– Хочешь сказать, – рассуждала я, – что сейчас в Москве мыкаются две девушки из этого мира?
– А чего ты переживаешь? Уж мою-то отец сразу нашёл – точняк! Да и твою, наверное, недолго искали. Полежат немного в психушке и адаптируются.
Я только плечами пожала. Интуиция мне подсказывала, что Алинкина теория хромает на четыре ноги. Спорить с ней бессмысленно, оставалось только ждать разговора с графом Веровым.
***
Это случилось на третий день нашего заточения. Вскоре после обеда, когда я листала «Справочник по бытовым заклинаниям», а Прилучная в очередной раз примеряла обновки, за нами пришла горничная. Девушка присела в реверансе, затравленно глядя на Алину, и пролепетала:
– Граф просит пожаловать к нему.
– Пожалуем, – бодро объявила Прилучная, – отчего ж не пожаловать?! – Она ещё разок повернулась перед зеркалом, оценивая короткий сиреневый жакет и чёрную юбку-карандаш, довольно угукнула и крикнула мне: – Лен! Пошли к папе! – А когда я выползла из своей комнаты, удивленно спросила: – Ты прямо так собралась?
Я по-прежнему щеголяла в джинсовом комбинезоне, только кофточку сменила. Игнорируя неудовольствие подруги, переодеваться не стала, и вскоре мы обе предстали перед светлыми очами его сиятельства.
Кабинет графа находился в центре основного здания на втором этаже. Просторная комната, заставленная книжными шкафами, в центре стоял огромный стол, с каждой стороны которого по шесть задвинутых стульев. В глубине комнаты – кожаный диван, на него нам и было велено сесть. Сам господин Веров прохаживался, давя высокий ворс тёмно-бордового ковра бесшумными шагами. Мне почудился запах мускуса – граф надушился перед встречей с нами? Это казалось обнадёживающим фактом. Пусть его светлость пытается произвести впечатление бессердечного человека – это лишь маска. Да и мало ли какие у него причины сердиться на дочь!
Наконец, мужчина прекратил мельтешить и остановился напротив нас.
– Не знаю, кто вы такие и зачем притворяетесь. Мне нужна девушка, готовая выдать себя за леди Верову, поэтому вы здесь. Полагаю, времени на обдумывание было достаточно, поэтому отвечайте – согласны?
Мы с Алиной сцепили руки, боясь пошевелиться. Нет никаких двойников. Всё с самого начала было обманом!
– Во-первых, нас двое, – хрипло начала я, прокашлялась и продолжила: – И мы не хотим разлучаться. Во-вторых… что нужно делать?
Граф посмотрел на меня так же, как тогда в карете, потом долго изучал Алину, которая старалась держать лицо, не удостаивая «папочку» ответным взглядом.
– Разлучать вас никто не собирается, – сказал сухо, – придумаю что-нибудь. А делать… Что обычно делают девушки из аристократических семей? Один курс Школы заклятий… и замуж!..
Мы с Прилучной переглянулись. В её глазах я увидела вопрос о принце, и едва заметно покачала головой: не время, главное – выбраться из башни, а там решим.
Графа раздражали наши переглядки, он повысил голос:
– …Кто из вас будет Полиной – мне безразлично, решайте сами.
– Кем? – приподнялась Прилучная.
– Полиной. Моей дочерью, – уточнил граф.
– Чур, я! – тоже громче сказала она.
Граф усмехнулся:
– Пусть так. Твои документы готовы. А вот с племянницей… – он посмотрел на меня, – надеюсь определиться завтра.
Подойдя к столу, граф позвонил в колокольчик. Тут же в дверь вбежала горничная и замерла, поджидая нас. Мы попрощались и отправились обратно в башню. Едва остались одни, Прилучная принялась восторгаться: как ей повезло получить созвучное имя, не придётся долго привыкать! Я больше радовалась тому, что попаду в Школу заклятий как племянница графа Верова. Она ведь тоже аристократка. А о том, сколько оканчивать курсов и когда выскакивать замуж, можно подумать позже.
Привычка находить информацию в интернете здорово меня разбаловала. Эх! Сюда бы сейчас смартфон с выходом во всемирную паутину! За пять минут выяснила бы всю подноготную графа Верова, познакомилась с семьёй, включая дочь и племянницу, а так же – что меня волновало больше всего – скачала бы учебный план Школы заклятий. Чему там учат вообще? Меня основательно напрягли слова послушницы Анфисы о том, что редко кто получал диплом, ученицы отсеивались уже после первого курса. Веров об этом же говорил. Так сложно учиться? Заставляют зубрить миллион заклинаний наизусть? Попробуй запомни эту абракадабру!
Прилучная отмахивалась от моих опасений, я же не могла об этом не думать. Дело даже не в том, что привыкла блистать в учёбе. Сейчас это было жизненно важно. В колледже я стала лучшей вовсе не из-за синдрома отличницы, а потому что хотела поскорее обрести самостоятельность, а для этого требовались твёрдые знания в профессии. Пусть неинтересной, зато востребованной. Теперь мне нужно найти дорогу домой, и я сомневалась, что одного курса школы для этого достаточно.
На сборы граф выделил нам два дня. Вещи укладывали служанки, Алина профессионально руководила. Я пыталась заняться собственным сундуком, но была послана, «леди Верова» едко заметила, что для этого существуют специально обученные – читай, нанятые – люди. Проще было согласиться, чем что-либо доказать, поэтому я переключилась на книги.
К моей радости, утром накануне отъезда горничная принесла блокнот, исписанный каллиграфическим почерком. Его сиятельство счёл необходимым подковать нас на предмет истории рода. На первой странице было нарисовано генеалогическое древо, не полностью, а только ветви, касавшиеся теперешней ситуации. Понятно, что юным девушкам полагается помнить имена ближайших родственников, чтобы не оплошать при встрече с тем, кто близко знаком с семейством.
Из рисунка я узнала, что сестра графа Верова вышла замуж за князя Морковина. Тут Прилучная просчиталась – «моя» семья оказалась более родовитой. У супругов Морковиных родилась единственная дочь, нарекли её Еленой. Так что мне повезло ещё больше, чем Алине – даже имя осталось тем же. Елена старше Полины на полгода. Летоисчисление тут не такое, как у нас, но, судя потому, что в школу отдавали в восемнадцать, я «помолодела» на три года, Алинка «повзрослела» на год. Дальше шли довольно скучные факты из семейной истории. Складывалось впечатление, что граф не слишком проникся текстом, составил его формально. Кроме записей «дядюшки», моё внимание привлекли книги по истории – надо всё-таки представлять, в какой стране и в какие времена живёшь. Здесь всё было понятно. Русью правил царь. Вот как! Никаких императоров, тем более президентов, не было и в помине. Здешние принцы назывались великими князьями. Не путать с Морковиными – эти были не царских кровей. У нынешнего царя четыре сына. Наследник – Александр – двадцати четырёх лет. Далее: Мефодий – двадцати лет, Серафим – восемнадцати и Лаврентий – пятнадцати лет.
Прилучная к моим изысканиям отнеслась холодно. В существовании принца она не сомневалась – пусть он и называется иначе, а в остальном полагалась на себя, а не на почерпнутые из литературы знания. Пусть лохушки, – как она выразилась – корпят над книгами, а ей и так сердце наследника предназначено.
– Не веришь – почитай любую книгу о попаданках. – Она критически посмотрела на фолиант в моих руках, потом ещё более придирчиво на меня и спросила: – Или ты решила, что принц достанется тебе?
– Избави бог! – вспомнила я любимую бабушкину присказку.
В дорогу мы оделись в одинаковые брючные костюмы. Причём, настояла на этом Алина:
– Мы с тобой кузины. Должны выглядеть одинаково стильно.
Признаюсь, это для меня оказалось неожиданностью. Я бы не удивилась, если б Прилучная захотела выделиться на моём фоне. Увидев наши отражения в зеркале, поняла, что Алине вовсе не обязательно рядить подружку пугалом, чтобы блистать. Хотя рядом стояли одинаково стройные девушки в одинаковых костюмах цвета шоколада, взгляд останавливался на яркой шатенке, а вторая была просто рамой для шедевра. Не скажу, что меня это огорчило, я лишь вспомнила Дениса, тот настойчиво звал замуж эту замухрышку. Притом что сам был красавчиком. Не странно ли?
– Чего застыла? – выдернула меня из воспоминаний Алина. – Пора в дорогу!
Для отъезда в Школу заклятий граф выделил нам ту самую безлошадную карету, на которой привёз из монастыря. Сопровождающим ехал Дормидонт – старичок-одуванчик. В его задачу входило передать двух учениц на руки воспитательнице и вернуть машину в гараж. Его сиятельство, несмотря на ранний час, вышел проводить дочь и племянницу. Документы он передал накануне – они покоились на дне дорожных саквояжей, а теперь вынес изящно инкрустированную шкатулку. Мы поздоровались и замолчали, ожидая его напутствий.
Господин Веров протянул шкатулку Алине, как великую драгоценность, со словами:
– Беречь как зеницу ока.
– Бриллианты? – дрогнувшим голосом спросила Прилучная, потянувшись к ней.
Граф нажал тайную пружинку в днище, крышка откинулась, мы одновременно охнули, удивляясь сиянию, исходящему от двух свитков.
– Царское приглашение в Школу заклятий.
– А почему светятся? – рука Алины продолжила путь к необычной бумаге, но Веров отвёл шкатулку в сторону и снова нажал пружину, захлопывая крышку.
– Сияние подтверждает наличие у вас дара.
– Но у нас нет дара, – встряла я.
– Это не имеет значения, – нахмурился граф. – Не прикасайтесь к свиткам, иначе они поблекнут.
– Так, может, тогда оставим их здесь? – с вызовом спросила Алина.
– Они потребуются, когда приедут женихи, – терпеливо объяснял его сиятельство. – Откроешь шкатулку и позволишь избраннику достать свиток, бумага будет храниться у него.
– В этом случае не поблекнет? – уточнила Прилучная.
– Ты же не собираешься замуж за простолюдина? – Граф, наконец, сунул шкатулку в руки Алине и отступил на шаг: – Прощайте, и не вздумайте здесь появляться. Отныне наши пути разошлись.
– Простите, – остановила его я, – ещё один вопрос: ваша настоящая племянница не хочет ехать в школу?
– Она уже три года ничего не хочет, – холодно отреагировал Веров, – Елена умерла. Родители скрыли этот факт. Считай, что ты своим появлением выручила их.
– Как? – удивилась я. – Почему скрыли?
Его светлость посмотрел на меня как на дурочку, пожал плечами и сказал:
– Женщине под сорок нелегко решиться на второго ребёнка.
Демонстрируя нежелание продолжать разговор, его сиятельство развернулся на каблуках и пошагал к дому. Подскочивший Дормидонт, одетый на этот раз в скромный дорожный костюм, распахнул дверь экипажа и вытащил подножку. Мы с Алиной находились под впечатлением от прощания с мнимым родственником и не сразу отреагировали на приглашение слуги усаживаться. Что за мир? Что за правила? Ничегошеньки непонятно!
На этот раз в карете было не так просторно. Хотя сундуки поместили в багажное отделение, рядом с нами стояли саквояжи, а на противоположном диване лежали упакованные в чехлы шубы и пальто. Дормидонту остался кусочек сидения в углу кареты. Дедуля ничем не выдал неудовольствия, притулился к стенке и задремал сразу, как мы отъехали. Нам оставалось лишь надеяться, что старик правильно запрограммировал таймер и не ошибся с заклинанием.
Первое время мы помалкивали, но когда наш спутник начал посапывать во сне, стали перешёптываться.
– Лен, – начала разговор Алина, – что это было вообще?
– Что конкретно?
– Почему он велел нам проваливать навсегда?
Это как раз было понятно: зачем графу видеться с посторонними девицами? А вот почему они с сестрой скрывают смерть Елены Морковиной и бегство Полины?
– Ты за принца замуж собираешься, граф тебе даром не нужен. Меня больше беспокоит, что будет, если Полина вернётся.
– Не вернётся, – без тени сомнений заявила Прилучная. – Думаю, она с любовником сбежала. Из простых. Отец бы за такого не отдал, вот и… – Она встрепенулась: – А мамаша, кстати, где?
– Ну ты даёшь! – возмутилась я и полезла в саквояж за блокнотом. – Я же тебе зачитывала. Умерла графиня восемь лет назад.
– Блин! Ленка! – отмахнулась подруга. – На словах расскажи. Меня от этих записей в дрожь бросает. Заколдовал он их, что ли?!
– Меня не бросает, – пожала я плечами, но спорить не стала, убрала блокнот и принялась пересказывать мнимой леди Веровой её семейную историю…
***
За разговором время шло быстро. Где-то около полудня мы покинули плотно заселённые места. Дорога по-прежнему была гладкой и широкой, но то взбиралось на холм, то спускалось в овраг. Магический интеллект работал безукоризненно: скорость увеличивалась при подъёме и уменьшалась при спуске. И всё-таки сердце ёкало каждый раз, будто мы катались на аттракционах.
Прилучная замолчала, зачарованно глядя в окно. Там открывался великолепный вид. Под высоким синим небом зеленели поля, поблёскивали серебром полноводные речушки, взбегали на вершины холмов белоствольные берёзы, ещё не нарядившиеся в сарафаны зелени. Из-за отсутствия шума двигателя мы хорошо слышали соловьиные трели, щебет щеглов и чижей, трели жаворонка, крики ворон и кукушек.
– Как же классно, Алин! – не удержалась я.
– Полин, – поправила она, – привыкай называть меня Полина.
– Хорошо, Полина, – сказала громко.
Дормидонт заворочался и разлепил глаза:
– Что, барышни, уже приехали?
– Пока нет, – ответила Прилучная.
Старик прилип носом к оконному стеклу и пробормотал:
– Приехали! Сейчас покажется!
– Вы здесь бывали? – спросила я.
Дормидонт откинулся на спинку дивана и указал подбородком на мою соседку:
– Мамку её вёз отсюда, когда его сиятельство сосватал.
Мы с Алиной переглянулись, недоумевая: старик не знает, что она не леди Верова, или так хорошо притворяется?
Прилучная прищурилась и спросила:
– Они любили друг друга?
– Любили? – Глаза старика расширились от удивления. – Кто ж нынче про любовь мечтает! – Немного помолчав, он сокрушённо вздохнул: – Сперва всё хорошо было, а как дочь родилась… Запер его светлость жену в башне на десять лет. До самой смерти. Мы их не видели. Немудрено, что сбежала, сердечная… – Он посмотрел на Полину-Алину, и в глазах у него сверкнули крупные слезинки.
Вот, значит, как… Очередная наша теория провалилась. Сбежала леди Верова вовсе не к любимому, а от самодура-папаши. Теперь понятно, почему он не хочет нас видеть. Никто его светлости не нужен.
5. Школа
Экипаж свернул с основной дороги на узкую, мощёную булыжником, и стал подниматься на пригорок. В правое окно поверх верхушек растущих в низине деревьев мы увидели остроконечные крыши. Башни замка контрастным негативом выделялись на фоне неба, освещённого закатными лучами.
– Хогвартс? – удивилась Прилучная. – Мы там будем учиться?
Дормидонт наклонился и тоже взглянул в окно:
– Нет. Школа чуть дальше, а это Чёрный замок, – сказал с придыханием и поспешно спрятался в свой уголок.
Я успела заметить пробежавшую по его лицу тень мистического страха и спросила:
– Кто там живёт?
Старик поморгал, глядя на меня, потом всё-таки проговорил:
– Это, можно сказать, надгробье.
Алина, довольно чувствительно опершись на моё колено, подалась вперёд и уставилась на уползавший назад чёрный силуэт замка.
– Склеп? Такой огромный! Или мавзолей? Кого же хоронят с такими почестями?
– Здесь похоронена любовь, – хрипло сообщил старик и суетливо завозился, оправляя костюм. – Подъезжаем, барышни!
Действительно, тряска прекратилась, колёса нашей кареты выкатились на площадку, засыпанную гравийной крошкой, и, прошуршав по ней, замерли. Экипаж остановился около широкого крыльца с мраморными ступенями и белоснежными статуями по краям: по одной стороне красовались нимфы, грации или музы, смотревшиеся довольно эротично, по другой – античные герои или боги, едва прикрытые мраморными одеждами и поражающими рельефными мускулами. Меня грызли сомнения: чему тут учат? Ладно бы это была школа искусств, тогда парадное крыльцо вполне бы соответствовало статусу учебного заведения. Но где заклинания, и где – полуобнажённые памятники?!