– Я считала, что это моя вина.
Это и была моя вина.
С трудом преодолевая каждую ступеньку, Ферман спустился туда, где стояли Джо и Кэррик, и оглядел останки.
– Вы были единственной свидетельницей, – заметил он. – И дали очень толковые для маленькой девочки показания. Но все равно зацепиться было практически не за что. – Он смотрел в направлении останков, но взгляд его казался отрешенным. – Мы опросили больше сорока человек, но ни черта не добились.
Услышав шорох шагов, Джо подняла взгляд и увидела старшего инспектора Бриджеса.
– Нашли адрес родителей, Джо, – сказал он.
– Все тот же дом в районе Бенбери-Роуд? – спросил Ферман.
Бриджес посмотрел на него с уважением.
– Верно. Думаю, пора нанести им визит.
– А не рановато, шеф? – спросила Джо. – Может, дождемся результатов экспертизы? – Она бросила взгляд на детский череп. – Идентификации по зубной формуле?
– Дилану было семь, – отозвался Ферман. – Сомневаюсь, что остались какие-то записи. По крайней мере, не помню, чтобы у нас тогда что-то такое было.
– Бен засадил Картера выяснять, когда построили бассейн, – сказал Бриджес. – Нужно будет взять у родителей мазки.
– И вы хотите, чтобы этим занялась я? – спросила Джо.
– Учитывая вашу связь с делом, это даже красиво. Не находите? – заметил Кэррик. Он был явно рад сбыть с рук глухое дело.
– Какую такую связь? – спросил Бриджес.
Джо объяснила, коротко, не отводя глаз от останков. Ничего красивого. Ребенок погиб.
– Просто поразительно! – сказал Бриджес.
– Подбросить вас до Оксфорда? – спросил Кэррик Фермана.
– Я поеду с детективом Мастерс к родителям, – ответил тот. – Если, конечно, она не возражает.
– Без проблем, – сказала Джо. В такой солидной компании ей было спокойнее.
Ферман и остальные пошли отмечаться у дежурного, а Джо немного задержалась. Один из криминалистов фотографировал площадку под всеми возможными углами. Джо знала, что они будут работать дотемна, часами прочесывая землю в поисках дополнительного материала. Завтра тело можно будет переносить, и, скорее всего, его упакуют в мешок и отправят в Солсбери, чтобы коронер взял образцы и попытался определить причину смерти. Джо все смотрела на скелет и силилась представить его маленьким мальчиком в тот день на ярмарке.
Откровенно говоря, она мало что помнила о Дилане Джонсе – разве что рыжие волосы и чистую благодарность в его взгляде, когда она уступила ему финальный бросок в той футбольной палатке. Через несколько недель начались каникулы, а потом снова школа. Жизнь продолжалась, и, хотя Джо иногда думала о Дилане, но лишь мельком и, как правило, с чувством вины. Должно быть, мама и папа старались оградить ее от расследования: прятали газеты с громкими заголовками, переключали канал, если о похищении говорили в новостях. В наши дни это было бы практически невозможно, но во времена четырех телеканалов и отсутствия интернета защитить ребенка от лишней информации было не так уж сложно.
В школе ее первое время дразнили, но дети порой не понимают, насколько жестокими бывают их поступки. Джо снова и снова возвращалась к моменту, когда последний раз видела Дилана, рука об руку с похитителем. Был ли на лице мальчика страх, пытался ли он сопротивляться? Нет, не похоже.
Вскоре Джо поняла, что то происшествие похоже на синяк: не трогай его, и болеть не будет. Школьные обидчики нашли себе других жертв и другие поводы, а ее оставили в покое.
Джо зашагала обратно к машинам, по пути стаскивая с себя перчатки и бахилы. Энди Кэррик уже выезжал на своей «тойоте».
Бриджес сидел на капоте своего авто и пил чай из термоса. Он протянул Джо бумажку с адресом в северной части Оксфорда. Пока их не было, через дорогу припарковалась голубая «ауди», на переднем сиденье которой видно было молодую женщину, говорившую по телефону.
– Стервятники уже слетаются, – заметил Бриджес.
– Так быстро? – удивилась Джо. – Кто им дал наводку?
– Вероятно, кто-то из строителей, – ответил Бриджес. – Официальная версия такая: мы нашли тело, но на насильственную смерть пока ничего не указывает. Бен не хочет огласки, и я его поддерживаю.
– Бен за главного?
– Конечно, – улыбнулся Бриджес. – Бросаю на дело лучших людей. – Он выплеснул остатки чая на землю и бросил термос в бардачок. – Дай знать, как пройдет визит к мистеру и миссис Джонс.
– Можешь прислать мне подшивку по тому делу? – попросила Джо.
– Прослежу, чтобы из Долины Темзы тебе все перебросили, – сказал Бриджес. – Но до этих файлов еще поди докопайся.
Через мгновение он уже сидел за рулем и выворачивал к выходу.
Джо сложила листок с адресом и села в свое авто. За то короткое время, что она провела на месте преступления, в салоне стало душно. Она включила кондер. Когда Ферман забрался на пассажирское сиденье, машина заметно просела.
– Вам не по душе этот парень, Бен, да? – спросил Ферман.
Джо как раз выезжала с парковки и, не отрывая глаз от зеркал, ответила:
– Это долгая история.
* * *
Они влились в поток на М4, обогнули Суиндон и приблизились к Оксфорду с юго-запада. Джо было о чем подумать, и она бы спокойно ехала молча, но ей попался разговорчивый спутник. Ферман беседовал с ней как бы между прочим, но Джо не могла отделаться от ощущения, что он внимательно анализирует все, что она говорит, как будто снова опрашивает свидетельницу.
– Давно работаете в Эйвоне и Сомерсете?
– После обучения я попала в Рединг. Сюда перевелась пару лет назад.
– Но вообще-то вы из Оксфорда.
– Да, – подтвердила Джо.
По пути она краем глаза наблюдала за Ферманом, проводя собственный анализ. Его костюм, безнадежно старомодный, был безукоризненно чистым, но слегка потертым на коленях. Не исключено, что его только этим утром извлекли из пакета после химчистки. Ботинки начищены, но заметно изношены. Левой рукой (обручального кольца нет, но там, где оно могло быть, кожа как будто слегка бледнее) Ферман всю дорогу держался за потолочную ручку, что наводило на мысль, что он давненько не ездил в машине. Кончики пальцев на правой руке были желтоватыми, но одежда не пахла дымом, и было не похоже, что Фермана тянет закурить. Под обвислыми щеками виднелся порез от бритья.
– Из какого вы отделения, сэр? – спросила она, когда они съехали с окружной.
Ферман усмехнулся:
– В смысле, что этот старый пень забыл на месте преступления, которое вы расследуете?
Джо улыбнулась:
– Что-то в этом духе.
– Профессиональная этика. Я уже несколько лет на пенсии. Очевидно, в картотеке было мое имя. И я не «сэр» – ушел в отставку сержантом.
– Живете где-то здесь?
– Угу.
В подробности он вдаваться не стал.
– Дети?
– Нет. Уже нет.
Джо решила не наседать. Он не первый полицейский, у кого не сложилась семейная жизнь.
– Что можете рассказать о том деле? – спросила Джо. Она смутно помнила, что был какой-то подозреваемый.
Ферман попытался разогнуть колени, но ему не хватило места.
– Сбоку есть штуковина для регулировки сиденья, – подсказала Джо.
После пары неудачных попыток Ферман нашел-таки рычаг и отодвинул сиденье назад.
– О. Так лучше. Да рассказывать особо и нечего. Ни одного вещдока. Мы прочесали поля вокруг ярмарки, нашли несколько смазанных отпечатков, но там была высокая трава и стихийная свалка. Никаких биологических следов не осталось. Мы понимали, что это не с кондачка делалось. Как вы сами сказали, кто-то перерезал телефонный кабель: похитители знали, что полиция прибудет на место и начнет поиски не раньше чем через двадцать минут. Должно быть, где-то неподалеку была припаркована машина, в которую и погрузили Дилана. Тем вечером мы составили описание преступника: мужчина, по всей видимости местный и хорошо ориентирующийся в этих краях; вероятно, был на машине и готовил почву за несколько дней до похищения.
– У родителей удалось что-то узнать? Недоброжелатели?
– Нет. Все выглядело как чистая случайность. Мы какое-то время присматривались к отцу – соседи рассказали, что тот иногда распускал руки, воспитывая сына, – но только зря потратили время. Да и зачем похищать собственного ребенка?
– Хотя тогда понятно, почему Дилан позволил ему себя увести.
– Мы тоже так рассуждали. Но у отца было железобетонное алиби. Он ходил на регбийный матч. От парня, заправлявшего аттракционами, – Мактевиш, вроде бы так его звали, – было мало толку. Он даже не мог дать нам точный список сотрудников, потому что многие работали без оформления. На территории успели побывать тысячи людей, ведь ярмарка стояла там неделю. Клоунский наряд окончательно нас запутал: о нем говорили только вы, а работники ярмарки уверяли, что заметили бы, если бы среди них затесался другой клоун. Мы решили, что подозреваемый надел костюм уже на месте преступления. – Ферман усмехнулся. – Патрон заставил нас проверить баки биотуалетов. Можете представить, как весело мы провели время. Нашли сумочку с косметикой: помада, румяна и прочее. Такое продается на каждом углу, концы найти нереально.
– Картотека сексуальных преступлений?
– Проверили всех, кто был замечен. Но такие дела начали нормально протоколировать только с 1997-го. Приходилось полагаться на сарафанное радио.
– Но вы кого-то арестовали?
– Ага. Думали, это он. Клеман Мэтьюз – жил примерно в километре от ярмарки. Ранее привлекался за непристойное обнажение. Алиби считай никакого. Говорил, что ни разу не ходил на ярмарку, даже близко там не был. Но, когда мы показали его фото Мактевишу, тот сказал, что точно его видел. Мы перевернули вверх дном его квартиру, по болтикам разобрали машину, пытались найти хоть что-то, что связывало бы его с Диланом.
– И ничего не нашли?
– Ни шиша, кроме кое-каких видосов – и те не совсем вне закона. Сейчас такие можно найти в пару кликов. Участники неопределенного возраста. Откровенно говоря, я с самого начала чувствовал, что Мэтьюз не наш клиент: не по плечу ему такое. Но сверху наседали, требовали, чтобы мы кому-то предъявили обвинение. – Ферман вздохнул. – Мы довольно жестко за него взялись, и в конце концов он признал, что пару раз проезжал мимо ярмарки. Мы тут же повесили на него всех собак.
Джо ничего этого не помнила. Видимо, родители приложили все силы, чтобы скрыть от нее неприглядные подробности.
– Дошло до суда?
– Увы. Кроме слов Мактевиша, у нас на Мэтьюза, по сути, ничего не было. А этот мерзавец явился на заседание под мухой, в обеденное время; показания кое-как еще дал, но на перекрестном допросе развалился. Противно вспоминать.
– Значит, Мэтьюза отпустили с миром?
– Я бы так не сказал. Суд отпустил, а вот пресса… Журналисты прозвали его клоуном-убийцей. Местная публика не слишком обрадовалась известию, что среди них живет извращенец.
– Могу себе представить.
Теперь ей вспомнилось, как именно этим термином орудовали в школе после похищения. «Клоун идет за тобой» было одной из любимых дразнилок. К своему стыду, Джо тоже раз или два пускала ее в ход. Возможно, это просто был такой способ переварить случившееся, но ей вдруг стало гадко.
– Кажется, в конечном итоге его переселили, – сказал Ферман. – За деньги налогоплательщиков.
– Есть ли смысл снова за него браться?
– Ему тогда уже было за сорок, и выглядел он неважнецки. Думаю, он уже отдал концы.
Съехав с окружной и направившись к городу, Джо умолкла и сосредоточилась на дороге. Интересно, глубоко ли Бен успел копнуть материалы дела. Если Мэтьюза все-таки рано списывать со счетов, Бен разнюхает его след быстрее любой ищейки. При всех своих личных недостатках, Бен цепкий профессионал.
Всякий раз, когда Джо возвращалась в Оксфорд, ей становилось немного не по себе. Несмотря на открытые ландшафты и величественные здания – чертовы «дремлющие шпили», как их почему-то упорно называли, – тут ее всегда охватывала клаустрофобия.
Они молча проехали мимо особняков 1930-х годов, нависающих над северной частью города, мимо уютных сельских коттеджей с их зелеными садами и припаркованными во дворе внедорожниками. Навигатор привел их к небольшому жилому комплексу, состоявшему из бунгало в духе семидесятых. Вот и дом 94 по Келью-Клоуз. На подъездной аллее стоял маленький электромобиль. Ферман казался слегка напряженным; его старые узловатые руки упирались в бедра.
– Возьмете слово? – спросила Джо. – Вы знакомы с родителями.
Ферман покачал головой:
– Ограничусь ролью наблюдателя, если не возражаете.
Джо предпочла бы, чтобы Ферман взял инициативу на себя, но, поскольку он был в отставке, а она при исполнении, препираться не стала. Последний раз она приносила родственникам известие о смерти около года назад. Тогда был несчастный случай на воде. Родители думали, что их дочка-подросток у подруги, готовится к экзамену по химии. На самом же деле девочка пила дешевый сидр на берегу местного водоема и вдруг решила раздеться и окунуться. Теперешняя ситуация ощутимо отличалась, ведь прошло столько времени, и даже окончательно не установили, что это останки Дилана.
Они подошли к парадной двери. У порога рядом с ковриком стоял скребок для обуви в форме собаки. Джо нажала кнопку звонка, и внутри тут же раздался заливистый лай. Она настроилась на разговор и достала удостоверение.
Женщина, открывшая им дверь, была высокой, спортивной и элегантной: коротко стриженные седые волосы, свободные льняные брюки и подобранная в тон шаль поверх блузы. На ногах у нее были сандалии с открытым носком, а на обеих руках множество браслетов, плюс янтарное ожерелье на шее. Тонкие пальцы, под ногтями кое-где виднелась грязь. У лодыжек хозяйки сидел, виляя толстым коротким хвостиком, белый лохматый вест-терьер.
– Миссис Джонс? – спросила Джо. Неужели это та самая женщина, которая бегала по ярмарке, выкрикивая имя сына?
Женщина кивнула:
– Да? – Тут ее взгляд остановился на Фермане, и она прикрыла ладонью горло. – Боже мой. Вы нашли его, да?
Джо показала ей жетон.
– Я детектив Мастерс, а с Гарри Ферманом вы, наверное, уже знакомы. Нам нужно поговорить с вами. Можно войти?
Миссис Джонс отступила в коридор.
– Конечно.
Джо вошла первой, Ферман за ней. Миссис Джонс повела их в оранжерею в дальней части дома. В плетеном кресле сидел мужчина – видимо, мистер Джонс – и решал кроссворд. Завидев их, он отложил газету.
– Эти люди из полиции, – сказала ему жена. – Помнишь констебля Фермана?
К мистеру Джонсу годы были не так милостивы, как к его жене. Он был тучным, кожа на лице и на голове пошла темно-каштановыми пятнами. Одет он был в зеленые вельветовые брюки и клетчатую рубашку. Собравшись, он поднялся с кресла и протянул руку Ферману. Тот коротко ее пожал.
– Помню, – проговорил мистер Джонс.
Джо руку пожимать не стали, но она заставила себя не обращать на это внимания.
– Я детектив Мастерс, – повторила она. – Я пришла сообщить, что мы обнаружили останки, и, хотя на данном этапе мы еще не получили окончательного подтверждения, косвенные улики указывают на то, что это тело вашего сына, Дилана Джонса, пропавшего без вести чуть больше тридцати одного года назад. – Она немного помолчала, раздумывая, подходящий ли выбрала тон, а потом добавила: – Сожалею, что приходится сообщать вам такую новость.
Мистер Джонс шагнул к жене и взял ее за руку.
– Сожалеете? – переспросил он.
Трудно было понять его тон. Все-таки Джо показалось, что вопрос был задан без сарказма, и она продолжила:
– Мы расследуем обстоятельства, останки изучит коронер.
– Мы можем его увидеть? – спросила миссис Джонс.
– Шейла… – вмешался муж.
– Миссис Джонс, – сказала Джо, пытаясь как можно деликатнее подбирать слова, – разложение достигло высокой степени. Кроме фрагментов скелета, практически ничего не осталось.