– Я читала. Блестящий роман. И что ты из него понял.
– Только то, что у меня в жизни было несколько настоящих ведьм. Одной из них я даже подарил метлу.
– Ты ее сильно обидел?
– Да. Она сказала, что моим подарком только пол подметать.
– А чего ты хотел? Летает астральное тело, а не физическое.
– А метла? Тоже астральное тело?
– Конечно. Ведьма весит с метлой и без метлы одинаково. Ты не знал?
– Знал, но хотел убедиться еще раз. Моя ведьма, когда ее уволили с работы, устроилась в стриптиз и использовала подаренную мной метлу как шест.
– Забавно.
– А секс тоже в астрале?
– Какой секс?
– Ну, там, на шабаше.
В свете свечей я увидел дразнящую улыбку на ее лице.
– Никакого секса на шабаше нет. В обычном понимании. Это все выдумки.
– Жаль. Мне всегда хотелось увидеть, как голая ведьма ходит по карнизам.
– У тебя сильное воображение.
– Ты ирландка?
– Нет, валлийка. Из Аберестуита.
– Король Артур и рыцари круглого стола?
– И это тоже.
– Я знаю эту историю. Рыцари поклялись найти Святой Грааль, но большинство из них заблудилось в лесу и погибло. Двор распался. Ради чего?
– Ради призрачной мечты? Ты ничем от них не отличаешься.
В дверях появился Капитан в расстегнутой до пупа рубахе. Безжалостно зажегся свет.
– Хватит о делах, давайте напьемся, – он с овцеватым видом поставил на стол непочатую бутылку шотландского виски, которую до этого держал в руках.
– Капитан, не слишком ли много?
– Ничего не много. Вот только льда нет, холодильник не работает.
– Зачем нам холодильник? У нас есть ведьма, – съязвил я.
– Да, да, пусть наколдует, – вяло отозвался Капитан. – Женщины любят изображать из себя ведьм, но большинство из них не может сглазить даже муху.
Вив на мгновение застыла, вытянув вперед руки и растопырив пальцы.
– Можете идти за льдом.
– Куда?
– Как куда? На кухню.
Капитан обреченно отправился на кухню, но через минуту радостно вернулся со льдом.
– Холодильник, оказывается, работает.
Вив загадочно улыбнулась:
– С водой у меня всегда проблемы, ее легко заморозить, но вот разморозить не всегда получается.
– Да-а, – протянул Капитан, – чудеса. Может, тебя вдохновить еще на что-нибудь?
– Давайте лучше пить.
Мы выпили. Я повалял на языке вкус дыма и вереска и взболтал лед в стакане. Похоже, он действительно не таял. Чертовщина какая-то.
Подали десерт. Слуга неслышно удалился, а Вив подошла к камину, чтобы рассмотреть висевшие по обе его стороны картины.
Я ел молча, изредка поглядывая на Вив.
Она что-то говорила Капитану, который пил виски не переставая. Я старался от него не отставать. Мне хотелось, чтобы он ушел и оставил нас вдвоем.
– Тебе не приходилось видеть ее в купальнике? – спросил Капитан, показывая на Вив и допивая стакан. – Ах, да. Это что-то потрясающее.
Наконец он посмотрел на часы и зевнул во весь свой огромный рот:
– Завтра я приглашаю вас на прогулку. Выпьем «маргариту» на моей яхте с видом на залив. Можно рыбу половить. Нет, лучше я вам покажу такое, что у вас челюсти отвиснут. А теперь – спать. – Капитан встал из-за стола, резко отодвинув кресло. Идя к двери, он заметно покачивался.
Вив вытянула ноги и положила их на стоящий рядом стул.
– Нашему Капитану не хватает только говорящего попугая на плече.
– И деревянной ноги, – добавил я.
– У него неважно со здоровьем и совсем плохо с характером.
Выпитое виски кружило мне голову, но спать не хотелось. Официант подал нам чай с кубиками сахара серого цвета.
– Будешь еще виски? – спросила Вив.
– Нет. Я придерживаюсь правила не пить спиртного до трех часов дня и после двенадцати ночи. Сейчас без двух минут двенадцать. Не успею.
– Успеешь.
Вив повернулась ко мне спиной, налила виски в свой и мой стаканы, и скинула кофту. Мы выпили. Опять потух свет. Я зажег свечи.
– Хочешь увидеть библиотеку? – спросила Вив. – Капитан разрешил мне пользоваться всем, что там есть.
– Конечно!
В этот момент пробило двенадцать. Вив взяла поднос с чаем, печеньем и виски, я – два чугунных подсвечника с зажженными свечами, и мы вместе отправились в библиотеку.
На пороге библиотеки у меня перехватило дыхание от открывшегося предо мной интерьера. Три стены сверху донизу – от паркета до сводчатого потолка – были закрыты книгами. А под потолком, словно роняя сверкающие хрустальные капли, мерцал в полутьме шар роскошной люстры.
На четвертой стене, обитой темным деревом, висели поблекшие, цвета сепии фотографии и старинная географическая карта мира, разрисованная яркими красками, со щекастыми ветрами, страшными морскими чудовищами и древними парусниками. В дальнем конце библиотеки без дела томился бильярд, темно-зеленое сукно напоминало заросший тенистый пруд.
Атмосфера викторианской Англии была передана во всех деталях.
Вив встала на колени перед камином и начала рассовывать газетные листы между веток. Потом достала зажигалку и подожгла их. Когда камин запылал, она устроилась в огромном кожаном кресле напротив него. На ворсе ковра перед камином остался след от ее туфель.
– Расскажи о себе, – попросила она меня.
– Выдуманные истории скучно слушать.
– А ты не выдумывай.
– Не могу. Прошлое – это всегда тайна. Даже если это твое собственное прошлое, – вспомнил я премудрости Сэл.
– И все-таки.
Я подошел к книжным полкам. Метры и метры мореного дуба, тисненой кожи из сложенных друг на друга папок. Тома Оксфордского словаря английского языка, атласы разных веков, труды по истории Англии, Энциклопедия, «История картографии» Дэниелса. Отдельно лежал старый Коран с крышками из слоновой кости и тусклыми металлическими застежками. Один стеллаж был плотно набит справочниками по мореходству, путевыми заметками и старыми судовыми журналами.
От книжных полок исходил запах переплетной кожи, засохшего клея и пыли, запах полной безмятежности, о которой я мечтал пять лет. Вместо этого мне пришлось целых пять лет дышать кислым запахом толпы и сладковатым запахом чужой победы. Я пробежал пальцами по корешкам книг, как по клавишам аккордеона.
Вив с любопытством наблюдала за мной.
– Я вижу, ты любишь старинные книги.
– Да, очень. Они примирились с жизнью, и от них исходит покой. Как от старых керосиновых ламп и настенных часов. Но книги часто рассыпаются в прах, если их тронуть. Как мумии, – я бережно снял одну из книг с полки.
– Один мой знакомый археолог, – сказала Вив, – делал так: он брал только что выкопанную мумию за ноги и тряс ее вниз головой, вдруг что-то вывалится.
Я инстинктивно тряханул книгу, и из нее вывалились старые фотографии.
– Ну, ты действительно ведьма, – воскликнул я, поднимая упавшие на пол листки.
– Мелкие шалости. Дай сюда. Этот грех я возьму на себя.
Она отложила в сторону чашку и выхватила у меня из рук фотографии.
На одном снимке был изображен молодой человек лет восемнадцати в английской военной форме периода Второй мировой войны, в звании лейтенанта. Ничто в нем не напоминало Капитана, только характерная насмешливая искорка в глазах. Рядом с ним стояла женщина лет двадцати пяти, красивое лицо над закрытым до подбородка бархатным платьем с зеленым отливом. На ее груди висели хрустальные стебли иерихонской розы и крест «анх».
– Стебли иерихонской розы – мои, а крест другой, – я вынул фотографию своего креста и положил рядом.
– Это Анна Тремайн, довоенная жена Капитана. Хотя после нее у него не было жен.
Снова зажегся свет. Библиотека была освещена одной-единственной лампой, стоящей на массивном столе. Я поднес к ней фотографию Анны и внимательно всмотрелся в ее лицо. Вот мы и встретились.
– Ради нее я и приехала сюда, – продолжала Вив. – Хочу сделать из нее новую Мату Хари. Редакционное задание. Я занимаюсь этим расследованием уже два года. Из-за него пропал мой друг. Поэтому я доведу это дело до конца.
– Расскажи, что ты знаешь о ней.
Вив стала рассказывать о своей поездке в Орбаган, об интервью Халида Бубекра, о том, как он, Анна Тремайн и Карл Велберг бежали от партизан Тито. За месяц до этого сама Вив была свидетелем перехваченных сербами денег, которыми Бубекр расплатился за египетские древности. Но откуда эти древности взялись, ей узнать не удалось. Бубекр лишь вскользь сказал, что Карл и Анна раскопали в Йемене египетское захоронение, а это более чем странно. Но если египетская принцесса стала царицей Савской, то все может быть.
– Перед тем как приехать сюда, я навела справки о Капитане, – продолжала Вив. – Он получил лейтенанта под Тобруком, отражая атаку немецких танков на высоту с труднопроизносимым арабским названием. Солдаты рассказывали, что он до последней секунды отдавал разумные приказы, сохранял спокойствие и даже юмор. Это и понятно, его предки всегда отличались чувством собственного достоинства. Он знает свою родословную со времен битвы при Гастингсе. Кто-то из его предков командовал лучниками. Когда ты чуть было не обвинил его в воровстве, в нем пробудилось негодование двадцати поколений. – Вив сложила фотографии и положила обратно между страниц книги. – По одной из версий, Анна была агентом Абвера и настраивала арабов против англичан. По другой – вела собственную игру против немцев. У нее был диплом специалиста по тропической медицине. Она блестяще знала арабский язык и запомнилась безуспешной попыткой снять с местных женщин чадру.
– Ты уже писала о ней?
– Нет. Пока я мало что знаю. Она сбежала от мужа и оказалась в Адене. В то время это была английская колония. Наш бравый Капитан встретил ее на набережной Уолтон Бей. Они поженились и стали жить на маяке. Получается, что на тот момент у Анны было два мужа. Потом Капитан отправился на войну в Северную Африку. Он был моложе Анны на пять лет, – Вив сняла с полки большой журнал в зеленом кожаном переплете и положила на письменный стол: – Я вчера весь день работала в этой библиотеке. Так вот, Анна никак не могла усидеть на месте. Постоянно ездила в Европу. Даже во время войны. А здесь вела бурную светскую жизнь. Путь между маяком и Аденом занимал три часа. Когда она проносилась по пустыне с задравшимися юбками и развивающейся вуалью, местные бедуины приходили поглазеть на нее толпами и в восторге стреляли вверх из ружей. Они называли ее красавицей Майна. Что еще? Она организовала сбор металлолома с затонувших кораблей, из которого потом делали кровати для военного госпиталя в Адене.
Вив открыла снятый с полки ветхий переплет. Но внезапно опять потух свет.
На лестнице послышались шаги. В библиотеку со свечкой в руке и сонно щурясь ввалился взлохмаченный Капитан.
– Какого черта! – обиженно пробубнил он. – Куда вы подевались. С этим светом тут всегда проблемы. Оборудование ни к черту.
Увидев на столе книгу с фотографиями Анны, Капитан изменился в лице.
– Добрались и до нее, черти, – он резко пнул кресло, прегородив нам дорогу к столу. – Сам виноват! Разрешил этой ведьме чувствовать себя в моей библиотеке как дома. Да, Анна была пугающе красива. И очень похожа на тебя, Вивиан. Только глаза у нее были серые. – Капитан улыбнулся своим воспоминаниям. – Вероятно, тебе уже много раз говорили, как красивы твои глаза. Анна выглядела так, как на портрете, что висит у меня в спальне. Завтра покажу. Ее рисовал довольно знаменитый французский художник, который, вероятно, был ее любовником. А на тех фотографиях, – Капитан похлопал по книге, – она на пике своей красоты.
По лбу капитана пролегли глубокие морщины.
– Как печально, – рассеянно сказала Вив. – Ее мысли были не здесь.
Я разглядывал сквозь пустой стакан зеленоватую полутьму кабинета. Опять зажегся свет. Но в кабинете оставалось темно, наверно, я машинально выключил настольную лампу. Пробивавшаяся из-под двери полоса света была похожа на последний луч заходящего солнца.
Капитан плеснул себе виски и со стаканом в руке зашлепал обратно. Свет, конечно же, опять потух.
– Что тебе еще удалось раскопать, – спросил я у Вив, когда за Капитаном закрылась дверь.
– Документы, фотографии. Маяк был построен еще в начале девятнадцатого века. С того времени сменилось более двух десятков смотрителей, все английские офицеры и все немного creasy, – она замолчала, потом тряхнула головой и вернулась к теме. – Один из офицеров до войны занялся археологическими раскопками и раскопал останки древнего финикийского корабля. Корабль находился метрах в пятидесяти от берега, и ему, видимо, помогло то, что материал для маяка – песок и камни – когда-то брали прямо с того места. Он копнул лопатой – раз, другой – и нашел старинное дерево. В судовом журнале есть описание этой истории, – она протянула мне снятый с полки журнал.
Я взял журнал, исписанный аккуратным почерком и переклеенный старыми низкокачественными фотографиями: на одной из них бравый английский моряк, в шортах, гетрах, тяжелых ботинках и неизменном пробковом шлеме на голове, стоял возле веревочного контура, изображающего корабль.
Вив пила чай, а я быстро перелистал папку. На нескольких страницах описывался размер корабля, состояние его деревянных частей и много других мелких подробностей. Самое интересное было дальше. До войны на маяк забрел какой-то американский археолог, разыскивающий столицу древнего Катабана – Тимну. Покопавшись на берегу и наткнувшись на останки корабля, он стал уверять, что корабль перевозил золото и драгоценные камни из легендарной страны Офир для храма царя Соломона. Но не довез. Археолог, конечно же, стал искать груз корабля. Но вокруг не было ровным счетом ничего, несколько глиняных черепков и кусок непонятно каким образом сохранившегося пенькового каната. Пройдя все этапы душевных переживаний и великую печаль, он тронулся умом и попал в сумасшедший дом, в тот, куда Анна через три года завезла железные кровати. Когда его подлечили и отпустили на маяк, он целыми днями выковыривал лишайник из щелей находящихся здесь поблизости древних стен, считая, что добывает вещественные доказательства.
– Но это еще не вся история, – услышал я голос Вив. – В начале 1944 года к маяку пробилась немецкая подводная лодка и высадила десант. Капитана на маяке не было, он геройствовал в Африке. Была только Анна Тремайн. Она сообщила по радио о нападении и даже успела выстрелить из пулемета. Но ее быстро связали и бросили в подвал маяка. Там она нацарапала на стене, что с ней произошло. В Адене тогда почти не было войск, англичане перебросили в Африку последние резервы. Небольшая группа английских коммандос добралась до маяка только через пять часов. На подходе к маяку они попали в песчаную бурю, и все следы немецкого пребывания замело. Куда делась Анна – неизвестно. Через год, вернувшись на маяк по ранению, наш Капитан стал жену искать, но не нашел. Он нашел на берегу другое – два острых шипа. Это был сплав, содержащий золото. Капитан думает, что это то самое финикийское золото с потерпевших крушение кораблей. Возможно, подводная лодка приплыла именно за ним. Но откуда немцы о нем узнали? Сейчас эти шипы находятся в музее Адена, вместе с останками финикийского корабля.
– Что было дальше с подводной лодкой?
– Какую-то немецкую подлодку обнаружили возле берегов Намибии и потопили. Команда высадилась на берег Скелетов и сдалась в плен. О золоте нет ни слова. Возможно, это не та подлодка. Не знаю.
Я молчал, думая, как мне быть. Часть моей истории приобретала некую связанность. Но самое удивительное было то, что мы с Вив занимались одним и тем же делом, но с разных концов. Правда, я не видел в этом ничего мистического. Маяк представлял собой классическую фокальную точку, где должны были сойтись все, кого задела египетская история и дело Анны Тремайн.
– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила Вив.
Я выдержал театральную паузу, причем в этот раз не в переносном, а в прямом смысле. Мне было что ей сказать. Но хотелось произвести эффект. Первым делом я показал ей фотографии, найденные в заброшенном доме Карла. Одна, на которой был сам Карл, Анна и третий, похожий на араба. А потом еще две, на которых Анна вся в древнеегипетском золоте и серебре.