– Скверно получилось, – покачал я головой. – Фестиваль запомнится в негативных тонах.
– Там не только это, – подхватила Васса, и я напрягся:
– А что ещё?
– Там ещё администратор гостиницы «Хитрово» куда-то пропала, – продолжила она. – Вчера вечером полиция прислала нам объективку на сотрудницу отеля Эльвиру Улябину – просили крутить в теленовостях: «Пропала молодая женщина! Помогите найти!» Об исчезновении заявили её родители: в четверг ушла на работу, предупредила, что может задержаться на день-два, а не объявилась и в понедельник – ни дома, ни на работе. Сама не замужем, оставила бабке с дедом пятилетнюю дочку и – как в воду канула! Старики в панике.
Я сразу встрепенулся: «Вот оно! Вот оно! Значит, Эльвиру Улябину действительно убили, как рассказал Скромный, а труп её пока так и не нашли!»
– И как идут поиски? – стараясь скрыть охотничий азарт, спросил я.
– Как они могут идти, кода её только вчера вечером в розыск объявили? – совсем засыпая, ответила Васса. – У вас в Нижнем Новгороде, что – люди разве не пропадают?
– Ещё как пропадают, – согласился я. – Чуть ли не каждый день волонтёров собирают на поиски.
– То-то и оно, – кивнула Васса. – Может, загуляла девка. Нагуляется – через неделю объявится. Кто её будет сейчас особо искать? Тем более говорят, что у неё не впервой такие загулы.
– Так она сама ульяновская?
– Да. Там в объявлении о розыске указаны координаты её родителей. Так что, если и вправду интересно, расспросите лучше их. А я с ног валюсь после ночного дежурства, – Васса вырвала из блокнота листок с объявлением о розыске Улябиной и телефонами, протянула его мне и попрощалась: – Всё! Извините, больше не могу – засыпаю на ходу. Поеду домой. Адью!
Мы опять остались с Моргуновым вдвоём. По телевизору в кафе стали показывать утренний выпуск местных новостей.
– Интересная дама, – сказал я для поддержания разговора.
– Я же говорил: всё знает! В этой сфере Васька у нас лучше всех, – удовлетворённо заметил Михаил. – Помогла она тебе?
– Не то слово! Надо мне будет всё-таки съездить в это самое «Древо Хитрово» для полноты картины.
– Так поехали вместе! Мне сегодня тоже нужно туда, – неожиданно предложил мой приятель.
– Неудобно тебя напрягать. Я и так у тебя уже столько времени отнял!
– Да ты не понял, – махнул он рукой. – Мне сегодня нужно в «Хитрово» по работе. Я же тебе говорил, что со вчерашнего дня наш киноклуб начал ретроспективу фильмов режиссёров Балабанова и Масленникова. Часть мероприятий проходит в кинотеатрах города, а часть – на соседних площадках, где есть технические возможности для показа фильмов. Наш телеканал часто крутит рекламу отеля «Древо Хитрово», а они нам по бартеру предоставляют свой конференц-зал с экраном, когда он не задействован под другие мероприятия. Сегодня у нас там творческая встреча с актёрами, киноведами и критиками, так или иначе знавшими этих режиссёров или работавшими с ними. Кстати, будут и нижегородцы Георгий Молоканов и Саша Блудман. Они оба хорошо знали Балабанова, а Молоканов и вовсе одно время жил вместе с ним в одной комнате во ВГИКовской общаге на Галушкина – на 16-м этаже. Я их пригласил по старой памяти – они и приехали. Так что сможешь их увидеть.
– Здорово! – искренне обрадовался я, предвкушая встречу с известными земляками-киноманами, некогда бывшими корифеями нижегородского телевидения. – Как думаешь, места в той гостинице есть? Можно там заселиться?
– Конечно! – уверенно произнёс Михаил. – Отель огромный и почти всегда пустует. Раз в полгода, когда сумеют заманить к себе какое-нибудь масштабное мероприятие, типа всероссийской конференции, – тогда он бывает битком забит. А всё остальное время стоит полупустой, как сейчас. Там полно свободных номеров: я для Молоканова и Блудмана бронировал, так что знаю, о чём говорю!
– Тогда поехали, – согласился я.
В этот момент по теленовостям выскочила заставка «Требуется помощь! Пропала женщина двадцати двух лет – Эльвира Улябина». Во весь экран показали фотографию симпатичной худенькой девушки-брюнетки, как мне её и описывал Гоша Скромный, и контактные телефоны для информации о ней. Я быстро взял листочек, только что вырванный для меня из блокнота Вассой, сверил номера – они были одинаковыми.
Мне неожиданно пришла в голову мысль: а что, если попробовать связаться с родителями Эльвиры и получить какую-нибудь дополнительную информацию? Для меня оставалось загадкой: почему именно ей, а никому другому, доверил ключ от секретной лаборатории и приоткрыл тайны своих опытов неведомый учёный в «Древе Хитрово»? Я интуитивно цеплялся за любую нить для понимания логики его выбора.
– Едем прямо сейчас или …? – спросил я Моргунова.
– Мы со съёмочной группой выдвигаемся туда часа через два. Надо будет заранее подготовить аппаратуру для кинопоказов и расставить камеры для съёмок, – ответил он. – Ты подождёшь нас или поедешь своим ходом?
– Пожалуй, подожду. Погода хорошая – прогуляюсь по городу.
– Вот и славно. Тогда подгребай к телецентру через пару часов, мы тебя захватим с собой. Не прощаюсь, – сказал Миша, хлопнув меня по плечу, и поспешил на работу.
Я заказал ещё чашечку кофе и, немного обдумав повод для предстоящего разговора, набрал указанный в объявлении о розыске Эльвиры Улябиной номер телефона её родственников.
Мне ответила женщина с низким грудным голосом. Я представился ей нижегородским журналистом, приехавшим в Ульяновск готовить статью об убийстве нашего чиновника во время журналистской конференции в «Древе Хитрово» и случайно узнавшим о постигшей семью Улябиных беде, и предложил помощь в размещении информации о пропавшей девушке на нижегородских интернет-ресурсах: «Вдруг из нашей делегации кто-то что-то мог видеть?»
– Спасибо, мы будем рады любой дополнительной помощи в поиске Элечки, – ответила женщина на другом конце трубки.
– Я сейчас нахожусь возле телецентра на Нариманова, – сказал я. – С вашего позволения, я попрошу у коллег фото Эльвиры, и мы продублируем его у себя в Нижнем. Или, как мы поступим?
– Не надо ничего просить, мы живём совсем рядом, – возбужденно ответила мне дама, – возле парка Нефтяников и Газовиков. Это всего несколько минут ходьбы от телецентра. Приходите, я дам вам несколько фотографий дочери на выбор, только помогите в распространении! Мы сейчас хватаемся за любую возможность! – я услышал, как она заплакала.
– Хорошо, называйте адрес.
Я записал его на листочке, спросил, расплачиваясь с официантом, как туда добраться. Действительно, оказалось недалеко – минут пятнадцать неспешным шагом.
ДОЧКИ-МАТЕРИ
Дверь мне открыла приятная ухоженная дама лет пятидесяти пяти в алом с зелёной оторочкой шёлковом халате и с опухшим от слёз лицом.
Я повторил ей, что хочу помочь с распространением информации о пропавшей девушке и в Нижнем Новгороде, куда вернулась с конференции из Ульяновска делегация наших журналистов.
– Проходите, – кивнула она, впуская меня в квартиру. – Я дам вам несколько разных фотографий дочери или могу сбросить их на электронную почту, какую скажете.
– Сбросьте лучше сюда, – сказал я, протянув ей флэшку.
– Баба, кто пришёл? Мама вернулась? – протараторила выбежавшая из комнаты в прихожую девчушка лет пяти.
– Нет, мой цветочек, это дядя пришёл помочь найти твою маму, – ответила хозяйка квартиры. Девочка, грызя палец, с любопытством разглядывала меня.
– Иди, моя хорошая, поиграй с киской, а я дам дяде мамины фотографии, – продолжила женщина, приглашая меня пройти с ней к компьютеру.
Пока она сбрасывала фотографии на флэшку, я попытался расспросить её:
– В первый раз у вас такое?
– Что вы! – раздавленная неопределённостью сразу разоткровенничалась она. – Элечка у нас единственный и довольно поздний ребенок. Мы с мужем баловали её, потакали всем капризам. Мой муж – большой начальник на местном крупном предприятии. А я работаю в солидном банке. Давно себя виню, что в детстве уделяли дочери мало внимания. Откупались подарками да деньгами. Правда, образование старались дать ей хорошее – нанимали репетиторов, записывали в различные кружки. Но в старших классах у неё начались гулянки, появились взрослые парни, ночные клубы, совсем отбилась от рук… По малейшему поводу закатывала истерики!
– Переходный возраст, – понимающе вздохнул я.
– Да-да, трудный возраст, – благодарно закивала хозяйка и, потупившись, продолжила: – А в шестнадцать лет забеременела. Мы так и не выяснили от кого… Стыдно было людям в глаза смотреть… Родила, но ничего не изменилось – опять пошли рестораны, клубы. Внучку фактически мы с мужем воспитываем. А нас Эля и слушать не желает – сразу в крик! Только затеваем разговор, что надо дальше идти учиться или работать (муж хотел устроить её к себе на предприятие) – сразу машет руками, ругается на нас… Сами виноваты – так воспитали, – было видно, что эти признания давались женщине большой кровью.
Она достала ажурный платок из кармана халата, вытерла им свои красивые влажные глаза, всхлипнула и после небольшой паузы продолжила:
– С год назад наконец-то сумели её пристроить на нормальную работу через сестру мужа – Марию. Та, когда училась в Москве, вышла замуж за однокурсника-вьетнамца из высокопоставленной семьи, уехала жить туда. А года два назад они вложились здесь в гостиничный комплекс «Древо Хитрово» – имеют в нём долю. Вот мы и попросили устроить дочку на работу в этот большой отель. Её там сделали дежурным администратором. Элечке поначалу нравилось – кругом люди интересные, часто бывают иностранцы, и она вроде немного остепенилась. Но последние полгода опять стала частенько не приходить ночевать. Но обычно ночь-две, а тут – как ушла в четверг, так вот уже и нет до вторника! – в голос зарыдала женщина.
– Бабушка, почему ты плачешь? – в комнату снова вбежала девчушка, прижимая к груди котёнка.
– Иди ко мне, девочка моя, я тебя обниму! – причитала плачущая женщина. – Вот, может, дядя поможет нам найти твою маму!
Она обхватила руками свою внучку, та заревела в голос, а вслед за ней истошно замяукал и котёнок оттого, что его слишком больно сжали.
Мне стало ужасно неловко: я вдруг отчётливо понял, что Эльвира до сих пор лежит зарезанной в той самой комнате в отеле «Древо Хитрово», о которой рассказывал мне Скромный, и домой она уже никогда живой не вернётся. Но я не мог честно сказать об этом её матери и дочке, а потому вынужден был утешительно мямлить:
– Да, конечно, мама обязательно найдётся и вернётся домой.
Я взял у женщины флэшку с фотографиями Эльвиры, пообещал по возвращении в Нижний подключить к поискам местные интернет-агентства, скомканно попрощался и, стараясь не встречаться глазами с плачущими бабушкой, внучкой и котёнком, поспешно ретировался из горестной квартиры. В мозгу моём настойчиво пульсировали стихи Блока, «о том, что никто не придёт назад». Эта строчка свербила там острой занозой…
Возвращаясь к телецентру, откуда меня обещал забрать Моргунов, я собрался с мыслями и выстроил для себя логическую цепочку – почему неизвестный засекреченный учёный доверил уход за своей лабораторией в «Древе Хитрово» не кому-нибудь, а именно Эльвире.
Пазлы складывались: «Раз тётка Улябиной имеет свою долю в гостинице, значит, она наверняка в курсе всех секретов «Хитрово», – думал я. – И родственницу пристроила, и лишние глаза к учёному приклеила. Да только эти деятели не учли разбитной характер и жадность Эльвиры и то, что судьба зашлёт к ним в отель подарок в виде раздолбая Гоши Скромного».
КИНО, ВИНО И ОРХИДЕИ
С такими мыслями я вернулся к ульяновскому телецентру. Не успел закурить, как из дверей показался Михаил Моргунов:
– Ты уже здесь? Я как раз собирался тебе звонить. Мы выдвигаемся, ты с нами?
– Да, – ответил я, – как договаривались.
К нам подрулил «уазик»-«буханка», в нём уже сидели несколько человек из съёмочной группы. Мы тоже втиснулись в машину – и вот уже едем в гостиничный комплекс «Древо Хитрово».
По дороге мой приятель стал проговаривать с коллегами план их работы на сегодня. Начать ретроспективу они намеревались с показа и обсуждения с киноведами фильма «Собака Баскервилей» режиссёра Игоря Масленникова. После этого – просмотр «Жмурок» Алексея Балабанова и творческая встреча с его сокурсниками по экспериментальной мастерской «Авторское кино» высших курсов сценаристов и режиссёров Георгием Молокановым и Сашей Блудманом.
– Мишель, – по-дружески обратился я к Моргунову, пока мы ехали в «Хитрово», – странный коктейль у вас получается. Лично я не вижу никакой связи между этими фильмами, кроме той, что в обеих картинах играет Никита Михалков: сэра Генри Баскервиля у Масленникова и криминального авторитета Михалыча в «Жмурках».
– А и не надо искать никакой связи, – пожал плечами Михаил. – Мы предварительно набросали список известных отечественных и зарубежных режиссёров и периодически проводим мероприятия киноклуба с показами их картин попарно. Сегодня просто так совпало. Хотя, про Михалкова-то я и не подумал! Впрочем, даже если бы мы его пригласили, всё равно бы Никита Сергеич не приехал: не его уровень, он всё больше по фестивалям да кинопремиям.
– Всё равно странный у вас получился дуэт режиссёров.
Мишка наклонился ко мне и сказал вполголоса:
– Дружище, в чём-то ты, конечно, прав. У меня как киномана родом из Нижнего были свои заморочки объединить этих режиссёров в один показ. Всё очень просто: Игорь Фёдорович Масленников – наш земляк, тоже родился в Нижнем Новгороде, его дед был мастером паровозного цеха на «Красном Сормове», отец на том же заводе работал инженером. Это уже потом их семья переехала в Колпино под Ленинград. А Балабанов в своё время заканчивал переводческий факультет Горьковского пединститута иностранных языков. Да и «Жмурки» он снимал именно в Нижнем!
– Ну, это ты мне не рассказывай, – тут же откликнулся я. – Перед съёмками «Жмурок» друг Балабанова Молоканов предлагал мне сдать киношникам на время съёмок мою квартиру с видом на Стрелку. У меня вид с балкона прямо на слияние Волги и Оки, а им это было нужно по сюжету.
– А ты что? – спросил Михаил.
– А что я? Они предложили за это всего пару-тройку тысяч долларов. Я прикинул – после их съёмок эти деньги уйдут только на ремонт. И отказался. Но желающие быстро нашлись: в соседнем доме согласился директор музея фотографии. В его квартире как раз и сняли сцену убийства продажного мента, которого играл Сухоруков. Квартиру всю обшарпали, так что, думаю, правильно я отказался – от этих киношников один геморрой да потом ещё с ремонтом хлопот не оберёшься.
– А по мне – зря ты отказался, – скривил губы мой приятель. – Мог бы войти в историю кинематографа, а так – упустил свой шанс. Сейчас бы имел полное право выступить в нашем киноклубе.
– Там и без меня будет кому выступить, – парировал я. – Кстати, совсем недавно в нашем доме опять искали квартиру – для съёмок фильма «Я худею». В итоге соседка с восьмого этажа Анжелика Романютенко сдала им свою трёхкомнатную. Киношники у неё всю лоджию разворотили, стены в голубой цвет перекрасили. Правда, за эти хлопоты бонусом сняли её в эпизоде. Так что теперь она практически кинозвезда.
– Наш человек! – одобрительно кивнул Моргунов.
– Это камень в мой огород? – наигранно обиделся я.
Так за разговорами мы и не заметили, как доехали до комплекса «Древо Хитрово».
Выйдя из «уазика», я увидел перед собой, как и описывал Гоша Скромный, внушительный фасад из стекла и бетона с мозаично рассыпанными вкраплениями деревянных панелей. Вправо и влево от главного здания, словно щупальца гигантского спрута, ветвились, убегая в даль, многочисленные корпуса разной длины и этажности.
Перед входом в отель были вывешены два плаката: первый приглашал на выставку местной ассоциации любителей орхидей, второй – на ретроспективу фильмов режиссёров Игоря Масленникова и Алексея Балабанова.
Мои спутники выгрузили из «буханки» свою внушительную аппаратуру и, обвесившись ею, двинулись прямиком в гостиницу. Я шёл следом за ними.