– А ты знал, что я отужинал около часа назад, и что сейчас я глядеть не могу на это мясо? Было ли похоже, что я давлюсь от отвращения, заталкивая его в рот?
Давин совершенно не ожидал подобного всплеска, и уж подавно он не ожидал услыхать подобный тон от Даффа и увидеть подобного выражения лица, а потому совершенно опешил.
– А ты знал, что я не был ни на какой охоте, и всё это время промариновал тебя здесь, сам находясь в какой-то сотне шагов отсюда?
– Это я знал, – чуть оправившись, ответил Давин, пытаясь вернуть себе былую уверенность. – Тебя выдал твой наряд. Ты оказался настолько туп, что не потрудился даже запылить ботфорт.
– По-твоему это была тупость? – ухмыльнулся Дафф. – Нет, дружище, просто мне было всё равно. Я знал, что ты не такой простак, что мне удастся вечно ломать тут комедию. Знаешь, я прямо-таки надеялся, что ты тут же уличишь меня в этом. Я ведь с самого начала понимал, зачем ты здесь! Лаура каким-то образом проскользнула к тебе и наябедничала.
– Ты действительно угрожал надругаться над ней? – Давин скрежетал зубами, пытаясь держать себя в руках.
– Ну, может и говорил что-то такое, не припомню… – улыбнулся в ответ Дафф.
– Скотина! – Давин вскочил и набросился было на бывшего приятеля, но вдруг увидел лезвие кинжала, направленное ему в грудь.
– Спокойней, защитник прекрасных дам! – засмеялся Дафф. – Не надо дёргаться. Мы – взрослые люди, и можем поговорить спокойно.
Давин невольно содрогнулся – он действительно видел перед собой совершенно незнакомого человека. Куда делся этот извечный налёт дурашливости и добродушия? Глаза Даффа смотрели холодно и властно – он явно чувствовал себя хозяином положения. Не будь в его руках кинжала, Давин, быть может, и не сумел бы сдержать себя, а так он, глухо зарычав, повалился обратно на стул.
– Вот так намного лучше, – одобрил Дафф. – Давай проясним всё раз и навсегда. Ты в моём доме, и если мне даже просто покажется, что ты хочешь причинить мне вред – я убью тебя, и никто не осудит меня за это, поскольку, как я уже говорил ранее, ты в моём доме. Твои молодцы тебя не услышат, а вот мои меня – непременно. Если ты приехал разговаривать – так давай говорить!
– Что с тобой случилось?.. – почти прошептал Давин, не в силах прийти в себя от потрясения.
– Ты ничего не понимаешь, да? – расхохотался Дафф и вдруг столкнул свою тарелку на пол, словно она раздражала его тем, что стояла на краю, но так и не упала в предыдущий раз. – Думаешь, что здесь замешана магия? Или это сам Гурр вселился в меня? Ты об этом думаешь, деревенский дурачок?
Давин не привык бояться и до сих пор делал это довольно редко, но сейчас он боялся. Он действительно решил, что в Даффа вселился демон – слишком уж разительной была перемена.
– Ты сказал давеча, что я не умею врать, – внезапно становясь серьёзным, с жаром заговорил Дафф. – О, как ты не прав! Да вся моя жизнь – одно сплошное лицедейство! Как думаешь – легко ли внезапно стать лордом в неполных четырнадцать, когда твои отец и мать буквально сгорели от алой лихорадки у тебя на глазах? Тебе было шестнадцать, семнадцать?.. Ты будешь доказывать, что два года не имеют разницы, но в глубине души и сам признаешь, что имеют! В четырнадцать ты – мальчишка. В шестнадцать – юноша. И отношение к тебе совсем другое. В четырнадцать твои собственные вассалы глядят на тебя так, будто не знают, что им лучше сделать – отодрать тебя розгами, или же убаюкать на руках.
Давин видел, как капельки пота выступили на раскрасневшемся лице Даффа. Видел, как горели огнём безумно распахнутые глаза – хотя, впрочем, это могли быть отсветы камина. Дафф весь подался вперёд, словно пытаясь сократить дистанцию между ними, так что на лицо Давина то и дело долетали капельки его слюны. Однако он не шевелился и не утирал лица. Он, не отрываясь, глядел на собеседника.
– Я был испуган и убит горем. Когда зарывали гроб с моей матерью, больше всего на свете мне в тот момент хотелось кинуться в разрытую могилу, чтобы меня закопали вместе с ней. Но я был лордом своего домена, будь он проклят!.. Впрочем, нет… Я назывался лордом, но я не был им. Меня трясло от одной мысли, что я буду распоряжаться всеми этими людьми, что я буду заседать за Столом… Я был уверен, что последний лакей рассмеётся мне в лицо… И тогда я понял, что гораздо лучше мне будет прикинуться пустоголовым балаболом – ведь именно этого от меня и ждали!
Говоря эти слова, Дафф словно бы снимал какой-то груз со своей души, поскольку он всё больше успокаивался. Наконец он заметно расслабился, вновь принимая удобное положение на стуле. Достав из-за отворота рукава свежий платок, он утёр вспотевшее лицо.
– Я надел на себя маску шута. На заседаниях Стола я заприметил вас с Торвином и прибился к вашей компашке, но даже с вами я боялся быть собой, ведь я был младше вас. Да вы и глядели на меня именно так – сверху вниз, снисходительно и насмешливо. Что ж, я стал именно тем, кем вы меня представляли. Мне было совсем не трудно – как ты уже, должно быть, понял, лицедейство – это моё. Боги, я напропалую врал о своих интрижках, а вы верили! – Дафф нервно рассмеялся. – Болваны! Да если бы я переспал хотя бы с десятой частью тех, о ком говорил, то сейчас уже, поди, подыхал бы от сифилиса! Но вам ведь было плевать, не так ли? Вам хотелось лишь зубоскалить, и я давал вам такую возможность. Вы называли меня своим другом, но на самом деле я был для вас не более чем забавной зверушкой!
– Ладно, я понял, – пытаясь сохранять ровный и насмешливый тон, заговорил Давин, хотя его до сих пор слегка потряхивало. – Всё это время ты ходил, обиженный на весь мир из-за того, что никто не хотел воспринимать тебя всерьёз. Но какое отношение к этому имеет Лаура? Она всегда была добра к тебе! Зачем вымещать свою злость на ней?
– Да ты, похоже, совсем дурак, дружище! – вновь расхохотался Дафф. – Какая там злость? Я предложил Лауре обвенчаться, поскольку она всегда мне очень нравилась. Я хочу эту женщину себе, и теперь, когда появилась такая возможность, я ею пользуюсь! Уж поверь, я буду для неё не худшим мужем, чем был Торвин!
– И потому ты угрожал её сыну? – рявкнул Давин, снова выходя из себя.
– Боги, да стоит ли придавать этим словам значение? – презрительно отмахнулся Дафф. – Я уж не помню – к чему это было сказано. Пришлось к случаю, не более того. Если всё будет по-моему, мальчишке нечего опасаться!
– Вот как? – взорвался Давин, вновь вскакивая на ноги.
– Эй, держи себя в руках, громила! – весело воскликнул Дафф, быстро выхватывая кинжал. – Мы просто разговариваем, не забыл? Извини, но я не допущу мордобоя! Если ты приблизишься настолько, чтобы я мог воткнуть в тебя клинок – я сделаю это.
Давин, наверное, без особого труда мог бы обезоружить юношу, который был худощавей и явно слабее, но понимал, что это ни к чему не приведёт. Дафф поднимет крик, и сюда ворвутся десятки вооружённых людей. И тогда не поздоровится ни ему, ни его спутникам. А потому он вновь грузно осел на стул.
– Мальцу ничего не будет угрожать, – снова заговорил Дафф, на сей раз не добавляя «если всё будет по-моему». – Если он готов стать мне добрым сыном, то я буду ему добрым отцом. Я ведь не чудовище и не пожиратель детей.
– Ты угрожал Лауре… – начал было Давин, но Дафф его тут же перебил.
– Я не угрожал Лауре. Я просто обозначал перспективы.
– Ты обещал обесчестить её…
– Да сколько можно! – закатил глаза Дафф. – Ну сказал там что-то сгоряча, с кем не бывает! Да дело совсем не в том! Хочешь, я прямо сейчас поклянусь тебе, что пальцем её не трону против воли? Я лишь хочу сказать, что у неё не будет выбора.
– Ты начнёшь войну? Лорды этого не одобрят! – хмуро посулил Давин.
– Ой ли? – усмехнулся Дафф. – И на чём основано твоё утверждение? Я спрашиваю об этом, потому что оно в корне расходится с тем, что знаю я, а мои знания подкреплены реальными делами. Ты не поверишь, но едва ли не весь минувший месяц я провёл в седле! Носился по доменам, будто ошпаренный – мозоли на заднице до сих пор не сошли! Но зато я переговорил со всеми мало-мальски значимыми лордами из числа тех, что верховодят сейчас за Столом. И все они сказали мне одно и то же – никто не встрянет в мои дела с Лаурой. Раскрой глаза, Давин, это случается сплошь и рядом! Причём свадебный подарок – далеко не худший вариант приобретения домена!
– Но будет война!.. – не слишком-то уверенно возразил Давин.
– С чего бы? – пожал плечами Дафф. – Или ты притащишь к Колиону свои две тысячи бойцов, или сколько их там у тебя? Ты же не думаешь, что вассалы Колиона станут рисковать жизнью и землями ради мелкого щенка, который, быть может, никогда и не вырастет в сильного волкодава? Впрочем, если у тебя и были подобные иллюзии, то я спешу тебя успокоить. Бадд, мой младший братец, побывал в домене Колиона и пообщался с тамошними феодалами. И все они, за редким исключением, заверили, что не станут вмешиваться. Да, они принесли присягу Увиллу, – предупреждая возмущения Давина, повысил он голос, поднимая руку. – Но ведь и сеньор связан клятвой со своими вассалами. Клятвой защищать их от возможных посягательств. А защитник из парнишки покамест никакой, не так ли?
– Понимаешь ли ты, что было бы, если бы во времена, когда ты только стал лордом домена, поблизости отыскался бы такой вот Дафф? – глухим от ярости голосом произнёс Давин.
– Но ведь этого не случилось! – фыркнул лорд Савалан. – Так к чему тогда весь этот разговор?
– Значит, ты будешь лордом домена Колиона, а здесь, в Латионе, посадишь одного из своих недалёких братцев? – кривясь от злобы, спросил Давин.
– Признаться, я предпочёл бы остаться в Латионе, но это невозможно… А по поводу моих братьев… Ты уже попался однажды на эту удочку, но так ничему и не учишься. В моей семье нет недалёких людей, дружище. Возможно, однажды это поймёт вся Паэтта. Коли хочешь знать, то эта идея как раз пришла в голову Давилу – тому самому, кто займёт тут моё место. Впрочем, ты волен думать как угодно.
Произнося эти слова, Дафф встал и направился к выходу. Впрочем, уже у двери он остановился.
– Ты действительно нравишься мне, Давин, – повернувшись, заговорил он. – И если, остыв, ты решишь сохранить нашу дружбу – я буду очень рад. Впрочем, зная тебя, я не слишком-то рассчитываю на это, но всё же. Я хочу, чтобы ты помнил об этом. Что же касается Лауры… Ты слышал всё. Если ты считаешь себя её добрым другом – отправляйся к ней и убеди не делать глупостей. Пойми, дружище, это уже дело решённое, и любой иной расклад будет заметно хуже.
Дружески, но вместе с тем и несколько насмешливо кивнув на прощание, Дафф вышел.
Глава 3. Приёмный сын
Давин уехал из замка в ту же ночь, даже не подумав попрощаться с его хозяином. Его колотило от бессильной злобы и отвращения к самому себе. Не оставляло стойкое ощущение, будто его возили лицом по заплёванному полу таверны.
Мир словно переворачивался с ног на голову. Немногим более месяца назад он проводил одного друга к Белому Пути, а этой ночью, похоже, лишился и другого. Что бы там ни говорил Дафф, что бы он себе ни напридумывал, но Давин действительно считал его своим другом. До этого дня, конечно. Возможно, позже он остынет и как-то изменит своё отношение к юному лицемеру, но пока что он чувствовал себя оплёванным. Выходит, всё это время над ним потешались, а Давин этого ужасно не любил.
Едва выехав из Латиона, лорд Олтендейл с досадой остановил экипаж и поменялся местами с одним из вассалов. Оставив несчастного путешествовать «с королевским комфортом» в карете, сам он вскочил на коня и тут же, ударив его пятками в бока, помчал прочь. Он гнал несчастное животное, пытаясь унять бушующую в груди ярость. Скакуну страшно повезло, что на Давине не было шпор – в противном случае он истерзал бы его бока в лоскуты.
Обратная дорога заняла куда меньше времени и явно пошла на пользу, давая возможность проветриться и всё обдумать. Увы, представ наконец перед Лаурой, Давин совершенно растерялся, не зная, что сказать. Впрочем, сам его вид был красноречивее любых слов.
– Что он сказал тебе? – прижимая руки к груди спросила Лаура, выбежав навстречу вернувшемуся лорду.
Рядом с нею была и Кара с малышкой на руках, и Увилл, как-то сурово и совсем не по-детски поджавший губы. Все они испытующе глядели на вернувшегося лорда, и лица их выражали целую гамму чувств – от сочувственного беспокойства Кары до тоскливого страха Лауры.
– Похоже, мы крупно ошибались насчёт Даффа, – только и нашёлся, что ответить Давин. Он не находил слов, чтобы сообщить несчастной женщине о той западне, в которой она оказалась.
Понимая, что мужу нужно серьёзно поговорить с Лаурой, Кара попыталась увести детей, однако Увилл упрямо вырвал свою руку из её пухлой ладони и ещё плотнее сжал губы. Было видно, что он полон решимости остаться во что бы то ни стало.
– Пусть останется, Кара, – устало кивнул Давин в ответ на немой вопрос жены. – Это дело касается и его тоже.
Маленький лорд, услышав это, не улыбнулся, но его лицо несколько разгладилось, и он с явной благодарностью поглядел на Давина.
– Всё довольно скверно, не стану врать, – нехотя заговорил лорд Олтендейл, поочерёдно глядя на обоих. – Дафф Савалан оказался совсем не тем человеком, каким мы знали его раньше. Но он не изменился, Лаура, он всегда был таким. Всё это время он просто играл роль, а теперь вот перестал таиться.
– И что же ему нужно?.. – тихонько спросила Лаура.
– То, о чём он и говорил тебе, – невольно смущаясь, ответил Давин. – Он хочет взять тебя в жёны.
– Но зачем?..
– Он сказал, что ты нравишься ему. И кстати, он поклялся, что не причинит тебе зла, – Давин взглянул ей прямо в глаза, взглядом довершая мысль, которую не смел произнести вслух, тем более при стоящем рядом Увилле.
– Он хочет забрать мой домен! – звенящим от злости или от страха голосом воскликнул вдруг мальчик.
– Увилл, – тяжело вздохнув, заговорил Давин. – Я хочу говорить с тобой сейчас не как с ребёнком, а как с лордом домена. Готов ли ты выслушать, не перебивая?
– Готов… – стиснув кулачки, кивнул тот.
– Послушай, Увилл, то, что я сейчас скажу, мне и самому ужасно не нравится, но правда такова, что Дафф действительно может это сделать. Члены Стола поддержали его затею, тем более что в подобных браках нет ничего необычного. Лорды не рискнут начать войну в центральных доменах лишь для того, чтобы сохранить власть шестилетнего мальчика. Ты обещал не перебивать! – предостерёг Давин, заметив, что Увилл дёрнулся.
Как ни пытался лорд домена Колиона сдержать слёзы, но он всё же был ребёнком, шестилетним мальчиком, как только что сказал Давин. Поэтому он расплакался, но не истерично, как плачут дети, а тихо, сквозь стиснутые зубы и крепко зажмуренные глаза. И он промолчал, как и обещал. Олтендейл скрипнул зубами – это разрывало ему сердце. Однако он должен был продолжать.
– Сила любого лорда прежде всего в его вассалах, – заставляя себя не отводить взгляда от несчастного мальчика, вновь заговорил Давин. – Но и тут у меня неважные новости для тебя, Увилл. Вассальное право зиждется на том, что сеньор – не только повелитель, но и, в первую очередь, защитник своих людей. А твои вассалы, сынок, не верят в то, что ты способен их защитить. Многие из них втянуты в приграничные дрязги и боятся, что в нужный момент их сюзерен не сумеет помочь. Мне тяжело говорить это, Увилл, но я должен сказать. Твои вассалы не явятся на твой зов, если на земли домена придёт войско Даффа.
– Значит, меня некому защитить?.. – теперь уже Увилл плакал в голос, его сотрясала дрожь.
– Я защищу тебя, мой любимый! – также рыдая, бросилась к сыну мать, обнимая его так, словно пыталась закрыть собою от всего враждебного мира.
– И я защищу тебя, сын, – надтреснутым голосом добавил Давин. – Я заменю тебе отца и никому не дозволю тронуть тебя хоть пальцем! Но ты должен понять – я не могу развязать войну с Даффом. Даже если я призову всех, кто только может держать копьё, у меня не будет и пяти тысяч человек. Латион без особых усилий соберёт вдвое больше. Мудрый воин избегает схваток, в которых он обречён на поражение.
Увилл уже не мог справиться с собой. Долго накапливающееся напряжение вырвалось в настоящую истерику. Мальчик не мог даже стоять на ногах – он обвис в объятиях матери и теперь бился в каких-то конвульсиях. Рыдания душили его, и он едва мог дышать.