Вымахнув из леса почти одновременно с разных сторон, мОлодцы бросились к вознице с такими перекошенными лицами, что он от страха чуть не свалился на землю. В руках у Эрвина была пригоршня земляники, которую он не выпустил, даже перепрыгивая через кочки на поле.
Когда парни оказались на дороге, я сама перепугалась произведенным эффектом, и рукой указала на зверя с погонщиком. Но не животное, похожее на большого дикобраза с длинными костяными иголками по всему телу, поразило меня. Не зверь, а дедуля, безмятежно восседавший сверху дикобраза без седла.
В данную минуту дедок очумело и испуганно таращился на двух здоровых парней, готовых порвать беднягу на лоскуты. Эрвин и Добромир так напугали старика, что поводья в его руках мелко тряслись, хотя колючий Росинант стоял спокойно.
– А как… как, – заикаясь, я не могла подобрать нужного слова. Происходящее казалось фантастикой. К дикобразу была привязана небольшая вязанка длинных зелёных стволов, которые он тянул по пыльной дороге.
– Что? – задыхаясь после спринтерского забега, прорычал Эрвин, – что как?
– Как он сидит? Там же иголки? – я, наконец-то, справилась с эмоциями.
Ответ я не услышала, он потонул в истерическом хохоте. Безудержный гогот парней подхватил и дедок, своим кудахтаньем добавив колорита в общее веселье. Я тоже, глядя на хохочущих парней, прыснула от смеха.
А потом возница аккуратно слез со своего зверя. К пятой точке дедули была привязана вязанка разлохмаченных тёмных прутьев под цвет иголок дикобраза. Самодельная конструкция совершенно сливалось с игольчатой шубой зверя, и ощущение, что старик сидит прямо на колючках, было абсолютно реалистичным. Если бы мне дали задачу на смекалку, как оседлать местного дикобраза без седла, вряд ли бы придумала способ лучше, чем подушка из сухих веток.
Встреча на просёлочной дороге закончилась тем, что старик поделился водой с нашей изнывающей от жары троицей. Емкость с водичкой находилась в заплечной сумке селянина, он расщедрился и отдал всю фляжку. По его рассказу выходило, что до посёлка нам пилить ещё часа четыре. Сам же старик со своим зверем двигался в другую сторону, и ему было не по пути.
Мы тепло распрощались и двинулись дальше. Вскоре от дедовской воды и от земляники, которой Эрвин меня порадовал, не осталось даже воспоминаний, пить хотелось еще больше. Дорога петляла по полю, засеянному пшеницей; здесь негде было укрыться от солнца, ни малейшей тени на десяток километров. Я, еле двигая ногами, чувствовала, что сейчас свалюсь прямо на дорогу, как цыпленок-гриль.
Снова устроили привал.
Вдалеке появилось странное существо, бегущее весело подскакивая вверх-вниз. Его голова на высокой шее то появлялась, то исчезала над колосящейся пшеницей. Добромир поднялся, всматриваясь в приближающуюся животину. Он скинул кепку и куртку, закатал рукава рубашки. Эрвин проследил за телодвижениями Добромира.
– Надо остановить, – коротко бросил чемпион.
– Там, кажется, два седока, – щурясь от солнца, сказал Эрвин, – крупный бегун.
– Если не остановится, – хватаем за поводья, – Добромир покосился на парня, – берегись, у него сильный удар.
– Знаю, – буркнул тот в ответ, – с пассажиров не спускай глаз. Впереди мужик сидит, сзади кто-то мелкий, – Эрвин встал рядом с Добромиром. Я почти не вслушивалась в их разговор, – солнце окончательно разморило меня.
Животное, похожее на большого страуса, приближалось. Отчётливо стало видно, что на спине у него два седока. Добромир поднял руку, прося остановиться. От удушающей жары я почти ничего не соображала, марево было не только над головой, но и в голове. Я смотрела то на парней, то на подпрыгивающего страуса и думала только об одном: «Воды попросим». У меня даже мысли не мелькнуло, что ребятушки замышляют недоброе, но сидевшие на страусе, оказались более догадливыми.
Не добежав метров десяти, страус, пришпоренный наездником, резко свернул и помчался по полю. Добромир и Эрвин бросились наперерез. Высокие побеги пшеницы путались в ногах, но парни, скачками, как спринтеры по бегу с барьерами неслись к страусу. Бегун из страуса был мощный, но двое седоков ощутимо влияли на его скорость. И всё же быстрей в поединке оказался бегун с длинной шеей, – от сильного испуга он выдал предельную скорость и пронёсся под самым носом у преследователей. Эрвин только успел заметить полные ужаса глаза девчонки, которая всем телом приникла к мужчине.
Добромир и Эрвин остановились, переводя дух. Страус, отбежавший на безопасное расстояние, вдруг остановился, потоптался на месте, потом развернулся к преследователям. Седоки о чем-то совещались.
– Эй, – крикнул мужчина, – вы кто такие?
Эрвин и Добромир переглянулись.
– Добромир Светозаров из Светозара. Извините, что напугали вас. Мы боялись, что вы не остановитесь.
Сидящие на страусе активно шушукались, девчушка что-то горячо втолковывала верховому.
– Что вам надо? – грозно крикнул мужчина.
– Ваша помощь. У нас нет воды. С нами девушка, ей трудно идти.
После минутной паузы мужчина сменил гнев на милость.
– Добромир Светозаров, подойди ближе, – позвал он.
Раздвигая ногами пшеницу, Добромир, не торопясь, двинулся вперёд, я из-под руки наблюдала за ним. Немного не дойдя до страуса, чемпион остановился. Переговоры длились минут пять, после чего в руки Добромира полетела бутыль с водой, а страус развернулся и потрусил к дороге. Вскоре бегун скрылся из вида.
Возвратившиеся на просёлочную тропу горе-преследователи вручили мне воду.
– Тут недалеко ферма этого крестьянина, – объяснил Добромир, – они пригласили у них остановиться и переночевать.
– С чего такая щедрость? – хмыкнул Эрвин.
– Дочка отца упросила, – ответил Добромир, даже не улыбнувшись, – узнала меня.
– Это плохо, – Эрвин нахмурился, – свидетели ни к чему.
– Мы просто совершаем пеший поход, только не рассчитали сил. Устраивает?
– Неужели они поверят, что чемпион в таком э… виде бродит по дорогам Верховии?
– Так я специально переоделся, чтобы не узнали, – ответил Добромир своим фирменным невозмутимым тоном, – надо уходить из этого пекла, скоро будет тропинка вправо, как раз к ним на хутор.
– А что это за животное? – напившись воды, я обрела голос, – такое быстрое?
– Рейхель, по-простому бегун или бегунок, – ответил Эрвин, и я вспомнила, как чуть не съела яйцо рейхеля в избушке, когда мы прилетели из Энобуса. Ура! Тайна имени раскрыта.
Везение, которое началось в момент встречи с рейхелем, продолжилось. Во-первых, мы, действительно скоро вышли к ферме, во-вторых, нас сытно по-домашнему накормили, и в третьих, нам отдали под ночлег хлев, забитый наполовину сухой соломой. Всё то время, пока мы ужинали, сидя в саду под тенистыми деревьями, чемпион развлекал хозяина и его дочку рассказами о гонках.
Он оказался прекрасным собеседником, обладающий юмором и чувством меры. Дочка фермера просто таяла от одного взгляда на своего кумира. Она призналась, что и не мечтала так близко познакомиться с Добромиром Светозаровым. На что её отец резонно заметил, – если бы не доча, он бы ни за что не остановился на поле.
Как только его Ева умудрилась опознать «чемпивона» в одном из лиходеев? Девчонка тряслась от страха, а Добромира узрела. Вот, что значит быть внимательной к воле небес. Ведь Боги именно так решили исполнить желание его дочуры. Рассуждая об этом вслух, добродушный фермер необыкновенно развеселил нас. Под одобрительные выкрики.
– За встречу! – были выпиты еще несколько стаканов холодного сидра.
От кисловатого напитка, по вкусу напоминающего квас, и сытной домашней еды меня разморило прямо за столом, я извинилась и ушла в хлев на сеновал. Здесь уже лежало несколько одеял, в одно из которых я закуталась и мгновенно уснула.
Какое счастье, никто в эту ночь не нарушил моего сна.
Следующее утро преподнесло сюрприз. Добромир не зря старался понравиться дочке и её отцу. Чемпион уговорил фермера отдать двух бегунов на время, чтобы добраться до Светозара, потом же, заверил Добромир, рейхелей с гонцами отправят обратно. Свою просьбу аристократ в десятом колене подкрепил именной распиской, что оказалось еще более весомым аргументом в нашу пользу.
Весь этот цирк, расшаркивания и политесы Добромира, ни на йоту не уменьшили недоверия Эрвина. Он постоянно косился и подмигивал мне, и я всерьез опасалась, как бы его окончательно не перекосило. В каждом слове Эрвин искал подвох, бормоча себе под нос так, что Добромир – хитрый плут задумал что-то против нас. На самом деле, по мнению Эрвина, моими врагами были все жители Верховии. Вышнев нашёптывал про ужас надвигающейся катастрофы и предлагал бежать от Добромира в противоположную сторону.
Но окончательно настроение Эрвина рухнуло в пропасть, когда я решила сесть на рейхеля позади Добромира. Такой выбор объяснялся тем, что чемпион умел управлять животным, а Эрвин нет. Парню предстояло ехать в одиночестве, предварительно получив пару советов от фермера и его дочки.
Ева, лихо гарцуя на бегунке, демонстрировала Эрвину тонкости управления животным. Ученик с трудом вникал в её рекомендации, искоса поглядывая на Добромира. Во взгляде Эрвина читалось только одно желание: чтобы самоуверенный чемпион, нарезающий круги на подпрыгивающем транспортном средстве, сверзился на землю. Хлопнуться с бегуна, однако, пришлось самому Эрвину, когда он не справился с резким спринтером, бросившемуся с места в карьер. Это окончательно разозлило парня, тем более я непроизвольно рассмеялась, чем подлила масла в огонь. Стараясь загладить вину, я подошла к Эрвину со словами, что он весьма неплохо осваивается с новым животным, и тем самым подписала приговор.
– Иди к Добромиру, – зашипел Эрвин.
Трястись на бегунке под горячим солнцем Верховии целый день оказалось невыносимо нудно и утомительно. Я дремала за спиной Добромира, когда резкий крик заставил меня вскинуть голову. Рейхель, пришпоренный чемпионом, прибавил скорости. Параллельным курсом бежал скакун Эрвина. Парни поминутно оглядывались назад.
Теперь и я увидела опасность. За нами неслось несколько серых крупных животных, смесь собаки с гиеной. Прыткие загонщики с каждой минутой нагоняли рейхелей с седоками на спине.
Когда собаки приблизились, я рассмотрела их длинную, как тубус морду и круглую пасть с мелкими острыми зубами. Собак было три, они оттесняли бегунов друг от друга, издавая противные визгливые звуки и клацая зубами. Я вцепилась в Добромира и прижалась к нему. Сидя сзади наездника, я чувствовала себя как никогда уязвимой. Крик Эрвина заставил меня сдавленно вскрикнуть, парень, не удержавшись, слетел со спины своего скакуна.
Не думая ни секунды, Добромир развернул бегуна и бросился на помощь. Первая же гиена сбила Эрвина с ног, и они покатились по земле, сцепившись в смертельный клубок. Пасть гиены была в сантиметре от лица парня, когти царапали грудь, но Эрвин сдерживал зверюгу. Две другие гиены готовились броситься на подмогу. Добромир соскочил с бегуна, бросив мне поводья. С собой у него не было даже обычного ножа.
В руках у Добромира мелькнул ремень, который он набросил на шею напавшей гиене. Вены на руках чемпиона вздулись от напряжения, когда он затягивал удавку на извивающемся хищнике.
Весь в пыли с ободранными в кровь руками, Эрвин откатился в сторону, к нему уже приближалась вторая тварь.
Рейхель от страха дрожал так, что меня трясло вместе с ним как в лихорадке. Рискуя жизнью бегуна, преодолевая его сопротивление, я направила рейхеля прямо к Эрвину.
– Прыгай, – крикнула отчаянно, стараясь совладать с трепещущим бегунком, который подскакивал от ужаса, пытаясь лягнуть мозолистой лапой, подступающих гиен.
Хоть Эрвина и шатало от пережитой битвы, он смог запрыгнуть на спину бегуна. Оставался Добромир, который бросил на землю бездыханное тело гиены с длинной, как тубус мордой.
– Сюда, к нам, – звала я его, сдерживая бегунка из последних сил.
Реакция Добромира удивила всех разом, включая гиен. Чемпион сориентировался мгновенно, через секунду взлетев на рейхеля позади Эрвина. Крякнувший от натуги бегун, присел, но тут же ринулся прочь. Гиены бросились вдогонку, но пробежав немного, остановились и потрусили назад к невезучей товарке. Им не терпелось отобедать теплой тушей, маняще застывшей на земле.
Бегун, который рысью бросился вскачь, скоро выдохся: трое седоков были не под силу бедному животному, перенёсшему жуткий стресс. Щадя бегуна, Добромир с Эрвином по переменке бежали рядом с ним, а я правила измученным бегунком.
Необдуманное желание парней двигаться по бездорожью обернулось смертельной встречей. Парни отмалчивались, чуть перебрасываясь незначительными репликами. По их милости мы оказались на волосок от гибели, и это заставило на время забыть о разногласиях.
Эрвин выглядел подавленным. Я не торопилась его утешать. Сам виноват, что свалился с бегуна, не удержавшись в седле, а всё потому, что смотрел на меня и Добромира, а не на дорогу. Злился, бесился, вот и результат. Хорошо, что я предпочла чемпиона – правильно сделала.
Когда схлынул ужас от нападения гиен, нас будто поставили на паузу, теперь мы сохраняли странное тягостное молчание. По-настоящему, конечно, хотелось выговориться, обняться, помириться, но я боялась поблагодарить чемпиона, чтобы не злить Эрвина, Добромир переживал, что потерял деньги, и нам пришлось идти пешком, а главный пострадавший, похоже, мучился мыслью о долге перед соперником. Эрвин не справился с бегуном, грохнувшись завтраком перед гиенами, и, если бы не Добромир, неизвестно, как закончилась бы схватка. Я надеялась, что Эрвин успокоится, но по глазам парня видела, тот продолжал злиться на Светозарова, потому что тот связал ему руки своим геройством.
И все же нападение гиен остудило Эрвина, у которого чесались кулаки врезать по чемпионской роже. Ему оставалось мрачно сопеть и готовить благодарственную речь, которая, судя по его лицу, начиналась словами: «А не пойти ли тебе, Добромир, со своим благородством куда подальше».
Через пару часов, к большой нашей радости, мы увидели второго бегуна, ранее резво покинувшего поле боя. Рейхель, увидев знакомых попутчиков, вдруг припустил рысцой. Для более быстрого перемещения Добромир ссадил меня и бросился за беглецом. Погонявшись вволю за дезертиром, чемпион все-таки загнал его, поймал за поводья и привёл к нам.
Путешествие продолжилось прежним составом. Мы останавливались на ночлег в близлежащих деревушках, запасались едой и водой на деньги, вырученные Добромиром от продажи своего перстня, и снова двигались к цели.
Наконец, остался последний день пути. Чем ближе был Светозар, тем тяжелее становилось у меня на душе.
Глава 5. Овечечка
Соня
Без всякой радости, ощущая необъяснимую тревогу, я подъезжала к месту, где нам предстояло поселиться. За всю долгую дорогу, которая заняла шесть дней, Эрвин так и не смог успокоиться. Сначала он дулся на меня из-за того, что я предпочла Добромира и спокойно восседала у него за спиной, потом случилось нападение гиен, брыкастый страус, его собственная неловкость, и помощь чемпиона. Эрвин открыто не доверял Добромиру, но оказался в долгу перед ним за спасение. Его еле сдерживаемая злость в любую минуту грозила выплеснуться наружу. Я же демонстративно игнорировала Вышнева, у которого только дым из ушей не шёл, так он пыхтел и гневно зыркал в мою сторону.