плотскому желанию, но не завоюет его любви. Ночь в его объятиях, а наутро смерть от руки Гарольда – не высока ли цена за удовольствие?
Элла подняла глаза к усыпанному звездами небу и принялась горячо молиться: о том, чтобы тетя поскорее их догнала и выручила ее еще раз: чтобы с Гарольдом что-нибудь случилось и его планы рухнули, но сильнее всего о том, чтобы Господь дал ей силы устоять перед Харриганом Махони.
Глава 6
Элле трудно было удержаться от искушения постучать в дверь, что соединяла две комнаты, снятые Харриганом на ночь. Когда ирландец сообщил, что ночь они проведут в гостинице, девушка пришла в восторг. Позже ей стало досадно, что на этот раз мысль о побеге даже не пришла ей в голову. Она думала о мягкой чистой постели, горячей ванне и хоть каком-то уединении. За все это время ей удалось вымыться всего один раз, когда они расположились на отдых у ручья, да и то в холодной воде, без мыла.
Харриган не преминул нарушить все ее планы. Она оказалась в одной комнате с ирландцем, а соседнюю занял Джордж. Ей действительно предстояло спать на чистых простынях в мягкой постели, но вовсе не одной, а с ним рядом. Будет и горячая ванна, о которой она так мечтала, но без долгого лежания в мыльной пене, как ей представлялось. Махони понятия не имеет о приличиях и ни за что не оставит ее одну.
– Думаю, пора распорядиться насчет ванны, – сказал Харриган, настороженно глядя на Эллу. – Возможно, у вас немного улучшится настроение.
– Это возможно только в одном случае: если вы свалитесь с лестницы и свернете себе шею, – сладким голоском проговорила Элла, поднялась с кресла и принялась расчесывать волосы перед треснутым настенным зеркалом.
Улыбку с лица Харригана как ветром сдуло. У него мелькнула мысль, что Элла намеренно искушает его. Она, конечно, знает, что он желает ее, и может попытаться использовать его слабость к собственной выгоде, но подозрение тут же улетучилось. То, как Элла расчесывала свои длинные восхитительные волосы, действительно волновало кровь, но холодное и рассерженное выражение ее лица сильно умеряло его любовный пыл. Если она и хотела его перехитрить, разыграв обольщение, то ей следовало бы надеть маску кротости, однако сейчас на ее лице можно было прочесть лишь одно: «Только попробуй меня тронуть – и будешь жалеть об этом всю жизнь!»
– Пойду распоряжусь насчет ванны, – Харриган направился к двери. – У вас есть ровно час.
– Вы что, наконец проявите ко мне хоть немного уважения и оставите одну?
Харриган, будто не слышал неприкрытую насмешку в ее голосе, спокойно ответил:
– В этой комнате вы будете одна.
Элла нахмурилась и уставилась на закрывающуюся за ним дверь. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что он имел в виду, и, высказав все, что о нем думает, она в сердцах швырнула деревянный гребень на туалетный столик. Харриган ясно дал ей понять, что намерен неусыпно следить за каждым ее шагом. Если он и дальше будет угадывать ее мысли, прежде чем они придут ей в голову, сбежать будет практически невозможно. Поразмыслив, Элла решила сделать вид, что смирилась с судьбой, и тем самым убаюкать его подозрительность, хотя это было непросто как из-за собственного вспыльчивого характера, так и из-за недоверия Харригана.
Пока готовилась к купанию, Элла снова и снова прокручивала в голове варианты побега. В конце концов, так ничего и не придумав, она убедила себя набраться терпения, сделать вид, что смирилась, а в Филадельфии уже действовать наверняка. А уж от Гарольда она сбежит, как было не раз. Элла сердито тряхнула головой и поклялась, что перехитрит своих надсмотрщиков: Харриган Махони проиграет.
Харриган вышел на улицу, закурил сигару и принялся разглядывать прохожих. Возле гостиницы было многолюдно, и в какой-то момент он поймал себя на том, что он высматривает Луизу Карсон и ее спутников. Все в нем противилось признавать эту дамочку достойным противником, но в глубине души он понимал, что в уме и решительности ей не откажешь.
– Не опасаетесь оставлять мисс Эллу? – поинтересовался, подойдя к нему Джордж, устроился рядом и с благодарностью принял сигару.
– Парни, которых мы наняли, не спускают глаз с дверей и окон. Я хорошо им заплатил и пообещал добавить, если добросовестно справятся с задачей.
– Мисс Элла способна их очаровать, и тогда деньги не помогут.
– За этих я ручаюсь. Может, она и попытается, но они не осмелятся нарушить наш договор. Эти ребята забыли, когда в последний раз ели. Кроме того, я не думаю, что Элла сейчас попытается сбежать. Во-первых, я предупредил, что за ней наблюдают. Потом, она действительно устала и скорее всего предпочтет принять ванну и выспаться. Конечно, она клянет на чем свет стоит, но сегодня можно не беспокоиться, а вот завтра за ней нужен будет глаз да глаз.
– Ну что ж, и на том спасибо: хоть передохнем малость. – Джордж затянулся сигарой и негромко поинтересовался: – Ты уверен, что это правильно – ночевать с мисс Эллой в одной комнате?
– Если оставить ее одну, то об отдыхе можно забыть.
– Ты же можешь пристегнуть ее наручниками к кровати.
– Могу, да боюсь, толку от этого будет мало. Тогда, в поезде, ни у кого, кроме меня не было ключа от наручников, но когда парни пришли за мисс, та, между прочим, уже была свободна. Похоже, наша маленькая пленница умеет вскрывать замки не хуже опытного взломщика.
Джордж, прищурившись, посмотрел на Харригана и рассмеялся:
– Гарольду Карсону придется сильно раскошелиться! А если серьезно, то я бы прислушался к словам Эллы. Мне кажется, ее дядюшка из-за денег пойдет на все, даже на преступление.
Харриган швырнул недокуренную сигару в придорожную пыль, затоптал окурок каблуком и, вздохнув, проговорил:
– Да я и сам начинаю так думать, но рассуждать сейчас о том, кто из них прав, пустое дело. Мы узнаем правду только в Филадельфии, и уж конечно не от мисс Эллы.
– Но ведь нам придется передать ее Гарольду. А если она говорит правду, то мы станем соучастниками преступления.
От этой мысли у Харригана кровь застыла в жилах, но он постарался успокоить себя тем, что он не наемный убийца и вовсе не собирается помогать Гарольду Карсону погубить племянницу. Если Элла не лжет, то вполне может поплатиться за чужую алчность собственной жизнью, точно так же как он поплатился за нее состоянием своей семьи.
– Гарольд ни за что не пойдет на преступление в открытую, – уверенно заявил Харриган. – Если он что и задумал, то проделает это так хитроумно, что никому и в голову не придет обвинить в смерти Эллы его, но на подготовку уйдет время, так что мы успеем все разузнать.
– Надеюсь, ты не против, если присмотрю за ней, пока не докопаешься до истины.
– Только осторожнее: чтобы ни она, ни он не обнаружили слежку. Эту девицу не проведешь, не говоря уж о Гарольде Карсоне. Ему ничего не стоит уничтожить нас обоих.
– Понятно, – коротко кивнул Джордж и, глубоко затянувшись, задумчиво уставился вдаль.
– У тебя все не выходит из головы Луиза? – рассмеялся Харриган.
– От этой женщины можно ждать чего угодно.
– Согласен, поэтому прежде всего я тут все осмотрел. Ладно, пора в гостиницу. Я дал Элле час, а сейчас уже второй пошел. – Он протянул Джорджу деньги. – Заплати нашим лихим ребятам: пусть покараулят до утра, – и ужин закажи, чтобы в номер прислали.
Спустя несколько минут Харриган поймал себя на том, что чуть ли не крадется к двери своего номера. Миниатюрная, зеленоглазая девушка, конечно, силой духа и твердостью характера дала бы фору многим мужчинам, но ходить перед ней на цыпочках по меньшей мере глупо. Чертыхнувшись, Харриган глубоко вздохнул и вставил ключ в замочную скважину.
Услышав этот звук, Элла попыталась успокоиться и взялась за большой медный кувшин, чтобы прополоскать волосы. Пустой кувшин был довольно легкий, покрытый вмятинами и вряд ли годился на то, чтобы выбить из ирландца дух, но более подходящего предмета не нашлось. Элла сомневалась, что сумеет сбежать, но не видела беды в том, чтобы попробовать. Даже если ничего не получится, возможность лишний раз досадить Харригану все равно стоит затраченных усилий.
Дверь отворилась, и Элла, с кувшином в руках, буквально вжалась в стену. Харриган шагнул через порог, никого не увидел и, нахмурившись, озадаченно обвел взглядом комнату. В следующее мгновение что-то с глухим стуком опустилось ему на затылок. Сделав несколько неверных шагов вперед, он схватился руками за голову и рухнул, открыв девушке путь к свободе. Элла подхватила саквояж и устремилась к двери, испытав пьянящий миг предчувствия удачи, но все исчезло, когда сильная рука ухватила ее за левую лодыжку и с силой дернула.
Элла, отпустив крепкое ругательство, шлепнулась вниз лицом на деревянный пол коридора и на миг лишилась сознания, а когда пришла в себя, увидела, что Харриган лежа на животе, тянется к ее правой лодыжке. Чертыхнувшись, она пнула его ногой в лицо, но повторить удар не удалось: противник сумел-таки перехватить ее и припечатать к полу. Ее попытки воспользоваться для удара саквояжем были так же грубо пресечены. Харриган был разъярен не на шутку, когда в конце концов ему удалось ее скрутить. Увидев выражение его лица, Элла мысленно содрогнулась.
– Черт возьми, женщина, мне же больно! – в бешенстве рявкнул Харриган, поднимаясь с пола и грубо, рывком дергая следом за собой ее.
– Жаль, что не нашлось ничего потяжелее.
Харриган втолкнул Эллу обратно в комнату и, не спуская с нее глаз, на ощупь запер дверь, а ключ спрятал в карман. Надо внимательнее прислушиваться к внутреннему голосу, чтобы не попадать в подобные ситуации. С некоторым удивлением Махони признался себе, что не ожидал от девицы такой прыти. Как может быть обманчива хрупкая внешность! Ошибка очевидна, и впредь он не намерен ее повторять. Подойдя к зеркалу, Харриган принялся разглядывать свою голову.
– Не переживайте, – насмешливо протянула Элла, усевшись в кресло у окна. – Ваш внешний вид нисколько не пострадал.
– Я совершенно не нуждаюсь в ваших комплиментах, – огрызнулся Харриган и, сняв куртку, повесил ее на спинку стула около туалетного столика. – Это же крохотный городишко. Любопытно, куда это вы собирались направиться.
– Как куда? Обратно в Вайоминг, конечно!
– Надеюсь, вы знаете, как туда добраться, или собирались просто идти куда глаза глядят, пока не упретесь лбом в свой Вайоминг? – Харриган опустился на стул, взял со стола графин и, плеснул понемногу бренди в два бокала, легонько подтолкнул один в ее сторону. – Ну-ка выпейте. Хоть я втайне и мечтаю об этом, но глоток бренди не лишит вас чувств, тем более перед ужином.
– Я к этому не привыкла, а вот тетя Луиза позволяет себе выпить вина или виски. Джошуа пытался приучить ее к текиле, но не вышло.
Эллу нисколько не обмануло его показное благодушие. Она шарахнула его кувшином по голове, саданула ногой по лицу. Ему следовало бы сейчас кипеть от гнева, но короткая вспышка, похоже, исчезла без следа. Девушка прикидывала, не пытается ли он сначала усыпить ее бдительность, а потом с лихвой рассчитаться за все. Сделав крохотный глоток бренди, Элла внимательно посмотрела на Харригана, но доверия к его дружескому расположению не испытала.
Принесли ужин, Элла с аппетитом поела и, уже приступив к десерту, сообразила, что ведет себя слишком беспечно, поэтому приказала себе не расслабляться. Еще ей стало ясно, что Харриган Махони вдвойне опасен, когда старается выглядеть своим парнем: к таким играм она была не готова.
– И что, интересно, вы задумали? – поинтересовалась Элла, покончив с едой.
Харриган, пряча улыбку, поторопился поднести бокал с бренди к губам. Он не рассчитывал многого добиться приятными разговорами, лестью и улыбками, но, как говорится, попытка не пытка. Забавно было наблюдать, как Элла мечется между подозрительностью и желанием доверять: быстро же она его раскусила.
Его несколько обескураживало то, что эта девушка нравилась ему еще больше, когда не пыталась ему досадить. Остроумие, которое она использовала не для того, чтобы подкалывать его и язвить, доставляло истинное наслаждение. Лицо ее, озаренное мягкой улыбкой, поражало открытостью и живым интересом, делало совершенно неотразимой, очаровательной. Он желал ее так сильно, что даже ныло в груди, но очень надеялся, что сумеет не выдать себя, поскольку, если догадается о его чувствах, она уж точно сбежит.
– О чем это вы? – не понял Харриган.
– Будто не понимаете – эта ваша обходительность, улыбочки, учтивые разговоры…
– Вы находите это неприятным? Мне говорили, что трапезу должна завершать милая беседа, поскольку желчность вредит пищеварению.
– Вне всякого сомнения. Кому же хочется страдать несварением желудка?