– Не хочу я этого, видит Бог… Но так надо. Такая судьба…
– Ирен, – рыцарь подался вперёд и коснулся её пальчиков левой рукой. Девушка подняла веки. – Ты помнишь нашу первую встречу в Линкольне?
– Конечно, брат…
– Ты помнишь, как мы встретились взглядами?
– Я даже немного испугалась тогда: ты слишком странно на меня смотрел. Как никто и никогда ранее.
– Послушай… – ещё приблизившись к наследнице, прошептал Остин Вендер, не отрывая чёрных глаз от её морской радужки. – Я уже тогда, едва увидев тебя, понял, что наши души будут сплетены в одну. Что наши судьбы пойдут рядом. Ещё не знал, как именно, боялся этого ощущения сам, но понимал, что таковое неизбежно… Я всегда относился к тебе как к сестре, ещё до того случая на берегу весной… Но, Ирен, заклинаю, никогда не спрашивай меня, почему!.. Просто прими это как данность.
Его голос звучал глухо, словно из подземелья, глаза горели странным огнём, а на виске забилась такая знакомая жилка…
– Не буду, – отрицательно качнула головой наследница. – Я люблю тебя, как родного, и знаю, что это искренне взаимно. Всё остальное мне не важно. И ничто никогда не изменит моего отношения к тебе.
Джером припал к руке Ирены и покрыл поцелуями тыльную сторону её ладони.
– Ты узнал меня тогда, в августе, в подсобке, когда был тот смешной бал со скачками? – спросила девушка.
– Сердцем – да. Но разум не давал в это поверить… – прошептал страж. – Я отогнал мысли, посчитав вас: тебя и принцессу – просто роднёй. Мало ли детей вне брака было рождено от Генри VIII…
– Это так, – мягко улыбнулась Ирена и провела руками по взъерошенным волосам юноши. – Спасибо тебе за то, что ты у меня есть, брат!
День пятый, 28 ноября
Одёрнув юбки, Ирена обернулась на зеркало. Минувшую ночь она провела относительно спокойно, поэтому выглядела сегодня значительно лучше, чем накануне. Белила и помада не понадобились, хотя бледность с щёк английской наследницы сходить не собиралась.
– Я готова, – произнесла девушка.
Эйда сделала книксен и распахнула дверь в большую гостиную, где принцессу уже дожидался Остин Вендер. Подав названному брату руку, Элисса Английская покинула отведённые ей покои. Следом за парой, гремя шпагами и шпорами, двигались четырнадцать рыцарей Красного ордена.
Этажом ниже к ним присоединились шотландские принцы. Мужчины были при параде, напомаженные и раздушенные – сегодня в Фонтенбло ожидалось конное представление и сшибки рыцарей. Конечно, французам не терпелось поглазеть на турнир в честь юной принцессы… Ротсей ухмылялся: о его помолвке с Генриеттой Марией официально ещё не объявлялось, но всё шло именно к тому, ведь просто ради дня рождения сестры короля подобные игры никогда не устраивались.
Свита королевы ожидала гостей в большой зале. До отъезда в Фонтенбло оставались считаные минуты. Ирена, ведомая Джеромом, приблизилась к Анне и приветствовала её. Жена Людовика ответила мягкой улыбкой:
– Как Вам спалось, кузина?
– Значительно лучше, чем накануне, – не солгала принцесса и встала в один ряд с королевой, как почётная гостья.
Обе дамы двинулись по зале, неспешно переговариваясь в ожидании выхода короля. Пёстрая кучка фрейлин толпилась вокруг них, обмахиваясь веерами и постреливая по сторонам глазками.
Вскоре появились министр Франции и королева-мать… Мария Медичи гордо прошествовала по зале, приветствовала невестку и обратила взор на англичанку:
– Дитя моё, рада видеть Вас в нашем королевстве, – не пытаясь быть искренней, произнесла стареющая итальянка, и искорки в её глазах заплясали, словно маленькие чёртики.
Ирена склонила голову в знак почтения, но промолчала. Джером исподлобья рассматривал мать Людовика, гадая, что у неё на уме…
– К моему сожалению, я не смогу присутствовать на турнире в Фонтенбло, – проговорила Медичи. – Его Высокопреосвященство, надеюсь, скрасит моё одиночество в отсутствие детей.
– Нам будет недоставать Вас, Ваше Величество, – учтиво произнесла Анна и склонила голову, качнув белым страусиным пером в волосах.
Затрубили фанфары – появился Людовик.
Джером заметил, что королева-мать съёжилась, и сделал вывод, что её отношения с сыном более чем натянутые… Король приветствовал шотландских принцев, английскую принцессу, собственную жену и мать. Его брат, герцог Анжуйский[16], как обычно, запаздывал.
– Предлагаю не дожидаться Месье[17], – провозгласил король, – он и сам знает дорогу до Фонтенбло. Нехорошо заставлять участников карусели ждать! Едем!
Людовик, широко шагая, направился к выходу. Королева, окружённая фрейлинами, последовала за ним. Далее надлежало шествовать Ротсею с Иреной и Кинтайру с Генриеттой. Свита шотландских и английских гостей из-за этого построения очень сильно перемешалась…
Ришельё проводил взглядом эскорт, окружающий короля Франции, и едва заметно вздохнул.
– Мне не нравится эта помолвка… – прошипела Медичи.
– Но в ней есть разумность… – произнёс кардинал и обратил взор к королеве-матери. – Вы устало выглядите, Ваше Величество. Я провожу Вас до покоев.
Сойдя с трапа, Анжелина плотнее запахнула меховой плащ. Ветер буквально срывал одежду, пронзая холодными потоками, словно лезвиями, с головы до пят. Амстердам показался первой леди хмурым, серым и неприветливым. Воспоминание о том, что именно в этот город был сослан Джон Кеннеди, не могло согреть душу.
– Мне необходимо будет уехать для разрешения одного важного дела, дитя моё, – обратился к крестнице Роквелл. – Поэтому Вам придётся на некоторое время остаться в доме господина Брамса. Вот уже и экипаж – Вас отвезут по нужному адресу и исполнят любую Вашу прихоть.
– Сколько мне ожидать Вашего возвращения, милорд?
– Думаю, что меня не будет до позднего вечера или даже утра, – ответил герцог и сделал шаг к подъехавшей карете.
Анжелина нехотя прошла к экипажу. Советник перекинулся парой слов с возницей, лакей открыл дверцу и помог девушке сесть внутрь. Едва красавицу-маркизу увезли в одну сторону от порта, подъехал ещё экипаж, готовый умчать герцога Роквелла совсем в другую.
Карета девушки мерно покачивалась.
Первая леди смотрела в окно, словно стараясь в каждом проходящем мимо мужчине разглядеть бывшего атамана разбойников. «Зачем мне это, право? – сама себе задавала вопрос англичанка. – Ирена его почти оправдала, но у неё хоть хватило ума удалить его из страны… Значит, мне ничего не угрожает, моё честное имя осталось незапятнанным благодаря испанцу… А значит, Кеннеди… Кеннеди не может сделать мне ничего дурного!»
Зрелище было интересным. Рыцари Красного ордена никогда ещё не видели ничего подобного, поэтому во все глаза рассматривали разноцветные щиты всадников, сшибавшихся на полном скаку, ломавших копья о щиты и старавшихся выкинуть друг друга из сёдел.
Джером то и дело водил головой справа налево, следя за каруселью, но, спохватившись, обращал взор на названную сестру. Ирена с видом полного спокойствия наблюдала за действием, впрочем, что-то подсказывало рыцарю, что принцессе этот вид развлечений не очень нравится.
Наконец наступило время ужина. Дамы и кавалеры переместились во дворец. Разноцветный поток хлынул в трапезную. Огромный стол, конца и края которого не было видно, предназначался для высшей знати – гостей Генриетты Марии. Распорядитель ужина указал Ирене и Джерому на их места. К удивлению девушки, они оказались напротив юной принцессы и герцога Анжуйского.
– Дорогая кузина, я непременно хочу пригласить Вас сегодня к себе, на маленький девичник, – подмигнув наследнице, произнесла виновница торжества.
Принц Гастон странно хихикнул в кулак, тряхнув чёрными кудрями.
– Ваша воля устраивать маленькие праздники, принцесса, – ответила Ирена и сделала вид, что очень увлеклась уткой, которую ей поднесли.
Едва закончился долгий и обильный ужин, король затребовал танцы. Его августейшая гостья нахмурилась и попросила сообщить церемониймейстеру, что участвовать в фигурах балета она не будет. Это позволило принцессе Туманного Альбиона присесть в сторонке, уединившись с фаворитом.
Но идиллия длилась недолго… Не прошло и пяти минут, как вокруг Ирены и Джерома появились фрейлины Анны Австрийской, наперебой пытающиеся поделиться с принцессой своими впечатлениями о турнире и выспросить её мнение о рыцарях. Довольно сухо ответив на вопросы, Элисса Английская извинилась и отошла в сторону, предложив молодому человеку прогуляться.
Но неугомонные фрейлины последовали за ними… Ирена сдвинула брови.
– Они что, решили ходить за мной по пятам?
– Есть только один способ от них избавиться… – прошептал юноша и глазами указал на дверь.
Понимая своего лучшего друга, наследница направилась туда, где стояла её лейб-гвардия. Едва покинув танцевальный зал, Ирена оказалась в плотном кольце рыцарей Красного ордена.
Фрейлины поумерили свой пыл, но всё ещё продолжали следовать за девушкой.
– Дрессированные львицы, – недобро глянув в сторону дам и девиц, процедил юноша.
– Я покажу им, как пытаться подсылать ко мне сплетниц, – выстукивая каблучками по каменному полу, ответила наследница и крепче сжала ладонь названного брата.
Прогулка до оранжереи и обратно заняла около получаса. Возвращаясь в танцевальную залу, Ирена сделала знак Робину, который был в этот день за главного в её карауле. «Пусть четверо будут со мной везде», – шепнула девушка.
Винтер кивнул.
Вернувшись к Генриетте Марии и Анне, принцесса Уэльская сложила руки на мысок платья. На полшага позади неё стоял Джером, на шаг – четыре рыцаря Красного ордена. Попытки фрейлин забежать вперёд не увенчались успехом: воинственно торчавшие ножны лейб-гвардейцев перегораживали им путь.
Королева и принцесса обратили взоры на англичанку. Француженки, так и не сумевшие пробраться к наследнице Тюдоров через кордон её воинов, притихли.
– Ваше Величество! – нарочито громко произнесла Ирена, обращаясь к Анне. – Я бы попросила Ваших дам быть осторожнее и не пытаться приблизиться ко мне с праздными разговорами: это может быть опасно не только для их платьев, но и здоровья. Мои рыцари плохо понимают по-французски и вряд ли станут выяснять, кто и с какими намерениями пытается прорваться через их ряды к дочери короля. Но они отлично помнят свою обязанность – не подпускать посторонних к принцессе Уэльской без разрешения сэра Джерома Остина Вендера, лейтенанта отряда специальной роты лейб-гвардии. А он, увы, тоже по-французски не понимает. Мне меньше всего хотелось бы стать причиной неприятностей для Вашей свиты.
После своих слов Элисса Английская сделала учтивый полупоклон головой, в расчёте на то, что королева поймёт её намёк правильно. Анна Австрийская была умной женщиной и перечить не стала. Жестом она отозвала придворных от гостьи.
– Прошу простить моих дурочек, миледи, – по-английски ответила королева. – Они всегда слишком усердно выполняют свои обязанности. Вероятно, не менее усердно, чем Ваши гвардейцы – свои.
– Благодарю Вас, Ваше Величество. Мне достаточно моего эскорта из рыцарей. Если бы я нуждалась в женском обществе, то привезла бы своих фрейлин, – отозвалась наследница английского трона и поспешила в другую часть залы.
Анна и Генриетта проводили её взглядами.
– Дело только за Вами, сестра, – тихо произнесла королева.
Принцесса кивнула.
Наблюдавшие за инцидентом шотландские братья многозначительно переглянулись.
Фридрих аккуратно отпер дверь указанного ему дома. Внутри было относительно тепло и пахло свежим хлебом.
– Я прибыл к баронессе дю Вейль! – громко произнёс мужчина.
По лестнице застучали каблучки, и скоро ворох розовых юбок предстал перед немецким принцем. Подняв взгляд от стройных лодыжек до очаровательной улыбки и незатейливой домашней причёски, мужчина понял, что перед ним, вероятно, юная компаньонка баронессы.
– Госпожа ждёт Вас!.. – с придыханием ответила девица и, подхватив юбки, развернулась. – Следуйте за мной!
Фридрих прошагал до винтовой лестницы и с трудом протиснулся в её узкие проёмы, не предназначенные для людей выше среднего роста.
Познакомиться с баронессой ему удалось мельком, он встретил её в одном из парижских парков сегодня днём, когда выспрашивал у прохожих дорогу к лучшей гостинице города. Француженка оказалась словоохотлива и, сразу уловив немецкий акцент мужчины, стала расспрашивать его о Германии. Принц представился чужим именем, назвавшись младшим сыном маркграфа. Оказалось, что они с баронессой дю Вейль в некотором роде земляки: родиной матери француженки были долины Рейна.
Это обстоятельство несказанно обрадовало парижанку, поэтому потоки историй, изливаемые её алыми устами, казалось, не закончатся никогда… Смекнув, что такой болтливой птицей нужно непременно воспользоваться, Фридрих попросил её о встрече вечером. И баронесса проявила несказанную благосклонность, назначив ему свидание на улице Сен-Клу.
Девица привела Фридриха в маленькую комнатку, стрельнула глазками и исчезла. Из-за ширмы тотчас же вышла дю Вейль – ослепительно красивая в парчовом платье изумрудного цвета, усыпанном камнями, с бриллиантовой заколкой в густых каштановых волосах и игривой полуулыбкой на розовых пухленьких губках.
Ужин на две персоны, свечи, вино – всё это подсказало принцу, что баронесса решительно настроена на романтический лад. «Что ж, – размышлял сын Карла I, помогая даме сесть на стул и наливая в бокалы напиток, слушая при этом её прекрасную чушь, – если эта девочка не только расскажет мне о французском дворе, но и разделит со мной ночь, я противиться не буду».
Дю Вейль была женой старого барона, скрипучего, как колесо, и ревнивого, словно Отелло. Схватившая его накануне подагра не позволила мужу красотки присутствовать на турнире в честь дня рождения принцессы Генриетты, поэтому и супругу свою он никуда не отпустил.
Надувшиеся от обиды губки баронессы готовы были рассказать немецкому гостю всё, что она знает о дворе, короле и королеве, принцессе и её шотландском женихе. Выспросив о даме с красно-каштановыми локонами и чёрными агатами глаз, которую он якобы ищет по просьбе своего влюблённого друга, принц выяснил, что такой дивы в свите Анны Австрийской никто бы не стал терпеть – ни одна придворная не должна затмевать собой красоту королевы. А поскольку дама, мелькнувшая в Германии, не была в положении, значит, это не де Шеврёз, и искать её при дворе Людовика бессмысленно.
Но тут молодая женщина упомянула в разговоре английскую наследницу, которая приехала в окружении двух десятков невероятно привлекательных рыцарей в алых плащах. Принц оживился, задал баронессе все интересующие его вопросы, на которые получил более чем полные ответы.
Оставалось дело за малым – добиться аудиенции у Её Наследного Высочества… Но думать о том, что делать завтра, когда рядом игриво перебирала по бокалу пальчиками очаровательная дама, было бы кощунством. Фридрих откинул все мысли прочь и полностью отдался во власть французской баронессы, жаждущей, помимо невесомых разговоров, вполне реальных утешений, ведь она осталась без возможности посетить турнир в Фонтенбло из-за болезни мужа. И компенсировать сие упущение ей было жизненно необходимо.
Генриетта увела Ирену в дальнюю нишу со словами:
– Кузина, здесь нам никто не помешает! И мы сможем с Вами поговорить о сокровенном…