Эми с тревогой задумалась, в правильную ли сторону они с Широ идут. Спросить после ужина у Мияко она не решилась – слишком побоялась, что та увяжется следом, – но случайные прохожие указывали именно сюда.
– Разве мы не должны уже прийти? – пробормотала она.
Широ дернул ушами, но шаг не замедлил. Эми была так напряжена, что была готова кричать. Несмотря на бесчисленные молитвы к Аматэрасу, она еще никогда не разговаривала с ками. И никогда не видела их во плоти.
– Кар!
Эми подняла голову. Из темноты вылетела ворона и, сев на ближайший фонарь, кивнула. Эми нахмурилась. Юмэй за ними следил? Она ускорила шаг, чтобы оставить птицу позади, но та пролетела еще квартал и принялась ждать.
Напротив нового насеста вороны высились четыре огромных красных тории, отмечая начало храмовых земель. От них по заросшему деревьями холму поднималось несметное количество ступеней, озаренных каменными светильниками на резных столбиках.
Рядом мелькнула вспышка. Широ изменил облик и размял плечи, словно у него затекли мышцы.
– Ты что делаешь? – прошипела Эми. – Тебя могут увидеть!
– Люди видят лишь то, что хотят, – отмахнулся он. – Поэтому в автобусе они увидели пса, а не лиса. А ты видишь меня таким, какой я есть, потому что твоим глазам открыт мир духов.
– Но…
Эми обеспокоенно огляделась, однако вокруг не было ни души. Впрочем, задерживаться на виду все равно не стоило. Она шагнула к первым тории и низко поклонилась. Ее ног коснулось, покалывая кожу, тепло некой силы. Эми с тревогой опустила взгляд, не зная, нормально ли это. Может, в храмах, где присутствовали ками, все было иначе.
Волна силы угасла, но следом поднялась новая – уже внутри самой Эми. Горячая энергия запульсировала в груди, зазвенела, словно набатный колокол, забилась в висках предупреждением. Эми прижала ладонь ко лбу, чувствуя, как зашлось сердце. Внезапная вспышка страха… принадлежала не ей. Она была сродни тому странному предупреждению Аматэрасу, которое Эми ощутила во время молитвы в первый вечер в храме Шираюри. Неужели ками опять пытается ей что-то сообщить?
Или запугать, заставить развернуться и уйти? Может, Аматэрасу не хочет, чтобы ее камигакари узнала правду? Эми с мрачным видом пошла вверх по лестнице. Широ, бесшумно ступая, отправился следом.
– Как люди выносят эту вонь? – проворчал он.
Оглянувшись, Эми увидела, что кицунэ морщит нос и озирается.
– Какую вонь?
– Выхлопные газы, химия, мусор. Я чую их даже среди деревьев. Людские города изгажены.
Эми вскинула бровь и продолжила подниматься.
– Не думала, что ёкаям нравятся города.
– Зачастую не нравятся. Встречаются не такие уж плохие парки, из тех, что побольше. Туда часто наведываются те, кто предпочитает легкую добычу. – Широ усмехнулся, но не потому, что ему было весело, а чтобы показать острые клыки. – Люди нечасто забираются в глушь, так что голодные ёкаи сами к ним приходят.
Эми сдержала отвращение, не желая доставить ему удовольствие лицезреть ее реакцию.
– И часто ты ешь людей?
– Человеческую плоть поглощают лишь низшие из нашего рода, – опередил Широ с ответом тихий, лишенный эмоций голос из темноты.
Эми застыла как вкопанная и огляделась. На лестницу, несколькими ступеньками выше, шагнул Юмэй; его черные косодэ и хакама сливались с ночными красками.
– Те, кто обладает собственной силой, – продолжил он, – не нуждаются в человеческой плоти, дабы укреплять свою ки с помощью их энергии.
– Так вот почему ёкаи едят людей? – спросила Эми, сдерживая порыв отодвинуться от Тэнгу подальше. От одного его вида у нее заныли подживающие раны на шее. – Вы поглощаете их ки?
– Нам не обязательно есть людей, – отозвался сзади Широ. – Но ради такой чистой ки, как у тебя, любой бы сделал исключение.
– Почему ты здесь? – спросила у Юмэя Эми, не обращая внимание на кицунэ. – Я думала, ты не явишься.
– Он следит, чтобы я не удрал, прежде чем верну ему долг. – Широ прошел к Юмэю и мельком бросил блеснувший алым взгляд на Эми. – После того как ты снимешь онэнджу, конечно.
Как подозревала сама Эми, Юмэй явился, как раз чтобы убедиться, что она разберется с онэнджу, как и обещала. Выходит, Широ знал, что Тэнгу будет поблизости. Еще одна ложь, но указывать на нее не было смысла: если повезет, уже через час Эми навсегда распрощается с обоими ёкаями.
– Я сниму онэнджу, как только выйду после встречи с Изанами, – сказала она Широ. – Так, может, перейдем к делу?
Ёкаи бок о бок двинулись вверх по ступеням. Эми зашагала следом и, глядя, как уши кицунэ подергиваются на каждый звук, вдруг поняла, что Широ наверняка напряжен не меньше, чем она сама. Когда он избавится от онэнджу, к нему вернется сила и все станет иначе. Может, стоит попросить у Изанами защиты? Вряд ли Широ сразу на нее нападет, но Эми не могла быть всецело в этом уверена. Она не забыла, что он обманывал ее, что он позволил Юмэю ее ранить. И одновременно не могла представить, что ёкай, который нес ее домой на руках, который дал покормить себя и заснул у нее в спальне, убьет ее за то, что она честно выполнит уговор.
В конце лестницы стояли еще одни огромные тории. Широ и Юмэй замерли перед ними и подвинулись, пропуская Эми между собой. За тории виднелся храм – внушительная группа соединенных между собой построек с красивыми изогнутыми крышами. Он был не столь впечатляющим, как храм Аматэрасу в Шионе, однако уступал все же не сильно.
Эми прошла мимо ёкаев и низко поклонилась перед вратами. А затем, глубоко вздохнув, миновала их. Ее ноги вновь окутала покалывающая кожу сила, из метки камигакари вырвалась вспышка страха. Эми не обратила на это внимания и обернулась.
Широ и Юмэй стояли за тории, наблюдая за ней алыми и серебристыми глазами.
– Ждите здесь. – Эми стянула шапку с шарфом и бросила их кицунэ. – Вернусь, как только поговорю с Изанами.
– Вернешься? – донеслось тихое, угрожающее мурлыкание.
– Да. – Она выдержала испытующий взгляд. – Я выполню свою часть уговора, Широ.
Он всмотрелся в нее еще на мгновение, а потом кивнул. Эми шагнула к храму.
– Эми?
Она вновь взглянула на кицунэ, удивленная странной ноткой в его голосе. Широ перевел взгляд на молитвенный зал.
– Будь осторожна. Ками куда более искусны по части обмана, нежели ёкаи.
Эми моргнула.
– Х-хорошо. Спасибо.
Нервно облизнув губы, она еще раз посмотрела на Широ и Юмэя, а потом пересекла храмовый двор. Остановившись у фонтанчика, взяла гладкий бамбуковый черпак и выполнила ритуал омовения. Чем ближе становился зал, тем быстрее иссякала ее уверенность. Фонари под загнутой крышей озаряли пустой двор. Миновав огромные статуи кома-ину, Эми поднялась по истоптанным тысячами ног ступеням и, наконец, предстала перед деревянной табличкой с изображением Изанами – красивой женщины с длинными черными волосами – и гор позади нее. Изанами была амацуками земли.
Эми прошла мимо ящика для пожертвований и колоколов, у которых прихожане молились, – за ними, словно часовые, возвышались массивные двери. Она оглянулась, почти ожидая, что сейчас ее кто-нибудь остановит. Приоткрыв одну створку, с опаской заглянула в темноту. И беспрепятственно вошла.
Пустой, просторный зал был окутан мраком. Эми оставила дверь приоткрытой, чтобы впустить хоть немного света, и робко вошла. Обувь застучала по деревянному полу. Изанами здесь. Эми не нужен был Юмэй, чтобы это подтвердить; все здесь лучилось божественной силой ками: земля и деревья, стены и пол.
Дальний конец зала по-прежнему скрывался во тьме, но стоило Эми приблизиться, как свет из открытой двери как будто вытянулся вперед, и она постепенно различила возвышение. А за ним – искусно вырезанный алтарь во всю стену. Посреди него располагалось большое овальное зеркало – шинтай, с помощью которого Изанами направляла свою силу храму, когда не была тут лично.
Оторвав взгляд от зеркала, Эми вдруг обратила внимание на то, чего еще мгновение назад не заметила, – на возвышении перед алтарем сидела окутанная тенями неподвижная фигура.
– Кто проник в храм Изанами, амацуками земли?
Властный голос раздался слева. Эми застыла на месте. Тени расступились, и она увидела у алтаря человека. Напротив него стоял еще один, тоже в темном облачении каннуши. Фигура на возвышении безмолвно наблюдала, почти невидимая.
Эми опустилась на колени и низко склонила голову в поклоне.
– Прошу простить мое вторжение, – начала она, и дрожащий голос разнесся эхом по огромному залу. – Я пришла молить о встрече с Изанами.
– Кто ты такая, – гаркнул человек у алтаря, – чтобы требовать подобного?!
– Я… я Кимура Эми, мико Аматэрасу. Я пришла…
– Как смеет мико Аматэрасу ступать в святая святых Изанами?
Эми вздрогнула, не поднимая головы от пола.
– Ты не имеешь права здесь быть, – сурово продолжил каннуши. – Ты…
Он умолк. Эми медленно подняла голову. Фигура на возвышении прервала каннуши, вскинув ладонь.
– Подойди, Кимура Эми, – раздался шепот.
Она поднялась и шагнула вперед. Свет снова сдвинулся, тени рассеялись. Эми застыла.
Облаченный в церемониальное кимоно человек, который сидел на подушке, скрестив ноги, и наблюдал за ней темными, понимающими глазами, не мог быть Изанами. Ведь она женщина, а он – нет.
Глава 15
– Вы… не Изанами.
На имени амацуками голос дрогнул; разочарование охватило Эми с такой силой, что у нее чуть не подогнулись колени.
– Я Коянэ, – произнес мужчина. В каждом его слове дрожала сила, отдаваясь трепетом в теле Эми. – Я слуга госпожи Изанами и выполняю ее обязанности, когда она отсутствует.
– Вы ками?
– Да, – ответил он с мягкой улыбкой.
Лицо Коянэ было гладким, возраст его не коснулся. Длинные черные волосы, стянутые высоко на затылке в хвост, ниспадали на спину. Полы многослойного одеяния – кимоно, хакама, длинного хаори – оттенков бордового и коричневого растекались по возвышению. Эми уставилась на него, медленно осознавая, что смотрит на человеческое тело, которое занял ками. Если в руководстве каннуши говорилась правда, то мужчины, которого она видела перед собой, уже не существовало.
– Подойди, дитя, и поведай мне, что же привело тебя из храма Аматэрасу сюда.
Эми осторожно шагнула к возвышению и опустилась на колени перед ступенькой, чинно сложив руки. Теперь она жалела, что не прихватила одеяние мико; современные вещи казались ей в таком месте совершенно неуместными. Мельком взглянув на Коянэ, Эми тут же опустила голову. Смотреть в глаза ками считалось неприличным.
– Я пришла поговорить с Изанами, – медленно произнесла она.
Хотела ли она узнать у этого ками правду? Предательская мысль не оставляла ее с тех самых пор, как она заключила уговор с Широ: если амацуками подтвердит, что в день солнцестояния Эми погибнет, стоит ли ей умолять о спасении? Она еще не решила, желает ли просить о подобном. Ведь тогда неизбежно станет ясно, что она не такая благородная, какой желала быть, что она слишком эгоистична, чтобы пожертвовать жизнью. А пока еще оставалась надежда, что она не настолько ничтожна.
– Скажи, что тебя тревожит, дитя, – пробормотал Коянэ с ноткой нетерпения в голосе, но когда Эми подняла голову, он вновь мягко улыбнулся.
– Я… – Она взглянула на двух каннуши, безмолвно за ней наблюдавших.
– Это мои слуги, – произнес Коянэ, верно истолковав ее смущение. – Они лишь исполняют мою волю.
Каннуши тоже были ками?.. Если да, то наверняка слабыми, ведь Эми не чувствовала от них никакой силы. Коянэ же излучал ки, словно огонь – жар. Его присутствие затмевало собой все, как солнце, совершенно непохожее на присутствие ни одного из ёкаев. Скорее на тепло, которое иногда пронизывало Эми во время молитвы.
Ее вновь охватила тревога, идущая откуда-то из глубины. В голове в такт пульсу забилось предупреждение Аматэрасу, но Эми не обращала на него внимания.
– Я камигакари Аматэрасу, – произнесла она. – И я пришла к Изанами в поисках правды о камигакари.
Воцарилась давящая тишина. Ки Коянэ окутала Эми бурлящей волной и вновь успокоилась. Незримое присутствие Аматэрасу тоже исчезло, словно амацуками ждала, что же скажет Коянэ.
– Правды? – переспросил он, едва ли не с опаской.
Эми крепко зажмурилась. Ее голос дрожал от чувств, которые она с трудом сдерживала.
– Я посвятила Аматэрасу всю жизнь еще до того, как стала камигакари. Я отказалась от всего – от семьи, друзей, свободы, независимости, – чтобы быть лучшей для Аматэрасу, ведь думала, что мы разделим на двоих мое тело и ее величие. – Она открыла глаза и посмотрела на Коянэ. – Недавно я узнала, что, когда амацуками спускается с небес, разум и душа камигакари умирают. Мне нужно убедиться, так ли это. Это правда?
Во взгляде Коянэ не было удивления. Сердце Эми сжалось в груди, будто скованной льдом.
– Досадно, что слуги Аматэрасу предпочли тебя обмануть, дитя, – сочувственно произнес ками. – Мне жаль, очень жаль это говорить, но ты узнала правду.
Груз отчаяния заставил Эми склонить голову; она сдержала слезы.
– Прискорбная необходимость, – глухо продолжил Коянэ. – Если бы мы только могли избавить наши сосуды от подобной участи, то несомненно бы их пощадили. Жертва камигакари велика, и не знать, за что платишь такую цену… ты наверняка чувствуешь, что тебя предали, дитя.
Эми безмолвно кивнула, стараясь собраться с духом. Коянэ подтвердил ее худший страх, и теперь она не знала, что делать. Все эти дни ей помогала сохранить рассудок лишь хрупкая надежда, что книга ошибалась. А что теперь? Смириться? Молить о спасении?
– До солнцестояния всего несколько недель, – задумчиво произнес ками. – Это прискорбно.
Он поднялся на ноги. Длинное хаори скользнуло по полу. Коянэ сошел с возвышения и жестом попросил Эми встать. Она растерянно подчинилась. Колени дрожали.
– Дай мне увидеть метку, дитя.
С растущим смятением она расстегнула верхние пуговицы блузки. На коже чернела метка. Эми чуть не зарделась, когда Коянэ опустил взгляд на ее грудь, и вздрогнула, когда он к ней потянулся – однако он всего лишь подцепил пальцем шнурок с омамори и поднял шелковый мешочек повыше.
– Омамори, чтобы скрыть ки? Разумеется! Умно. Прости, дитя, из-за него я не смог сразу ощутить присутствие Аматэрасу. – Продолжая держать шнурок на указательном пальце, большим он вытер со щеки Эми слезинку. Она даже не заметила, что плачет. – Ты необычайно страдала, верно, дитя? Преодолеть такой путь из Шиона, не теряя надежды, что Изанами поведает тебе иную правду.
– Путь был не так долог, – промямлила Эми и застегнула пару пуговиц, хоть Коянэ и не отпустил омамори. – Я живу в храме Шираюри в Кироибаре.
Ками кивнул, медленно и задумчиво.
– Маленький храм, где тебя и не подумали бы искать, – пробормотал он. – Слуги Аматэрасу набрались ума. – Он отпустил талисман – тот упал Эми на грудь – и мягко обхватил пальцами ее подбородок. – А вот предусмотрительности в них ни капли, раз они позволили такому драгоценному сокровищу выскользнуть из-под защиты храма.
Тревога, на этот раз ее собственная, прокатилась по телу Эми, словно порыв зимнего ветра.
– Столько страданий, как прискорбно. – Коянэ вздохнул и слегка наклонил голову к плечу. – Ты была такой смелой, дитя. Желаешь стать свободной от судьбы камигакари?
Эми застыла. Свободной? Она ведь даже не собиралась об этом просить. Вопрос раздирал ей горло когтями, но Эми упорно его сглатывала. Если она откажется от долга, в ее жизни останутся лишь трусость и эгоизм!
Однако Коянэ предложил ей это сам, и стремление выжить, остаться на земле вспыхнуло с новой силой.
– Я вижу в твоих глазах, – заявил он. – Ты жаждешь стать свободной. Кимура Эми, я исполню твою просьбу, ведь ты слишком храбра и благородна, чтобы ее высказать.