Он, взяв кейсы у Берта, опустил их мне и сам тут же прыгнул вниз, грубо отталкивая в сторону чтоб забраться в кресло водителя. Как видно его вежливость к нам, а особенно к биокиберу, ограничивалась только словами. Роллан не дожидаясь спуска Берта в кабину уже включал моторы.
3
Все мои мысли и соображения по поводу прошедшей встречи и личности самого Роллана, были весьма односторонние и пристрастные, слишком зависимые от первого впечатления после знакомства. Назвать себя профессиональным психологам я не смел, чтоб строить на основе наблюдений, телодвижениях и физиогномики аналитических теории о проблемах пациента. Мне вполне хватало обладать оперативным количеством тех знаний, в которых были основные идеи и концепции о влиянии чужой экосистемы на психо – физиологию людей, её способность не только изменять их эмоциональное состояние, но и преображать жизненные циклы. Мнить себя первоклассным специалистом я не старался с особым рвением, прекрасно осознавая, что вся моя практичность осталась в лабораториях Института на Земле. И ограничивалась она простой помощью научному составу в доработке проектных заданий или написанию адаптивных программ с вводом случайных и предполагаемых алгоритмов. Я начинал теряться в предположениях о том, что могло задумать начальство моего отдела в нелепой связке с ОИР Космофлота, да ещё делая явный и недвусмысленный упор на ИЭБ. А противоречивая и подозрительная таинственность самого Берта, с его замалчиванием и абсурдностью оправданий по поводу окончания Проекта. И где, в помещениях какой –то глубоководной Станции, на просторах затерянной планетки? Нонсенс!..
Постаравшись отключиться от навязчивых мыслей, я постарался сосредоточиться на дыхании. Почему – то голова начинала болеть всё более. Сильнее ощущался странный шум и давление на уши. Батинавт сидя за гашетками управления постепенно опускал глайдер на всё большую глубину. Теперь уже немного спокойней он посоветовал не сильно волноваться, и дышать спокойней. На станции нас уже ждала уютная декомпрессионная камера, в которой нам необходимо было провести не менее трёх с половиной часов. Моя попытка возмутиться закончилась болезненным ощущением в суставах и спине – находиться втроём в компактном двухместном глайдере действительно было неудобно. Но как я заметил, такие условия ничуть не влияли на стабильное состояние биокибера.
Маясь от скуки, я старался разглядеть в двух обзорных лобовых экранах, заменявших собой иллюминаторы, хоть что – то интересное. Но кроме изредка освещаемой мутности ничего видно небыло. Щёлканье, треск и пищание приборов, переменные включения двигателей и переговоры батинавта с дежурным, скрашивали для меня наше скучное погружение. Его грубоватые реплики о своих пассажирах, словно мы напрочь отсутствовали на борту «Лошадки», были уже не столь витиеваты. Потом последовало распоряжение приготовить к прибытию декомпрессионную камеру.
– Скажите, Роллан, что стало с телом… Монаха? И как объяснили его смерть?
– Его касатки загнали из – за нападения на охраняемые косяки. Повадился, бедняга Монах, таскать рыбу на фермах. Будто у нас её было мало, – уже угрюмо закончил гидронавт – глубоководник. Потянувшись вправо он нажал пару клавиш на приборной доске. – Это Элин с Филиппом во всём виноваты! Если б не их дурацкие склоки друг с другом, то ничего бы и небыло. А так… Ерунда какая – то, ей богу.
– Чего небыло?! – весьма неожиданно и на удивление, совершенно спокойно, спросил Берт.
Не отпуская гашетки управления Роллан подозрительно обернулся.
– Ну, знаете ли… – с презрением хмыкнул он. – Сами, потом, поймёте. Фаллада, не удержится и выложит перед вами всё моментально, перевернув с ног на голову.
– А к чему скрывать что – то? – начал я. – Ведь мы для того и прибыли, чтоб выяснить обстоятельства происшествия и установить истину.
– Зачем?! Сделать ещё хуже подливая масло в огонь. По – моему, пусть лучше само уляжется. Нет в этой истории ничего. Да и не было. А если брать по большому счёту, то…
Протянув задумчиво последнее слово, будто в нерешительности. Говорить ли остальное, Роллан замолчал.
– То?!. – вновь спросил Берт.
– Вам не стоило сюда прилетать. Всё равно вы опоздали. А вот агенту СБ посетить наш район стоило бы.
– Почему? – моё любопытство стала переходить в волнение. На Станции что – то происходило непонятное. И эта непонятность сквозила в саркастических и красноречивых намёках одного из её членов команды. – Роллан, вы постоянно говорите пространными фразами о угрожающей эмоциональной атмосфере внутри коллектива. А произошедшее ЧП с дельфином начинает выглядеть, как многозначительная трагедия. Что у вас там происходит, в конце концов?! К чему нужна эта поддельная таинственность?!
Батинавт, молчал, перестав поворачиваться к нам с Бертом, реагируя на реплики. И лишь изредка нервно подёргивал, словно поправляя, небольшие наушники с усиком микрофона.
– А у вас другие вопросы есть? Уж слишком часто задаёте одно и тоже. Формулировочка прихрамывает.
– Я стараюсь быть лояльным ко всему. И к вам, в частности. Вы же начинаете играть в намеренную таинственность, которой скорей всего нет. Или, просто, надуманна.
– Не знаю, может быть в действительности всё так и есть, как вы говорите. Но это ведь только предположение. При всём том, что вы ещё небыли на «Медузе». – Он вновь замолчал. – Хотя, – Роллан тяжело выдохнул, – стоило ли…
– На Станции ещё что – то произошло?
– Как сказать… – батинавт уклончиво покачал головой. – Конечно же, жаль Монаха, – с сожалением и бравурно произнёс Роллан, словно забыв о моём вопросе. – Только говоря откровенно, постарайтесь никому не доверять на «Медузе». Мы так зовём нашу Станцию. – И, тут он обернулся: – Может оно и к лучшему будет.
– И вам тоже? – кинул Берт.
– Смышлёный у вас киб, – хмыкнул Роллан.
–Это биохом, биокибер по – старому. У него прекрасная гено – биомная структура и модифицированный мозг. Экспериментальное творение Инканского Комбината Биомоделирования, бывший, когда – то, Биокибернетики. Можно сказать, достойный Наследник славноизвестного Дьондюрага…
– Можете не стараться ублажать мои уши. На Станции ещё трое таких же как вы умников имеются. Вот с ними и наговоритесь. Нарассказываетесь до не могу. А сейчас – просто, ждите и готовьтесь к выходу.
Роллан начал заниматься приборами и налаживать связь с «Медузой». Буквально через несколько минут мы вплыли в ангар и жёстко причалили. Да так, что я надсадно охнул, пытаясь удержаться из – за небольшой болтанки о спинку кресла водителя.
– Вылезайте! Всё тем же макаром, что и залазили. У шлюза подождёте – выходить сразу опасно. Рядом есть лифт барокамеры, вот на нём и будем добираться, – Роллан скинул наушники и уже в вдогонку, крикнул: – Ничего там не трогайте! Сам всё сделаю.
Выбравшись на небольшое полукольцо причального пирса я с откровенным интересом начал оглядываться, рассматривая внутренний интерьер Станции. Мне ещё ни разу в жизни не доводилось бывать в подобных местах. И уж тем более, на такой глубине. Повернувшись к покачивающейся в бассейне воде, где спокойно покачивался глайдер, я постарался разглядеть хоть что – то, скрывающееся за блёклой поверхностью, подсвеченной снизу. Вдруг, фонари погасли сделав зеркало воды полностью чёрным, в ангаре же свет тут же ярко вспыхнул.
– Чувствуешь, как холодно? – Берт неся наши кейсы куда – то направлялся вдоль пирса.
– Скорее, сыро. До костей пробирать начинает.
– Это нормально. Вот декомпрессию пройдёте вообще замечать не будите.
Подойдя к экипировочной нише Роллан быстрым движением открыл её и повесил туда захваченный с собой ранец. Закрыв обратно створку он подошёл ближе.
– Теперь, идёмте.
Голоса раздавались отчётливо гулко. Эхо разлетавшимся веером билось о стенки помещения и тонуло в округлом зеве бассейна.
– Скажите, Роллан, а на какой мы глубине? – биохом поспешил за сопровождающим.
Тот остановился около неизвестной двери, обнажил панель управления справа и стал что – то молча набирать. Потом, удовлетворённо, с силой захлопнул её.
– На такой, которой вам ещё бывать не приходилось, – ответил он, прямо смотря на меня.
Из – за мощной переборки донёсся протяжный свист выпускаемого воздуха. Затем последовал короткий всхлип со звуком влажного поцелуя. Постепенно открывающаяся дверь обнажала перед нами узкое пространство, что – то вроде кабинки малогабаритного лифта, с округлыми стенками. Как оказалось, это и была мобильная барокамера для доставки к ярусу, где находилась комната декомпрессии.
Меня начинала пробирать самое обычное раздражение к нашему сопровождающему. Этот Роллан был рядовым трудягой батинавтом – глубоководником, крепким парнем в не весьма опрятном виде. Его раздражительное нетерпение к чужакам и явно выраженная фобия по отношению к биокиберам возводило между нами очевидную стену неприязни. И с этим типом предстояло провести ещё три с половиной часа. Просто – необходимо!.. Надеюсь, у меня хватит достаточно сил и терпения вытерпеть положенный срок.
Скучая я стал строить обнадёживающие предположения, что в предстоящие полторы недели, мы не станем встречаться с ним намеренно, пытаясь выяснять возникающие по ходу расследования какие – то новые подробности. Ну, по крайней мере, я. Как себя поведёт Берт, теперь было сложно ответить и мне. С его желанием до конца пройти загрузку и завершить «Мнемозину», определённого ничего нельзя было сказать. А что произойдёт с ним после? Каковыми станут сформировавшиеся процессы мышления и действий? А сгруппировавшиеся нейронно – мнемонические связи ещё нестабилизированного мозга биокибера могут преподнести множество сложностей и сюрпризов. Тем более, как ксеноэколог, я стал строить догадки предполагая по поводу воздействия на Берта внешних факторов, таких как повышенное давление и влажность, присутствующие на Станции. Может этого и добивались ребята в лаборатории. А для большей надёжности эксперимента администрация Института всучила мне в придачу самого биохома, ясно осознавая будущее положение по окончанию Проекта.
Все эти нюансы скйчас не должны были меня беспокоить. Перво наперво стоило разобраться с гибелью дельфина. При этом как можно максимально отстраниться от той эмоциональной среды, которая превалировала на Станции. Совет я был способен ещё давать, но ни как не решать проблемы разобщения в коммуникативности весьма узкого коллектива.
4
Как ни странно, с начальником научной группы Генрихом Фаллада, мы познакомились лишь на вторые сутки нашего пребывания на «Медузе». Руководил же всей Станцией, заправляя её бытовыми и хозяйственными делами Филипп Мерсье. Такое странное разделение мне, откровенно, казалось непонятным и изумляющим фактом. Однако же, первым пришёл поприветствовать прибывших гостей Филипп, спустя семь часов нашего пребывания на объекте. Он быстро расставил все точки над «i»:
– Здесь всё предельно просто: Фаллада занимается чистой наукой и изысканием. Мы же с Элин ему в этом активно помогаем. А ведь за всем уследить попросту невозможно. Вот и приходиться брать на себя ответственность по поводу присмотра за порядком. Так сказать, боцман на «Медузе». На моём попечении ещё находятся наши батинавты. А Элин хозяйничает на камбузе и ответственна за весь рацион обитателей. Что правда, дежурить стараемся по очереди. Дельфины так же в её подчинении. У нас ведь всё как на настоящем судне – у каждого есть своё место и полная ответственность за это.
– Прекрасно, – этот человек быстро расположил меня к себе своей открытостью и доверием. – Значит, по всем организационным вопросам стоит обращаться лично к вам. Надеюсь вы сможете нам помочь.
– Постараюсь. Только если пожелания будут не слишком вычурными.
– Возможно, лишь, отчасти, – я сконфуженно смутился и заёрзал на неудобном небольшом кресле. – Дело всё в том, что «Медуза», являясь по сути научно – исследовательской Станцией, должна иметь необходимое оборудование для определённых опытных работ и экспериментов… Или хотя бы, часть такового.
– То есть, если я вас правильно понимаю, вас интересует некоторая техническая оснастка, а если говорить точнее, определённые агрегаты нашей лаборатории? – Филипп одобрительно улыбнулся и отклонился на спинку кресла.
– Совершенно точно, – восторженно начал я. – Вы, как нельзя, весьма проницательны.
– Давайте не станем останавливаться на частностях и неприкрытом подхалимаже…
– Вполне возможно, – быстро перебил его я, продолжая, – скорее, это будет имеет отношения к Элин. Ведь она заведует работой с афалинами.
– Элин? – морщины на лбу Мерсье сделались отчётливей. Скосив в сторону глаза, он задумчиво произнёс: – Конечно же, она не плохой ихтиолог, специалист по работе с дельфинами и хороший фельдшер – медиколог Станции.
Филипп всё ещё явно не выказывал ко мне никаких сомнений и первых подозрений. Это меня очень радовало и давало место для дальнейшего разговора.
– Вот и великолепно. Значит, её помощь окажется так же не лишней…
– Если вы предполагаете заняться апробацией некоторых теоретических методов, – он с определённой заинтересованностью смотрел на меня, – тогда вам стоит переговорить с Фалладой.
Ища лучшую формулировку ответа, я задумчиво помял губы:
– Скорее нет, чем – да. Видите ли, в чем сложность: мне уже сообщил один из ваших глубоководников, Роллан, что на Станции ждали лишь одного гостя. А прибыло, как можете убедиться, в два раза больше, – сожалеюще хохотнул я. – Это биохом, биокибер новой модификации. БР – 3, коротко, Берт. Он предназначен для специфической и особой работы. А для полноценного логико – аналитического функционала его мозга и всей биоорганической структуры тела необходим нейронно – синапсный стендовый комбайн, хотя бы среднего уровня, с ванной для погружения. И для этого нужен специалист, который непосредственно имеет с этим дело. Кандидатура Элин подходит как нельзя, лучше.
– Что – то подобное у нас точно должно быть. Ведь она всегда возиться с дельфинами помогая Генриху в его работе. Надеюсь, что всё получиться и мы сможем выручить вас и вашего киба, – чуть перегнувшись, Филипп, попытался рассмотреть занятого чтением Берта.
– А кстати, где они у вас находятся? Я имею ввиду – отряд афалинов…
– Здесь, на «Медузе»: в третьем корпусе, бытовой нижний сектор. Там есть небольшой бассейн, который они свободны покидать, когда хотят. Очень удобно для самих дельфинов.
– Скажите, Филипп, их ведь теперь у вас двое, после гибели Монаха?
Мерсье вдруг замолк. Его лицо тут же приобрело странную угрюмость и жёсткость.
– Это вам Гери рассказал? – размеренно спросил он. Не сложно было догадаться, что речь зашла о Роллане.
– Совсем нет. Сообщение о самоубийстве Монаха было получено ещё на Земле. Суть моей миссии и состоит именно в том, чтобы выяснить его причины. Хотя бы первичные. А заодно, сделать небольшую инспекцию на Станции.
– Понятно! Значит Фаллада постарался. Всё никак не может поверить… – Прикрыв кулаком рот Филипп задумавшись приумолк. – Так что же вы намерены здесь искать?! И что, вообще, предполагаете обнаружить?!
– Пока не знаю. Мне ведь необходимы данные, а не факты. Я же не инспектор СБ, а обычный ксеноэколог. И не ищу особого криминала там, где его, скорее всего и нет, – попытался я вернуть к себе расположение Мерсье.