Бл***! Так вот в чём дело?!
Я с детства хотел для неё стать кем-то. Плевать, в каком амплуа: мучителя или соблазнителя. Уже тогда интуитивно жаждал стать тем, без кого она будет ощущать пустоту. Тем, кто станет частичкой, которой ей всё же… не хватает. И, чёрт возьми, совершенно не крошечной частичкой. Частью… её жизни!
Меня пугала её взрослость! То, как она стойко пережила смерть матери. С каким невероятным спокойствием приняла отъезд отца. С каким равнодушием шла по школе, когда вслед летели уничижительные реплики и откровенные шутки. Как принимала удары и молчала… Да, она сносила всё молча, с жутким по своей зрелости достоинством. Таким, от которого моя кровь кипела. Кипела настолько, что хотел сделать девчонке всё больнее и больнее.
Мне было жизненно необходимо вывести её на эмоции, которых во мне – океан и ещё бескрайние моря. Эмоции, которые в моей семье считались нормой…
Чтобы увидеть, что ей плохо или хорошо, больно или приятно… плевать как, главное… чтобы убедиться – она живая!
Только с хе*** ли? Она что-то со мной сделала? Околдовала?
Да! Скорее всего, приворожила. Специально, чтобы мои мозги плавились, и я был слабаком.
Наедине с собой, в тишине, пока никто не видит, я согласен на все её условия. Только бы знать, какие они… эти правила.
Бережно убираю растрёпанные волосы девчонки на одну сторону, захожу с другой. Аккуратно подхватываю Ирку на руки. Она сонно моргает, а я, словно папа, несу своё чадо и успокаиваю:
– Тшш, спии-и-и, – шепчу.
Соседка нежно обвивает меня за шею. Ластится головой к моей груди и шумно выдыхает. Меня пробирает аж до пальцев ног. Гормоны тотчас бурлят.
Бля***, моя незамедлительная и однобокая реакция на Ирку!
Делаю пару шагов к постели и кладу ношу с краю.
Я, конечно, благороден, но не настолько, чтобы позволить Корольку спать одной в её постели. Устаю, как чёрт, но глаза долго не могу сомкнуть, просто глядя на мирно спящую Ирку. Мне хорошо рядом, тепло…
Пока она не видит, не рычит, не сопротивляется, подгребаю ближе и утыкаюсь носом в её затылок.
Моя…
Наутро просыпаюсь один.
ГЛАВА 4
(День третий, ночь четвёртая)
Игнат
Уже принимая душ и прокручивая вчерашние события, меня осеняет, что не могу соваться на кафедру с зачёткой – там Лерка. Даже как следует не успеваю посмаковать свои воспоминания о Корольке в моих объятиях, бегу вниз. Очень надеюсь, что Сергея Николаевича увижу там.
Не везёт, отца Ирки нет. При моём появлении бабушка и дедушка заметно хмурятся и умолкают.
– Доброе утро, – бросаю спокойно, без льстивой уважительности, чтобы не дай бог не подумали, что заискиваю.
– Доброе.
– Доброе утро.
Отбрасываю рюкзак на диван, сажусь на стул.
– Завтракать будешь? – торопится вставать Юлия Степановна.
– Не, спасибо, – останавливаю. – Я в городе перехвачу. А Сергей Николаевич куда поехал?
– В университет, насколько мы поняли, – косится на деда бабушка, – а что? – внимательно на меня.
Шумно выдыхаю. Нужно срочно что-то придумать.
– У вас номер его телефона есть?
– Да, – растерянно кивает соседка.
– Можете дать или набрать?
– Конечно, – Юлия Степановна из кармана домашнего сарафана выуживает простенький мобильный. В меру своей торопливости клацает по клавишам, а после прикладывает аппарат к уху:
– Сергей, прости, что отвлекаю, – мнётся, кидая на меня затравленный взгляд. Я делаю жест рукой: «дайте телефон». – Игнат хочет с тобой поговорить. Ты можешь?.. Ага… – кивает и протягивает трубку мне.
– Здрасти, – брякаю вместо учтивого приветствия.
– Доброе, – осторожничает мужчина.
– Сергей Николаевич, я по поводу вчерашнего экзамена.
– Да, я тебя слушаю.
– Можно подъехать, но не на кафедру…
– Хм, я буду в университете до обеда. Большей степенью сегодня занимаюсь в лаборатории, если хочешь, можешь подняться туда.
– Да, это лучше, спасибо. А когда удобнее?
– До полудня, потом буду по административным кабинетам бюрократические вопросы улаживать.
– Хорошо, спасибо! – возвращаю трубку Юлии Степановне: – Спасибо, – это уже бабушке. – Хорошего дня, – всем.
– И тебе, – улыбается натянуто соседка.
– Спасибо, тебе тоже, – бормочет дед удивлённо.
Уже шагая к двери в гараж, хлопаю себя по лбу, а возвращаясь к столу, из кармана джинсов выуживаю несколько купюр. Кладу перед пожилой четой.
Дружное: «Игнат», – тормозит, ещё не успеваю отвернуться.
– Игнат, – суетливо бормочет Юлия Степановна, – я же сказала…
– Я приживалка, но на кусок хлеба средства есть. Это не обсуждаемо!
Ира
Я проснулась в постели с Игнатом?!
Я проснулась в постели с Игнатом!
Я! Проснулась! В постели! С Игнатом!
Не хочу показаться истеричкой, но, блина, я безмолвным криком пытаюсь разорвать тишину, потому что проснулась в постели с парнем, которого ненавижу! От которого меня трясёт! Который вечно портит мне жизнь! И который… меня пугает до нервного срыва своим мужским обаянием и наглым напором.
Я собиралась держаться от него подальше, но проснулась в его объятиях! Реально! Он меня обнимал… Крепко и в то же время нежно, подгрёб к себе и уткнулся носом в мой затылок…
От воспоминая щёки начинают гореть, в животе растекается мерзкое тепло.
Что за фигня? Почему я так реагирую на соседа?
А-а-а! Не хочу!!!
Вот так и было, когда проснулась… Только сообразила, где я и кто рядом, чуть в голос не завопила от ужаса!
Не желаю лишний раз плакаться и надоедать своими проблемами, но мне нужен совет. Подруги! И к счастью она у меня есть. Ксения!
По соцсетям точно не буду вести переписку – а вдруг Игнат залезет? Не уверена, что он такой, но и в обратном тоже.
Поэтому нужно по телефону или встретиться лично.
Анютка – хорошая, но она не так сильна в жизненных ситуациях с мужчинами, как Ксю. Да к тому же последнее время Сежикова часто в задумчивости витает, затаённая улыбка, одухотворённость. Отвечает на загадочные звонки, личным не делится, а из лаборатории сбегает раньше остальных.
Влюбилась, как пить дать! И, как понимаю, роман у неё с Артёмом. Неожиданно и удивительно. Вот же судьбоносная вечеринка!
Кстати, Антон тоже нет-нет, да и спешит по делам. Ещё тот шпион. Ни разу не обмолвился, куда уходит, почему…
Я стараюсь не приставать с расспросами – если захотят, сами расскажут.
Не знаю, как они, а я созреваю! Мне необходимо выговориться!
Вот и сегодня Нютка с пунцовыми щеками и блеском в глазах виновато бормочет:
– Знаю, что нужно работать, но мне очень уйти нужно…
– Конечно, – веду плечом. – Только не забывай про конец учебного года. Нам предстоит многое доделать. Проект под ударом!
– Ага, понимаю, – неопределённо кивает девушка и прикусывает губу. – Сегодня лишь на часок раньше.
– Ясно, – бросаю сухо, – личная жизнь, куда без неё…
Домой меня, ясное дело, не тянет – там оккупант может быть. А я пока не знаю, как себя вести, чтобы спокойно сталкиваться с ним лицом к лицу. Особенно после того, как гад меня в постель уложил, да принагленько рядом уснул. Я с утра еле из его оков выбралась…
Поэтому сижу в лаборатории даже после ухода Тохи. Себя уговариваю, «ещё немного, для работы полезно», но на деле просто оттягиваю момент возвращения домой.
– Ксю, – тяну в трубку, когда решаю, что только она мне может помочь.
– Да? – голос подруги звучит странно приглушённо.
– Я помешала? – задумчиво умолкаю.
– Ну, скажем так, – хихикает Ксения, – я одновременно пытаюсь и с тобой говорить, и одеться для свиданки.
– У-у-у, – скулю разочарованно. – Ты сегодня занята?
– Планировала, – пыхтит Ксю, – но если у тебя горит, – добавляет уже более спокойно и рассудительно. – Что-то очень-очень важное…
– Ладно, не буду мешать, – отзываюсь с толикой обиды. Нет, не на подругу, скорее на ситуацию.
Уже почти пальчиком успеваю мазнуть по экрану, как слышу:
– Ир, – виновато зовёт Бравина, – очень надо?
– Да, хреново мне, – признаюсь, как на духу. – Очень выговориться нужно! А ты, так и…
– Чёрт, – брякает Ксения. – Час-два терпит? – уточняет заискивающе.
– Ага, – соглашаюсь спешно. – Я пока в лаборатории поработаю.
– Отлично! – радуется Ксю. – Давай в кафешке напротив, где мы и встретились.
– Спасибо, – выдыхаю благодарно.
Кладу трубку и погружаюсь в формулы, пробирки, склянки и записи.
***
– Уф, прости, – плюхается на мягкий диван в кафешке Ксения, – успела.
Мда, полчаса опозданием почти не считается…
– Ага, – гляжу на раскрасневшееся лицо подруги, светящиеся счастьем глаза, на улыбку, что не сходит с губ. – Ты с Антохой мутишь? – без предисловий и сюсюканья.
Ксения тотчас пасует, взгляд становится испуганным. На щеках бледные пятна выступают:
– Зачем так?.. – выдаёт обиженно и прикусывает губу.
– А как надо?
– Ну, – тянет Ксения. – Чёрт, – тихо шикает, – так заметно?
– Я могу быть глупой, слепой, но дважды два складывать умею, – отрезаю нарочито хмуро. – После той вечеринки Ярович сам не свой. То формулу не так перепишет, то пробирку уронит, то отзывается невпопад. Да и ты… – перевожу взгляд на чашку с чаем, что кручу в руках. – Мне на глаза вы ни разу не попадались вместе, но я догадалась.
– Прошу, – шепчет Бравина, косясь по сторонам, не слышит ли нас кто. – Никому не говори, я и сама толком ничего не могу понять. Не хочу… То есть хочу… – опять жует губу.
– Обижаешь, – теперь мрачнею не показнó. – Кому и что говорить? Я рада за вас…
– Не надо, – нервно дёргает плечом подруга. – Не хочу о себе. Мне нужно многое обдумать, принять, взвесить. Я пришла с тобой встретиться и выслушать тебя. Что случилось? – с непринуждённой бодростью водружает руки на стол.
Пока делаем заказ и ждём, вкратце рассказываю последние новости своей нелёгкой жизни. Про споры и ругань с родственниками, вольности Игната, про то, как проснулась с ним в постели…
– Офигеть, – выпучивает глаза Бравина. – Он что, так и остался у тебя в комнате?
– Ага! Я же тебе говорила, – хмурюсь.
– Ну, я была уверена, что он уже на следующее утро смотается и начнёт по постелям подружек скакать.
– Пока он скачет по моей, – перекашивает от мысли. – И я боюсь уже в собственную комнату войти, вдруг он голый…
– Ну, лишь бы другую деваху в твою постель не приволок. С него станется! – кивает значимо Ксю.
– Фу, – морщусь. – Это! Моя! Постель! – шиплю, расставляя акценты. Умолкаю на миг, осознав, что хоть и говорю шёпотом, но на нас всё равно косятся некоторые посетители. – Моя ванная! Моя комната! Там всё моё! – это добавляю тихо-тихо, но зло и решительно.
– И что думаешь делать?
– Не знаю, потому тебя и вызвала.. Может к Аньке напроситься?
– Как вариант, – задумывается Бравина. – Но это не выход из положения.
– Почему?
– Опять сбегаешь от проблемы, а её нужно решать – устранять!
– Думаешь, Селивёрстова стоит убить? – с нескрываемым серьёзом шучу, пока не догоняю, что конкретно подруга советует.
– Ботаничка-киллер! – пшикает смешком Ксю. – Теперь я тебя уже боюсь… Знаешь, что? – делает надменным лицо, – я бы на твоём месте ему войну объявила!
– Ну, я о ней думала… Только как? Из меня военный стратег, как из Спартака балерина, – обжигаюсь глотком горячего чая, как только официант приносит наш заказ.
– Не позволяй себя выжить из комнаты или задвинуть в угол. Не уступай даже в мелочах, – кивает в такт словам Ксю и тоже отпивает из чашки ароматный кофе.
– Да он!.. – задыхаюсь негодующе, меня переполняет буря чувств. – Да я…
– Вот-вот, – кисло заключает Ксения, – сбегаешь, пасуешь. Ты же крутая девчонка: умная, красивая, спортивная. Ты везде справляешься на «отлично», но почему-то теряешься рядом с Игнатом!
– Знаю, и меня это жутко бесит. Всегда бесило. Ещё со школы. Я не хочу быть размазнёй, да и, признаться, обычно неплохо даю отпор, но ему… С ним…
Бравина на меня странно смотрит, на губах змеится коварная ухмылка.
– Ты что? – насупливаюсь.
– Я бы сказала, что у тебя к нему чувства.
– Ну да, я его ненавижу…
– Неа, – разоблачительно мотает головой Ксю. – Если не любовь, то, как минимум, симпатия!
– Я тебя умоляю! – закатываю глаза. – Я! Его! Со школы! Ненавижу!
На нас уставляются если не все посетители кафешки, то большая часть точно. Даже стыдно становится, жар к лицу приливает. Ксения оглядывается и извиняюще отмахивается:
– Это она о затянутом переходном периоде и вечных ПМС! – для зевак, – Ага, – это уже с явной насмешкой кивает мне, – я так и поняла.
– Я не шучу, – настаиваю с жаром, но шёпотом.
– Отлично, – снисходительно. – Значит, помни: нельзя сдаваться и отступать! Клин клином вышибают!
– Мне что, его комнату занять? – предполагаю несмело. – Она же сгорела…
– Капец, Ир, – теперь Ксю глаза закатывает. – Ты в чём-то умна, не подкопаешься, а в чём-то дура-дурой…
– Знаю, – бурчу в чашку, которую подношу к губам. – Поэтому и позвонила тебе посоветоваться.
– Итак, – Бравина отодвигает остатки кофе, – свою комнату не отдавай. Он борзеет – и ты! Будет грубить – ты в ответ! Уборную подолгу занимай, ванны с пеной и т.д. Везде свои вещи раскладывай – трусики, лифчики, шортики, носки, – пусть бесится, что ты шмотки разбрасываешь. А его, наоборот, ближе к выходу складируй. Если нужно – парня игнорь и спихивай с постели… Игнат не из тех, кто на девушку руку поднимает, но он быстро оценивает свои возможности и находит слабости соперника. Только нащупает – не пощадит. Так что будь смелее, наглее и напористей. Он сдастся…
– Абзац, ты меня под поезд толкаешь… и говоришь: «Тарань, не ссы!»
– Почти! – соглашается подруга. – Но с Игнатом только так. Он умеет проигрывать и всегда уважает достойных противников. Так что докажи, что ты способна дать отпор, и он на тебя другими глазами будет смотреть.
– Да плевать, какими он на меня глазами смотрит! – возмущаюсь праведно. – Я только хочу, чтобы он убрался из моей жизни. Мне без него очень даже отлично жилось!
– Вот и вытряхни его из постели! Закрой доступ в ванную, а потом и из комнаты выставишь…
Рьяный кивок, подъём сил. Глоток воздуха.
Решительность смывается…
– А я смогу? – уточняю с жутким сомнением, сама не верю, что на такое способна.
– Придётся, Ир, если, конечно, хочешь его проучить.
– Да не проучить, – поправляю торопливо, – а выставить из своего дома!
– Звучит решительно, – соглашается загадочно Ксения, но в глазах лукавые огоньки блестят. – Из дома… из жизни!.. – поясняет ровно.
– Решительно, – задумываюсь. Причём больше всего озадачивает снисходительный тон Бравиной, словно она знает нечто, чего не знаю я, и по своей недалекости никак не могу разглядеть. Это царапает что-то внутри до неприятного зуда.
– Ага, набрось панцирь непрошибаемости, несгибаемости, – продолжает наставлять Ксю. – Игнату надоест с тобой воевать и скандалить, и он быстро сбежит.
– А мне кажется, он как раз обожает военные действия и прочую фигню: чем громче, тем ему веселее, – выдавливаю робкую мысль.
– Неа, – хмурится Ксения, – он потому и отношения не заводит – чтобы скандалов меньше было. Не знаю точной причины, но мы как-то философствовали на подобную тему со Спартаком… – на миг умолкает, а я её одариваю красноречивым взглядом. – Что? – морщится подруга, – ну, да… я иногда даю слабину. Могу из себя умную покорчить и даже потягаться со Спартаком в болтологии. В общем, он тогда что-то говорил о детской травме, которая скорее всего и послужила причиной такого поведения Игната. Ссоры родителей, возможно даже драки, постоянные измены отца, загулы, развод, смерть. Он пытается избежать подобного, хотя сам не представляет, как копирует не лучшую сторону отца.
– И обо мне говорили? – изумлённо.
– Конечно, но с тобой всё просто – ты как на ладони, – фыркает Ксения. – Золотая принцесса под гиперопекой папаши, без материнской любви, но с чуткими бабушкой и дедушкой, которые души в тебе не чают. Ты не испорчена, довольно замкнута, но так полна жизни, что рвёшься на свободу, и только рациональность и ум не позволяют тебе броситься в омут. Отсюда твои увлечения на грани экстрима, существующие наравне с научным проектом и любовью к учёбе.
– Ого, – скупо.
– Ага, – продолжает улыбаться подруга. – Так что да, я уверена, что Игнат быстро сбежит.
– Он так самонадеян… А шуточки его, – качаю головой, не зная, как ещё выразить весь спектр эмоций, что во мне бурлят, – пугают!